Диссертация (1137551), страница 10
Текст из файла (страница 10)
(Перевод приводится по: Фокин С. Л.Философ-вне-себя. Жорж Батай. С. 14).4673способами философствования. В действительности дело было в другом: дляБатая мысль Шестова была чрезмерно нигилистична, открывала существованиечеловека в невыносимо неприглядных красках и, по выражению Сюриа,«открывала бездну отчаявшейся мысли»77. Иными словами, Батаю былопсихологически тяжело соглашаться с видением Шестова, описывающегочеловека как существо, падающее в бездну абсурда, из которой средствамисобственного разума он выбраться не способен и потому нуждается вадогматической вере, которая позволяет ему, пускай лишь на миг, приоткрытьдля себя подлинное бытие и осознать свое место в этом мире.
Такая реакциясвидетельствует о том, что Батай был глубоко задет и поражен мысльюШестова, хотя поначалу и не смог её полностью принять. Лишь несколько летспустя богоборчество, стремление найти собственную веру, критика разума ирациональностикаквнауке,такиврелигии,антисистемностьиадогматичность, свойственные Шестову, проявляются в творчестве Батая,становясь основными его темами78.Мысль Гегеля, о котором речь пойдет в следующем параграфе, воплощалавсе те принципы мышления (системность, сдержанность, завершенность),которые критикует Шестов в своих работах.
Завершенная система абсолютногознания, описанная в трудах немецкого философа, воплощает тип знания,который Шестов считал пагубным для человечества, поскольку, следуя по путирационального истолкования и познания мира, оно обрекает себя на скудное ииллюзорное существование.Критикуя Гегеля с опорой на Шестова, Батай развивал идею философиине-знания, котораямыслиласьимкакпротивоположностьфилософииабсолютного знания. Эта критика позволила Батаю сформулировать основныетезисы философии не-знания, а также очертить те области человеческого опыта,которые не поддаются обобщению и включению в строгую систему мысли.7778Surya M. Georges Bataille: An Intellectual Biography.
P. 62.Фокин С. Л. Философ-вне-себя. Жорж Батай. С. 17.47Мы сказали, что мысль Гегеля является полной противоположностьюмысли Шестова и Ницше. С точки зрения истории философии такоеутверждение спорно, однако в контексте эволюции мысли Батая оносправедливо,посколькуфранцузскийфилософвоспринималГегеляисключительно как философа, видевшего своей главной задачей созданиезавершенной философской системы, которая исчерпала бы все возможностипознания и философии. Таким образом, Гегель для Батая воплощает Разум в томсмысле, в каком его концептуализировал Шестов, – как гомогенизирующуюсилу, чьей целью является завершенное познание мира и подведение его подуниверсальный закон.Подобный взгляд на философию Гегеля Батай черпает из интерпретацииАлександра Кожева.
Только с момента начала посещения его лекций Батаем мыможем говорить о подлинном знакомстве французского философа с Гегелем. До1933 года Батай имел лишь поверхностное знание о немецком мыслителе и егоработах, опираясь на интерпретацию Гегеля авторитетными для Батаяисториками философии. На этот факт указывает биограф Батая Сюриа:«Прочтение Гегеля, которое ему до сих пор удалось осуществить, частичноперенятое от Эмиля Брейе (его “Истории немецкой философии”), Гурвича иНиколая Гартмана (читая Гартмана через Гурвича), было, несомненно,поверхностным»79.
Однако важно отметить, что изложение Кожева было непросто доступным пересказом исходного текста. Кожев использовал текст«Феноменологии духа» как материал для импровизированного созданиясобственной концепции, расходящейся с оригиналом в ряде важных пунктов.Об этом пишет исследователь Кожева А.М. Руткевич: «Хотя курс Кожеваполучил название “Введение в чтение Гегеля”, его подход к гегелевскойфилософиине является ниортодоксально-гегельянским, ниисторико-философским.
Конечно, он прояснил некоторые темные места «Феноменологиидуха», указал на иные, скрытые ранее от интерпретаторов, темы (скажем,79Surya M. Georges Bataille: An Intellectual Biography. P. 189.48влияние Гоббса на Гегеля); он пользовался терминологией Гегеля, но развитаяим концепция радикально отличается и от панлогизма Гегеля, и от всехнеогегельянских учений ХХ столетия»80. Гегель говорит о диалектическомразвитии «Духа», в то время как Кожев упоминает лишь «человека», делаяконцепциюГегеляболееяснойидоступной,но, втожевремя,антропологизируя её и лишая онтологического характера. По мнениюРуткевича, для Кожева «онтология Гегеля в “Феноменологии” (в отличие отпоздних трудов) есть “онтология Человека”, поскольку, говоря о “духе”, онимеет в виду исключительно человеческое бытие.
Иначе говоря, онтологияГегеля есть антропология, а феноменология есть “идеизирующая абстракция”,т.е. рассмотрение конкретного человека, конкретных исторических эпох»81.Коль скоро основным источником понимания Гегеля для Батая был Кожев, чьямысль разнилась с исходными посылками Гегеля, говорить о серьезномпонимании мысли Гегеля Батаем мы можем лишь со значительнымиоговорками. Однако, несмотря на эти оговорки, представляется возможнымпроследитьвработахГегеляопределенныемагистральныетемы,сохранившиеся в интерпретации Кожева и повлиявшие затем на развитиемысли Батая.§ 4. Негативность и абсолютное знание в интерпретации«Феноменологии духа» Александром Кожевым.КлючевымдляфранцузскоймыслипервойполовиныXXв.произведением Гегеля стала «Феноменология духа», знакомство с которойфранцузских интеллектуалов произошло, во многом, через лекции АлександраКожева.
Далее мы подробно рассмотрим особенности кожевской интерпретацииРуткевич А. М. «Левое» гегельянство А. Кожева // Вопросы философии. 2010. № 10.Руткевич А. М. Философия истории Александра Кожева / Препринты. Высшая школа экономики. 2015. №WP6/2015/02. С. 6.498081«Феноменологии духа» и ее отличие от оригинала, но сначала попытаемсявыделить в этой интерпретации общие характеристики мысли Гегеля.Значение Гегеля для Батая определяется разработкой им таких важныхтем, как телеологичность и конечность исторического процесса, место человекав нем, негативность как движущая сила мироздания, социальная природапознания и самопознания, абсолютное знание. Текст «Феноменологии»повествует о восхождении некого абстрактного протагониста через сериюэволюционирующих форм сознания и феноменальных миров, следуя закоторым, читатель познает самого себя.
Изначально Гегель дает описаниеименно ряда форм сознания. За ним следует описание различных формпереплетения социального существования и мышления, которые немецкийфилософ помещает в конкретный исторический контекст, представляя читателюих эволюцию от древнегреческой цивилизации до современного ему времени.Заканчивается «Феноменология духа» достижением Абсолютного Знания – тойточки отсчета, с которой творится вся подлинная философия82.Таким образом, в «Феноменологии духа» Гегель представляет читателюкартину предельной гармоничности человеческого существа, его сочлененностис мировым порядком в качестве движущей силы и «органа» самопознанияАбсолютного Духа. Личность Наполеона воплощает конец историческогопроцесса, а личность самого Гегеля – конец процесса духовного, конецосознания истории, самосознания Абсолютного Духа. Историческая фигураНаполеона символизирует исчерпание человеческих возможностей в планепреобразования, негации наличного бытия, тогда как сам Гегель, по егособственному мнению, исчерпал человеческие возможности в плане познания,создав замкнутую и законченную систему философского познания: «Наполеонзавершает историю, Гегель ее осознает, и это есть “Абсолютное Знание”,Redding, P.
“Georg Wilhelm Friedrich Hegel”, The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Spring 2014 Edition),Edward N. Zalta (ed.), URL: http://plato.stanford.edu/archives/spr2014/entries/hegel/5082которое уже больше не будет изменено или дополнено, поскольку ничего новогов Мире больше не будет»83.Законченность «Феноменологии» отражена и в кругообразности самоготекста. Александр Кожев, анализируя данное произведение, так описал егоключевое движение: «Наука, или Философия, всегда “обязательна и завершена”;это не чья-то личная спекуляция.
Система должна замыкаться в круг, толькотогда она обязательна и завершена. Кругообразность, стало быть, составляеткритерий (абсолютной) истинности философии. И действительно, этоединственно возможный (имманентный) критерий истины в идеалистическоммонизме (а может быть, и вообще). Мы убеждаемся в том, что философияохватывает целостность мыслимого (т.
е. что она истинна абсолютно), толькокогда видим, что из точки, к которой необходимо привело логическоеразвертывание системы, нет иного пути, чем назад к исходной точке (впрочем,развертывание может начаться в какой угодно точке). В этом смыслеФеноменология — это круг»84. Стремление к созданию завершенной системыбыло изначальным импульсом мышления Гегеля, поскольку только такаясистема отвечает, по его мнению, критерию истинности. Она истинна лишь вслучае, если кругообразна (то есть целостна), иначе говоря, описывает всемыслимое исчерпывающим образом. В такой системе от последнего положениямы можем двигаться только к первому, так как последнее положение замыкаетгоризонт возможного познания. Если дальнейшее продвижение познанияневозможно, то остается только вернуться к начальному положению системы стем, чтобы конкретизировать и прояснить нюансы положений, очерченных в еёрамках.В приведенной выше серии рассуждений есть два спорных момента. Во-первых, утверждение Кожева, «философия истинна абсолютно, только если онаохватывает целостность мыслимого» имплицитно подразумевает, что горизонтКожев А.
Введение в чтение Гегеля. Лекции по «Феноменологии духа», читавшиеся с 1933 по 1939 г. вВысшей практической школе. СПб.: Наука, 2003. С. 47.84Там же. С. 44.5183мыслимого совпадает с горизонтом универсума как такового, посколькуабсолютная истина – это истина, которая не может быть опровергнута никакиминовыми фактами и данными, из каких бы источников эти данные не былиполучены. Соответственно разум является средством познания, котороепревосходит и включает в себя все остальные доступные человеку средствапознания. Таким образом, утверждается способность разума объять весьуниверсум, что в пределе означает равенство мышления и бытия. Однакоочевидно, что все, что можно познать с помощью разума, не ограничиваетгоризонт всего познаваемого и тогда упомянутое выше равенство ложно.Мышление не способно исчерпывающим образом описать религиозные,мистические, экстатические, эротические и другие аффективные переживания,которые, несомненно, оставляют глубокий след в человеческой психике ипамяти, однако с трудом поддаются рефлексии и аналитическому разложениюна отдельные элементы, между которыми можно выстроить однозначныекаузальные связи.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
