Диссертация (1137487), страница 6
Текст из файла (страница 6)
М. Бахтина.Здесь персонаж рассматривался как полноценный мыслящий и нравственный субъект:«герой живет познавательно и этически» [Бахтин, 1975: c. 14]. У персонажа есть «сознание»и очевидная субъектность: «созданные герои отрываются от создавшего их процесса иначинают вести самостоятельную жизнь в мире» [Там же]. Значительное место вБахтинской концепции романа занимала прямая речь персонажей. «Стилистическииндивидуализированные речи героев» — один из пяти основных композиционностилистических единств, выделяемых в романе М.
М. Бахтиным. Речевой портрет, языкроманного героя провозглашался важнейшим его проявлением в тексте. Образ персонажапо Бахтину оказывался неотделим от того, что говорит персонаж: «Для романного жанрахарактерен не образ человека самого по себе, а именно образ языка. Но язык, чтобы статьхудожественным образом, должен стать речью в говорящих устах, сочетаясь с образомговорящего человека» [Бахтин 1975: с. 149, курсив наш]. Из этого выводилось, что«центральная проблема романной стилистики может быть сформулирована как проблемахудожественного изображения языка» [Там же].
Еще одна важная позиция М. М. Бахтина,общая для большинства психологических концепций персонажа, — идея связивымышленной личности персонажа с реальной личностью автора. «Сознание героя, егочувство и желание мира — предметная эмоционально-волевая установка — со всех сторон,как кольцом, охвачены завершающим сознанием автора о нем и его мире;самовысказывания героя охвачены и проникнуты высказываниями о герое автора» [Бахтин1975: с. 15]. Идея о проявлении авторской личности в персонажах принципиальноотграничивает концепцию Бахтина и прочие психологические концепции — отформалистских и структуралистских взглядов на персонажа.C психологических позиций рассматривали персонажа многие крупные филологи XX века.Так, А.
П. Скафтымов анализировал «психологический состав персонажей» [Скафтымов,2007: c. 281] с целью описать авторскую технику создания образа. В статье «Идеи и формыв творчестве Л. Толстого» А. П. Скафтымов ставил вопрос так: «чем определяетсяпсихическоенаполнениеперсонажа?Вкакоймерездесьучаствуетвнешняядействительность и психика самого автора?» [Скафтымов, 2007: c. 268]. Далее, анализируя«психическое наполнение» конкретных персонажей Л. Н. Толстого, выраженное в20авторских описаниях характеров, внутренних монологах и речи персонажей, исследовательвыделял конкретные составляющие «психических портретов», способы их созданияавтором, особенности писательского мастерства.
С. Г. Бочаров в исследовании «Характерыи обстоятельства» понимал «персонаж» как форму художественной личности, а «характер»— как ее сущность, вместе они сочетаются в художественное единство «литературногообраза человека» [Бочаров, 1962: с. 316]. По С. Г.
Бочарову, наличие развитого «характера»придает «герою» свойства личности и автономного субъекта, не вполне подконтрольногоавтору (ср. рассуждения о самостоятельности персонажа у М. М. Бахтина), даже несмотряна вымышленную природу «героя» и отсутствие материального воплощения за пределамитекста: «Художественный характер и есть то новое и особое качество, которое обеспечиваетобразу человека самостоятельную и активную роль в его отношениях с любым вероятнымпрообразом» [Бочаров, 1962: с.
315]. «Художник вымыслил своего героя и как будто воленпоступать с ним по своему произволу, — но, оказывается, в самом сознании художникаприсутствует нечто, ограничивающее авторский произвол и придающее такому, а не иномуразвитию образа характер необходимости» [Бочаров, 1962: с. 318]. Основная часть работыС. Г.
Бочарова посвящена историческому анализу возникновения и развития «характера»как наиболее сложной составляющей литературного образа. Ученый показал, как образ безхарактера, тождественный своим действиям (мифологический Геракл)2, сменяется«характером» (гомеровский Ахиллес), и разница между ними состоит именно в наличии увторого психологических характеристик — как явных, так и описанных иносказательночерез вмешательства богов.Некоторый возврат к рассмотрению персонажа как личности с присущими ейпсихологическимихарактеристикамиможнообнаружитьиупредставителейструктуралистского лагеря.
Так, структуралист Сеймур Четмэн не соглашался с Р. Бартомв том, что персонажа можно редуцировать до последовательности слов. В качествеальтернативыЧэтменпредлагалидею«парадигмыхарактеристик».Самоэтословосочетание красноречиво: термин «парадигма» имеет лингвистическое происхождениеилюбимструктуралистами,слово«характеристика»обладаетпсихологическойконнотацией и часто употребляется сторонниками психологических подходов. По Чэтмену,характеристика является «нарративным прилагательным», и дискурсивная структуратекста «построена так, чтобы стимулировать их [характеристик] появление в сознаниичитателя» [Chatman, 1978: c. 125, перевод наш].2Примечательно, что формальные подходы во многом ориентируются именно на доавторское творчество иего анализ в духе В. Я. Проппа, когда персонажи тождественны функциям.211.1.3 Синтез двух направлений анализа персонажаВыше мы описали некоторые подходы к пониманию сущности художественногоперсонажа, разработанные филологической наукой.
Каждый из этих подходов можетвыступать как своеобразная исследовательская оптика, высвечивающая определенныеаспекты многогранной сущности персонажа — и скрывающая (или даже намеренноигнорирующая) другие ее свойства. Удачным примером творческого синтеза достиженийразных подходов служит концепция Л. Я. Гинзбург, изложенная в монографии «Олитературном герое». Л.
Я. Гинзбург соединила формалистские и структуралистсткиевзгляды на героя как на последовательность упоминаний — с психологическимиподходами, анализирующими мотивы личности: «Литературный герой — это структура,динамическое соотношение элементов, и в то же время литературный герой — этоповедение. <…> Но изобразить поведение — значит изобразить управляющие этимповедением ценности, движущие им противоречия (конфликты), мотивы, цели.
Все этовходит в состав персонажа» [Гинзбург, 1979: c. 217].С одной стороны, Л. Я. Гинзбург — вполне в духе кумулятивных интерпретацийТомашевского и Тынянова — определяла героя как «серию последовательных явленийодного лица в пределах данного текста» [Гинзбург, 1979: c. 87]. Литературный персонаж,по наблюдению Л. Я. Гинзбург, обладает «нарастающим бытием»: когда книга тольконачата, в сознании читателя в момент экспозиции персонажа возникает первый неполныйобраз; затем каждое новое появление персонажа дополняет или модифицирует этот образ.С другой стороны, понимание персонажа у Л. Я. Гинзбург не сводилось к формалистскойредукции: в первых же строках монографии постулируется, что «литературный героймоделирует человека».
Персонаж осмыслялся как художественный образ личности,создаваемый писателем на основе комплекса представлений о человеке. Даже представляянекоторый тип, литературный персонаж по Л. Я. Гинзбург всегда индивидуален и являетсобой конкретное единство, не абстракцию. Персонаж выступает носителем душевногосостояния и ценностей (не тождественных ценностям автора), целеполаганием, прочимиличностными чертами.В таком же синтетическом ключе рассматривала Л.
Я. Гинзбург и противопоставлениедействий и характеристик персонажа, возникшее на почве конкуренции двух направлений.«Действия литературного героя и характерологические его признаки взаимосвязаны.Поведение персонажа вытекает из соотношения составляющих его элементов, а свойствапредстают как стереотипы процессов поведения» [Гинзбург, 1979: c. 4].С психологическими подходами концепцию Л. Я.
Гинзбург также роднит внимание кпрямой речи персонажей — ей в монографии «О литературном герое» целиком посвященаодна из четырех глав. В прямой речи «преломляются все пласты и все процессы, из которых22слагается литературный герой: его социальная природа, его свойства и душевныесостояния, управляющие его поведением ценности и цели» [Гинзбург, 1979: c.
8]. Помнению Л. Я. Гинзбург, прямая речь по сравнению с другими проявлениями персонажа втексте обладает дополнительной достоверностью, так как реплики персонажа —единственное, что дано читателю непосредственно («слово, изображенное словом»)3.Вработе проанализировано использование прямой речи для характеристики героев.
Вчастности, исследованы диалоги персонажей Л. Н. Толстого. Л. Я. Гинзбург показала, какЛ. Н. Толстой создает фразеологические модели разных типов речи, включая, напримеробмен незначащими репликами для заполнения паузы, рефлекторно-автоматическую речьзадумавшегося человека. С одной стороны, здесь демонстрируется, как в отдельных фразахпроявляется «микрохарактерология» толстовских персонажей: «Борис Друбецкой хвастаеткак карьерист, Берг — как преуспевающий стяжатель, Николай Ростов — как пылкий иблагородный юноша.
Речь каждого из них определяет его характер» [Гинзбург, 1979: c.182]. С другой, показано, как речь служит для более общих целей художественногоисследования человеческой личности: «от характерологического назначения речи Толстойидет дальше — к исследованию речевых шаблонов юношеского хвастовства» [Там же].Анализируя собственно лингвистическую составляющую речи персонажей, Л. Я. Гинзбургпоказывала, как характеры изображаются при помощи подбора конкретных лексическихединиц. В книге исследована особая функция речевых стереотипов в репликах персонажей.Опыт Л. Я. Гинзбург по комплексному осмыслению сущности персонажа сегодня вновьприобретает актуальность в свете экспериментов по компьютерному моделированию ианализу художественных персонажей, которому посвящен следующий раздел этой главыдиссертации. Осуществляя разметку и последовательный автоматический анализупоминаний персонажей в тексте, современные исследователи фактически анализируюттот самый «механизм постепенного наращивания» проявлений героя, через которыйопределяет персонажа Л.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
