Диссертация (1136458), страница 6
Текст из файла (страница 6)
L’archéologie du savoir. — Paris: Gallimard, 1969. — P. 141.Ibid., p. 153.60Фуко М. Археология знания. — СПб.: Гуманитарная академия, 2004. — С. 51.61A new agenda in (critical) discourse analysis: theory, methodology, andinterdisciplinary / ed. by Ruth Wodak, Paul A. Chilton. — Amsterdam; Philadelphia: J.Benjamins, 2005; Methods of critical discourse analysis / Ruth Wodak; MichaelMeyer. — London: SAGE, 2001; Racism and the Press / Teun A. van Dijk. — London;N.Y.: Routledge, 1991; Le E.
The spiral of ‘anti-other rhetoric’: discourses of identityand the international media echo. – Amsterdam: John Benjamin’s Publishing Co., 2006;Richardson J.E. (Mis)representing Islam: The racism and rhetoric of British broadsheetnewspapers. – Amsterdam: John Benjamin’s Publishing Co., 2004; и др.5931Несмотря на большое внимание, уделяемое в рамках КДА собственнолингвистической проблематике, КДА-исследования также подразумевают и глубокую критико-интерпретативную вовлеченность исследователя и его ориентацию на выявление воздействия политических, социальных и идеологических сил на контексты порождения тех или иныхтекстов.
Таким образом, критический дискурс-анализ, равно как и дискурс-исследования в рамках постструктуралистской и постмодернистской традиций, являет собой меланж оснований структурной лингвистики с психоаналитическими, (нео)марксистскими и бурдьеанскимиидеями.Справедливым будет также отметить, что и сам по себе критическийдискурс-анализ весьма неоднороден. Он представляет собой широкуюи гетерогенную междисциплинарную область исследований, включающую разные подходы и направления, в рамках которых может существенно варьироваться как исследовательский инструментарий, там идоля интерпретативно-критического компонента.Существуют разные подходы к типологизации направлений критического дискурс-анализа, однако, если следовать одной из них62, то в этойобласти исследований можно выделить следующие пять течений:1.
дискурс-исторический подход (Р. Водак, М. Райзигл, Р. де Циллиа и другие исследователи из Венского и Ланкастерского университетов),2. социо-когнитивный подход (Т. ван Дейк и его последователи),3. британское системно-функциональное направление (Н. Фэркло,Т. ван Леувен, Г.
Кресс и др.),62Krzyżanowski M. The Discursive Construction of European Identities. A MultilevelApproach to Discourse and Identity in the Transforming European Union. — Frankfurtam Main: Peter Lang, 2010. — P. 69.324. психологическиориентированноенаправление(Лофборскаягруппа) (подход разработан в Университете Лофборо М. Биллигом, Дж. Поттером, М. Ветерел и др.),5. немецкая школа критического дискурс-анализа (Дуйсбургскаягруппа) (представлена З.
Йегером и Ю. Линком, а также отчастиУ. Маасом и др.)Предтечами критического политического дискурс-анализа можноназвать также и британского писателя и Дж. Оруэлла63, и немецкогофилолога Виктора Клемперера64. Эти авторы еще до дисциплинарногооформления дискурс-исследований обращались к исследованию феномена тоталитарного дискурса и описывали характерные для этого новояза черты.В политической науке перспективы развития аппарата дискурс-анализаобсуждаются как одно из важных теоретико-методологических векторов развития дисциплины. Существует масса работ и целых исследовательских направлений, ориентированных на изучение связей между политической проблематикой и дискурсивными вопросами.6563Оруэлл, Дж. Политика и английский язык // Политическая лингвистика.
– 2006. –Вып. 20. – С. 280—294.64Клемперер В. LTI. Язык Третьего рейха. Записная книжка филолога. — М.: Прогресс-Традиция, 1998.65Баранов А.Н., Михайлова О.В., Сатаров Г.А., Шипова Е.А. Политический дискурс: методы анализа тематической структуры и метафорики. – М.: Фонд ИНДЕМ,2004. – C. 4; Герасимов В.И., Ильин М.В. Политический дискурс-анализ // Политическая наука. — N 3.
— 2002. — С. 68-75; Ильин М.В. Политический дискурс какпредмет анализа // Политическая наука. — N 3. — 2002. — С. 5-21; Демьянков В.З.Политический дискурс как предмет политологической филологии // Политическаянаука. — N 3. — 2002. — С. 31-44; Русакова О.Ф., Максимов Д.А. Политическаядискурсология: предметное поле, теоретические подходы и структурная модельполитического дискурса // Полис. — 2006. — С.
26-43; Chilton P. Analysing PoliticalDiscourse: Theory and Practice — N.Y.: Routledge, 2004; Dijk T. A. van.. What isPolitical Discourse Analysis? // Political Linguistics. — 1997. — Vol. 11, N 1. — P. 1152; Potter J. Discourse analysis // // The SAGE encyclopedia of qualitative researchmethods.
— Thousand Oaks: SAGE, 2008. — P. 217-220; и др.33Многие авторы подчеркивают глубокую связь между языком и политикой. Например, М.Эдельман утверждает, что «язык является интегральным элементом политической сцены – не просто инструментомдля описания событий, но и частью событий, оказывающей сильноевоздействие на формирование их значения, содействуя оформлениюполитических ролей, которые признают и политические деятели, и общество в целом».66Весьма важен также угол зрения, акцентированный Х.Арендт: «Из всехформ деятельности, необходимых для человеческих сообществ и в нихпредставленных, только две считались политическими и составляющими то, что Аристотель называл bios politikos, а именно: действие(praxis) и речь (lexis), из которых вырастает вся область дел человеческих».67Как отмечают, В. И.
Герасимов и М. В. Ильин, для анализа политического дискурса вообще характерен интерес к гипотезе о воздействииязыка на политическое мышление (вариант гипотезы Сепира-Уорфа).68Утверждение о том, что политический дискурс может воздействоватьна политическое мышление, приобрело широкую известность в основном благодаря произведениями и статьям уже упоминавшегосяДж.Оруэлла. Оруэлл был убежден, что при властном ограниченииспектра возможностей языкового выражения (новояз) сужается испектр возможных мыслительных процессов.6966Edelman M.
Language and social problems // Discussion papers (University ofWisconsin — Madison. Institute for Research on Poverty). — Madison: Institute forResearch on Poverty, University of Wisconsin, 1974. — P. 3.67Arendt H. The human condition. — Chicago: University of Chicago Press, 1958. — P.25.68Герасимов В.И., Ильин М.В. Политический дискурс-анализ // Политическаянаука. — № 3. — М., 2002.
— С. 68-75.69Jones J, Wareing S. Language and politics // Language, society and power. — L.; N.Y.,34В дальнейшем было установлено, что новояз входит в целый классдискурсов, которые были охарактеризованы М.Холлидеем как антиязыки.70 Продолжена тема изучения такого рода дискурсов была на материале ньюкспика (антиязыка ядерного истеблишмента) в работахП.
Чилтона.71В результате наработок Чилтона и его коллег в 80-е годы получила развитие более гибкая и продуктивная — в сравнении с новоязовской —интерпретация дискурсов из класса антиязыков. Она была связана нестолько с констатацией ограничивающих политическое мышление иповедение языковых форм, сколько с выявлением когнитивных схем,связывающих политические действия и соответствующую им текстовую и визуальную фактуру.72В рамках отечественной дискурсологии целый ряд исследователейтакже проявлял интерес к исследованию дискурса с точки зрения когнитивных схем и метафор.73Впрочем, когнитивным направлением развитие политических дискурсисследований в России не ограничивалось. В 2000-х годах на Урале во1999.
– P. 36.70Halliday, M. A. K. Anti-Languages // American Anthropologist. — 1976. — Vol. 78,N 3. — P. 570—584.71Chilton P. Words, discourse and metaphors: The meanings of deter, deterrent, anddeterrence // Language and the nuclear arms debate. – L.: Pinter, 1985. – P. 103-127.72Hodge B., Kress G.R. Social semiotics. — Ithaca, N.Y.: Cornell univ. press, 1988; и др.73Баранов А.
Н., Сергеев В.М. Когнитивные механизмы онтологизация знания взеркале языка (к лингвистическому изучение аргументации) // Ученые запискиТартуского гос. ун-та. — 1988. — Вып. 793. — С. 21—41; Bonham G. M., SergeevV.M., Parshin P.B. The limited test-ban agreement: Emergence of new knowledgestructures in international negotiation // International studies quarterly.
— 1997. — Vol.41, N 2. — P. 215—240; Будаев Э. В., Чудинов А. П. Методологические грани политической метафорологии // Политическая лингвистика. — 2007. —- Вып. (1) 21. —С. 22-31; Опарина Е.О. Метафора в политическом дискурсе // Политическаянаука. — № 3. — 2002. — С. 22-30; Казанцев А.А. Грамматика русской идеи иликак создавать новые идеологии в России? // Официальный сайт РАПН. – 2007.
– 10декабря. – URL: http://rapn.ru/partner/files/kazantsev_grammatika_ideologii.doc (Датадоступа: 20.01.2012); и др.35круг журнала «Дискурс Пи» сложилось направление дискурсивногоанализа, тяготеющая к его критическим, философским формам.74 Рядважных концептологических работ был опубликован в Москве.75Направление дискурсивного анализа, ориентированного на изучениевопросов символической политики и проблем идентичности, разрабатывается в ИНИОН РАН О. Ю. Малиновой.76Подводя итог, отметим, что пространство дискурс-исследований вообще и политического дискурс-анализа в частности предстает весьма неоднородным, хотя и имеющим ряд объединяющих принципов, определяющих общую направленность изысканий.Отвечая на вопрос, о позиции настоящей работы в этом пространстве,определим ее положение как тяготеющее скорее к дескриптивному полюсу.
Впрочем, в некоторых методологических аспектах предполагается также использоваться ряда наработок из сферы критического дискурс-анализа. Подробнее на этом вопросе мы остановимся в следующей главе.74Дискурс-Пи / под ред. О.Ф. Русаковой. — Екатеринбург: Изд-во УрГСХА,2001. — № 1.75Сергеев В.М., Сергеев К.В. Некоторые подходы к анализу языка политики напримере понятий «хаос», «лидер», «свобода» // Полис. — 2001.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
