Зубов В.П. Леонардо да Винчи (1124016), страница 76
Текст из файла (страница 76)
Очевидно и бесспорно одно: Леонардобыл убежден, что движение воды к вершине гор гораздо более сложно,чем простое парообразование, так же, как движение крыльев птицы несравнимо более сложно, чем движение «искусственной птицы»,-тогогигантского аПIIарата, который стремился создать великий инженерВозрождения.Но был бы удовлетворен Леонардо подобной констатацией? Явнонет, потому что в1504-1506 гг.он отказался от своей концепции,- отказался, чтобы вернуться к ней еще позже. Эти колебания и сомнениявесьма примечательны. Вопрос о движении вод, о «жизненной силе»,являющейся его причиной и сводящейся в конечном итоге к животворному действию Солнца, показывает с очевидностью всю сложность размышлений Леонардо, скитавшегося по извилистым и тернистым путяммеханистических объяснений.Нам невозможно следовать за ним во всех деталях его исканий.Очевидно, что аналогия между циркуляцией вод и циркуляцией кровибыла для него лишь аналогией, и как таковая не могла удовлетворитьего.
Циркуляция крови, как и циркуляция влаг в растениях, должна была быть в свою очередь объяснена, т.е. объяснена механически.В манускрипте Лестера, относящемсяк1504-1506 гг.,Леонардо дает критику концепции, которую он раньше разделял, замечая, что еслибы теплота Солнца приводила в движение воды Земли, то жилы былибы обильнее в жарких местностях, а не в холодных, и летом обильнее,чем зимой. С другой стороны, «механическое» объяснение, основанноена аналогии с губкой, впитывающей влагу, также неприемлемо. По этому поводу Леонардо рассматривает подробно вопрос, дебатировавшийся средневековыми авторами,- выше ли море, чем суша? Ему должнобыло быть также известно объяснение Плиния, основанное на наивныхи устарелых гидростатических понятиях.
Его он также не разделяет.В конце концов, испробовав разного рода объяснения, Леонардо возвращается к исходной концепции: «И ты, придумавший это объяснение,вернись к естественному объяснению, которое ты оставил, отдав предпочтение подобным мнениям, и которое ты сильно порицал вместе симуществом брата, тебе принадлежащим». Речь идет о все тех же «Вопросах» Альберта Саксонского, которые Леонардо получил от фраБернарднпо и которые защищали мнение, что море ниже суши, а следовательно, исключали наиболее простое механическое объяснение.Но чем была в сущности жизнь для Леонардо? Непрекращающимся нарушением равновесия, потому самому становящимся источникомдвижения.
В механике Леонардо покой не рассматривался как частныйслучай движения. Вещи движутся лишь тогда, когда они <<nотревожены» в своем спокойствии, в своей «природе». Жизнь и движение проистекают из уничтожения состояния, которое естественно должно былобы рассматриваться как естественное состояние, т.е. покоя. Все выве-22Зубов В. П.337денное из равновесия стремится вернуться в состояние совершенногоравновесия, жизнь и стремление существуют лишь при условии нарушенного равновесия, их конечная цель-собственное их уничтожение,возврат к равновесию.
Мы помним, как Леонардо определял сущность«СИЛЫ»:«... сбешенством устремляется она к собственной смерти ... гонит яростно то, что противится ее разрушению, желает победить, убитьсвою причину, свою противоположность, и побеждая, убивает себясаму».Стихия, погруженная' в ту же стихию, вода, окруженная водою же,не имеет «тяжести», как учил Арнетотель и как утверждал Леонардо.Эта стихия не имеет, следовательно, оснований двигаться книзу, к центру мира, так же как не может сама собою подняться вверх. Движениепоявляется лишь тогда, когда эта стихия (скажем, вода) оказываетсявнутри другой стихии, ей «чуждой» (скажем, воздуха). Тогда ее движение оказывается тем стремительнее, чем больше ее расстояние от ее«естественного места» ее «родины»: «В этой тяжести столько жизни,сколько в этой стихии стремления вернуться на родину».
Леонардо называл это стремление «квинтэссенцией», или «духом стихий». И то жесамое стремление он находил в человеческой душе, которая, следовательно, сообразна «математическому» закону Космоса. Вот почему Леонардо рассматривал человека как «модель мира».Перечитаем классический хорошо известный отрывок. «Смотриже, надежда и желание водвориться на свою родину и вернуться в первое свое состояние уподобляются бабочке в отношении света. И человек, который всегда с непрекращающимся желанием, полный ликования ожидает новой весны, всегда новых месяцев и новых годов, причемкажется ему, будто желанные предметы слишком медлят прийти,- незамечает, что собственного желает разрушения!» Это желание свойственно одной ли только человеческой душе? Нет! и это видно из дальнейшего: «Желание это есть квинтэссенция, дух стихий, который, оказываясь заточенным в человеческом теле, всегда стремится вернуться кпославшему его».
И вслед за тем Леонардо заявляет: «И хочу, чтобы тызнал, что это именно желание есть квинтэссенция-спутница природы,а человек- образец (модель) мира».Нужно ли говорить здесь об «антропоморфизации» механики илискорее, наоборот, о «механизацию> человеческого мира? Нам думается,что в обоих фрагментах-и в том, который трактует о «силе», и в том,который описывает полет бабочки (символа человеческой души) к пламени,-речь идет о конкретизации наиболее универсальных законов леонардовской механики: движение стихии, устремляющейся к своему «естественному месту», сменяется состоянием покоя всякий раз, когда этастихия достигает своей «родины», своего «естественного места», теряяв нем свою «тяжесть» и свою «силу».Следовательно, на протяжении веков все должно было бы прийти кравновесию в этой «механической эсхатологии» Леонардо. Вернемсяеще раз к Альберту Саксонскому и леонардовекому манускриптуF.Здесь имеется еще одна параллель, но с существенным различием.
Аль-338берт формулировал в виде условного предложения следующую мысль:«Все тяжелое тяготеет книзу и не может оставаться наверху всегда, потому Земля стала бы сферичной и повсюду оказалась бы покрытой водами». Леонардо казалось бы не замечает условную форму (потому ли,что он недостаточно знал латынь? ~то маловероятно). Он почти буквально переписывает текст Альберта, придавая ему категорическуюформу: «Все тяжелое тяготеет книзу, и вещи, находящиеся наверху, неостанутся на своей высоте, но с течением времени все опустятся, и так,со временем, мир станет сферичным, а следовательно, все покроетсяводой». И в другом месте того же манускрипта: «Земля станет сферичной и вся покрыта водою, и необитаемой».У Альберта вечная диссиметрия вод земного шара, а соответственно и вечное движение этих вод, находило финалистекое объяснение:Бог установил ее ко благу животных и растений.
А вот причина действующая: перемена апогея солнечного эксцентрика, почему Солнце оказывается в различном положении относительно Земли, вызывая, следовательно, своими лучами различное испарение земных вод.Леонардо не могло удовлетворить откровенно телеологическоеобъяснение. С другой стороны, он хранит полное молчание о гипотезеАльберта Саксонского, хотя и пишет, что море под экватором поднимается и приходит в движение под действием теплоты Солнца.Мы возвращаемся постоянно к Солнцу, как специфическому агенту, приводящему в движение моря и океаны, заставляющему вещи терять свою «естественную тяжесть», увлекая их ввысь.
Леонардо четкоразличал эти два вида «понуждения»,-одно, которое гонит тела к их«естественному месту», к месту, где они достигают состояния равновесия, теряя свое движение и свою жизнь, и другое <<Понуждение», которое нудит их покидать это естественное место. «Во многих случаях одна и та же вещь, влекомая двумя принуждениями, необходимостью имощью. Вода проливается дождем и земля ее поглощает из-за необходимости влаги, а Солнце извлекает ее не по необходимости, а своеюМОЩЬЮ».Этот второй вид «понуждения» есть, следовательно, род притяжения,апритяжение,поЛеонардо,происходит лишь междупротивоположностями.
«Если одна вещь подобна другой, она не будет притягивать по сходству, но по несходству; ты не увидишь, чтобы огонь, горячий и сухой, притягивал к себе огонь же, наоборот, он будет притягивать холодное и влажное; ты не видишь, чтобы одна вода притягиваладругую».Итак,Солнце правит миром как подлинный «перводвигатель».И теперь вернемся к загадочной заметке виндзорского листка: «Солнцене движется». Неподвижно ли оно в качестве «первого двигателя», в согласии с учением аристотеликов? Во всяком случае, речь идет не о двигателе имматериальном, находящемся над светилами и планетами и заставляющем их двигаться в качестве недостижимой цели их желаний иих любви,-той любви, которая, по слову Данте, движет вместе со звездами и само Солнце.
«Первый двигатель» Леонардо-Солнце-остает-339ся телом, физическим агентом, правда, телом, полным тепла и жизни, ане «раскаленным камнем» только.И не придется ли тогда поместить Солнце в центре, как «зеницу нашего мира», что позднее сделал Коперник? Да и нет. И здесь именно основная апория или антиномия Леонардо. Речь идет о сравнительной аксиологической ценности покоя и движения, занимавшей умы его современников и предшественников: покой есть ли вещь более «достойная»,чем движение? Известно, что подобные размышления почти всегда сопутствовали средневековым дебатам о том, движется ли Земля.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
