Диссертация (1105892), страница 13

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 13)

механизмом для этого оказывается кондикция. Также автор признает, что возникающая из судебного решения обязанность по реституции носит обязательственный характер, и к ней могут применяться общие нормы об обязательствах (см.: Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. 4-е изд., перераб., доп. М., 2008. С. 612– 662). По мнению Д.О. Тузова, в качестве реституционного требования выступает либо виндикационное (при истребовании индивидуально-определенной вещи), либо кондикционное, либо, в отдельных случаях, некое

«квазиделиктное» требование, – см.: Тузов Д.О. Общие учения теории недействительных сделок и проблемы их восприятия в российской доктрине, законодательстве и судебной практике: Дис. ... д-ра юрид. наук. Томск, 2006.

C. 254–271. По мнению В.С. Ема, в случае получения по сделке и соответственно истребовании индивидуально-

определенной вещи речь идет об особом требовании – реституции владения, тогда как в остальных случаях речь идет о кондикционном требовании (cм.: Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. Отв. ред. Е.А. Суханов. С. 385–386, 1156). При этом основное отличие реституции владения от виндикационного требования В.С. Ем видит в том, что наличие данного требования не связывается с наличием у истца какого-либо права на вещь (аналогичным соображением руководствуется и К.И. Скловский). Невозможность квалификации данного требования в качестве кондикционного вытекает, по мнению авторов, либо из невозможности обогащения владением (В.С. Ем), либо из необходимости наличия права на вещь в случае кондикции (“кредитор… должен доказать, что вещь была его”, – Скловский К.И.). Оставляя в стороне тезис о невозможности обогащения владением вещью, следует сделать вывод, что основным аргументом против признания реституционного требования как виндикационным, так и кондикционным остается то, что при истребовании в порядке реституции инливидуально-определенной вещи не имеет значения наличие или отсутствие у истца права на эту вещь. Однако, в действительности, это обстоятельство нисколько не препятствует признанию данного требования кондикционным, если обогащением признавать само владение вещью. Требование о возврате индивидуально-определенной вещи, переданной по недействительной сделке, является классическим случаем кондикции владения. Вопреки мнению указанных специалистов, нет никакой необходимости проводить предлагаемую ими дифференциацию между видами реституционных требований: реституционное требование в случае получения как индивидуально-определенной вещи, так иных объектов, имеет единую кондикционную природу. Предусмотренное законодательством специальное регулирование по некоторым вопросам, связанным с последствиями недействительности некоторых сделок (например, случаи односторонней реституции или конфискации в пользу государства), не изменяет единой природы реституционных требований. Аналогично см.: Туктаров Ю.Е. Указ. соч.

фактическое признание допустимости кондикции владения в случаях истребования полученного по недействительной сделке.

Под кондикцией записи в реестре понимается требование об изменении записи в реестре, внесенной туда неосновательно. В качестве примеров подобных требований также можно назвать требования, направленные на устранение последствий исполнения незаключенного и недействительного договора об отчуждении недвижимости.

Согласно п. 52 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 10, Пленума ВАС РФ № 22 от 29.04.2010 г. оспаривание зарегистрированного права на недвижимое имущество осуществляется путем предъявления исков, решения по которым являются основанием для внесения записи в ЕГРП. Если в резолютивной части судебного акта решен вопрос о наличии или отсутствии права либо обременения недвижимого имущества, о возврате имущества во владение его собственника, о применении последствий недействительности сделки в виде возврата недвижимого имущества одной из сторон сделки, то такие решения являются основанием для внесения записи в ЕГРП. Кроме того, в случаях, когда запись в ЕГРП нарушает право истца, которое не может быть защищено путем признания права или истребования имущества из чужого незаконного владения, оспаривание зарегистрированного права или обременения может быть осуществлено путем предъявления иска о признании права или обременения отсутствующими.

Представляется, что указанные выше иски могут иметь место, в частности, в связи с передачей недвижимого имущества в собственность или аренду по договору, признанному впоследствии незаключенным или не вступившим с силу¹⁶³. Вне зависимости от предъявления требования о возврате неосновательно полученного владения, истец также может потребовать признания права или обременения, отраженных в реестре, отсутствующими, с восстановлением

¹⁶³ Например, договор заключен с отлагательным условием, которое, как выяснилось после начала исполнения, не наступило.

первоначально существовавшей записи. Решение об удовлетворении подобного иска должно являться основанием для внесения в реестр соответствующих изменений. По существу, как и в случае кондикции владения, в рассмотренном случае неосновательно внесенная запись в реестр должна изменяться в силу самого факта неосновательности ее внесения. В связи с этим есть основания признавать кондикционную природу подобного требования. Аналогичная ситуация имеет место и тогда, когда запись внесена в реестр в связи с исполнением недействительного договора, связанного с передачей недвижимого имущества. В качестве последствия недействительности сделки истец может потребовать признания соответствующего права или обременения, отраженных в

реестре, отсутствующими¹⁶⁴. Данное требование также будет иметь

кондикционный характер.

О кондикции ранга (старшинства) залогового кредитора может идти речь в ситуациях, когда в результате дефектного соглашения между залоговыми кредиторами их ранги (старшинство) были неосновательно изменены.

В указанных случаях кондикции владения, записи в реестре и ранга залогового кредитора, равно как и в подобных им случаях, основной интерес потерпевшего состоит в восстановлении положения, предшествующего событию обогащения, в натуре, когда такое восстановление возможно¹⁶⁵. При этом механизм кондикционных обязательств вполне подходит для реализации указанной цели. Важным преимуществом режима кондикционных обязательств по сравнению со средствами защиты, опирающимися на титул истца, здесь выступает упрощенный порядок восстановления состояния, предшествующего его нормативно-дефектному изменению, посредством освобождения истцов от

¹⁶⁴ Например, покупатель недвижимого имущества по недействительной сделке добровольно возвратил владение им продавцу, однако, сведения реестра исправлены не были.

¹⁶⁵ Предложение Д.А. Ушивцевой распространить кондикционные требования на случаи обогащения информацией в форме предоставления возможности получить доступ к такой информации выглядит ошибочным, т. к. представляется, что, как правило, сам факт ознакомления с информацией получателя, с одной стороны, позволяет получателю информации потребить ее полезные свойства, с другой, влечет утрату коммерческой ценности данной информации для ее первоначального владельца. Соответственно возврат доступа к информации потерпевшему не

восстановит статус-кво между сторонами. Это, однако, не означает невозможности признания за информацией

объекта, чье неосновательное получение может влечь возникновение кондикционной обязанности компенсировать стоимость полученной информации.

бремени доказывания соответствующего титула. Кроме того, возврат владения добросовестному беститульному владельцу может быть справедливым с точки зрения его защиты от потенциальных исков собственника в связи с утратой вещи.

Обратимся ко второй позиции и проанализируем предложение Д.В. Новака. Как указывалось ранее, руководствуясь ст. 128 кодекса, Д.В. Новак предлагает считать приобретением имущества как получение имущественных прав, так и получение вещей (во владение). Касательно последнего случая автор приходит к следующему выводу: если вещь (читайте: имущество) неосновательно поступила во владение (читайте: была приобретена), то выполняется диспозиция ст. 1102. При этом применение кондикционного иска при получении вещей во владение Д.В. Новак иллюстрирует, среди прочего, примером, касающимся возмещения стоимости вещи, утраченной ответчиком по виндикационному иску.

Представляется, что позиция Д.В. Новака относительно возможности приобретения имущества в форме получения вещи во владение является ошибочной¹⁶⁶. Категория имущества, в общем виде определенная ст. 128 кодекса, не охватывает всех благ, чье приобретение должно влечь возникновение кондикционного требования.

Прежде всего, предложенное Д.В. Новаком нормативное обоснование возникновения кондикционного иска при получении вещи во владение игнорирует то обстоятельство, что в таком случае приобретаемым благом является не сама вещь, а лишь владение ею. Соответственно, кондикционный иск в этом случае должен быть направлен на возврат владения вещью, его же стоимость (а не стоимость вещи) должна возмещаться при его утрате получателем. Если же неосновательное обогащение выражено в приобретении права собственности на вещь, то именно оно (или его стоимость) истребуется кондикционным иском. В этой связи важно иметь в виду следующее. В имущественном обороте участвуют права, а не объекты, использование которых

¹⁶⁶ См. подробно: Гербутов В.С. Кондикция владения. К учению об обогащении по российскому праву // Вестник гражданского права, 2009, № 4.

опосредуется данными правами¹⁶⁷. Так, в случае купли-продажи вещи в действительности речь идет о возмездной передаче права собственности на вещь, а не просто самой вещи. Предмет договора купли-продажи вещи – право собственности на вещь, а не вещь как таковая. Соответственно, под рыночной стоимостью вещи понимается рыночная стоимость права собственности на эту вещь. Д.В. Новак игнорирует различие предмета обогащения в ситуациях, когда обогащение выразилось в приобретении права собственности на вещь, и в ситуациях получения вещи в беститульное владение. Однако эти ситуации принципиально различны. Право собственности представляет собой способ и результат правового прикрепления вещи к конкретному лицу (присвоение вещи лицом)¹⁶⁸. Оборот вещей в отрыве от титулов на них хотя и допускается в исключительных случаях, однако в целом представляет собой совершенно аномальную ситуацию. Положение лица, получившего вещь в беститульное владение, не может ни в юридическом, ни в экономическом плане быть

приравнено к положению собственника вещи, который обладает возможностью правомерного пользования, потребления и распоряжения вещью. Естественно, что размер обогащения в денежном выражении в этих случаях не совпадает¹⁶⁹.

¹⁶⁷ См. обзор мнений по этому вопросу: Рыбалов А.О. Экономические блага и гражданский оборот. Объекты гражданского оборота: Сборник статей / Отв. ред. М.А. Рожкова. М., 2007.

¹⁶⁸ Как писал Е.А. Суханов, фактические (экономические) отношения собственности появляются как следствие формирования рыночного хозяйства, основанного на товарно-денежном обмене. Ведь в натуральном хозяйстве производителю, как известно, незачем было присваивать произведенный им же продукт: он и так принадлежал ему и никому другому. А вот осуществить товарообмен без предварительного присвоения товара невозможно, ибо произвести отчуждение (обмен) товара сможет только тот, кто его присвоил. Участники товарообмена должны быть уверены в том, что именно отчуждатель осуществляет хозяйственное господство над данным товаром

(имуществом), являясь, следовательно, его собственником. Поэтому отношения присвоения (собственности)

являются необходимой предпосылкой товарообмена. Более того, как показывает исторический опыт, в товарном (рыночном) хозяйстве они неизбежно требуют юридического признания и правовой защиты. Иначе говоря, здесь они всегда выступают как экономико-правовые отношения, поскольку их экономическое содержание немыслимо без правовой оболочки (см.: Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. Отв. ред. Е.А. Суханов. С. 502–503).

¹⁶⁹ Нам могут попытаться возразить, что в некоторых случаях стоимость владения вещью, подлежащей передаче, оценивается как стоимость самого права собственности на вещь, например когда собственник утрачивает владение вещью в результате ее отнятия другим лицом (делинквентом), впоследствии также утрачивающим владение. При

этом очевидно, что во многих случаях право собственности на утраченную собственником вещь не прекращается.

Таким образом, напрашивается вывод, что раз делинквент лишил собственника лишь владения вещью, то и возместить он должен также стоимость владения, а не целого права собственности. Если же на практике возмещается рыночная стоимость вещи (стоимость права собственности на вещь), значит, стоимость владения вещью равна стоимости права собственности на нее. Однако в действительности дело обстоит иначе. Ущерб собственника в описанном случае может быть возмещен лишь получением новой вещи с правом собственности на нее (или соответствующего денежного эквивалента). Иначе после возмещения вреда в натуре вместо обладания вещью на праве собственности он оказался бы, во-первых, с правом собственности на неизвестно где находящуюся вещь, во-вторых, с вещью, находящейся в его владении на непонятно каком титуле. Таким образом, положение 81

Стоимость владения не тождественна стоимости вещи, соответственно, получение вещи во владение не может быть отождествлено с получением права собственности на вещь.

Из сказанного вытекает, что квалификация получения вещи в беститульное владение в качестве одного из случаев приобретения имущества (вещи) ошибочна. Д.В. Новак, как и ряд иных отечественных авторов, игнорирует различие между правом собственности и владением, когда допускает возможность взыскания стоимости вещи при ее утрате ответчиком по виндикационному иску¹⁷⁰. По сути, в подобных рассуждениях речь идет о попытке в порядке взыскания стоимости владения вещью получить стоимость самой вещи. Ошибочность этого вывода была очевидна с самого возникновения рассматриваемого института. Еще родоначальник кондикции владения К. Брунс (Bruns) отмечал, что стоимость владения не совпадает со стоимостью самой вещи¹⁷¹. И сейчас в соответствии с абсолютно господствующим мнением в Германии при утрате владения вещью приобретателем лицо, управомоченное на кондикцию владения, не может требовать стоимость вещи^172,173. Вопрос же, какова стоимость самого владения, уже на протяжении многих десятилетий остается в Германии без ответа. Как пишет Ф. Вернеке (Wernecke), чисто

Характеристики

Список файлов диссертации