Поэтика двойного сюжета в пьесах У. Шекспира (1101350), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Зависимость междусобытиями главного и второстепенного сюжета, конечно, существует, как вглобальном плане (замужество Катарины позволяет выйти замуж Бьянке), так ив эпизодах (Петруччо приводит Гортензио в дом Баптисты под видом учителямузыки).Тем не менее, сюжет Катарина-Петруччо не определяет все перипетиисюжета Бьянка-Люченцио. История укрощения с момента встречи Катарины иПетруччо развивается вне зависимости от многоступенчатой интриги,связанной с «лестницей обманов».
Объединение двух сюжетов такжепроисходит как бы по воле случая: по дороге в Падую Петруччо и Катаринаслучайно встречают Винченцио.Во втором параграфе, озаглавленном «Двенадцатая ночь»: поэтикакарнавальности», рассматривается использование народной карнавальнойтрадиции во второстепенном сюжете как важного конструктивного принципапьесы.Главный сюжет «Двенадцатой ночи» практически лишен сенсационных иавантюрных подробностей, которые были характерны для послуживших емуисточником произведений — итальянской пьесы «Обманутые» (постановка8Evans, Bertrand. “The Taming of the Shrew,” from Shakespeare’s Comedies. // Bloom's Shakespeare Through theAges. The Taming of the Shrew.
NY, 2008, p. 119.12сиенской Академии, 1531) и прозаического переложения Барнеби Рича«Аполониус и Силла» (сборник 1581). Типичная комедийная интрига, связаннаяс неузнаванием идентичных близнецов, становится у Шекспира источником несколько внешних перипетий, сколько душевных терзаний и, в конечном счете,духовного роста, взросления героев.Второстепенныйкомическийсюжетприэтомтакжедалекотзлободневности; старинная праздничная традиция, в конце шестнадцатого векауже отошедшая в прошлое, позволяет придать второстепенному сюжетуностальгически-лиричную окраску, сопоставимую с меланхолией персонажейлюбовного сюжета.Но если ностальгическая грусть по уходящему времени свойственнаобоим сюжетам, то равно они оба проникнуты и духом сатурналий.
Законысуществования перевернутой карнавальной вселенной с ее полным отсутствиемлогики делают тему безумия одной из главных в комедии.В отличие от поздней якобитской пьесы, всеобъемлющая сила безумия в«Двенадцатой ночи» еще не предстает как разрушительная сила, а вселяетнадежду. Человеческое в человеке проверяется по его способности забыть оздравом смысле и включиться в карнавальную игру.
Показательно, что словаmad и fool в их бытовом, негативном значении в пьесе использует толькоглавный антагонист Мальволио.На протяжении всей пьесы, то сравниваясь, то противопоставляясь,взаимодействуют два образа,“sad madness” безответной любви и“merrymadness” карнавальных увеселений, причем их невозможно противопоставитьдруг другу как безумие «высокое» и «низкое».Сэр Тоби и Мария в пьесе поочередно выступают в роли предводителякарнавала, в то время как третий крупный персонаж второстепенного сюжета,Фесте, занимает в комедии уникальное положение: он творит не интригу, аатмосферу карнавала, являясь, по сути, ожившим воплощением праздника.В «Двенадцатой ночи» отсутствует классический комедийный конфликт,13столкновение между юностью и старостью, а единственной авторитетнойфигурой, которая может создать конфликтную ситуацию, становится дворецкийМальволио.
Таким образом, внешний драматический конфликт полностьюсмещается во второстепенный сюжет.Фигура Мальволио как главного антагониста карнавала наделяетсябольшой символической силой. Он оказывается противником комедии как строячеловеческого существования, при котором нарушения установленного порядкаи поиск двойных смыслов воспринимаются как путь к спасению и обретениюсчастья.Двойной сюжет «Двенадцатой ночи» строится на идеально вывереннойсистеме зеркальных отражений. В дополнение к главной паре, идентичнымблизнецам, многие другие персонажи по мере развития действия обретаютдвойников.
Помимо классического античного удвоения, в пьесе присутствуюттакже фальшивые двойники: они сопоставлены по параметру, который в ходепьесы оказывается фикцией. Ситуация ухаживания за Оливией решена спомощьюсложнойискренности/фальши:комбинацииотражений,романтическийОрсиноисследующихимеетдвухтемупародийныхдвойников, сэра Эндрю и Мальволио, а самый неправильный, в силу своегопола,изпретендентов,переодетаяВиолаоказываетсядляОливииединственным идеалом.Наконец, в пьесе существуют и подлинные двойники, сопоставленные непо внешнему признаку или драматургической функции, а по внутреннимкачествам. Один герой из каждой подобной пары — персонаж основногосюжета, другой — побочного.Орсино и Мальволио сопоставлены не только как претенденты на рукуОливии, но как гордецы-себялюбцы и как оторванные от подлинной жизниинтеллектуалы.
Антонио и сэр Эндрю, совершенно не схожие по характеру,темпераменту, социальному происхождению, драматургически оказываютсяпоставлены в одинаковую ситуацию, их связывает незнание, причем эта14ситуация трактуется скорее как трагическая, обозначая границу праздничноговремени.Виола и Фесте, олицетворяющие дух карнавала, предстают как главнаяпара двойников комедии — их встреча в третьем акте символически помещена всамый центр пьесы. Они свободно путешествуют между сюжетами, объединяяих, и разрушают театральную иллюзию, вступая во взаимодействие с залом.Оба они шуты в высоком смысле этого слова, герои и актеры одновременно.Виола и Фесте связаны с идеей музыки как объединяющей стихии, способнойпреобразовывать хаос человеческого существования в стройную гармонию.Колоссальную роль в поэтике двойного сюжета «Двенадцатой ночи»играет языковая игра. Если каламбур демонстрирует, как одну и ту жепоследовательность звуков можно применить к двум разным контекстам,доказывает нестабильность всякого значения, то двойной сюжет как приемвоплощает то же самое сходство-различие, перенося его из чисто языковойсферы в сферу человеческого поступка.В третьем параграфе «Мера за меру»: городская комедия каквторостепенныйсюжет»рассматриваетсяуникальныйдлятворчестваШекспира случай использования традиций якобитской городской комедии вовторостепенном сюжете.Определенная аморфность сатирическихсцен, лишенных развернутойинтриги, определяется спецификой жанра: городская комедия стремитсяпередать атмосферу большого города, поэтому не сосредотачивает действиевокруг одного персонажа или даже группы персонажей.
Дробность действияосознанноимитируетмногообразиепротиворечий, существующих вразнонаправленныхстремленийинеупорядоченном, почти анархическомобществе.При относительно небольшом количестве персонажей второстепенногосюжета (десять поименованных героев) в пьесе достигается впечатлениечрезвычайной скученности городской жизни. Для этой цели используются15внесценические персонажи и двойники-копии (приятели Люцио, Пена).Пьеса на первый взгляд строится на четком и бескомпромиссномпротивостоянииЗаконаиГорода,причемгородздесьпрактическиприравнивается к пригороду, городской окраине (suburbs), куда стекаютсянечистоты не только в прямом, но и в метафорическом смысле и где всечеловеческие отношения поражены нечистоплотностью.Мир Закона, напротив, связан с темой изоляции, как физической, так идуховной, однако не избавлен от влияния извне.
Четко заданная граница междуними постепенно начинает размываться. Две противоположности оказываютсясхожи: полный аскетизм, как и неистовое потакание желаниям, искажает самстрой человеческого существования, приводя либо к крайнему одиночеству,либо, в самом страшном варианте, к следованию тем же инстинктам в их самойуродливой, насильственной форме.Тема двойничества в «Мере за меру» - это в первую очередь темафальшивой замены, подмены одного персонажа другим. Замена одногоперсонажа на другого, даже если это обман, может использоваться в благихцелях и спасать жизни, но самая первая по счету из замен (законного правителяна Анджело) оказывается роковой и чуть не приводит к трагической развязке.Собственно, все прочие обманы становятся необходимыми только из-за этойпервой замены — законное, но ошибочное действие запускает цепную реакциюновых обманов и хитростей.С темой лживой копии связано и уже упоминавшееся проникновениепорока в мир закона, напоминающее постепенное заражение; отсюда обилиеметафор, связанных с заражением, с болезнями.
Показательно, что среди семименее значительных персонажей второго сюжета четверо, то есть большеполовины, являются слугами закона (судья, палач, тюремщик и констебль), приэтом они принадлежат миру скорее сатирической комедии,а не трагедии, чтоподчеркивает иллюзорность четко заданной границы между мирами.С мотивом замены связан, однако, и иной мотив — милосердие в самом16высоком смысле, умение поставить себя на место другого человека; этот мотиввстречается как в главном сюжете (Изабелла), так и во второстепенном(Люцио).Одной из важнейших тем двойного сюжета в «Мере за меру» являетсятема языка. Городской сленг и фольклор всегда активно использовались вякобитской городской комедии. Для жанра не характерна интерпретация шутки,каламбура как средства создания праздничной комедийной атмосферы, чащеподчеркивается сиюминутность городского фольклора, воспроизводимостьштампов, отсутствие личного остроумия у персонажей.В шекспировской «мрачной» комедии роль играющего языком шутаисполняют Помпей и, в большей степени, Люцио.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
