Диссертация (1101253), страница 6
Текст из файла (страница 6)
В качестве методологии в нейиспользованы принципы когнитивной теории метафоры.29Положения, выносимые на защитуПоложения, выносимые на защиту, формулируются таким образом:1. Агиогафы подходили к использованию привычных образов итопосов с определенной свободой, могли представлять их по-новому илиобогащать дополнительными непривычными деталями. Некоторые авторыпреодолевали традиции в применении топосов, неожиданно отказываясь отних в стандартных ситуациях, что создает эффект игры с читателем игоризонтами его ожиданий. В результате, во многих случаях можно говоритьоб индивидуальной манере автора, его собственном видении того, какследует описывать путешествие героя.2.
В общих чертах можно обозначить динамику в изображениипутешествий как постепенный переход от схематичности и условностиописаний к наполнению их сначала подробностями передвижения, а в XII в.уже и субъективными ощущениями путешественника.3. Эпизоды, связанные с чудесным преодолением трудностей иопасностей пути, перестают иметь первостепенное значение в текстах XI –XII вв.
В путешествиях, представленных памятниками этого периода, чудесауступают место более реалистичным способам решения проблем.4. Несмотря на постоянное стремление большинства бродячих святыхубежать от мира людей и обосноваться в совершенно не досягаемом месте,агиографы уделяют огромное внимание описанию социального пространства.Бесконечные встречи и взаимодействие святых с самыми разными людьми неотъемлемая часть в описании их путешествий.Основныепредставленыположенияввидедиссертационногодокладовнаисследованиямеждународныхбыликонференциях:30Византийская агиография: темы, тексты и проекты (Москва, ПСТГУ, 1214 ноября 2012 г.), Индоевропейское языкознание и классическая филологияXVIII (Санкт-Петербург, ИЛИ РАН, 23-25 июня 2014 г.), Diegesis in GreekLiterature (Brno, Masaryk University, 20-21 ноября 2014 г.), Индоевропейскоеязыкознание и классическая филология XIX (Санкт-Петербург, ИЛИ РАН, 2224 июня 2015 г.).31ГЛАВА 1. Элементы природного и антропогенного ландшафта.В данной главе мы описываем те объекты окружающего пространства,которые появляются на страницах житийных путешествий, т.е.
выделяем то,на чем останавливается мысль и глаз автора, когда он представляет намсвоего героя в пути. Все объекты подразделяются на две основные группы:природные и рукотворные, созданные человеком. Для тогочтобыопределить список этих объектов, мы руководствовались исключительносамими текстами, отмечая в них все фрагменты, где упоминаются какие-либоприродные или антропогенные элементы окружающего пространства.В этой главе наши наблюдения представлены, в основном, всинхронической проекции.Однако, там, где, по-нашему мнению, можноотметить некоторые изменения в характере описаний, упоминаем и о них.Природные объекты͗ ρημος – пустыня, горы или лес?1.1.1 ΈЗначение образа пустыни для всей христианской культуры сложнопереоценить. Это один из самых ярких природных образов-символов вБиблии, который изучался в самых разных аспектах: от непосредственногоанализа образа пустыни в контекстах Ветхого и Нового заветов до влиянияподобных природных ландшафтов на человеческую психику и религиозноечувство63.Б.
Мак Гинн в статье «Ocean and Desert as Symbols of MysticalAbsorption in the Christian Tradition» приводит устоявшуюся традицию63Fischer D. Liminality: the Vocation of the Church. I. The Desert Image in Early ChristianTradition//Collectanea Cisterciensia 24, 1989. P. 181-205; Fischer D. Liminality: the Vocation of theChurch. II.
The Desert Image in Early Medieval Monasticism//Collectanea Cisterciensia 25, 1990. P. 188218; Belden C. Lane. The Solace of Fierce Landscapes: Exploring Desert and Mountain Spirituality.Oxford, 1998.32толковать библейский образ пустыни64.
Важной его особенностью считаютнеоднозначность, так как он мог иметь и положительные, и отрицательныеконнотации. В Ветхом Завете пустыня, помимо очевидного места дляпреодоления испытаний или духовных практик, являлась и желаннымпристанищем для брачного уединения (Иер. 2:2, Ос. 2:14).
В Новом Заветепоследнее значение уже не встречается, тем не менее, амбивалентностьпустыни остается. Иоанн Креститель живет и проповедует в пустыне, ноХристос проповедует в городе. Для Спасителя пустыня, прежде всего, местоиспытания, искушения, но, кроме этого, это и место для отдохновения имолитвы (Мф. 14:13, Мк. 6:31-32, Лк. 9:10). Это оказало особое влияние наформирование и раннего христианства, и монашеского движения, и в полноймере отразилось в ранневизантийской агиографии.Можно с уверенностью сказать, что символическое значение пустыниоставалось актуальным и в средневизантийскуюэпоху, несмотря напоявление нового типа святого, городского жителя и активного участникасоциально-политической жизни65.
На страницах житий по-прежнему частовстречается само слово ἔρημος, а также некие пустынные места (ἔρημοι τόποι),однако, их привычное символическое значение физически воплощается вописании горных вершин или ущелий, поросших густыми лесами инепроходимымкустарником.Именнотакойприродныйландшафтпревалирует на страницах житийных путешествий в их сухопутной части.Образы пустыни, гор и леса часто объединяются, образуя специфическийобраз некоего труднодоступного места (ἄβατος, δύσβατος τόπος). Пустыню,ландшафтное описание которой сопоставимо с библейской, мы можемвстретить действительно редко66. В житии Константина из Иудеев естьинтересное замечание, свидетельствующее о том, что византийцы и самиосознавали, что пустыня у них несколько другая. К Константину прибыли64McGinn B.
Ocean and Desert as Symbols of Mystical Absorption in the Christian tradition//The Journalof Religion. Vol. 74, 2, Apr. P. 156-157.65Подробнее об этом см. раздел о городе, с. 46.66Изображение ландшафта, характерного собственно пустыне, есть в житиях Феодора Эдесского иЛазаря Галесиота по той простой причине, что герои путешествуют по Палестине.33ученики и последователи, и автор говорит, что святой собрал для них трапезуиз зерен, соли, разных диких трав, но не из акрид и дикого меда (как уПредтечи), так как «наша пустыня этого не поставляет»67.Чаще всего описания таких пустынных мест появляются, когда героижитий бросаются в путь из-за своего непрестанного стремления укрыться отлюдей и от мира.
Тогда уединенное место становится и целью путешествия,и природным фоном собственно движения героя. Мотив бегства от мирачрезвычайно устойчив68, но он реализуется весьма разнообразно и с большойфантазией, что представляет особый интерес, так как в рамках одного топосафункционируют самые разные варианты его реализации.
Так, в житияхИоанникия Великого авторы на протяжении всего текста фиксируютотдельные стадии его удаления от мира. Нам сообщают, что каждый разслава начинает мешать святому, поэтому он желает удалиться в еще болееглухое место, но удается это ему с разной степенью успешности. В главе 1169Иоанникий принял решение уйти из пещеры, которая стала всем известна какего местопребывание, однако ему был явлен голос ангела, наказывающийвернуться обратно, так как в нем нуждались люди.
Он возвращается, но не нато же самое место, а в более труднодоступное: «...он тут же возвращается,однако не в ту пещеру, где жил, а в другую местность. Она называласьТрихаликс и была еще более суровой из-за обилия скал и обрывов. Думаяскрытьсятам...»70.Позднеевглаве36описываетсяситуация,свидетельствующая о степени труднодоступности очередного пристанищаИоанникия. К нему прибыла делегация знатных гостей, однако они не смоглидобраться до кельи из-за непроходимости местности и были вынужденыпросить святого спуститься к ним, отправив просьбу через Евстратия,67Vita Constantini, p. 645.Pratsch, s. 136-146.69Здесь имеем в виду житие Иоанникия, написанное Петром.
Упоминаемые эпизодыпредставлены в версии Саввы сходным образом. Подробнее о различиях между текстами Саввы иПетра см. с. 119-121.70Petri vita Ioannicii, p. 389A.6834ученика и сподвижника Иоанникия71. Тем не менее, Иоанникий не прекратилсвоих поисков еще большего уединения. Проделав большой и сложный путь,он решает обосноваться в таком месте: «когда <...> слава о нем разнесласьповсюду, он, по обыкновению, решил скрыться, уйдя в местность дикую иизобилующую дикими зверями. Однако, и там святой не осталсянезамеченным, ведь куда бы он ни шел, благодать духа тотчас обнаруживалаего.
И вот, отправившись в место, называемое Хелидон, он оказался в самойудаленной части пустыни. Найдя там пещеру без какого-либо источникаводы, он подвизался в ней некоторое время. Ведь [святой] всегда радовалсяжизни в суровых местах, где можно было стеснять плоть постом и жаждой,холодом и наготой»72. Несмотря на такое очевидное стремление скрыться отвсех, ясно, что жизнь святого не предусматривает полной изоляции73.Конфликт между желанием уединиться и неизбежностью социальнойреализации получает разрешение в главе 49.
Найдя, видимо, действительнонедоступное место, Иоанникий все-таки просит одного из учениковпроложить дорогу к своей келье: «…однажды святой попросил своего самогобогобоязненного ученика по имени Феофил, обосновавшегося тогда вмонастыре Антидион, взять заступ и прокопать дорогу от своей кельи надостаточное расстояние, чтобы обеспечить проход: ведь место действительнооставалось труднодоступным (ἐπέτρεψέν ποτε ὁ ἅγιος τὸν εὐλαβέστατον αὐτοῦὑπουργόν, τοὔνομα Θεόφιλον, ὅτε κατῴκει ἐν τῇ εὐαγεστάτῃ μονῇ τοῦ Ἀντιδίου,λαβεῖν σκαπάνην καὶ διορύξαι ἀπὸ τῆς ἑαυτοῦ κέλλης ἐπὶ ἱκανὸν τόπον τοῦποιῆσαι διέξοδον· ἦ κατέμενεν ὁ τόπος δυσάγωγος…)»74.71Ibid., p.
404A.Ibid., p. 410A.73Хотя, судя по остроумному наблюдению Клайва Фосса, в реальной жизни отдельныммонашеским общинам это, кажется, все-таки удавалось. Самые знаменитые на сегодняшний деньмонастырские комплексы в Малой Азии, привлекающие тысячи туристов – это Каппадокия и гораБоратинон, более известная как район Bin Bir Kilise. Однако, серьезные исследования этихмонашеских центров свидетельствуют о том, что они не посещались паломниками в византийскоевремя, и, собственно, в литературной традиции о паломничестве в эти места тоже не осталосьникаких следов (Foss C.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
