Последовательности количества элементов текста меньшего порядка в элементе текста большего порядка
Лекция 9. Последовательности количества элементов текста меньшего порядка в элементе текста большего порядка. Ропалические тексты: буквенный ком, слоговой ком (Авсоний, Брюсов), словесный ком. Лавина. Фигурные стихотворения.
Если формообразующим элементом для литературного текста является последовательность числа букв в словах или строках, числа слов в строках, и т.п., такие произведения будут относиться к ропалическим стихам, логогрифам, и, в случае нелинейных последовательностей, к фигурным стихотворениям.
Ропалическое стихотворение, или стихотворение-месяц, или снежный ком было известно со времен Гомера, у которого внимательные читатели обнаружили строчку, в которой случайным образом первое слово было односложным, второе – двусложным, и так далее, до пятисложного. Стихотворение было названо ропалическим (от греческого «ропалон», палица, утолщающаяся к концу) – расширяющимся, «как палица». Мы видим, что в случае гомеровского стиха мы имеем дело со слоговым ропалическим стихотворением.
Затем поэты стали применять этот прием уже осознанно, сочиняя стихотворные или прозаические ропалические произведения, состоящие из последовательностей постепенно увеличивающихся или уменьшающихся элементов: последовательностей слов с растущим или убывающим количеством букв в словах, последовательностью стихотворных строк из слов с растущим числом слогов, и т.д.
Буквенный ропалический текст обыкновенно называется «снежным комом». В таком тексте длина каждого следующего слова на единицу больше или меньше предыдущего. Обозначая количество букв слова Мn через Ln, получаем:
" Мn Î Т,
Ln+1= Ln+1, "n – растущий ком
Ln+1= Ln+1, n<N
Ln+1= Ln-1, n ³N – растуще-убывающий ком
Рекомендуемые материалы
Ln+1= Ln-1, "n – убывающий ком
Слова в снежном коме обыкновенно располагаются по одному на строке, подчеркивая графический компонент стихотворения. Знаменитый ропалический текст, существовавший с III в. н.э., известен как в латинской, так и в греческой транскрипции, равно как и на иврите:
A B R A C A D A B R A
A B R A C A D A B R
A B R A C A D A B
A B R A C A D A
A B R A C A D
A B R A C A
A B R A
A B R
AB
A
Он приписывался Серенусу Саммониусу (SerenusSammonicus), а в средние века был каббалистической эмблемой, как абсолютно бессмысленное, и следовательно, обладающее тайным смыслом произведение.
Современные ропалические тексты носят скорее развлекательную, чем сакральную функцию. Снежный ком может быть прозаическим, в таком случае слова обыкновенно располагаются в одну строчку, как в простейших снежные комьях на русском языке: «я бы сам всех макак удивил» или «я не пою, жаль, песен, баллад».
ДанноеограничениебылосредиработгруппыУЛИПО: «O le bon sens epais duquel sortent finement certaines gracieuses jesuiteries! Rengorgement, calembredaine consciencieuse, epistemologique abasourdissment disproportionnant recroquevillements, impressionnabilites cretinoembryonnaires, hyperschizophreniques pseudotransfigurations!», (О, здравыйсмысл, изкотороговыходилиокончательноопределенныеграциозныецерковныесосуды! Вновь оцепенело, добросовестно, эпистемологически оглушенно диспропорционно свернутые, впечатляюще кретиноэмбрионные, гипершизофренические псевдотрансфигурации! фр.), улипист Латис.
А также графически расположенные «в столбик» стихотворные снежные комья:
A
la
mer
nous
avons
trempé
crûment
quelques
gentilles
allemandes
stupidement
bouleversées.
(J. Bens)
J
AI
CRU
VOIR
PARMI
TOUTES
BEAUTÉS
INSIGNES
ROSEMONDE
RESPLENDIR
FLAMBOYANTE
PANTELANTE
ÉCARTELÉE
ÉVOQUANT
QUELQUE
CHARME
TORDU
SCIÉ
SUR
UN
X (George Perec)
ДвадцатисложныйснежныйкомнаанглийскомязыкеизкнигиДмитрияБоргмана «Языкнаканикулах» приводитМ.Гарднер: «Idonotknowwherefamilydoctorsacquiredillegiblyperplexinghandwriting, nevertheless, extraordinarypharmaceuticalintellectuality, counterbalancingindecipherability, transcendentalizesintercommunications’ incomprehensibleness», (Янезнаю, гдесемейныеврачиприобретаютсвойсовершеннонеразборчивыйпочерк, темнеменее, необычайновысокийинтеллектуальныйуровеньфармацевтов, уравновешиваятрудностинеподдающегосярасшифровкетекста, позволяеттрансцендентнымобразомпреодолетьнепонятность, англ.).
А после публикации статьи, посвященной творчеству группы УЛИПО, пропагандиста математических и литературных игр Мартина Гарднера улипист Гарри Мэтьюза обращается к нему со следующим коллективным посвящением:
À Martin Gardner
O
to
see
man’s
s t e r n
p o e t i c
t h o u g h t
p u b l i c l y
e s p o u s i n g
r e c k l e s s l y
i m a g i n a t i v e
m a t h e m a t i c a l
i n v e n t i v e n e s s,
o p e n m i n d e d n e s s
u n c o n d i t i o n a l l y
s u p e r f e c u n d a t i n g
n o n a n t a g o n i s t i c a l
h y p e r s o p h i s t i c a t e d
i n t e r d e n o m i n a t i o n a l
i n t e r p e n e t r a b i l i t i e s.
H a r r y B u r c h e l l M a t h e w s
J a c q u e s D e n i s R o u b a u d
A l b e r t M a r i e S c h m i d t
P a u l L u c i e n F o u r n e l
J a c q u e s D u c h a t e a u
L u c E t i e n n e P e r i n
M a r c e l M B e n a b ou
I t a l o C a l v i n o
J e a n L e s c u r e
N o e l A r n a u d
P B r a f f o r t
A B l a v i e r
J Q u e v a l
C B e r g e
P e r e c
FLL
RQ
H.M.
В качестве еще одной последовательности слов по количеству знаков в них может быть введена последовательность десятичного разложения некоторого известного трансцендентного числа, например, числа p. Такие тексты получили название пи-стихотворения, они должны состоять из последовательности слов, длины которых и представляют собой эту числовую последовательность: 3, 14198…
Короткий p-текст мы находим у улипистов:
Que j’aime à faire apprendre…
На русском языке известно несколько анонимных пи-одностроков: «Что я знаю о кругах», «Что я тебе и Дарье рассказал», «Это я знаю и знать продолжаю», и даже двустишие «Где и волк, и выдра властелин – ту страну лютый рок обошел».
Прозаический пи-текст написан С.Фединым как одно из «Наших упражнений в стиле»:
π-текст (числовие)
(3, 141 592 653 589 793 238 462643...)
ТИП
Я ехал в метро. Тщедушный, но наглый пижон (шея будто акушером вытянутая) брюзжал – затолкали его. Он был скользок... День спустя на Арбате вижу его.
Менее распространены е-тексты, основанные на десятичном разложении числа е:
(е=2, 718 281 828 459 045 829 1...)
Ну, автобус и запоздал. Да пассажир с придурью до нервного тика сумел долаяться...
Зато самую пуговицу его разглядел я.
Убывающий снежный ком обладает определенным сходством с известным с античности логогрифом, стихотворением, составленным из слов с сокращающимися начальными звуками: «Amore, more, ore, resismihiamicus», (Любовью, характером, молитвой, делом будь мне другом, лат.).
В русской поэзии логогриф можно найти у футуриста Вас.Каменского в стихотворении «Соловей»:
И моя небесная свирель
Лучистая,
Чистая,
Истая,
Стая,
Тая,
А я –
я. (1916).
В следующей считалке используется логогриф на слово «победа»:
На фабрике «Победа»
Во время обеда
Случилась беда.
Пропала еда!
Ты съел – да!
Помимо буквенных, существуют также слоговые ропалические стихотворения, в которых в каждой строке количество слогов в слове постоянно возрастает (или убывет):
" Мn Î Т,Sn+1= Sn ± 1, где Sn - количество слогов в слове.
Как мы видели, первый, случайный, ропалический стих, принадлежащий Гомеру, был именно слоговым.
Ропалические стихи писал римско-галльский поэт и ритор Авсоний (310-394). В гекзаметрической поэме «Молитва ропалическая» он использует одно-, двух-, трех-, четырех- и пяти- сложные слова, создавая рисунок растущей лестницы. Перевод, выполненный М.Л.Гаспаровым, сохраняет эту формообразующую структуру:
Бог Отец, податель бессмертного существованья,
Слух склони к чистоте неусыпных молитвословий,
Будь ввыси милосерд к взываниям смиренномудрых.
Дай, Христе, образец стремлению недостижимый,
Царь благой, живитель усердия христоревнивцев,
Ты, Отца ипостась высокая в миродержавстве.
Дух Святой, доверши трехстолпное всеустроенье,
Дай Христа в небеси совокупно восславословить,
Нас мольбы возносить побуждая неутомимо.
Ночь взожжет пламена, светлейшие лампадоносных,
Ночь зарю породит неложную боголюбивым, -
Ночь, светил в вышине блюдущая круговороты.
Ты зовешь к трапезе говеющим благочестиво,
Ты добро воссулил, которое всепревосходно;
Дай твое возгласить величие, высоковластный!
Влаг твоих благодать омывает перерожденных,
Дав душе позабыть греховные злопомышленья,
Стад явив чистоту блистающе лилейнорунных.
Свет, глагол излитой, многогрешным вспомоществует:
Как река Иордан освящает прикосновеньем
Тех, кому заслужить помазанье достопосильно, -
Так Христос, стихиям дарующий успокоенье,
Льет волну крещенья, которое благоспособно
Смыть пятно, извечно присущее земнорожденным
Крест приняв казнящий, возглавился пренепорочный
Смерть поправ, утрату превысивши возобретеньем, -
Тем себя обрекши всесветному всепоклоненью.
Кто продлит достойно господнее провозглашенье?
Как земля воспоет человечьим многоголосьем
Лик, ввыси звенящий хваленьями ангелокрылых?
Рай открыт Стефану, казненному каменованьем;
Ключ Петру доверен, церковному первопрстольцу;
Савл причтен, гонитель, к апостолам боговестящим.
Стал людей просвещать подстрекатель камнеметавших;
Стал злодей казнимый причастником присноблаженства,
Все дела покрывши разбойные соискупленьем.
Нас к тебе обратил достойнейший вероучитель,
Мы в твоем притекли возвыситься богослуженье –
Дай сердца укрепить надеждою несокрушимой.
В час, когда прозвучит свершение обетований,
Ты меня воззови в селения вечноспасенных, -
Бог Отец, податель бессмертного существованья!
Сложность заданного ограничения, как всегда в случае поэзии ограничений, придала стихотворению значительную выразительность и напряжение.
В русской литературе слоговые ропалические стихотворения, в которых каждая строчка представляет собой последовательность из одно-, двух-, трех-, четырех- и пятисложного слов, мы находим у мастера формальных экспериментов В.Брюсова:
Пророчество мечты
(Ропалические стихи)
Пусть мечта рыдает горестными восклицаньями.
Даль горит, сверкает радостными ожиданьями!
Ты, опять доверясь обольщенью вековечному,
Жизнь предать согласен сновиденью бесконечному,
Вновь сожмешь объятья, трепетные, обольщенные!
Ах, тая проклятья, истинные, освященные!
Миг страстей настанет, совершится невозможное,
И любовь обманет, - повторится непреложное!
Мгла тебя отметит трепетами слодастрастными,
И, губя, приветит лепетами полуясными…
Даль – свята, пылает радостными обещаньями,
Лишь мечта рыдает горестными восклицаньями.
(1914)
Гном о жизни
(Ропалические тихи XIV в.)
Жизнь – игра желаний мимолетных,
Есть – пора мечтаний безотчетных,
Есть, потом, - свершений горделивых,
Скук, Истом, томлений прозорливых;
Есть года жестоких испытаний,
Дни суда глубоких ожиданий… (1918)
Группа УЛИПО усложнила метод снежного кома, изобретя снежную лавину: текст, состоящий из растущей последовательности снежных комов, в первой строчке расположено слово из одной буквы, во второй строчке – снежный ком из двух слов (одно- и двухбуквенное), в третьей – снежный ком из трех слов (одно-, двух-, и трехбуквенное слово), и так далее:
“u”? 1
l’un 12
y va sec 123
s’il dit “noir” 1234
j’ai mes lois pures 12345
j’en ote cinq aussi vraies 123456
s’il est bleu notre langue flanche 1234567
(«а»?/ один/ туда идет сухой/ если сказать «черный»/ у меня чистые законы/ я убираю оттуда пятерых таких же верных/ был бы голубым наш боковой язык, фр.)
В предыдущих случаях в строке ропалического стихотворения было по одному слову, и таким образом, закономерность линейного изменения количества букв в словах, являлась формообразующей закономерностью стихотворения. Рассмотрим буквенное ропалическое стихотворение, в котором в строку записывается более, чем по одному слову. В этом случае форма стихотворения будет определяться изменяющимся количеством знаков во всей строк, равно как и расположением строк на листе, что создает более сложный рисунок. Мы будем сначала рассматривать простые закономерности изменения количества знаков в стихе, как то линейную или прерывно-линейную последовательности.
Такие стихотворения существуют очень давно, как на латыни, так и на греческом языках.
Следующее стихотворение, «Ромбоидальная погребальная песнь», принадлежит английскому поэту Джорджу Визеру (GeorgeWither, 1588-1677):
Farewell,
Sweet groves, to you!
You hills that highest dwell,
And all you humble vales, adieu!
You wanton brooks and solitary rocks,
My dear companions all, and you my tender flocks!
Farewell, my pipe! And all those pleasing songs whose moving strains
Delighted once the fairest nymphs that dance upon the plains.
You discontents, whose deep and over-deadly smart
Have without pity broke the truest heart,
Sighs, tears, and every sad annoy,
That erst did with me dwell,
Andothersjoy,
Farewell!
(прощайте, / вы, милые рощи! / и вы, высочайшие холмы, / и вы, тихие долы, прощайте! / вы, игривые ручьи и дальние скалы, / все мои дорогие друзья, и ты, моя добрая паства! / Прощай, моя трубка! И все те счастливые песни, чьи журчащие напевы / однажды радовали и волшебных нимф, танцующих в лесу. / Вы, злые досады, чьи глубокие и незаживающие раны / без жалости разрушали самое верное сердце, / вздохи, слезы и самая глубокая злоба, / которые некогда пребывали во мне, / и другие удовольствия, / прощайте!)
Стихотворный растущий снежный ком на русском языке написан Г.Державиным:
ПИРАМИДА
Зрю
Зарю
Лучами,
Как свечами,
Во мраке блестящу,
В восторг все души приводящу,
Но что? - от солнца в ней толь милое блистанье?
Нет! - Пирамида - дел благих воспоминанье.
А стихотворение, каждая строфа которого представляет собой убывающий снежный ком – принадлежит поэту-романтику А.Апухтину:
Проложен жизни путь бесплодными степями,
И глушь, и мрак... ни хаты, ни куста...
Спит сердце; скованы цепями
И разум, и уста,
И даль пред нами
Пуста.
И вдруг покажется не так тяжка дорога,
Захочется и петь, и мыслить вновь.
На небе звезд горит так много,
Так бурно льется кровь...
Мечты, тревога,
Любовь!
О, где же те мечты? Где радости, печали,
Светившие нам ярко столько лет?
От их огней в туманной дали
Чуть виден слабый свет...
И те пропали...
Их нет. (1888)
В конце ХIХ века стихотворение с растуще-убывающей последовательностью знаков в стихе пишет Э.Мартов:
Ромб
Мы —
Среди тьмы.
Глаз отдыхает.
Сумрак ночи живой.
Сердце жадно вздыхает.
Шепот звезд долетает порой,
И лазурные чувства теснятся толпой.
Все забылося в блеске росистом.
Поцелуем душистым!
Поскорее блесни!
Снова шепни,
Как тогда:
«Да!»
(1894)
А спустя еще двадцать лет стихотворение-снежный ком сочиняет В.Брюсов:
Треугольник
Я,
еле
качая
веревки,
в синели
не различая
синих тонов
и милой головки,
летаю в просторе
крылатый, как птица,
меж лиловых кустов!
Но в заманчивом взоре,
знаю блещет, алея, зарница!
И я счастлив ею без слов!
(1918)
Если графика стихотворения, задаваемая количеством букв в строке, играет определяющую роль, и эта последовательность количества букв в строке подчиняется нелинейному закону, то такое стихотворение называется фигурным стихотворением.
Для этих стихотворений случаи, когда графические формы являются жестким ограничением, стыкуются со случаями, для которых графика является только средством выражения авторской идеи, как то с текстами по спирали или по другим кривым – калиграммам и текстовым лабиринтам.
Мы будем рассматривать те типы фигурных текстов, для которых графика стихотворения является формой ограничения, в которую укладывается текст. Тексты, форма которых, напротив, создается каждый раз случайным образом для самовыражения поэта, остаются, несмотря на их значимость в истории литературы, за рамками нашего рассмотрения.
Изобретателем фигурного стиха считается древнегреческий поэт Симмий Родосский, сочинивший стихи в форме секиры, крыльев и яйца на соответствующие же темы.
Средневековые христианские монахи сочиняли гимны в форме креста:
Blest they who seek,
While in their youth,
With spirit meek,
The way of truth.
To them the Sacred Scriptures now display,
Christ as the only true and living way:
His precious blood on Calvary was given
To make them heirs of ebdless bliss in heaven.
And e’en on the child of God can trace
The glorious blessings of his Saviour’s face.
For them He bore
The thorny crown;
Nailed to the cross,
Endured its pain,
That his life’s loss
Might be their gain.
Then haste to choose
That better part –
Nor dare refuse
The Lord your heart,
Lest He declare, -
“I know you not;”
And deep despair
Shall be your lot.
Now look to Jesus who on Calvary died,
And trust on Him alone who there was crucified.
Этой же традиции следует Симеон Полоцкий:
Крест пречестный церкве слава,
На нем умре наша глава
Христос Господь, всех спаситель,
Кровию си искупитель.
Хотяй дело
си весело
Совершити,
должен быти
Креста чтитель
и любитель.
И от него все дела начинати в распятом на нем вину уповати.
Он бо обыче тех благословити, и же крест на ся тщася возложити.
В началех дел си и конец дарует, какова в делех кто благотребует.
Крест на демона мечь от бога даны и на вся, и же гонят христианы.
Сим враг Голиафд адский посечеся, и жало смерти грех в конец сотреся.
Сей царем верным
в бранех помогает,
Нечестивыя
враги истребляет.
Он православным
есть защищение,
гонителем же
в водах топление.
Его зде знамя
впереде полагало,
его те силы,
царю наш, желаю.
Да та тя вславит, яко Константина,
чтителя суща приснодевы сына.
Да будет ти крест, яко столп огненный
в нощи, а во дни — облак божественный.
Щит твоим людем,
страх же враждующым,
на христианы
со мечем идущым.
Сим Христос враги
своя победил есть,
да христианы
от варвар спасеши,
сам в силе его
много лет живеши.
Форма анонимного стихотворения XIX века «Бокал вина» наполнена более легким содержанием:
THE WINE GLASS
Who hath woe? Who hath sorrow?
Who hath contentions? Who
hath wound without cause?
Who hath redness of eyes?
They that tarry long at the
wine! They that go to
seek mixed wine. Look
not thou upon the
wine when it is red,
when it giveth its
color in the
CUP;
when it
moveth itself
aright.
At
the last
it biteth like a
serpent, and stingeth like an adder.
Д’Израэливкниге «Литературныезабавы» (D’Israeli, I. Curiosities of literature. London: G.Routledge&Sons, 1867. Р.111) рассказывает о фигурном стихотворении в виде двух колонн, сочиненном английским поэтом Патенхэмом (Puttenham) в честь королевы Елизаветы. Каждая колонна опирается на основание из восьмисложных слов, средняя часть составлена из четырехсложных слов, и верхушка – снова восьмисложные слова, причем первую колонну надо читать снизу вверх, а вторую – сверху вниз.
Одним из сюжетов фигурной поэзии была звезда, в том числе звезда Соломона. Русскому поэту Ивану Рукавишникову принадлежит следующее стихотворение:
и
кто
придя
в твои
запретныя
где б не был до того никто
найдет безмолвныя твои
и тайны света низведя
в тьме безответныя
родит тебе мечты
тот светлый ты
твоя звезда живая
твой гений двойника
его смиренно призывая
смутясь молись издалека
а ты а ты вечерняя звезда
тебе туда
глядеть
где я
я
(1919)
Усложняя эту форму, можно как создавать стихотворения на основе более вычурных конструкций, либо оставить горизонтальное письмо и перейти иным записям текста на листе.
Бесплатная лекция: "22.3 Новое политическое мышление и внешняя политика" также доступна.
Среди таких записей выделяются стихотворения четких форм, записанные на лучах звезды или солнца. Стихотворение на лучах солнца, «Орел российский», находим у С.Полоцкого в сборнике «Рифмологион» (1667.
Среди других изображений, воссоздаваемых фигурными стихотворениями, особенно модными в XVII веке – музыкальные инструменты, цветочный горшок, обелиск, пирамида, кегля, сердце или веер или узел – для любовной поэмы, бутылки, стаканы и бочки – для вакхических песен, кафедры, алтари, памятники – для религиозных стихов и эпитафий, и т.д.
Сложнейшие формы воспроизводятся в существующих с древних времен стихотворениях, запись которых осуществляется не по горизонтальным строкам, а по пути следования по лабиринту.
Мы здесь говорили лишь о тех произведениях, нестандартное графическое решение которых было задано неким достаточно строгим формальным ограничением. За рамками нашего обзора графической поэзии остались многочисленные и, безусловно, интереснейшие образцы авангардной поэзии. Вне его остались и иные широко известные примеры фигурной поэзии, принадлежащие Стефану Малларме, Аполлинеру, Дилану Томасу, Каммингсу…
Мы можем рекомендовать обратиться к книгам упомянутых авторов, а также к книге CharlesBoltenhouse «PoemsintheShapeofThings», ArtNewsAnnual, 1959, или к «AlfabetoinSogno. Dalcarmefiguratoallapoesiaconcreta», Milano, Mazzotta, 2002.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
