Средневековые представления о душе и человека
6. Средневековые представления о душе и человека.
Проблема соотношения веры и разума неразрывно связана в средневековой схоластике с пониманием человека: его внутреннего мира – души и внешнего – истории. Размышление о человеке проходит в основном по трем теоретическим «руслам»: 1. нравственный мир человека, 2. христология и 3. соотношение души и тела. Представления об истории опираются на две важнейшие богословские конструкции: идеи священной истории и доктрину о двух «градах» – небесном и земном. Идеи священной истории: эсхатология, апокалипсис и провиденциализм. Церковно-догматическим фоном этих рассуждений является учение о предопределении.
Наиболее важные постулаты средневекового понимания человека следующие. 1. Человек есть образ и подобие Божие. В этом качестве он соединяет духовность и разумность, тварность и способность к творению и обладает определенной волей, благодаря которой способен различать добро и зло и следовать за тем или другим. 2. Человек есть «венец творения» . В этом качестве он царствует над тварным миром, для чего ему и дана свобода воли, и живет как природное существо, но определяемое душой. Он пришелец из другого мира, в который должен вернуться, и это определяет его особое положение. 3. Человек – источник греха и зла. Поскольку он необоснованно дерзает, неправедно творит, отвергает дар веры. Причем третье является печальным и неизбывным следствием первого.
А). Внутренний мир человека как предмет богословской мысли. Духовно-нравственные искания, борения, метания человека составляют важнейшую тему средневековой мысли. В это время формируются принципиально новые этические идеи. Идеал человека-героя, совершенного калокагатоса заменяется идеалом человека-святого, праведника. Основная этическая дилемма человека: греховность – святость. Основная этическая сила – совесть. Если в античности целью человеческой жизни считалось счастье, а оно, в своей предельной форме совпадало с Благом. То в средневековье целью понимается только бессмертие души, которое есть единственное счастье. Это счастье – благодать.
а). Тягчайший нравственный грех человека – грех гордыни. Он лежит в основе любого греха. Как говорит уже Августин, всякий грех – это некое соперничество с Богом, неловкое и безуспешное искание благ, которые может дать только Бог и которые нельзя найти без него. В трактате «О Троице» он говорит: «Душа в своих грехах в гордой и извращенной и, так сказать, рабской свободе стремится уподобиться Богу. Так и прародителей наших оказалось возможным склонить на грех только словами: «будете как боги»[1].
б). Основная этическая задача человека как раз и заключается в том, чтобы, не впадая в грех уравнивания себя с Богом, жить в качестве его «образа и подобия» . Значит, жить ради своей бессмертной души. Человеческое счастье не может заключаться в плотских наслаждениях, власти, богатстве и т.п. Не может оно заключаться и в поступках, основанных обычной нравственной добродетели (хотя частично оно в них присутствует). Наибольшее счастье в приближении к Богу, в познании Бога. Но не в доказательстве, и даже не познании посредством веры. Это все труд этой жизни, в которой не может быть полного счастья. Человеческое счастье – за границами этой жизни. В грядущем мире мы можем счастливо узреть Бога. Но не абсолютно и собственными силами, а благодаря божественному свету, который сделает нас сопричастными вечной жизни, жизни за пределами времени.
в). В соответствии с этим определяется понимание нравственного и безнравственного в человеческой жизни, которое получило достаточно внятное оформление к XII веку. В средневековой этике различаются три феномена: склонность к дурному поступку, волевое сознательное решение совершить этот поступок и сам поступок. Первое и третье не может быть точно нравственно определено, как дурное или хорошее. Это данности – от Бога, от дьявола, от устройства жизни и т.п. Нравственно вменяема лишь воля.
Воля, являясь активной сознательной способностью, no своей природе двойственна. Она может слушаться Бога или подчиняться низменным страстям. В первом случае она здорова и может быть сама себе законом. Во втором – она больна и является источником зла. Зло в согласии воли на заведомо дурной поступок, в одобрении дурной наклонности.
Противоположные действия воли и определяются как совесть и бессовестность. Нравственность есть следование голосу совести, безнравственность – его заглушение. Источник голоса совести – нравственный закон, естественно присутствующий и в природе человека, но внедренный в неё богом. Сама совесть есть переживание соответствия или несоответствия своего поступка или бездеятельности тому, что должно или не должно делать и говорить. Конечным критерием должного и недолжного является подлинное счастье бессмертия души.
Рекомендуемые материалы
Б). Учение о душе. Поэтому душа человека не является самодостаточной. Она определяется духом. В отличие от античности средневековье различает в человеке дух, душу и тело. Дух даруется (или нет) Богом. Душа же – это то, что составляет наше собственное «Я». Суть духа – в уподоблении Богу, души – в выборе добра и зла. Душа может вместить Бога, но может и отвернуться от него, поскольку она не только основа одухотворения, но и воодушевления.
Обратите внимание на лекцию "Вегетативные сплетения брюшной полости".
Воодушевление считается проявлением «животного» в человеке (внутривидовой агрессии). Оно связано с исступлением и водворением души в тело, что понимается как бесовство. Только жизнь души в духе есть святость. Воодушевление должно быть преодолено одухотворением. Душа должна подчиняться духу, а тело – душе. Только в этом случае человек может быть полноценной нравственной личностью. При этом личностью свободной, единственной подлинно свободой – обладающей свободой духовной. Такое понимание представлено в знаменитом афоризме Августина: «Возлюби Бога, а потом делай, что хочешь» .
В). Богочеловек и человек. Этическая задача человека – стать тем, кем он может стать, чтобы получить в дар бессмертную жизнь, а не вечные муки. Высшая нравственная задача души – понять, что человеку явлено в пришествии Христа, который самим фактом своего пришествия, тем, что проходит путь человека, изгнанника рая, и возносится в бессмертие, показывает путь к спасению, являя образец подлинной человеческой нравственности.
Поэтому богословской основой средневековой этики являются христологические споры и догмат боговоплощения. Схоластические размышления о богочеловеческой природе Христа составляют материал для ответа на вопросы: «Достанет ли у человека нравственных сил для духовного совершенства?» и «Сможет ли человечество стать богочеловечеством?»
Другой богословской основой этой тематики является обсуждение тезиса о предсуществовании. Душа человека не предсуществует телу и не находится в круговороте душ. Она каждый раз творится Богом из ничего, творится как непространственная, вечная и неразрушимая, и поэтому бессмертная. Душа существует не в пространстве, но лишь во времени, поэтому ей, как говорил Августин, присущи разум, воля и память. Именно они определяют человека как человека, а не как животное.
Душа – то, что радикально противопоставляет мир человека и животный мир. Животное – бездушно. Животные обладают жизнью, но лишены души и образуют особый, вторичный, не связанный с человеком мир. Душа не инструмент одушевления. Новые способы бытования души, осознаваемые средневековьем: умозрение, молитва, исповедь, наставление, обращенное в форму притчи и т.п.
[1] Там же. С. 414.
