Философия Нового времени

Философия Нового времени

Западная философия Нового времени открывает следующий период в развитии философской мысли. Этот период в жизни общества характеризуется разложением феодализма, зарождением и развитием капитализма, что связано с прогрессом в экономике, технике, ростом производительности труда. Происходят существенные преобразования в социальной сфере, в сфере политики. Меняется сознание людей и мировоззрение в целом. Жизнь рождает новых гениев. Бурно развивается наука, прежде всего экспериментально-математическое естествознание, основы которого заложил Г. Галилей. Этот период именуют эпохой научной революции. Наука играет все более значительную роль в жизни общества. При этом главенствующее место в науке занимает механика. Именно в механике видели мыслители ключ к тайнам всего мироздания. Применение механистического метода привело к поразительному прогрессу в познании физического мира. Представление о механической обусловленности явлений особенно упрочилось под мощным влиянием открытий Исаака Ньютона (1643—1727), в воззрениях которого механическая причинность получила глубокое математическое обоснование. Вместе с тем, имея в виду мировоззренческий аспект трудов Ньютона, нельзя не отметить, что величайший ученый несомненно рассматривал свою научную работу в религиозном аспекте. Оба его основных труда. — “Математические начала натуральной философии” и “Оптика” — имеют религиозные завершения. В последнем поучении “Начал” Ньютон пишет: “Рассуждение о Боге на основании совершающихся явлений, конечно, относится к предмету натуральной философии”(1).

Своим развитием философия Нового времени обязана отчасти углубленном y изучению природы, отчасти все более усиливающемуся соединению математики с естествознанием. Благодаря развитию этих наук принципы научного мышления распространились за пределы отдельных отраслей и собственно философии.

XVI - XVII века - время, обозначившее крупные перемены в жизни Европы. Сдвиги в образе жизни, системе ценностей, духовном мироощущении - все это нашло свое отражение в новой проблематике и стиле философии. Важным событием, определившим характер и направленность философской мысли, стала научная революция. Ее начало было положено открытиями Н.Коперника, И. Кеплеpa, Тихо де Браге, Г. Галилея, а завершение выпало Ньютону. Философия должна была осознать смысл и масштаб происходящих перемен и, отвечая ходу событий ввести современников в новый мир, мир с иным местоположением самого человека в его отношении к природе, обществу, самому себе и Богу.

Новый духовный мир выстраивался и обживался людьми с трудом, в конфликтах и столкновениях. Освобождение от власти прежних традиции требовало мужества, усилий и значительного времени. Прошлое сказывалось и на тех, кто прокладывал пути в этот новый мир.

Мы ознакомимся с ходом развития философской мысли, занимающего во времени более двух веков (с конца XVI по конец первой трети XIX вв.), в самых чертах чертах, прибегнув к сжатой характеристике философских концепции лишь небольшого числа из общего круга великих европейских философов.

(1.Основные особенности эпохи Возрождения

Начиная с XIV-XV веков в странах Западной Европы происходит целый ряд изменений, знаменующих начало новой эпохи, которая вошла в историю под именем Возрождения. Эти перемены были связаны прежде всего с процессом секуляризации (освобождения от религии и церковных институтов), происходившим во всех областях культурной и общественной жизни. Самостоятельность по отношению к церкви приобретают не только экономическая и политическая жизнь, но и наука, искусство, философия. Правда, этот процесс совершается вначале очень медленно и по-разному протекает в разных странах Европы.

Новая эпоха осознает себя как возрождение античной культуры, античного образа жизни, способа мышления и чувствования, откуда и идет само название «Ренессанс», то есть «Возрождение». В действительности, однако, ренессансный человек и ренессансная культура и философия существенно отличаются от античной. Хотя Возрождение и противопоставляет себя средневековому христианству, оно возникло как итог развития средневековой культуры, а потому несет на себе такие черты, которые не были свойственны античности.

Рекомендуемые материалы

Неверно было бы считать, что средневековье совсем не знало античности или целиком ее отвергало. Но при этом было сильное различие в отношении к античности в средние века и в Возрождение. Средневековье относилось к античности как к авторитету, Возрождение - как к идеалу. Авторитет принимают всерьез, ему следуют без дистанции; идеалом восхищаются, но восхищаются эстетически, с неизменным чувством дистанции между ним и реальностью.

Важнейшей отличительной чертой мировоззрения эпохи Возрождения оказывается его ориентация на искусство: если средневековье можно назвать эпохой религиозной, то Возрождение - эпохой художественно-эстетической по преимуществу. И если в центре внимания античности была природно-космическая жизнь, в средние века - Бог и связанная с ним идея спасения, то в эпоху Возрождения в центре внимания оказывается человек. Поэтому философское мышление этого периода можно охарактеризовать как антропоцентрическое и гуманистическое.

В средневековом обществе были очень сильны корпоративные и сословные связи между людьми, поэтому даже выдающиеся люди выступали, как правило, в качестве представителей той корпорации, той системы, которую они возглавляли, подобно главам феодального государства и церкви. В эпоху Возрождения, напротив, индивид приобретает гораздо большую самостоятельность, он все чаще представляет не тот или иной союз, а самого себя. Отсюда вырастает новое самосознание человека и его новая общественная позиция: гордость и самоутверждение, сознание собственной силы и таланта становятся отличительными качествами человека. В противоположность сознанию средневекового человека, который считал себя всецело обязанным традиции, - даже в том случае, когда он как художник, ученый или философ вносил существенный вклад в нее, - индивид эпохи Возрождения склонен приписывать все свои заслуги самому себе.

Именно эпоха Возрождения дала миру ряд выдающихся индивидуальностей, обладавших ярким темпераментом, всесторонней образованностью, выделявшихся среди остальных своей волей, целеустремленностью, огромной энергией.

Разносторонность - вот идеал возрожденческого человека. В отличие от средневекового мастера, который принадлежал к своей корпорации, цеху и т.д. и достигал мастерства именно в этой сфере, ренессансный мастер, освобожденный от корпорации и вынужденный сам отстаивать свою честь и свои интересы, видит высшую заслугу именно во всесторонности своих знаний и умений.

Презрение к земному естеству заменяется признанием творческих способностей человека, разума, стремления к земному счастью. Реализация человечности предполагает освоение достижений культурного богатства прошлого, поэтому гуманизм Ренессанса побуждает интерес к античному культурному наследию, к овладению многоликим богатством древней философии. Ренессанс - это прежде всего свободное осмысление произведений античности, отказ от готовых и неизменных истин. Вместо надындивидуального понятия истины самой личности предоставляются возможность и право решать, что истинно, а что нет. Древние философы принимаются скорее как союзники, чем «высшая инстанция». Ученые, философы уже выступают не как представители закрытых школ, но как отдельные исследователи. Этому соответствовали новые формы философского объяснения, индивидуального стиля литературной обработки.

Такой силы, такой власти своей над всем существующим, в том числе и над самим собой, человек не чувствовал ни в античности, ни в средние века. Ему не нужна теперь милость Бога, без которой, в силу своей греховности, он, как полагали в средние века, не мог бы справиться с недостатками собственной «поврежденной» природы. Он сам - творец, а потому фигура художника-творца становится как бы символом Ренессанса.

Всякая деятельность - будь то деятельность живописца, скульптора, архитектора или инженера, мореплавателя или поэта - воспринимается теперь иначе, чем в античности и в средние века. У древних греков созерцание ставилось выше деятельности (исключение составляла только государственная деятельность). Это и понятно: созерцание (по-гречески — «теория») приобщает человека к тому, что вечно, то есть к самой сущности природы, в то время как деятельность погружает его в преходящий, суетный мир «мнения». В средние века отношение к деятельности несколько меняется. Христианство рассматривает труд как своего рода искупление за грехи («в поте лица твоего будешь есть хлеб твой») и не считает больше труд, в том числе и физический, занятием рабским. Однако высшей формой деятельности признается здесь та, что ведет к спасению души, а она во многом сродни созерцанию: это молитва, богослужебный ритуал, чтение священных книг. И только в эпоху Возрождения творческая деятельность приобретает своего рода сакральный (священный) характер. С ее помощью человек не просто удовлетворяет свои сугубо земные нужды, он созидает новый мир, создает красоту, творит самое высокое, что есть в мире, - самого себя. )

Особенности философии Нового Времени
В 17 веке определилась просветительско - модернистская философская парадигма, формируется вера в неограниченные возможности разума. В Новое Время в отличие от античности и Средневековья сформировалось новое представление о науке. Наукой стали заниматься ради практической пользы. Появилось стремление познать природу. Природа стала пониматься как практическое бытие и поэтому главной наукой стало естествознание. Происходит "очищение" философии от гуманизма и ориентация на познание объективной природы, осмысление и обобщение результатов науки, утверждение философского материализма.

Особенностью науки Нового Времени является, с одной стороны, опора на опытно-экспериментальное знание как средство достижения истины, свободное от авторитетов и догматов и, с другой стороны, успехи математики. Лидером естествознания среди наук стала механика (наука о движении тел, наблюдаемых непосредственно или с помощью инструментов).

Формируется механическая и метафизическая картина мира. С позиции данной картины мира трактуются все явления природы (машины, созданной Творцом). В данной картине мира роль Бога сведена к минимуму - создание материи и ее первотолчка. Далее - развитие мира подчиняется законам причинно-следственных связей.

Развитие науки побуждает философов постоянно согласовывать свои представления с достижениями науки. Философия перенимает у естествознания стиль мышления, идеалы, ценности. Акцент философов 17 в. - на методологических проблемах. Познание рассматривается как зеркальное действительности в сознании человека. Разуму отводится роль стороннего наблюдателя.

17 в. - время критики Средневековой схоластики. Наиболее ярый критик схоластики - Рене Декарт. Френсис Бекон и Томас Гобс утверждали, что построить надежное здание истинной философии можно только опираясь на опытно-экспериментальное естествознание. Именно они заложили фундамент эмпиризма (источник познания - в опыте). Для эмпиризма характерно взаимодействие 2-х источников получения знания - органов чувств человека и разума. Рене Декарт, Барух Спиноза, Лейбниц видели в математике проявление "естественного света человеческого разума, который способен проникнуть в любую тайну и постичь истину.

Важнейшая отличительная черта философии Нового времени по сравнению со схоластикой - это новаторство. Следует особо подчеркнуть, что первые философы Нового времени были учениками неосхоластов. Однако они со всей силой своего ума, и души стремились пересмотреть, проверить на истинность и прочность унаследованные знания. Критика "идолов" у Ф. Бэкона и метод сомнения Р. Декарта в этом смысле не просто интеллектуальные изобретения, а особенности эпох: пересматривалось старое знание, для нового звания отыскивались прочные рациональные основания. Поиск рационально обосновываемых и доказуемых истин философии, сравнимых с истинами науки, - другая черта философии Нового времени.

Один из самых известных философов нового времени - рационалист Рене Декарт. Методология Декарта заключается в том, что науки и философии должны быть объединены в единую систему. Их единство мыслитель уподобляет мощному древу, корни которого - метафизика, ствол - физика а ветви - механика, медицина, этика. Метафизика (или первая философия) есть фундамент систематического познания; этикой оно увенчивается. Таков общий архитектонический проект здания науки и философии, предложенный Декартом. Истоки и задачи методического сомнения, обоснованного Декартом, состоят в следующем. Все знания, в том числе и те, относительно истинности которых имеется давнее и прочное согласие (что в особенности относится к математическим истинам) подлежат проверке сомнением. Причём теологические суждения о Боге и религии не составляют исключения. Согласно Декарту, надо - по крайней мере, временно - оставить в стороне суждения о тех предметах и целокупностях, в существовании которых хотя бы кто-то на земле может сомневаться, прибегая к тем или иным рациональным доводам и основаниям. Смысл методического сомнения Декарта: Сомнение не должно быть самоцельным и беспредельным. Его результатом должна стать ясная и очевидная первоистина, особое высказывание: в нём пойдет речь о чём-то таком, в существовании чего уже никак нельзя усомниться. Сомнение, разъясняет Декарт, надо сделать решительным, последовательным и универсальным. Его цель - отнюдь не частные, второстепенные по значению знания. В итоге сомнения и - парадоксальным образом, несмотря на сомнение, - должны выстроиться, причём в строго обоснованной последовательности, несомненные, общезначимые принципы знаний о природе и человеке. Метафизическая система Декарта представляет собой учение о мире, как единстве двух субстанции: протяжённой и мыслящей, что является основой дуализма. К вопросу о существовании материального мира Декарт переходит, углубляя идеи, полученные из внешней реальности. Что существование материального мира возможно, следует из факта, что он является объектом геометрических доказательств, основанных на идее протяжённости (extensa), тем более, что сознание не вторит а хранит его. К тому же в нас проявляется способность, не сводимая к разуму, - способность воображения и чувства.

Против декартовой концепции врожденности ясных мыслей выступил англичанин Джон Локк. Он, как и Декарт, придерживался концепции разумного человека. По Локку, нужно четко и ясно показать, каким образом человек приходит к своим идеям. Декарт же не объясняет этого, а просто утверждает, что нам присущи очевидные в своей истинности идеи.

Локк рассуждает так: самое первое, что получает человек - это ощущения. Благодаря ощущениям у человека появляются простые идеи внешнего опыта, фиксируемые в суждениях типа: данный предмет такого-то цвета, такой-то длины. Но есть еще сложные идеи, а именно: идеи объектов; идеи отношений; идеи-понятия (общие понятия).

Примером идеи объекта является, например, идея данного, конкретного человека. Такая идея получается в результате простого сложения первоначальных идей, непосредственно вызываемых ощущениями.

Примером идеи отношений является идея материнства, получаемая в результате сравнения, сопоставления идеи родителя и ребенка.

Примером общего понятия является понятие "человек". Чтобы получить понятие "человек", надо собрать все идеи об отдельных людях, неодинаковые простые идеи отбросить (это и означает, что мы от них абстрагируемся), тогда оставшиеся идеи и составят понятие "человек". В определении понятия "человек" указываются лишь идеи, присущие каждому человеку.

Локк - сенсуалист, т.е. он считает, что всякое знание можно за счет описанных выше операций вычленить из ощущений, чувств. Образно говоря, до обращения к ощущениям ум человека есть чистая доска, никаких отпечатков, никаких следов.

Спор об идеях тянется через всю историю развития философии, нам еще предстоит не раз к нему вернуться. Если сенсуалисты (Бэкон, Гоббс, Локк) выводят знание из чувств, то рационалисты (Декарт, Спиноза, Лейбниц) подчеркивают приоритеты мышления.

Если Декарт является представителем рационализма в новой философии и выдвигает в качестве наиболее достоверного познание с помощью разума, то английский философ Фрэнсис Бэкон - родоначальник другого направления, а именно эмпиризма, требующего исходить из опыта. Чтобы получить истинное знание о природе, необходимо, по мнению Бэкона, в корне изменить научные методы исследования. В средние века, да и в античности, наука, говорит Бэкон, пользовалась главным образом дедуктивным методомс помощью которого мысль движется от общих очевидных положений (аксиом) к частным выводам. Такой метод, по Бэкону, не является результативным, он мало подходит для познания природы. Всякое познание и всякое изобретение должно опираться на опыт, т.е. должно двигаться от изучения единичных фактов к общим положениям. А такой метод носит название индуктивного.

Достигнуть такого истинного, объективного знания человеку, по мнению философов XVII в., не легко; человек подвержен заблуждениям, источником которых являются особенности самого познающего субъекта. Если не найти средств для устранения этих субъективных помех, которые Ф. Бэкон называл "идолами", или "призраками", и освобождение от которых составляет предмет критической работы философа и ученого. "Идолы" - это различного рода предрассудки, или предрасположения, которыми обременено сознание человека. Телеологическое рассмотрение природы было в XVII в. главным препятствием на пути нового естествознания, а потому и оказывалось предметом наиболее острой критики со стороны ведущих мыслителей этой эпохи. Наука должна открывать механическую причинность природы, а потому ставить природе не вопрос "для чего?", а вопрос "почему?".

Бенедикт Спиноза - знаменитый философ из Голландии родился в семье еврейского купца. За свои смелые взгляды был отлучён от синагоги. Спасаясь от преследований фанатиков, жил в деревне, зарабатывал на жизнь шлифованием линз. Создал собственную мощную систему, придерживался монистических взглядов. Основные произведения: "Богословско-политический трактат", "Этика". Умер в городе Рейнсбурге (Голландия).

Метафизику Спинозы можно определить как - целостное учение, долженствующее философски представить единство мира и разработана она была в его трактате "Этика". "Этика" включает в себя широко понимаемую философскую метафизику, повествующую о природе, субстанции, Боге, о человеке - его теле и душе, чувствах и разуме, а также и о собственно этико-нравственных проблемах. Но к этике в узком смысле она не сводится. Для понимания этой работы Спинозы, как, впрочем, и ряда других его произведений, следует учесть, как именно развертывается в них философствование. Философское учение, рассматривающее многообразие явлений мира с точки зрения единой основы (субстанции) всего существующего - монизм утверждает, что основой всего сущего является одно начало - субстанция. Иными словами, дуализму Декарта или всякому иному возможному дуализму Спиноза решительно противопоставляет тезис об одной-единственной, притом абсолютной божественной субстанции - природе, что и является основанием монизма.

Учение о человеке, как считает Спиноза, должно помочь людям открыть такую "человеческую природу", которая свойственна всем людям. К выполнению благородной цели, "а именно к тому, чтобы мы пришли к высшему человеческому совершенству", Спиноза и стремится направить все науки, начиная от механики, медицины и кончая моральной философией и учением о воспитании детей. Для этого необходимы не только науки. Следует, согласно Спинозе "образовать такое общество, какое желательно, чтобы как можно более многие, как можно легче и вернее пришли к этому". Итак, у Спинозы философия благодаря учению о человеке концентрируется вокруг блага человека, его нравственного обновления и тесно связывается с изменением общества на гуманистических началах.

По мнению Спинозы существует три рода познания: первый род познания - чувственный. Второй род познания - это познание рациональное. "Основы разума (ratio) составляют понятия".

Оно и есть дело ratio (разума) и intellectus (интеллекта, разума в высшем значении слова). Образцами такого познания, т.е. оперирования истинными, адекватными понятиями, Спиноза по примеру Декарта считает математику и логику.

И все же интуиция, третий род познания, ставится ещё выше чисто рационального познания.

Философы Нового времени подвергали критике мифологические представления, называя их "мнением" в противоположность "знанию", так и теперь идет критика средневекового, - а нередко и возрожденческого сознания, а потому так остро вновь стоит проблема предрассудков и заблуждений.

Критическая функция философии снова выходит на первый план.

2. При поисках нового «суперметода» произошло разделение философов на сторонников эмпиризма («эмпирио» - опыт) и

рационализма («рацио» - ум). Эмпирики (Ф.Бэкон, Т.Гоббс, Дж. Локк и др.) считали, что единственный источник знания – это опыт. Опыт связан с ощущениями, восприятиями, представлениями. Содержание всех знаний человека или человечества сводятся к опыту. «Нет ничего в познании, чего ранее не содержалось в ощущениях» - таков девиз эмпририков-сенсуалистов («сенс» - чувство, ощущение»). В душе и разуме человека нет никаких врожденных знаний, представлений или идей. Душа и ум человека

первоначально чисты, как вощеная табличка (tabula rasa  - чистая доска), а уже ощущения, восприятия «пишут» на этой табличке свои

«письмена». Поскольку ощущения могут обмануть, мы их проверяем посредством эксперимента, который корректирует данные органов чувств. Знание должно идти от частного, опытного к обобщениям и выдвижению теорий. Это индуктивный метод движения ума, наряду с экспериментом, он и есть истинный метод в философии и всех науках.

     Рационалисты (Р.Декарт, Б.Спиноза, Г.Лейбниц) считали, что опыт, основанный на ощущениях человека, не может быть основой

общенаучного метода. Восприятия и ощущения иллюзорны. Мы можем ощущать то, чего нет (например, боль в потерянной

конечности), и можем не ощущать некоторые звуки, цвета и проч. Опытные данные, как и данные экспериментов всегда сомнительны. (Декарт). Затем по правилам дедукции (от общего к частному) мы можем вывести возможность существования Бога, природы и других людей. Вывод рационалистов: в разуме человека содержится независимо  от опыта, ряд идей; эти идеи существуют не на основании ощущений, а до ощущений.  Развивая заложенные в уме идеи, человек может получать истинное знание о мир. Конечно. Сведения о мире мы черпаем из ощущений, поэтому и опыт, и эксперимент – важные составляющие знаний о мире, но основу истинного метода надо искать в самом уме. Истинный метод всех наук и философии похож на математические методы. Последние даны вне непосредственного опыта; начинаются с общих, но предельно ясных и четких формулировок. Математика пользуется обычным методом, следуя от общих идей к частным выводам, в ней нет эксперимента.

Для философии нового времени принципиальное значение имеет спор  между

эмпиризмом  и  рационализмом.  Представители   эмпиризма   (Бэкон)   считали

единственным  источником  знаний  ощущения,  опыт.  Сторонники  рационализма

(Декарт) превозносят роль разума и принижают роль чувственного познания.

  ПРОБЛЕМЫ ЭМПИРИЗМА И РАЦИОНАЛИЗМА

      Последующее   развитие   новоевропейской   философии   проистекало   в творческом противостоянии эмпиристской и рационалистических  традиций,  пока не пришло время для попыток их синтеза и преодоления.

      В сущности, и эмпиризм и рационализм были воодушевлены  общей  задачей борьбы с Традицией, олицетворявшей собой мир жизни и  культуры  европейского средневековья. И  тот,  и  другой  были  захвачены  проблемой  достоверности

человеческого  знания,  расчисткой  путей  для  победного   шествия   науки. Осмысливались  проблемы  нравственного,  общественно   -   политического   и правового  существования  европейского   человека   в   контексте   глубоких

жизненных перемен.

      Рационалистическая традиция после Декарта нашла своих самых выдающихся представителей в лице Бенедикта Спинозы (1631 - 177) и Готфрида Лейбница.

      Философия Спинозы самим ее автором  рассматривалась  как  своеобразное завершение картезианской философии. Она  проникнута  теме  же  интуициями  и притязает   на   более   совершенное   разрешение   проблем,    поставленных

предшественником. Спиноза вводит понятие единой  и  бесконечной  субстанции, называя ее Богом и Природой одновременно. Тем самым в отличие от Декарта  он становится  на  точку  зрения  философского  монизма,   признающего   единое первоначало  мира.   Эта   субстанция   обладает   бесчисленным   множеством атрибутов, из числа которых человеку открыты  только  два:  протяженность  и мышление. Каждый из  атрибутов  заключает  в  себе  всю  полноту  содержания субстанции,  но  только   ему   присущей   определенности   или,   выражаясь метафорически, выражает его на собственном языке. В  силу  этого  порядок  и

связь идей полностью отвечает порядку  и  связи  вещей,  и  мучительная  для дуализма  Декарта  проблема   отношения   души   и   тела   получает   более удовлетворительное разрешение. Каждый из атрибутов предстает перед нами  как множество единичных вещей  (модусов),  в  которых  мы  открываем  проявление отдельного атрибута, образующего их сущность. Человек тем самым,  имея  душу и тело, познается и вполне протяженности, и в пален мышления.  Тело  и  душа суть разные выражения одной сущности. Познавая  тело,  мы  познаем  душу,  и наоборот. Это единство того и  другого  открывается  нам  лишь  при  условии

ясного знания, действия интеллектуальной интуиции.  Чувственное  (низшее  по значению) знание усматривает только  множественность  вещей  и  не  способно подняться до их постижения как проявления единой  божественной  природы.  Но

именно  таким  должен  быть  взгляд  на  мир  подлинной  мудрости,   которая одновременно преодолевает  тщету  смутных  желаний  и  рабство  человеческих страстей и обретает подлинную свободу в спокойном  и  ясном  миросозерцании.

Достижение этого состояния  есть  высшая  задача  нравственности.  В  нем  и только в нем человек обретает счастье высшего качества -  счастье,  питаемое интеллектуальной любовью к Богу. Таким образом, Спиноза  углубляет  звучащую

у Декарта тему обретения человеком свободы на путях подчинения  человеческих страстей разуму. Убежденность в  том,  что  активность  человека  определена лишь действием ясных идей разума, вело  с  непреложностью  к  отождествлению воли и разума, реальной причины и логического основания.

      На  основе  этики   Спиноза   развивает   основные   положения   своей политической философии. Рационалистисческая доктрина дает  четкие  основания для  классически  ясной  формулировки  идеи  государственного  договора  как разумной  основы  общественной  жизни.   Из   трех   форм   государственного устройства: абсолютной монархии, аристократии  и  демократии  -  в  качестве наилучшей Спиноза выбирает демократию. Ее достоинство он видит  в  том,  что здесь “никто не переносит своего естественного права  на  другое  лицо  так, чтобы самому потерять всякое дальнейшее участие в общественных  совещаниях”. Заметим, что на общем  духе  и  пафосе  философии  Спинозы  сказалась  общая атмосфера жизни самой свободной страны тогдашней Европы - Голландии.

      Другим выдающимся представителем рационализма был Г. Лейбниц.  Подобно Спинозе, он захвачен проблемами,  поставленными  Декартом.  И  так  же,  как Спинозу, его не удовлетворяет решение вопроса  об  отношении  тела  и  души.

Развивая идеи Декарта, он набрасывает отличную  и  от  него,  и  от  Спинозы систему рационализма. Решительно  отклонив  картезианский  дуализм,  Лейбниц вместе с тем не приемлет и всепоглощающего пантеизма Спинозы,  растворявшего

в Боге все сущее.

      Центральное понятие философии Лейбница  -  понятие  монады.  Монада  - простая неделимая сущность, и весь мир представляет  собой  собрание  монад. Каждая из них замкнута в себе (“не имеет окон” во внешний мир) и  неспособна

влиять  на  другие.   Бытие   монад   поглощено   внутренней   деятельностью представления. Мир монад строго иерархичен. Они располагаются  от  низших  к высшим и венчающей их все -  Богу.  Низшие  монады  образуют  собой  уровень обычного материального бытия и отличаются  исчезающе  малой  способностью  к ясному представлению (“пребывают  в  смутном  сне”),  нарастающему  по  мере восхождения к высшей - Богу.  Только  последнему  принадлежит  исчерпывающая

полнота представления, ясное знание всего и, как следствие  этого,  максимум действия, активности. Весь мир монад есть в конечном  счете  отражение  Бога как верховной монады, и в этом заключены основания  для  развитой  Лейбницем

концепции философского оптимизма, провозглашающей, что наш мир  есть  лучший из всех мыслимых миров. Плюралистический  мир  Лейбница  пронизан  единством содержания, предустановленной гармонией, олицетворенной  верховной  монадой. Применительно  к  проблеме  отношения  души  и  тела  монадология   Лейбница оказывается способом сохранить независимость души и тела и  в  то  же  время объяснить несомненный факт их  согласованности.  Поскольку  основной  вектор

совершенства менад направлен от их бессознательного  состояния  к  состоянию совершенного  знания,  постольку  Лейбниц  согласен  с   эмпириками   в   их утверждении, что чувства - исходная ступень познания.  Но  только  исходная!

Поскольку всякая душа - монада, и ее деятельность направлена лишь  на  самое себя, то  познание  есть  лишь  процесс  постепенного  осознания  того,  что имеется в состоянии бессознательного. Тем  самым  Лейбниц  вносит  некоторые изменения в  декартовскую  теорию  врожденных  идей.  Последние  даются  нам скорее как возможность, к которой мы можем придти, как к бессознательному  в нас.  Такой  поворот  дела  ослаблял  силу   эмпиристской   критики   теории врожденных идей, оставляя в неприкосновенности  строго  автономный  характер Разума.

      Итак,   как   мы   могли   убедиться,   наиболее   уязвимая    сторона рационалистических воззрений заключается в трактовке отношения души и  тела. Автономность разума, имеющая  характер  безусловного  требования  для  самой возможности формулировки рационалистической доктрины, осложняла ее  развитие и  применение.  С  трудностями  иного   характера   сталкивались   философы, развивавшие традиции  эмпиризма.  К  числу  наиболее  видных  представителей

эмпиризма в  философии,  унаследовавших  Ф.  Бэкону,  необходимо  отнести  в первую очередь английских философов Г. Гоббса (1588-1679), Д.  Локка  (1632- 1704), Дж. Беркли (1685-1753), Д. Юма  (1711-1776),  а  также  французов  Э.

Кондильяка (1714-1780),  К.А.  Гельвеция  (1715-1771),  П.  Гольбаха  (1723- 1789), Д. Дидро (1713-1784) и мн. других.

      В   противоположность   рационализму    в    эмпиризме    рационально- познавательная  деятельность  сводится  к  разного  рода  комбинациям   того материала, который дается в опыте, и толкуется как ничего не прибавляющая  к содержанию знания.

      Здесь эмпиристы  столкнулись  с  неразрешимыми  трудностями  выделения исходящих компонентов опыта и реконструкции на  этой  основе  всех  видов  и форм  сознания.  Для  объяснения  реально   совершающегося   познавательного процесса эмпиристы  вынуждены  выходить  за  пределы  чувственных  данных  и рассматривать их наряду  с  характеристиками  сознания  (таких  как  память, активная  деятельность  рассудка)  и  логическими  операциями   (индуктивное обобщение),  обращаться  к  категориям  логики  и  математики  для  описания опытных данных в качестве средств построения теоретических  знаний.  Попытки эмпиристов обосновать индукцию на чисто эмпирической  основе  и  представить логику и математику как простое  индуктивное  обобщение  чувственного  опыта потерпели полный провал.

3. Этика

Об абсолютной морали и доброй воле

Во введении к «Основоположению к метафизике нравов» (другой перевод: «Основы метафизики нравственности»), 1785 год, Кант сформулировал исходную аксиому своей теоретической этики: если моральный закон обязателен, то он непременно содержит в себе абсолютную необходимость. В отличие от законов природы, «по которым все происходит», в нравственности речь идет о законах, «по которым все должно происходить». Каждый человек должен знать законы морали и те случаи, в которых они реализуются. Абсолютный закон лежит в основе морального закона, а тот, в свою очередь, опирается на добрую волю.

Добрая воля — чистая (безусловная) воля. Чистая добрая воля не может существовать вне разума, так как она чистая и не содержит в себе ничего эмпирического. И для того, чтобы породить эту волю, нужен разум.

Категорический императив

Нравственный закон — принуждение, необходимость действовать вопреки эмпирическим воздействиям. А значит, он приобретает форму принудительного веления — императива.

Гипотетические императивы (относительные или условные императивы) говорят о том, что поступки хороши для достижения определенных целей (таковы, например, советы врача человеку, заботящемуся о своем здоровье).

Категорический императив предписывает поступки, которые хороши сами по себе, объективно, безотносительно к какой-либо иной цели (например, требование честности):

· "поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом";

· "поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству";

· "принцип воли каждого человека как воли, всеми своими максимами устанавливающей всеобщие законы": следует "совершать все, исходя из максимы своей воли как такой, которая могла бы также иметь предметом самое себя как волю, устанавливающую всеобщие законы".

Это три разных способа представлять один и тот же закон, и каждый из них объединяет в себе два других.

Для проверки соответствия конкретного поступка нравственному закону Кант предложил использовать мысленный эксперимент.

Этическое учение Канта развито в «Критике практического разума». Этика Канта основана на принципе «как если бы». Бога и свободу невозможно доказать, но надо жить так, как если бы они были. Практический разум — это совесть, руководящая нашими поступками посредством максим (ситуативные мотивы) и императивов (общезначимые правила). Императивы -- об этом уже говорилось -- могут быть двух видов: категорические и гипотетические. Категорический императив требует соблюдения долга. Гипотетический императив требует, чтобы наши действия были полезны (целесообразны). Существуют следующие (несколько упрощённые по сравнению с кантовскими) формулировки категорического императива:

· «Поступай всегда так, чтобы максима (принцип) твоего поведения могла стать всеобщим законом (поступай так, как ты бы мог пожелать, чтобы поступали все)»;

· «Относись к человечеству в своем лице (так же, как и в лице всякого другого) всегда как к цели и никогда — только как к средству».

В этическом учении человек рассматривается с двух точек зрения:

· человек как явление;

· человек как вещь в себе.

Поведение первого детерминировано исключительно внешними факторами и подчиняется гипотетическому императиву. Поведение второго должно подчиняться категорическому императиву, высшему априорному моральному принципу. Таким образом, поведение может определяться и практическими интересами, и моральными принципами. Возникают две тенденции: стремление к счастью (удовлетворению некоторых материальных потребностей) и стремление к добродетели. Эти стремления могут противоречить друг другу, и так возникает «антиномия практического разума».

Долг

Человек, стремящийся к добродетели, обладает волей, побуждающей его к совершению добрых дел. Это чистая, добрая воля. Она разумна, так как имеет в себе способность действовать согласно представлению о том, как должно (следует) поступать, — то есть о законе правильности. Человек проявляет свое отношение к закону через степень уважения. Уважение как чувство, свойственное человеку, целиком зависит от разума. Необходимость действия из уважения к нравственному закону и есть долг. Долг выражает нравственные соображения, пусть даже порой и противоречащие эмпирическим интересам индивида.

Мнимая мораль — та, которая основана на принципах полезности, приятности, инстинкте, внешнем авторитете и различного рода чувствах.

Нравственное достоинство "приписывается [Кантом] лишь тому, кто не только какие-нибудь частные и случайные интересы, но и все благополучие своей жизни безусловно подчиняет моральному долгу или требованиям совести"[7].

Этика. Проблемы этики (должного человеческого поведения) и существования Бога анализируются Кантом прежде всего в работе «Критика практического разума». Учение о «чистом разуме» оказыва­ется при этом теоретическим фундаментом, необходимым для построе­ния и обоснования «практического разума».

К центральным проблемам этики Канта (как и всей этики эпохи Просвещения) относятся проблемы свободы и необходимости. Чело­век, с одной стороны, есть всего лишь одно из «явлений» («вещей-для-нас») в мире природы и, как и любое явление, подчинен необходимости, господствующей в мире явлений. Но, с другой стороны, человек при­надлежит к числу умопостигаемых «вещей-в-себе», есть субъект нрав­ственного сознания и потому свободен. Отсюда человек выступает как необходимая сущность (явление) в одном отношении и как свободная сущность («вещь-в-себе») — в другом.

Следуя Руссо, Кант утверждает, что каждый человек, каждая лич­ность является самоцелью. Поэтому личность не может быть сред­ством при решении любых задач, даже задач по достижению всеобще­го блата. Отсюда следует кантовский категорический императив, имеющий две формулировки:

• «...поступай только согласно такой максиме, руководствуясь кото­рой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом» ¹;

• «...поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не от­носился бы к нему только как к средству» ².

Но даже следуя категорическому императиву в своем поведении, человек может это делать по двум причинам:

а) во-первых, в силу эмпирической склонности вести себя нрав­ственно (например, вы сидите в автобусе, увидели вошедшую старушку, пожалели ее и уступили ей место);

б) во-вторых, в силу осознания нравственного долга (например, вы уступаете старушке место не из желания помочь, а потому, что, даже не желая вставать, вы осознаете необходимость вести себя именно так: ведь правила вашего личного поведения должны быть такими, чтобы могли стать законом для всех).

И. Кант убежден, что этика может существовать не только как совокупность назиданий, советов, заповедей, подкрепленных авторитетом Священного Писания. Именно такой была современная ему христианская этика. По И. Канту, этика может быть построена как точная наука. Этические истины должны быть обоснованы самостоятельно, независимо от истин веры. Это значит, что И. Кант утверждает автономию нравственности от религии. Основным мотивом для философа служит следующий. Религия разнообразна. Даже в пределах христианства существует множество конфессиональных направлений:
римский католицизм, православие, разнообразные протестантские учения. Однако нравственность, если она претендует на то, чтобы в действительности быть таковой, должна быть универсальной, общечеловеческой. Она не должна зависеть от конфессионального разнообразия, как не зависят от него истины математики и естествознания. Построить этику по образцу науки — значит создать учение об универсальной общечеловеческой нравственности. Обратим внимание, что попытку построить этическое учение по образцу наиболее строгой из наук — математики — до И. Канта предпринял Б. Спиноза. В знаменитом трактате «Этика» Б. Спиноза выводит аксиомы, теоремы, леммы и т.д. совершенно так же, как это имеет место в эвклидовой геометрии. И. Кант не идет по пути внешнего подобия. Научная этика сходна с математикой и естествознанием в главном — ее истины должны быть необходимыми и всеобщими. А значит, они должны опираться на естественный свет человеческого разума, как на него опирается наука.
Единство самосознания проявляется в том, что человек не может жить, находясь в противоречии с самим собой. Поскольку человек разумное существо, он способен сохранять единство собственного «я». В этике И. Кант развивает следствия из декартовского cogito, так же как он делал это в учении о познании. Одним из таких следствий является разумное постоянство воли. Личность не распадается, сохраняет тождество сама с собой, поскольку способна поддерживать и направлять свою волю. Из разумного постоянства воли следует, что жизнь самосознающей себя личности подчиняется правилам, которые каждый индивид устанавливает для себя самостоятельно. Здесь мы встречаемся с важнейшей частью кантовской этики — учением об автономии личности. Автономия в данном случае понимается в смысле буквального перевода с греческого — «самозаконность». «Дай себе закон», — призывает Кант. Иначе говоря, жизнь разумной личности невозможна без того, чтобы не следовать некоторым самостоятельно установленным правилам. Таким правилом может быть, например, «не брать в долг», которому следовал он сам. Но подобного рода правила не безусловны. Это правила благоразумия. Они зависят от характера человека, от обстоятельств его жизни и многого другого. Тем не менее они выступают в качестве императивов, т.е. повелений. Условных императивов может быть бесконечное множество. Однако есть и императив безусловный —
правило, одинаково обязательное и приемлемое для всех людей, поэтому общеобязательное. Всеобщее правило поведения, или категорический императив, может быть построено также, как правило математики, т.е. быть чисто формальным. Категорический императив тем самым выражает понятие безусловного и всеобщего долженствования. Он столь же естествен, как закон природы, он может быть одинаково воспринят и мною, и другим человеком. И. Кант формулирует категорический императив: поступай лишь согласно тому правилу, следуя которому ты можешь вместе с тем (без внутреннего противоречия) хотеть, чтобы оно стало всеобщим законом. Или, другими словами: поступай так, как будто правило твоей деятельности посредством твоей воли должно стать всеобщим законом природы. Расшифровывая это правило, И. Кант получает окончательный вывод: поступай так, чтобы человечество и в твоем лице, и в лице всякого другого всегда рассматривалось тобою как цель и никогда только как средство. Кантовский категорический императив формулирует принцип безусловного достоинства личности. С этой точки зрения, человек не может быть принесен в жертву ни так называемому «общему благу», ни светлому будущему. Высшим мерилом отношений между людьми с позиций категорического императива является не чистая полезность, а значимость личности. Глубинный смысл категорического императива в его всеобщности (универсальности); будучи отнесен лишь к кругу лиц, ограниченному по какому-либо признаку, он теряет свое значение. Единственное и достаточное его основание — человек как разумное существо. Он покоится на признании важности тех свойств и признаков (прежде всего разума), по которым все люди могут быть отнесены к единой категории рода человеческого.

4. Философия истории Гегеля

Философско-историческая концепция изложена Гегелем в курсе лекций под названием "Философия всемирной истории". Сфера истории - это сфера объективного духа, по терминологии Гегеля .
Объективный дух выступает в форме права, морали и нравственности, а нравственность, в свою очередь, объективируется через семью, гражданское общество и государство. Понятие "всемирной истории" впервые появляется у Гегеля как один из моментов в характеристике государства.
Высшей ступенью познания истории Гегель считает философское её постижение. Философское - значит разумное. Разум правит в мире, а значит и в истории. Реальный исторический процесс разумен. Лишь приняв эту установку, мы сможем адекватно постичь тайну истории.
Сущность истории Гегель выявляет в схеме целесообразной деятельности: "цель - средство - результат" Она сложна и реализуется на трех уровнях:

* История как сфера индивидуальной человеческой деятельности.
* История как национально-историческая форма жизнедеятельности людей.
* Собственно всемирная история.

Всемирная история совершается в сфере духа. Дух, в противоположность природе, - это свобода. Поэтому история есть прогресс в сознании свободы. Что бы в истории не происходило, что бы индивиды ни делали, свобода есть та конечная цель, к которой направляется работа всемирной истории.
Начало истории, по Гегелю, характеризуется деятельностью индивидов, которые руководствуются интересами, страстями и т.п. Но поскольку история разумна, она все эти аффектные действия пытается оразумить и для этого выбирает в качестве орудия великих личностей. Гегель называет имена Александра Македонского, Цезаря, Лютера.
Первый взгляд на историю как арену деятельности великих личностей не дает ответа на многие вопросы, в частности, на вопрос о разумности истории. Поэтому, Гегель предлагает второй, более конкретный уровень рефлексии.
На этом уровне центральным понятием является понятие "народного духа". Свобода здесь понимается в контексте национальных особенностей. Средством реализации свободы выступает государство.
И, наконец, третий уровень исторической рефлексии - история как всемирная история. Орудием истории выступает не отдельная личность, а всемирно исторические народы. Гегель выделяет три этапа мировой истории:

* Период погружения духа в естественность.
* Период сознания свободы.
* Период возвышения свободы до её чистой всеобщности.

"Философия истории" Гегеля - первое произведение, в котором философия и история не просто соединены, а взаимно раскрывают друг друга.

Всемирная история как прогресс в сознании свободы представляет собой, по существу, историю суверенных государств (нравственных субстанций), историю прогресса в государственных формированиях. В соответствии с этим всемирная история распадается, по Гегелю, на четыре всемирно-исторических мира : восточный, греческий, римский и германский. Им соответствуют следующие формы государств: восточная теократия, античная демократия и аристократия, современная конституционная монархия. "Восток знал и знает только, что один свободен, греческий и римский мир знает, что некоторые свободны, германский мир знает, что все свободны".

Носителем мирового духа является господствующий на данной ступени истории народ, который получает однократную и единственную возможность составить эпоху всемирной истории.

Все новое время, начавшееся Реформацией, Гегель считал эпохой германской нации, под которой он имел в виду не только немцев, но, скорее, вообще народы северо-западной Европы. Россия и Соединенные Штаты Северной Америки, по оценке Гегеля , пока не успели обнаружить себя во всемирной истории, и им это еще предстоит в будущем.

Сконструированное Гегелем разумное государство, являющееся в конкретно-историческом плане буржуазной конституционной монархией, в философско-правовом плане представляет собой право в его системно-развитой целостности, т. е. правовое государство. С точки зрения всемирно-исторического прогресса такое государство трактуется Гегелем как наиболее полная и адекватная объективация свободы в государственно-правовых формах наличного бытия.

Высшим моментом идеи  государства  и   Гегеля   представляет  идеализацию

суверенитета. Гегель  выделил  национальную  сущность  государства,  поделив

всемирную историю  мира  на четыре  всемирно-исторических   мира ,  возвеличивал

при этом германские народы  и  приукрашивая  степень  развитости  Пруссии  и

других немецких государств.

Всемирная история - связующее звено между объективным духом и Абсолютным Духом. Всемирная история - стадия Абсолютного Духа. Государство как высшая ступень объективного духа - ступень перехода к Абсолютному Духу, причастно Абсолютному Духу. Гегель рассматривает всемирную историю как процесс саморазвертывания Абсолютного Духа, выстраивает триаду периодов, каждый связан с определенной формой общественного сознания.

1) Искусство

2) Религия откровения

3) Философия.

Всемирная история разворачивается, проходя эти три стадии. Каждой стадии соответствует свой этап исторического развития и она связана с деятельностью народа, роль которого была исторической и в жизни которого соответствующее понятие играло наибольшую роль.

5. «Вещь-в-себе» — это объект внешнего мира (или весь мир в це­лом) такой, какой он существует сам по себе.

«Вещь-для-нас» — это образ (явление) объекта внешнего мира (или всего мира в целом), существующий в нашем сознании.

Вещь-в-себе есть трансцендентная сущность, т.е. находящаяся за пределами нашего возможного опыта, поскольку в опыте и в тео­ретическом познании, осмысляющем опыт, мы всегда имеем дело лишь с явлением (вещью-для-нас).

Хотя внешний мир и объекты в нем («вещь-в-себе») есть источник чувственных данных, он, по Канту, в принципе не познаваем ни с помо­щью чувств, ни с помощью рассудка, поэтому Канта можно назвать агностиком. За пределами чувственного опыта и рассудочного позна­ния существуют, по Канту, еще такие вещи-в-себе, как Бог, бессмертие и свобода. Кант считает их умопостигаемыми сущностями и предметом разума, но при этом не постижимыми для ума. Это Подтверждает тезис об агностицизме Канта.

6. Философия раннего Нового времени

Британские и французские философы XVII века называли идеями как общие отвлеченные понятия, так и простые представления. Возникают споры по поводу происхождения идей и их соответствия реальности; двумя основными позициями становятся рационализм и эмпиризм. Эмпирики считали источником идей ощущения и восприятия, которые лишь обобщаются в идеях. Субъект при этом трактовался как пассивный. Рационалисты XVII века считали источником познания спонтанную деятельность мышления, а идеи рассматривали как врождённые, изначально присущие субъекту и не сводимые к опыту.

Декарт защищал концепцию о врождённых идеях.

Джон Локк определял идею как «всё, что является объектом разума, когда человек мыслит»[2]. Таким образом, для Локка идея — это не столько элемент умственного процесса, сколько реальность сознания или внешнего мира, на которую этот процесс направлен.

В противоположность Локку Дэвид Юм относил идеи к сознанию. Он противопоставлял ясные впечатления или восприятия, которые человек получает из ощущений, и идеи, которые являются смутным воспроизведением восприятий в уме.

В Новое время, в 17—18 вв. понятие «И.» субъективируется, и И. отождествляются с понятиями человеческого ума. Согласно Р. Декарту и Дж. Локку, И. означает «образ вещи, создаваемый духом», представление, которому реальная вещь соответствует лишь несовершенным образом. В нем. идеализме на первый план выдвигается динамический, нормативный аспект И.: если И. правильна, она, несмотря на препятствия, непременно реализуется. Для Г.В.Ф. Гегеля И. является объективной истиной и одновременно истинным бытием; И. — это развертывающееся в диалектическом процессе мышление, а действительность есть развитая И.

Понятие «идея» в философии Нового времени (от Декарта до Юма)

7. В эпоху Возрождения предлагались как теории религиозных преобразований, так и социального переустройства.
Томас Мор - основатель утопического социализма. Принцип построения идеального общества, в котором нет социальных противоречий изложен в произведении «Утопия» (место, которого нет). Главным источником социальной несправедливости Т.Мор, вслед за Платоном, называет частную собственность. На воображаемом острове нет частной собственности и труд является обязанностью всех членов общества. Все произведенные продукты поступают в собственность общества и затем равномерно распределяются между всеми жителями Утопии. Продолжительность рабочего дня - 6 ч. От трудовой деятельности освобождаются люди, проявившие особые способности к наукам. Самые грязные работы выполняют рабы (военнопленные и осужденные преступники). Все должностные лица избираются. Мужчины и женщины имеют равные права. Жители верят в Бога, существует полная веротерпимость.

Мореплаватель рассказывает о различных народах и странах, в том числе и об острове Утопия. Термин «утопия» принадлежит Мору и в переводе означает «несуществующая страна» или «благословенная страна». Описывая Утопию, автор касается вопросов управления, занятий обитателей острова, х отношений друг с другом, пишет о рабстве, о супружестве, о религиях утопийцев. Мор полагает, что общество является результатом заговора богачей, а государство — их орудием. Утопия живет прекрасной, блаженной жизнью благодаря избавлению от частной собственности. Жителям неведомы излишества и роскошь. Рабами становятся те, кто допустит позорный проступок, или те, кто осужден на казнь за злодеяние. Мор, в противоположность Макиавелли, считал обязательным для правителей и государственных деятелей соблюдение общепризнанных норм морали. Не случайно термин «утопия» получил свое современное значение.

Этот поворот в развитии социалистических идей наметился задолго до английской революции XVII века. В начале XVI в., одновременно с первыми шагами Реформации, появилось первое произведение, уже содержащее в себе многие черты новой социалистической литературы: "Утопия" Томаса Мора. Именно в ней возникают такие приемы, сделавшиеся дальше стандартными, как описание путешествия в далекие страны, открытия ранее не известной экзотической страны, в которой существует идеальное, социалистическое общество. Недаром название этой книги послужило одним из терминов, которым обозначалось все учение: "утопический социализм".

"Утопия" Т. Мора. Эта книга была опубликована в 1516 г. Ее полное название: "Золотая книга, столь же полезная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии".

Тогда автор ее, Томас Мор, был влиятельным английским государственным человеком, делавшим блистательную карьеру. В 1529 г. он стал лордом-канцлером Англии, первым после короля человеком в государстве. Но в 1535 г. он выступил как решительный противник того преобразования церкви, которое под влиянием Реформации проводил король Генрих VIII . Мор отказался принести присягу королю как главе вновь созданной английской церкви, был обвинен в государственной измене и в 1535 г. обезглавлен. Четыре столетия спустя, в 1935 г., католическая церковь приняла Мора в число своих святых.

"Утопия" написана в форме разговора между Мором, его другом Эгидием и путешественником Гитлодеем. Гитлодей повидал весь свет и внимательно наблюдал жизнь. Участвуя в путешествии Америго Веспуччи, он был по его просьбе оставлен с несколькими товарищами "у пределов последнего путешествия". После странствий по морям и пустыням Гитлодей попадает на остров Утопия, где обнаруживает государство, живущее по справедливым законам, некогда установленным мудрым законодателем Утопом. Чтобы оценить впечатление, которое "Утопия" произвела на современников, надо иметь в виду, что все это написано в самом начале эпохи великих открытий, еще до романов Дефо и Свифта.

Все содержание "Утопии" так или иначе относится к двум темам: критике современного автору европейского общества и описанию идеального государства на острове Утопия. Это в основном соответствует разделению всего сочинения на две книги.

В первом направлении центральным тезисом является то, что современные европейские государства - это орудия корыстных интересов богачей:

"При неоднократном и внимательном созерцании всех процветающих ныне государств я могу клятвенно утверждать, что они представляются не чем иным, как неким заговором богачей, ратующих под именем и вывеской государства о своих личных выгодах" (42, с. 188).

Истинная же причина такого положения - это частная собственность и деньги:

"Впрочем, друг Мор, если сказать тебе по правде мое мнение, то по-моему, где только есть частная собственность, где все мерят на деньги, там вряд ли когда-либо возможно правильное и успешное течение государственных дел" (42, с. 73).

"...но если она (частная собственность) останется, то и у наибольшей и наилучшей части населения навсегда останется горькое и неизбежное бремя скорбей" (42, с. 74).

В качестве примера разбирается преступность, которая относится целиком на счет порочности социальной системы:

"Разве, поступая так, вы делаете что-нибудь другое, кроме того, что, создаете воров и одновременно их караете?" (42, с. 57).

Тогдашнее законодательство, каравшее воров смертью, признается не только несправедливым, но и неэффективным. Вместо этого Гитлодей предлагает обычаи, которые он видел у живущего в горах Персии народа полилеритов:

"в этом отношении я ни у одного народа не наблюдал лучшего порядка..." (42, с. 59).

Обычаи эти заключаются в том, что пойманных воров превращают в государственных рабов. В качестве знака их положения им подрезают одно ухо. Ленивых

"не столько наказывают кандалами, сколько поощряют ударами" (42, с. 60).

Наконец, для предотвращения побегов поощряются доносы: донесший о таком замысле раб получает свободу, свободный - деньги. Пойманного же беглого раба казнят, помогавшего ему свободного - обращают в рабство.

"Легко можно видеть, насколько они (эти законы) человечны и удобны",

- заключает рассказчик (42, с. 61).

Мрачной картине жизни европейских государств противопоставляется описание идеального государства на острове Утопия. Это не сухой трактат по государственному устройству или политической экономики, а живая картина жизни. Описывается одежда жителей, их занятия и развлечения, вид городов и храмов. Благодаря этому нам становится понятнее, какие черты этой жизни автор хочет выделить как более существенные.

Утопия является республикой, управляемой выборными должностными лицами, которых подданные называют "отцами". Вся жизнь в этой стране регулируется государством. Нет никакой частной собственности и денег. Основой хозяйства является всеобщая трудовая повинность. И прежде всего для всех (или почти всех) обязательно отработать определенный срок в сельском хозяйстве:

"У всех мужчин и женщин есть одно общее занятие - сельское хозяйство, от которого никто не избавлен" (42, с. 83)

Достигшие определенного возраста граждане направляются на работу в деревню, а после того, как они отработают там 2 года, переселяются в города. Кроме того, каждый обучается какому-либо ремеслу, которым занимается остальное время. Работа происходит под наблюдением чиновников:

"Главное и почти исключительное занятие сифогрантов (одна из разновидностей "отцов") состоит в заботе и наблюдении, чтобы никто не сидел праздно, а чтобы каждый усердно занимался своим ремеслом..." (42, с. 84).

Равномерность распределения населения также регулируется государством путем массовых переселений:

"Эти размеры (общин, называемых семействами) соблюдаются путем переселения в менее людные семейства тех, кто является излишним в очень больших. Если же переполнение города вообще перейдет надлежащие пределы, то утопийцы наверстают безлюдье других своих городов" (42, с. 88).

"Если какой-нибудь несчастный случай уменьшает население собственных городов утопийцев... то такой город восполняется обратным переселением граждан из колоний" (42, с. 89).

Рассказчик с симпатией подчеркивает единообразие, стандартность возникающего таким образом уклада жизни.

"Что же касается одежды, то за исключением того, что внешность ее различается у лиц того или другого пола, равно как у одиноких и состоящих в супружестве, покрой ее остается одинаковым, неизменным и постоянным на все время..." (42, с. 83).

Верхнюю одежду составляет плащ.

"Цвет этого плаща одинаков на всем острове, и притом это естественный цвет шерсти" (42, с. 87).

Это касается не только одежды:

"На острове пятьдесят четыре города, все обширные и великолепные; язык, нравы, учреждения и законы у них совершенно одинаковые. Расположение их всех также одинаково, насколько это допускает местность" (42, с. 77).

"Кто знает хотя бы один город, тот узнает все города Утопии, до такой степени сильно похожи все они друг на друга, поскольку этому не мешает природа местности" (42, с. 80).

Все продукты потребления получаются с общественных складов, причем каждый может брать сколько ему нужно. Однако питание вообще в значительной мере централизовано:

"хотя никому не запрещено обедать дома, но никто не делает этого охотно, потому что считается непристойным и глупым тратить труд на приготовление худшей еды, когда во дворце, отстоящем так близко, готова роскошная и обильная" (42, с. 90).

Речь идет о добровольных общих трапезах. Но в описании их рассказчик как-то сбивается и говорит:

"тут (во дворцах) эти семьи должны обедать" (подчеркнуто нами - авт.) (42, с. 90).

И описание общих трапез больше напоминает рационирование, чем распределение по потребностям:

"Блюда с едой подаются не подряд, начиная с первого места, а каждым лучшим кушаньем обносят прежде всего всех старейшин, места которых особо отмечены, а потом этим блюдом в равных долях обслуживают остальных" (42, с. 91).

Совместные трапезы типичны для общей тенденции: жизнь обитателя Утопии должна проходить на глазах у всех.

"У них нет ни одной винной лавки, ни одной пивной; нет нигде публичного дома, никакого случая разврата, ни одного притона, ни одного противозаконного сборища; но присутствие на глазах у всех создает необходимость проводить все время или в привычной работе, или в благопристойном отдыхе" (42, с. 92).

В домах -

"Двери двустворчатые, скоро открываются при легком нажиме и затем, затворяясь сами, впускают кого угодно - до такой степени у утопийцев устранена частная собственность. Даже самые дома они каждые десять лет меняют по жребию" (42, с. 81).

Желающий погулять за городом должен взять на это разрешение у отца, жена - у мужа, муж - у жены. Отправляющийся в другой город обязан получить разрешение у должностных лиц.

"Они отправляются одновременно с письмом от князя, свидетельствующим о позволении, данном на путешествие, и предписывающим день возвращения: (42, с. 92).

"Если кто преступит свои пределы по собственному почину, то, пойманный без грамоты князя, он подвергается позорному обхождению: его возвращают, как беглого, и жестоко наказывают. Дерзнувший на то же вторично - обращается в рабство" (42, с. 93).

(Подробнее о рабстве будет сказано позже).

В Утопии существовал индивидуальный моногамный брак, однако в рассказе не говорится, заключается ли он по желанию жениха и невесты, или вопрос решается родителями или чиновниками. Но государство строго следит за соблюдением целомудрия до брака и за взаимной верностью супругов. Виновные караются продажей в рабство. Заключение брака утопийцы сравнивают с продажей лошади, и на этом основании жениху перед вступлением в брак показывают невесту голой, а невесте - жениха, - так как ведь снимают же при покупке лошади с нее попону!

Утопийцы не обременены тяжелой работой - они трудятся только 6 часов в день, остальное время посвящая наукам, искусствам и "благопристойному отдыху". Объяснение того, каким же образом они, несмотря на это, достигают изобилия, таково: в Европе труд бедняков создает богатства, которые по большей части идут на содержание бездельников, в Утопии же трудятся все. Список бездельничающих очень интересен: на первом месте стоят женщины, потом священники и монахи, затем помещики и их челядь!

Утопийцы по видимости во всем равны друг другу - в обязательной трудовой повинности, в цвете и покрое платья, в строении их домов. Но это далеко не полное равенство. От трудовой повинности освобождаются чиновники и те, кому постановление чиновников

"дарует навсегда это освобождение для основательного прохождения наук" (42, с. 86).

"Из этого сословия ученых выбирают послов, духовенство, траниборов (высших чиновников) и, наконец, самого главу государства..." (42, с. 86).

Если сравнить это с другим местом рассказа:

"По большей части каждый вырастает, учась отцовскому ремеслу" (42, с. 83),

то возникает представление о замкнутом сословии, почти касте, в руках которой находится руководство государством. Что касается остальной массы населения, то о ней рассказчик высказывается так (говоря о том, что законы должны быть простыми, не требующими сложного толкования):

"Простой народ с его тугой сообразительностью не в силах добраться до таких выводов, да ему и жизни на это не хватит, так как она занята у него добыванием пропитания" (42, с. 116).

И уж полностью эта картина равенства разрушается, когда мы узнаем о том, что жизнь в Утопии в значительной мере основывается на рабстве. Рабами выполняются все грязные и тяжелые работы. Но рабство, по-видимому, несет не только экономическую функцию. Источник рабов таков:

"...они обращают в рабство своего гражданина за позорное деяние или тех, кто у чужих народов был обречен на казнь за совершенное им преступление", (их покупают или получают даром), (42, с. 110).

"Рабы того и другого рода не только постоянно заняты работой, но и закованы в цепи; обхождение с рабами, происходящими из среды самих утопийцев, более сурово..." (42, с. 111).

"Труд этих лиц приносит больше пользы, чем их казнь, а с другой стороны, пример их отпугивает на более продолжительное время от совершения подобного позорного деяния. Если же и после такого отношения к ним они станут бунтовать и противиться, то их закалывают, как диких зверей, которых не может обуздать ни тюрьма, ни цепь" (42, с. 114).

В рассказе об Утопии есть и описание общего мировоззрения ее жителей. Оно основывается на признании удовольствий высшей целью жизни. Отказ от них

"может быть лишь в том случае, когда кто-нибудь пренебрегает этими своими преимуществами ради пламенной заботы о других и об обществе, ожидая взамен этого страдания большего удовольствия от Бога". (42, с. 107).

В Утопии господствует полная свобода совести, ограниченная лишь тем, что Утоп

"с неумолимой строгостью запретил всякому ронять так низко достоинство человеческой породы, чтобы доходить до признания, что души гибнут вместе с телом и что весь мир несется зря, без всякого участия Провидения. Поэтому, по их верованиям, после настоящей жизни за пороки назначены наказания, и за добродетель - награды" (42, с. 128).

Некоторые утопийцы считают богом Солнце, другие - Луну, третьи - кого-либо из древних героев. Но все они признают

"некое единое божество, неведомое, вечное, неизмеримое, необъяснимое, превышающее понимание человеческого разума, распространенное во всем мире не своею громадою, а силою: его называют они отцом" (42, с. 126).

Такому абстрактному теизму сродни и богослужение утопийцев. В храмах нет изображений богов. Богослужение заключается в том, что молящиеся вместе со священником под музыку поют хвалу богу. Священниками могут быть и мужчины и женщины, мужчины могут быть женатыми.

В последнее время, как сообщает рассказчик, в Утопии стало известно христианство, которое нашло там много последователей. Правда, один проповедник, который называл другие религии языческими, а их последователям угрожал вечным огнем, был арестован и осужден. Очень интересна мысль рассказчика, что быстрое распространение христианства в Утопии объясняется сходством между коммунистическим строем утопийцев и порядками в первой апостольской общине, которая

"сохраняется и до сих пор в наиболее чистых христианских общинах" (42, с. 127).

Ссылка на коммунистический характер общины, описанной в "Деяниях Апостолов", была излюбленным аргументом еретических сект, и трудно представить себе, кого, если не какое-либо из таких течений, подразумевает автор под "чистой христианской общиной", современной ему.

Если смотреть на Мора как на мученика, отдавшего жизнь за идеалы католической церкви, то "Утопия" поразит тем, как она далека от этих идеалов. Кроме сочувственного описания гедонистского мировоззрения, бесцветно теистической религии, там можно найти и прямые, хотя замаскированные, выпады против христианства и папы. По-видимому, до сих пор никому так и не удалось объяснить, как уживались эти две концепции в одном человеке.

Но если смотреть на "Утопию" как на произведение литературы хилиастического социализма, она поражает своей умеренностью. Мы не встречаем упразднения семьи, общности жен, государственного воспитания детей в отрыве от родителей. Очевидно, новое, светское течение в социализме начинает как бы из далека, совсем не с тех крайних концепций, которые были сформулированы в еретических течениях.

8. Заблуждения человеческого ума. Развитию науки мешают раз­личные заблуждения человеческого ума, т.е. искаженные образы дей­ствительности; Бэкон называет их «идолами» или «призраками*. Вы­деляя четыре типа таких заблуждений, Фрэнсис Бэкон почти полнос­тью следует Роджеру Бэкону (ср. с табл. 48 на с. 223).

Таблица 56. Заблуждения человеческого ума

Фр.Бэкон – родоначальник эмпиризма, лорд-канцлер Англии. Два главных труда – «Новый Органон»  и «Новая Атлантида». Бэкон ставил задачу реформы науки, противопоставляя свое понимание науки и ее метода тому пониманию, на которое опирался Аристотель в своем «Органоне». Основанием преобразования науки философ считал критику схоластики.  Опираясь на логику Аристотеля, схоластика строит знание в форме силлогизма. Силлогизма состоит из суждений, суждения – из понятий. Понятия – результат поспешного и недостаточного обоснованного обобщения. Первым условием реформы науки является усовершенствование методов обобщения, образования понятий. Необходима новая теория индукции.

 Ф.Бэкон критикует рациональное познание, т.к. оно недостоверно и ненадежно – разум очень многое привносит в познание от себя. Такие привнесения Бэкон называет «идолами» разума. Необходимо выделить и очистить разум от этих идолов.  Их четыре вида – «идолы пещеры», «идолы пещеры», «идолы рода»,  «идолы площади» и «идолы театра». «Идолы рода» - это препятствия (заблуждения), обусловленные общей для всех людей природой. Человек судит о природе по аналогии с собственными свойствами. «Идолы пещеры» - это ошибки, связанные с особенностями познающего человека. Предрассудки, заблуждения человека («пещера») отражаются на его выводах в процессе познания. Например, одни склонны верить в непогрешимый авторитет древности, другие напротив отдают предпочтение только новому. «призраки рынка» - неправильное  неточное употребление понятийного аппарата: слов, определений, выражений. «Призраки театра» - влияют на процесс познания существующей философии. Зачастую старая философия мешает проявлять новаторский подход, направляет познание не всегда нужное русло (например, влияние схоластики на познание в средние века). Знание видов препятствий, подстерегающих человека при

исследовании природы, помогает избежать ошибок. Однако это знание лишь предпосылка при создании научного метода. Необходима его разработка. Изучая историю науки, Бэкон пришел к выводу, что в ней четко выступают два пути, или метода исследования: догматический и эмпирический. Ученый, следующий догматическому методу, начинает свою работу с общих умозрительных положений и стремится вывести их них все частные случаи. Догматик похож на паука, который из самого

себя ткет свою паутину. Ученый, следующий эмпирическому методу, стремится только к максимальному накоплению фактов. Он похож на муравья, который беспорядочно тащит в муравейник все, что ни попадется на пути. Истинный метод состоит в умственной переработке материалов, который доставляет опыт. Это путь «пчелы», соединяющий в себе все достоинства «пути паука» и «пути муравья». Необходимо собрать всю совокупность фактов, обобщив их  (взглянуть на проблему

«снаружи»), а, используя возможности разума, заглянуть «вовнутрь» проблемы, понять ее сущность. Т.о. лучшим путем познания, по Бэкону, является эмпиризм, основанный на индукции (сбора и обобщение фактов, накопление опыта) с использование рационалистических приемов понимания внутренней сущности вещей и явлений разумом.  Главные задачи познания – помочь человеку добиться практических результатов в его деятельности, способствовать новым изобретениям, развитию экономики, господству человека над природой. Отсюда известный афоризм Ф.Бэкона: «Знание – сила!».

Учение Ф . Бэкона об идолах .Идолы – искаженные образы действительности, ложные представления, понятия, предрассудки, которыми обременено сознание человека. Существует четыре вида: А) Идолы рода –это ложные представления о мире, кот. присущи всему чел. роду и явл.результатом ограниченности чел. ума и органов чувств. Это самый опасный вид идолов, т.к. они коренятся в чел. сущности: в чувствах и особенно в разуме.Идолы рода относятся к врожденным. Б) Идолы пещеры – искаженные представления о действительности, связанные с субъективным восприятием человека окружающего его мира. Кроме ошибок, свойственных человеку, у человека существует своя пещера,свой внутренний субъективный мир, следовательно, «сколько людей, столько и мнений». Этот вид наиболее многочисленен и разнообразен. Идолы пещеры –врожденные идолы. Врожденные идолы нельзя полностью искоренить. Полезными являются сомнения во всем том, что сильно укоренилось в разуме. В) Идолы рынка(площади) – ложные представления людей, порожденные неправильным употреблением слов. Поскольку люди объединены речью, то установление такого неправильного понимания слов ведет к тому, что разные люди в одни и те же слова вкладывают различный смысл. Эти идолы приобретенные. Г) Идолы театра (теории) – ложное представление о мире. Каждая философская система – это театральные действия,представляющие собой вымышленные миры. Это приобретенные идолы.

Становление научного метода познания в философии Нового времени: эмпиризм и рационализм ( Ф . Бэкон и Р. Декарт).

Френсис Бэкон – эмпирик, знания должны получатся опытным путём, критиковал схоластику как бесплодные богословские споры, считал необходимым избавление от идолов рода (огранич. чел. ума и чувств), пещеры(суб. восприят. мира), рынка (неправ. употреб. слов), театра (вера авторитету).Индукция – от частного к общему. Отождествлял субстанцию с формой конкретных вещей. У материи есть множество свойств. Форма – род движения материальных частиц. Рене Декарт – рационалист, критиковал. схол., математик,выдвинул идею математизации всего научного знания, в познание отдавал предпочтение разуму, а не чувствам и опыту, так как последние зависят от органов чувств и суб. восприятия мира, выдвинул теорию о врождённых идеях.Дедукция – от общего к частному. Выделял «мыслящею» и «материальную»субстанцию.

«Я мыслю – Я существую»

К числу важных элементов своего нового метода Бэкон относил критику предрассудков и недостатков нашей умственной и душевной организации. Их Бэкон называл« идолами », и от этих «идолов», по его убеждению, нужно первым делом очиститься на пути к новой логике и новому отношению к действительности. Все « идолы » Бэкон делит на четыре основных типа. Пользуясь образным языком, он именует их идолами рода, пещеры, рынка и театра.

Первая разновидность, а именно идолы рода(idola tribus), согласно Бэкону , проистекают из общих пороков человеческого восприятия мира. Речь здесь идет, прежде всего, о склонности людей воспринимать природу по аналогии с собственной жизнью. Именно этой склонностью Бэкон объясняет привнесение в природу целевых причин. Другим ярким примером идолов рода Бэкон считает склонность людей к обобщениям, не подтвержденным фактами.

Если идолы рода проистекают из недостатков общей человеческой природы, то идолы пещеры(idola specus), согласно Бэкону , порождаются особенностями каждого отдельного человека. Каждый смотрит на мир как бы из своей пещеры, которая возникает вследствие особенностей индивидуальной физиологии, воспитания, судьбы и пр.Особую роль в формировании идолов пещеры Бэкон отводит человеческим страстям.Другие виды идолов имеют у Бэкона сугубо социальные корни, а именно возникают из человеческого общения. Прежде всего это идолы рынка или площади (idola fori), связанные с языком. Слова же, отмечает Бэкон , устанавливаются сообразно разумению толпы, поэтому плохое и нелепое установление слов буквально осаждает разум. Слова прямо насилуют разум, смешивают все и ведут к пустым и бесчисленным спорам и толкованиям.

Основу философской системы Спинозы составялет учение о субстанции. Субстанцию Спиноза понимает как единую, вечную и бесконечную природу. Субстанция одна, она есть причина самой себя (causa sui). Эта единая субстанция не нуждается ни в чем другом для того, чтобы существовать. Природа разделяется на природу творящую и природу сотворенную. Природа творящая есть Бог, единая субстанция . Отождествляя природу и Бога, Сппиноза отрицает существование какого-либо надприродного или сверхприродного верховного существа. Такой подход называется пантеизмом.
Субстанция обладает двумя главными атрибутами (свойствами): мышлением и протяжением (пространственностью), посредством которых человеческий ум воспринимает субстанцию в ее конкретности, хотя число атрибутов, присущих субстанции, безгранично. Нет никакой причины, которая бы стимулировала субстанцию к действию, кроме нее самой.
От субстанции, представляющей собой необусловленное бытие, Спиноза отличает конечные вещи, для которых он использует понятие модуса. Конечные вещи, или модусы, отличаются от субстанции тем, что зависят от внешней причины. Они характеризуются не только своей конечностью, но и такими качествами, как изменение, движение. Между модусами существует взаимодействие. Единичные, конкретные вещи (модусы) - это природа сотворенная. Модусов существует бесконечное множество.

Субстанция у Спинозы, — то, что «существует само по себе и представляется само через себя» (Э:I, опр.). Субстанция (она же «природа», она же «бог» — «Deus sive Natura») существует только одна, то есть она есть всё существующее. Таким образом, Бог Спинозы не является личностным существом в традиционном религиозном понимании: «в природе Бога не имеют место ни ум, ни воля» (Э:I, сх. к т.17). Субстанция бесконечна в пространстве и вечна во времени. Субстанция, по определению, неделима: делимость — лишь видимость конечных вещей. Любая «конечная» вещь (конкретный человек, цветок, камень) является частью этой субстанции, её модификацией, её модусом.
В противовес им Лейбниц выдвинул теорию о монадах (или о множественности субстанций). Основные положения данной теории (монадологии) следующие: весь мир состоит из огромного количества субстанций ; эти субстанции он называет монадами (в переводе с греческого - "единое", "единица"); монада проста, неделима, не имеет протяжения; поскольку субстанции активны и способны к деятельности, они имеют духовный, нематериальный характер; по своей сути монада - это деятельность, единое, непрерывно меняющее свое состояние; в силу непрерывности своего существования монада осознает себя; монады абсолютно замкнуты и независимы друг отдруга (по мнению Лейбница:"не имеют окон, через которые что-либо могло бы войти туда и оттуда выйти").

Реализм утверждает, что существует универсальная концепция "белизны", которую воплощают эти два камня. Эти два конкретных белых камня обладают универсальной характеристикой "белизны". Хотя белые камни существуют в пространстве и времени, универсалия "белизна" не имеет этих ограничений. Номинализм , однако, утверждает, что универсальная концепция "белизны" не нужна, и вместо этого призывает нас сосредоточиться на конкретных вещах. С точки зрения номинализма , существуют эти два камня, и нет нужды начинать разговор об "универсальной концепции белизны".

Идея "универсалии", использованная здесь без определения, требует дальнейшего объяснения. Обратимся к Сократу. Он является человеком и одновременно экземпляром человечества. Теперь рассмотрим Платона и Аристотеля. Они также являются людьми и экземплярами человечества. Мы могли бы продолжить этот список, называя имена многих людей, однако парадигма булот аналогичной отдельные люди являются экземплярами человечества. Реализм утверждал, что абстрактная идея "человечества" имеет свое собственное существование. Она является универсалией; а конкретные люди, например Сократ, Платон и Аристотель являются конкретными примерами этой универсалии. Общая черта человечности, объединяющая всех троих, имеет свое собственное реальное существование.

Многим читателям этот спор может показаться типичным для схоластики: бессмысленным и педантичным. Тем не менее, читателю важно осознать, что термин " номинализм " относится к спору об универсалиях. Он не имеет прямого влияния на богословие и не определяет никакого конкретного богословского взгляда. Вскоре мы вновь возвратимся к этому.

Две крупные схоластические школы, находящиеся под влиянием реализма , доминировали в ранний средневековый период — томизм и скотизм, названные, соответственно, по имени Фомы Аквинского и Дунса Скота. Ни одна из них не имела существенного влияния на Реформацию и поэтому не требует дальнейшего рассмотрения. Однако, две поздние формы схоластики имели значительное влияние на Реформацию и поэтому заслуживают пристального влияния. Это "Via moderna" и "schola Augustiniana moderna".

Информация в лекции "7 Основные этапы разработки программ" поможет Вам.

Многие учебники, рассматривающие Реформацию, указывают на конфронтацию между " номинализмом " и "августинианством" накануне Реформации и трактуют Реформацию как победу последнего над первым. В последние годы, однако, достигнут значительный прогресс в понимании природы позднесредневековой схоластики, что потребовало переписать заново интеллектуальную историю ранней Реформации. Ниже мы попытаемся отразить ситуацию, сложившуюся в результате самых последних исследований

Спор об универсалиях: реализм и номинализм

Одним из важных философских вопросов средневековья был вопрос об отношении общего к единичному. Спор по этому поводу известен как спор о универсалиях, т.е. о природе общих родов и понятий. Существовали два основных решения этого вопроса.

Реализм. Согласно ему, общие роды (универсалии) существуют реально, независимо от человека. Подлинной реальностью обладают не единичные вещи, а только общие понятия - универсалии, существующие вне сознания, независимо от него и материального мира. Среди виднейших представителей реализма можно выделить Иоанна Скотта Эриугену и Фому Аквинского. Эриуген выделял 3 вида существующих универсалий: (троякость существования) «до вещей» (в божественном разуме), «в самих вещах» (как их сущность или формы) и «после вещей» (в чел. разуме как результат абстракции). Взгляды Аквинского похожи. Во-первых, общее понятие (универсалии) существует в единичных вещах (in rebus) как их сущностная форма (forma substantiales); во-вторых, они образуются в человеческом разуме при абстрагировании от единичного (post res); в-третьих, они существуют до вещей (ante res) как идеальный прообраз индивидуальных предметов и явлений в божественном разуме. В этом третьем аспекте, в котором Аквинат онтологизирует будущее в смысле объективного идеализма, он отличается от Аристотеля.

Эти взгляды можно отнести к умеренному реализму. Существовал и крайний реализм, согласно представителям которого общее существует только вне вещей (например, Ансельм). По Абеляру существуют только единые вещи. Но они могут быть сходны между собой, на этом сходстве и основана возможность универсалий. Когда мы утверждаем что-то по отношению ко многим вещам, наше утверждение относится не к вещи, а к слову (это номинализм). Но наряду с этим Абеляр предполагал реальность общих понятий в уме Бога. Это образцы, по которым Бог творит вещи.

Согласно концепции номинализма универсалии не существуют реально, независимо от человека. Они суть только имена (Росцелин). Существует только индивидуальное и только оно может быть предметом познания... Задача знания - постижение частного, единичного. Общее существует только в уме человека. В самих вещах нет ни общего ни единичного. И то и другое присуще только нашему способу рассмотрения одной и той же вещи. Для объяснения перехода мысли к общему представитель номинализма Уильям Оккам вводит понятие о интенции, т.е. о направленности мысли, о логических. и психологических. актах или знаках. Все общие понятия - это знаки, логически обозначающие многие объекты.