Особенности средневекового естествознания

Глава 3. “Средневековая наука и наука Возрождения. Возникновение классического естествознания”

3.1. Особенности средневекового естествознания (6-14 вв.)

Американский медиевист, историк техники и культуролог Линн Уайт писал в 70-х годах: “Пятьдесят лет назад, будучи студентом, я твердо знал две вещи о средневековой науке: во-первых, что ее не было, и, во-вторых, что Роджер Бэкон преследовался церковью за научные знания. Многие убеждены в этом и по сей день”. Именно так трактуют данный период в своих работах по истории физики Кудрявцев, Спасский и Дорфман. Тем не менее, современные исследователи относятся к этому периоду более конструктивно.

При рассмотрении истории европейского естествознания в средние века, нас будут интересовать три проблемы:

1. В чем специфика статуса естествознания в структуре знаний и в целом внутри средневековой культуры?

2. Какова связь между ней и античными научными программами?

3. Что наиболее важного и нового добавила эта эпоха в науку по сравнению с античностью?

Рекомендуемые материалы

Естественно, что при рассмотрении этих вопросов невозможно обойти влияния христианства, которое определяло всю культурную среду эпохи. Как изменяется статус теоретического знания о природе (естествознания) в связи с принятием христианства?

В христианской традиции существует три источника знания: опыт, разум и Откровение. Новым здесь является Откровение, причем статус всех трех – разный. Абсолютным авторитетом является именно Откровение. Что касается остальных двух источников, то Августин, Тертуллиан и другие отцы церкви в своей полемике с языческими скептиками и неоплатониками отстаивали реальность и достоверность чувственного опыта. Августин: “Мы не должны жаловаться на чувства, будто бы они нас обманывают; мы не имеем права требовать от них более надлежащего. Что видят глаза, то видят совершенно правильно. Если палка, опущенная в воду, кажется изломанною, то есть причина такого явления…”. Материя и плоть не могут быть третированы христианами так же как Платоном, хотя бы потому, что бог явился в мир во плоти, рожденным смертной женщиной. Христианская теология рассматривает злое начало не во плоти как таковой, а в ее испорченности, вызванной грехопадением.

Таким образом мы видим, что разум, а следовательно и наука как теоретическое знание теснится с двух сторон: сильно – со стороны духа и, слабее, со стороны непосредственного ощущения. И, действительно, христианская теология значительно менее доверяет разуму, чем античная философия.

Меняется и отношение к природе. Помимо обычно природной, чувственной реальности существует и другая, истинная реальность, которая является в чудесах и которая окончательно явится по воскресении. Интерес вызывают не обычные, а именно эти чудесные, удивительные, исключительные явления, которые подтверждают всемогущество божие. Что касается естественных явлений, то в отношении них для бога в силу его всемогущества и всеведения нет ничего невозможного. Эта подчиненность, приниженность естественного порядка вещей, природных законов совершенно чужда античности. Иоанн Златоуст (4 век) постоянно подчеркивает, что всемогущество бога позволяет ему творить вопреки естественному порядку вещей. “…Он сделал для нас наилучшим учителем самый образ сотворения, устроив все сотворенное выше естественного порядка”.

При этом основной целью помысла божьего является не природа, но человек. Иоанн Златоуст: “Огонь по своей природе стремится вверх, всегда рвется и летит в высоту, и, хотя бы тысячу раз его нудили и заставляли, не устремится вниз. Но с солнцем бог сделал совершенно противное: обратил лучи его к земле и заставил свет стремиться вниз и светить людям; для них ты и сотворено. И пламя свечи не позволило бы сделать этого с собою, а столь великая и чудная звезда склоняется вниз и смотрит к земле – в противоположность огню – по силе Повелевшего”. Именно в этот период формируется воззрение на природу, которое становится преобладающим в средневековом мире: природа не есть нечто самостоятельное, несущее в себе свою цель и свой закон, как, например, у Аристотеля. Напротив, она создана для человека, для его блага – как в целом, так и в отдельных своих проявлениях. Учение о божественном всемогуществе оказывается связанным с тенденцией ликвидации самостоятельности природы, бог христианства сверхъестественен, он могущественнее любого языческого бога. Так, догмат о сотворении мира богом из ничего требует радикального пересмотра всего античного отношения к природе.

Появляется также новый мотив. И.Златоуст: “бог не только наложил на природу стихий знак их несовершенства, но и соизволил рабам своим – человекам повелевать”. Всем известен библейский рассказ об остановке солнца Иисусом Навиным. Здесь можно видеть, как связаны между собой догмат о творении, вера в чудо и убеждение в том, что природа сама для себя недостаточна, и что человек призван быть ее господином, повелевать стихиями.

Понятно, что принижение значения разумного знания с одной стороны и лишение природы самостоятельности с другой, привели к изменению статуса естествознания, т. е. разумного знания (науки) о природе. Ведь коль скоро природа утратила свой прежний статус безусловной реальности, то и наука о природе потеряла свое прежнее значение и стала рассматриваться либо символически, либо в аспекте ее практической полезности. Ибо безусловной реальностью для христианской теологии является только бог.

Итак, отношение к естествознанию меняется: во-первых, ему отводится второстепенное место по сравнению с познанием бога и души; во-вторых, даже если внимание и привлекается к природным явлениям, то они выступают в качестве символов, указывающих на другую реальность, которая опять таки религиозно-нравственная.

Однако то новое отношение между человеком и природой, в котором человек из-за сопричастности к творцу может быть господином природы, заложило основы для расцвета техники и науки позже, начиная с 13 в. и в конце концов даже в 17-м веке, в эпоху становления механистической физики и философии. Изменилось ведь и понимание человека. В античности человек - высший в ряду природных существ. В христианстве человек не чувствует себя органической частью природы, моментом космоса, он вырван из природной жизни и поставлен вне ее. По замыслу бога он выше космоса, должен быть его господином, но в силу своего грехопадения его положение господина пошатнулось, хотя он и не утратил и не может утратить своего сверхприродного статуса.

Таким образом, понятно, почему в 6 – 11 вв. мы видим определенный упадок естествознания. Работы в этой области носят компиляторский характер, роль науки – чисто прикладная. Так, Бэда Достопочтенный (7-й в.) занимается изучением арифметики и астрономии, чтобы вычислить даты религиозных праздников, прежде всего пасхи.

Возникновение схоластической науки

Однако в 11-м, особенно, в 12 –м веках возникает известный перелом в отношении к науке и знанию, связанный с общими изменениями условий жизни. В это время в Западной Европе происходит “технологическая революция” прежде всего в сельском хозяйстве, связанных с целым рядом технических изобретений и нововведений. В 10 веке благодаря распространению подковы ширится использование лошади в сельском хозяйстве, в 11-м в. вместо древнего шейного хомута внедряется плечевой хомут, увеличивающий в 4 раза тягловую силу лошади. В том же веке внедряется совместное использование нескольких тягловых животных, новый тяжелый колесный плуг. Широко распространяются водяные мельницы, в Испании появляются впервые отмеченные у арабов ветряные мельницы. Все это существенно повысило продуктивность сельского хозяйства. Происходят изменения в ремесленных искусствах – варка цветного стекла, плавка чугуна, благодаря мощным мехам, приводимым в движение силой воды. В руках человека впервые в истории сосредотачивается такая сила – мощность водяных мельниц достигает 40 – 60 лошадиных сил. Все это, в свою очередь; приводит к развитию торговли и росту городов. Не стоит отбрасывать последствия крестовых походов, существенно раздвинувших горизонты общественной мысли. В обществе наряду со знатью и крестьянством, появились еще два многочисленных класса: буржуа и рыцарство.

Все это, в конечном счете, потребовало обществу большого количества образованных, по крайней мере, грамотных, людей. Историк 1-го крестового похода Гвиберт Ножанский (род. в 1053 г.) писал: “Незадолго до моего детства, да, пожалуй, и тогда еще школьных учителей было так мало, что в маленьких городках найти их было почти невозможно, а в больших – разве что с великим трудом, да если и случалось встретить такого, то знания его были столь убоги, что их не сравнить было даже с ученостью нынешних бродячих клириков”.

Именно в это время возникают первые университеты в Париже, Болонье, Оксфорде, Кембридже. Затем – в Неаполе, Риме, Падуе. В этих университетах высшим факультетом являлся богословский. В парижском – существовали еще медицинский и юридический. Подготовительным факультетом был философский факультет, или так называемый, факультет искусств. Обучение на этом факультете слагалось из двух ступеней – 1-я – тривиум ( грамматика, риторика, диалектика); 2-я – квадривиум (музыка, геометрия, астрономия, арифметика). Ясно, что основой учебы на этом факультете были античные авторы. Какие же?

Выше мы рассмотрели 3 основные научные программы античности: атомистическую Демокрита, математическую Платона, «физическую» Аристотеля. В вопросе о статусе природы Платон был ближе всего к христианской теологии (тезис о сотворении космоса Демиургом, несамостоятельность материи, учение об идеях). Августин писал, что Платон и неоплатоники ближе всех философов к христианству и что именно чтение неоплатоников содействовало его переходу от манихейства к христианской вере. Однако за основу средневекового естествознания была принята “Физика” Аристотеля. Почему?

1. Наверное, потому, что физическая картина мира более разработана у Аристотеля, чем у Платона, а общественная жизнь и практика требовали опоры на наиболее солидный фундамент. Труды Аристотеля образуют настоящую энциклопедию человеческого знания: логика, физика, астрономия, метафизика, биология, психология, этика, политика; за исключением математики и медицины – кладезь премудрости открывается перед жаждущим умом.

2. Аристотелева физика более соответствует непосредственно наблюдаемой природе. А она вполне реальна для христианина и вовсе не так низка как у Платона. Что касается “другой реальности” - то здесь есть Откровение, в котором дается истина. Здесь не нужен платоновский философский аппарат, ведь основным инструментом познания 2-й реальности является вера и только потом – разум.

3. Именно в это время с арабского Востока приходит громадный корпус сочинений, переводов трудов Аристотеля, неизвестных либо утраченных ранее в Европе. При этом Аристотель это единственный греческий автор, все труды которого были переведены на арабский, а с него на латынь.

4. Труды Аристотеля – находка для профессоров, а именно для нужд образования требовался философский фундамент. Они написаны в виде лекций, в отличие от диалогов Платона (вовсе не школьная форма). Аристотель широко обсуждался и комментировался и в эллинистическую эпоху и на арабском Востоке. Арабские последователи и комментаторы Аристотеля являлись учителями и комментаторами латинского Запада [5]. Последние самостоятельно просто не могли понять “Физику” и “Метафизику” Аристотеля, “Альмагест” Птолемея (без помощи Фаради, Авиценны(Ибн-Сины) и Аверроэса).

Но в то же время Аристотель и тем более его мусульманские последователи крайне далеки от христианской догматики, а поэтому история сращивания Аристотеля с христианской теологией не лишена конфликтов. Вот тезисы аристотелево-аверроистского учения, приписываемые Сигеру Брабантскому и отвергнутые церковью:

- Интеллект всех людей один по числу и один и тот же.

- Ложно и неподобающе утверждать: человек познает.

- Воля человека желает и выбирает исходя из необходимости.

- Все, что происходит в этом мире, подчиняется закону небесных тел.

- Мир вечен.

- Никогда не было первого человека.

- Душа, которая есть форма человека, подобно тому, как и человек, погибает вместе с разрушением тела.

- Душа, отделившись от тела после смерти не страдает от телесного огня.

- Свобода решения – это пассивная потенция, а не активная, и по необходимости она приводится в движение тем, к чему стремится.

- Бог не познает частности.

- Бог не познает чуждое ему самому.

- Деяния человека не направляются божественным провидением.

- Бог не может дать разрушимой и смертной вещи бессмертия и нетленности.

Отбрасывая аверроистские наслоения, можно вычленить следующие главные антихристианские тезисы Аристотеля [4]:

1) вечность и несотворенность мира;

2)достаточность естественной необходимости (причин) для объяснения мира;

3)учение о смертности души;

4) научное познание мира – как самоцель человеческой деятельности, что называлось в христианстве “похотью очес”.

Как же могло произойти совмещение столь несовместимых идеологий как философия природы Аристотеля и христианская теология?

Принятие аристотелевой программы облегчалось принятием принципа двойственной истины, который заключался в признании прав “естественного разума” наряду с христианской верой, основанной на Откровении. Естественно, что в 12-13-м вв. оба эти источника знания не были равноценны. Философские положения Аристотеля и его арабских комментаторов признавались вероятными, а не истинными в строгом смысле слова. Альберт Великий: “Никогда по закону природы не прекращалось и не прекратится рождение. Если же кто-то скажет, что по воле бога рождение когда-нибудь прекратится, так же как когда-то не существовало … я скажу, что мне нет дела до чудес бога, когда я рассуждаю о естественных вещах, следуя естественной логике”. Здесь нет еще гордыни ученого перед верующим, здесь есть лишь разделение предметов, но это только первый шаг. Как отмечает Г.Мейер: «Несмотря на это, вместе с фактическим разрывом философской и теологической – или, правильнее, христианской – картин мира, уже был сделан первый шаг на пути, который затем будет пройден до конца натурфилософией и естествознанием последующих столетий. Ближайшей вехой на этом пути будет та, когда естественный разум будет поставлен рядом с божественным откровением и авторитетом церкви; последней же вехой – когда будет поставлен выше откровения».

Что нового внесла средневековая наука в аристотелево учение?

Итак, в соединении философии Аристотеля, которого в средневековых университетах называли просто Философом, и христианской догматики в 12-м в. рождается схоластическая наука и философия, достигающая расцвета в 13-14-м вв. трудами Вильгельма Оккама (1270-1347), Альберта Великого (1193-1280), Раймонда Луллия (1234-1315), Роджера Бэкона (1214-1292), Жана Буридана (1300-1358), Никола Орема (1323-1382), Альберта Саксонского (1316-1390) и других. Схоластика определяется ныне как тип религиозной философии, характеризующийся принципиальной подчиненностью примату теологии, соединением догматических предпосылок с рационалистической методикой и особым интересом к формально-логической проблематике. При разработке этой “формально-логической проблематики” рождается ряд интересных для естествознания положений и нововведений.

1. Всемогущество и сверхприродность бога открывает для средневековых ученых интересный метод, который назывался “воображаемыми допущениями”. Для античности характерно уважение к природному закону. Но поскольку бог выше природных законов, то он может вносить в них изменения. Открывается широкий простор воображения; что возможно в природе при том или ином вмешательстве бога? Пример: “Может ли бог создать пустоту?” (Генрих Гентский) “Может ли бог заставить последнее небо (неподвижные звезды) двигаться прямолинейным движением?” Эти допустимые возможности создают глубокие противоречия в аристотелевой физике и даже логике. Как совместить идею конечного замкнутого космоса Аристотеля с бесконечностью божественного всемогущества? И, хотя с трудом (не так просто богу сражаться с Философом – так, с большой буквы величали Аристотеля в средневековых университетах), через логические допущения (если бог вездесущ, то ничто, пустоты как такового нет, она становится возможной для существования, а значит может существовать место, в которое космос может перемещаться) возникают идеи о множественности миров, о существовании пустоты и т.п. Всемогущество бога служит, таким образом средством отмены тех запретов, которые составляют сущность аристотелевской научной программы:

- запрет мыслить пустоту как место или пространство вне мира;

- запрет мыслить прямолинейное движение не вверх и не вниз, а за пределы мира;

- тезис о недопустимости актуальной бесконечности, т.е. существования бесконечно большого тела.

Джон Баконторп (1316): “бог в силу абсолютного могущества может сделать актуально бесконечное”.

2. При этом меняется отношение к бесконечному. Если для греков бесконечное – это буквально дурное бесконечное. Платон (да и Аристотель) выстраивая пары противоположностей, размещает бесконечное, беспредельное вместе с отрицательными категориями:

- предел – беспредельное;

- единое – многое;

- мужское – женское;

- свет – тьма;

- хорошее – дурное.

У Евклида: “При вычитании одной несоизмеримой величины из другой возникает некая бесконечность, при созерцании которой ум теряется, ибо этот непостижимый хаос бесконечности делает души ленивыми и печалит их”.

У христианских теологов бесконечное лишается такого морального осуждения. Наоборот, единое, предел, конечное – это творение бога, сотворенное, не имеющее источника и своей цели в самой себе. И наоборот, трансцендентный бог, находящийся за пределами космоса, во всех отношениях бесконечен. Дунс Скотт: “Напротив, бесконечное представляется ему (уму человека) самым совершенным предметом постижения”. Как пишет В.П. Зубов /7/: “Утверждение Дунса Скотта подготовляло возможность признания бесконечной материи и бесконечной вселенной – правда, только подготовляло, но еще не реализовало.

Вот интересный пример. Никола Орем изучает вопрос: соизмеримы или несоизмеримы движения небесных сфер? Если соизмеримы – то всегда существует так называемый великий год (цикл) который далее бесконечно повторяется, а, следовательно, в силу связи земных и небесных явлений, повторяется и земная история. Если нет – то каждому моменту истории соответствует никогда ранее не осуществлявшееся расположение светил, т. е. ничто не повторяется. Для Орема второй случай предпочтительнее. “Более отрадным и совершенным кажется и более подобающим божеству, чтобы не столько раз повторялось одно и то же, но чтобы всегда появлялись новые и несходные с прежними констелляции и разнообразные действия, дабы тот длинный ряд веков, который подразумевал Пифагор под “золотой цепью” не замыкался в круг, но уходил по прямой всегда вдаль”. Таким образом здесь мы видим обоснование и предпочтение линейного характера времени, в том числе исторического.

Если Вам понравилась эта лекция, то понравится и эта - Типовые технологические процессы ремонта деталей бурового и нефтепромыслового оборудования.

3. Очень важные изменения произошли в учении Аристотеля о движении, именно в связи с аспектом бесконечного.

1) Рассматривая теорию вечного двигателя (перводвигателя) средневековые ученые разделили понятия силы и энергии. Вечный двигатель имеет бесконечную энергию, но движет Вселенную посредством конечной силы.

2) Жаном Буриданом был опровергнут тезис Аристотеля, что при насильственном движении брошенного тела последним движет воздух. Было введено понятие “импетуса” (напора), что является зачатком учения об инерции, количестве движения.

3) Начали подробно изучать не только равномерное (с постоянной скоростью), но и равномерно-переменное движение (с постоянным ускорением). Этим занимался Никола Орем, который впервые построил систему координат путь-время, впервые дал графическое представление движения;

4) Произошел отход от “целевых причин” Аристотеля (цель движения является причиной движения, например, абсолютное “место” вещи) к “действующим причинам”. Указание места как цели недостаточно для объяснения причин движения. Нужно обязательно найти соответствующую движущую причину, которая бы приводила тело в движение в собственном смысле слова.

4. И последнее. Поскольку творец творит мир из ничего по собственному усмотрению, то мир в его руках – это некая машина, механизм, лишенный собственной сущности. Но и человек, творя орудие, является подобием творца. Орудие имеет ту же природу, что и собственно природный мир. Таким образом, познание природы через орудие лишается античного запрета, который утверждал, что искусственное и природное есть качественно разные вещи, явления, и поэтому познание природного через искусственное невозможно. Отсюда – предпосылки экспериментальных методов в физике.