Герменевтика как органон наук о духе
17. Герменевтика как «органон наук о духе»: В. Дильтей и Г.Г. Гадамер
Герменевтика - (греч. hermeneutike – толкование) – направление в философии и гуманитарных науках, в котором понимание рассматривается как условие (осмысления) социального бытия. В узком смысле – совокупность правил и техник истолкования текста в ряде областей знания – филологии, юриспруденции, богословии и др. Философская Г. видит процесс понимания как бесконечный, что воплощается в принципе герменевтического круга. Исторические разновидности Г.: перевод (опыт иного и перенос смысла в свой язык), реконструкция (воспроизведение истинного смысла или ситуации возникновения смысла) и диалог (формирование нового смысла – и субъективности – в соотношении с существующим). Первый этап исторической эволюции Г. – искусство толкования воли богов или божественного намерения – античность (толкование знамений) и средние века (экзегетика как толкование Священного Писания). Понимание как реконструкция преобладает, начиная с эпохи Возрождения, в виде филологической Г. В протестантской культуре оно накладывается на религиозную Г. – проекты отделения в Писании божественного от привнесенного человеком. Техники реконструкции были наиболее развиты Шлейермахером: целью работы герменевта является вживание во внутренний мир автора – через процедуры фиксации содержательного и грамматического плана текста необходимо создать условия для эмпатии – вчувствования в субъективность автора и воспроизведения его творческой мысли. В традиции историцизма применительно к проблемному полю Г., Дильтей настаивал на дополнении этого метода исторической реконструкцией ситуации возникновения текста (как выражения события жизни). Кроме того, Дильтей выдвинул идею понимания как метода наук о духе, в отличие от присущего наукам о природе объяснения. Он рассматривает как базис Г. описательную психологию, а приоритетной наукой, в которой раскрывается Г., – историю. До Дильтея Г. рассматривалась как вспомогательная дисциплина, набор техник оперирования с текстом, после – как философская, цель которой – задать возможность гуманитарного исследования. Совершенно оригинален подход Хайдеггера, который рассматривает понимание (себя) как характеристику бытия, без которой оно скатывается в позицию неподлинности. Такое понимание служит основой всякого последующего истолкования: и того что есть, и возможностей. Понимание Г. как порождения новых смыслов в диалоге традиций (Рикер) с традицией (Гада-мер, Хабермас) преобладает в философии 20 в. (вероятно, именно такой образ Г. привел к «герменевтическому буму»). Гадамер, интерпретируя Хайдеггера, отмечал, что бытие само себя понимает через конкретных людей и события – такое бытие есть язык, традиция. Цель работы герменевта – наиболее полно выявить механизмы формирования своего опыта (предрассудки), которыми наделяет его традиция. Выявление происходит через практику работы с текстами, через соотнесение их содержания с опытом «современности». Это – диалог, посредством которого рождается новый смысл – этап жизни традиции и самого текста. Хабермас видит Г. как рефлексивное средство критики и преодоления традиционной «извращенной коммуникации», приводящей к современному уродливому сознанию. Рикер рассматривает гносеологическую сторону Г. – в семантическом, рефлексивном и экзистенциальном аспектах. Семантика – изучение смысла, скрытого за очевидным – коррелирует с психоанализом, структурализмом и аналитической философией, а также экзегезой. Рефлексия как самопознание должна опровергнуть иллюзию «чистоты» рефлексирующего и обосновать необходимость познания рефлексирующего через его объективации. Экзистенциальный план подразумевает распознание за различными образами интерпретации разные способы бытия – при проблематичности нахождения их единства. Г. для Рикера необходимо связана с философией. Она должна ограничить сферы применимости каждого из этих методов. В противоположность этому Э. Бетти выступает за сохранение Г. как независимого от философии метода гуманитарных наук. В то же время Г. в 20 в. стала большим, чем просто конкретной теорией или наукой, – она стала принципом философского подхода к действительности
Этапом истории герменевтики была концепция В. Дильтея, в рамках которой герменевтике приписывается особая методологическая функция. "Понимание", с которым имеет дело герменевтика, представляет собой, согласно Дильтею, не просто некий аспект теории познания, но фундамент гуманитарного знания ("наук о духе") вообще. Дильтей не был первым мыслителем, обратившим внимание на особый статус понимания в гуманитарных науках. Так, немецкий историк Й.С. Дройзен в достаточно острой форме поставил вопрос о методологической нехватке историографии, препятствующей ей стать наукой. Методом исторического познания, по Дройзену, должно стать "понимание". Предмет последнего составляют не объективные факты, а то, что свое время уже было проинтерпретировано; работа историка - это "понимающее схватывание" когда-то понятого. Сходные мысли применительно к труду филолога высказывает А. Бёк. Его знаменитая формула, согласно которой филология есть "познание познанного", имеет в виду два обстоятельства. Во-первых, филологическое знание добывается в ходе реконструкции некоторого документа; но то, что подлежит реконструкции, представляет собой определенное знание. "Рекогнитивный" акт филолога всегда нацелен на некоторое когнитивное целое. Во-вторых, документы, с которыми имеет дело филолог, суть письменно зафиксированные результаты познавательных усилий того или иного индивида; но эти фиксации несут в себе большее содержание, чем было ведомо оставившему их индивиду. "Сообщаемое" не сводится к тому, что тот или иной автор намеревался сообщить. (В свое время то же самое имел в виду Шлейермахер, когда говорил о необходимости "понять автора лучше, чем он сам себя понимал".)
В своей "Энциклопедии и методологии филологических наук" (курс лекций, прочитанных между 1809 и 1865 гг., издан в 1877 г.) Бёк выделяет четыре основных типа интерпретации: "грамматическую", "историческую", "индивидуальную" и "родовую" (относящуюся к различным типам речи и литературным жанрам). В грамматической интерпретации текст понимается исходя из целостного контекста "общеупотребительных выражений языка", в исторической - из взаимосвязи "ходовых представлений" данной эпохи (в обоих случаях дело идет об объективных условиях сообщения). Субъективные условия сообщения анализируются через истолкование индивидуальности говорящего ("индивидуальная" интерпретация) и через отнесение сообщения к определенной речевой форме (родовая, или "генерическая" интерпретация).
Таким образом, заслуга Дильтея заключается не в том, что он выдвинул тезис об особом статусе понимания в историко-гуманитарных науках ("науках о духе"), а в том, что он предпринял попытку систематического развития этого тезиса.
Герменевтика у Дильтея - часть более широкого методологического проекта. Цель последнего - обосновать особую значимость историко-гуманитарного познания, несводимость процедур такого познания к процедурам естественных наук. Своеобразие сферы, с которой имеют дело гуманитарные науки, состоит в том, что познающий субъект сам есть часть той сферы, которую ему надлежит познать. Из этой констатации вырастает знаменитая формула Дильтея, согласно которой "природу мы объясняем, духовную жизнь мы понимаем". Это положение позднее послужило поводом к противопоставлению "объяснения" и "понимания" как двух несовместимых методов познания. Хотя некоторые фрагменты Дильтея приводят к подобной трактовке его мысли, сам он подобной дихотомии не строил. "Понимание", согласно Дильтею, не противостоит объяснению, а, скорее, дополняет его.
Понимательные процедуры совершенно необходимы для постижения целостности, именуемой Дильтеем Жизнью. "Жизнь" здесь - наименование духовно-исторического мира. Его важнейшая особенность - изоморфность нам как познающим. Живое может быть познано живым. "Дух в состоянии понять лишь то, что порождено духом".
В ходе герменевтического поиска Дильтея остро выявилась ключевая методологическая трудность герменевтики, известная как проблема психологизма. Суть ее состоит в поиске объективного значения произведения (или, как его называет Дильтей, жизнепроявления). Где гарантия этой объективности? Дильтей ищет ее в принадлежности понимающего субъекта и понимаемого им объекта одному и тому же смысловому полю - Жизни, или Духу (духовно-историческому миру). Истолкователь, будучи в той же мере, как и толкуемый текст, частью духовно-исторического мира, может прибегнуть в своих интерпретационных усилиях к "вчувствованию", а будучи моментом исторической Жизни, он может опереться на "переживание". Однако гарантией объективности ни "вчувствование", ни "переживание" служить явно не могут. Вот почему Дильтей переводит внимание с интуитивно-психологического на объективно-исторический момент герменевтической активности. Понимание предполагает не только (субъективное) сопереживание, но и (объективную) реконструкцию того культурно-исторического мира, в котором определенный текст возник, и обнаружением, объективацией которого текст является. Вот почему Дильтей интенсивно обращается к гегелевскому понятию "объективного духа", а также вводит, наряду с понятием "переживание" (Erlebnis), понятия "выражение" (Ausdruck) и "значение" (Bedeutung). Понимание трактуется им в поздних работах в качестве "воспроизводящего переживания" (Nacherlebnis) и реконструкции. Его объект составляют не только и не столько индивидуальные психические акты, а сфера не сводимых к отдельным индивидам идеальных значений.
Основой герменевтики Гадамер считал так называемую понимающую психологию как способ непосредственного постижения целостности душевно-духовной жизни. Основную проблему герменевтики он сформулировал следующим образом: «Как может индивидуальность сделать предметом общезначимого объективного познания чувственно данное проявление чужой индивидуальной жизни?» Анализируя «чистое» сознание, Гадамер выделяет несознаваемый фон интенциональных актов, отводя герменевтике роль учения о бытии в традициях гегелевской диалектики. Он приходит к убеждению, что слишком тесная связь бытия со своим прошлым является помехой для исторического понимания подлинной сущности и ценности. Согласно Гадамеру, основу исторического познания всегда составляет предварительное понимание, заданное традицией, в рамках которой происходят жизнь и мышление. Предпонимание доступно исправлению, корректировке, но освободиться от него полностью невозможно. Безпредпосылочное мышление Гадамер рассматривал как фикцию, не учитывающую историчность человеческого опыта. Носителем понимания является язык, языковое понимание, раскрытое в трудах В. Гумбольдта.
Рекомендуемые материалы
Сознание – «нетематический горизонт» – дает некоторое предварительное знание о предмете, составляющее содержание «жизненного мира», лежащего в основе возможного взаимопонимания индивидов. По мнению философа, при любом исследовании далекой от нас культуры необходимо прежде всего реконструировать «жизненный мир» культуры, в соотнесении с которым мы можем понять смысл отдельных ее памятников. О бытии культуры вещают произведения поэтов – знатоков языка.
Основными понятиями философии Гадамера являются «практика», «жизнь», «слово», «диалог». Герменевтический опыт, т.е. перемещение в чужую жизнь, основан на стремлении понять «другого». В основе геменевтического опыта лежит предание, отраженное в фольклоре; опыт жизни, включающий прожитые события в поколениях, хранящиеся в народной памяти, в легендах, искусстве, культуре, в словоупотреблении. Искусство, считает Гадамер, способно дать философии жизни новый импульс. Культурные традиции способствуют самоосмыслению и интеграции личности в обществе, постулируя ее генетическую укорененность. Так совершается герменевтический круг, устанавливая связь поколений и их преемственность; отмечается эпистемологическая незавершенность герменевтического опыта (перемещения в чужую субъективность).
Гадамер пишет: «Опытный человек предстает перед нами как принципиально адогматический человек, который именно потому, что он столь многое испытал и на опыте столь многому научился, обладает особой способностью приобретать новый опыт и учиться на этом опыте. Диалектика опыта получает свое итоговое завершение на каком-то итоговом знании, но в той открытости для опыта, которая возникает благодаря самому опыту».
Люди также интересуются этой лекцией: 14. 1. Технология разработки управленческих решений в антикризисном управлении.
Главное, что обретается в опыте, – готовность к обновлению, изменению, к встрече с «иным», которое становится «своим». Опыт переживаний, ошибок, страданий, разбитых надежд приводит к осознанию своих границ и одновременно к открытости конечного человеческого существа в свете всеобщего, универсального. Открытость опыта, знание того, что можно ошибиться, приводят к поискам истины через личностное постижение на основе собственного опыта. Но опыт – не только нравственное испытание, он испытывает «на прочность» наши умения. Опыт практичен. Он усмиряет фантазии, привязывает разум к действительности. На пути познания можно придти к истинному знанию и заставить природу служить себе.
Процесс понимания Гадамер делит на составные части. Он выделяет предпонимание, которое вырастает из обращенности к делу в виде предмнения, предрассуждения, предрассудка. В предпонимании замешана традиция: мы всегда находимся внутри предания, считает философ. Человек в восприятии текста позволяет ему «говорить». Если человек хочет понять текст, то он должен его «выслушать».
Герменевтик вторгается в субъективность человека. Понимание не есть перенесение в чуждую субъективность. Оно выступает в качестве расширения своего горизонта и обозрения иного «нечто» в правильных пропорциях. У Гадамера вещи не заговаривают лишь потому, что они не обладают умением говорить. В своем молчании, однако, они определяют строй языка, той среды, в которой человек живет. Вещь сохраняет себя в слове. Мышление есть экспликация слова.
Много внимания Гадамер уделяет пониманию прекрасного, которое для него есть Благо. Прекрасное в самом себе несет ясность и блеск, это способ явления благого, сущего, данного в открытом виде, в соразмерности и симметрии. Прекрасное – это венец понимания, его полнота.
Теоретическое наследие Гадамера противоречиво. В его книге «Истина и метод» отразилась цель жизни философа. В ней заявлено описание двух проблем – истины и метода. По этому поводу критики иронизировали: правильное название книги должно быть не «Истина и метод», а «Истина, но не метод». В одном из писем своему критику Гадамер писал: «В сущности, я не предлагаю никакого метода, а описываю то, что есть».
В. А. Канке, исследовавший теоретическое наследие Гадамера, справедливо отмечает: «...За годы, прошедшие после выхода в свет „Истины и метода“, в полной мере выделена их историчность. Это существенно сблизило понимание естественных и гуманитарных наук. Противопоставление герменевтики естественным наукам потеряло былую остроту»
