А.И. Соловьёв - КОЛЕБАТЕЛЬНО-МАЯТНИКОВЫЙ МЕХАНИЗМ ПРИНЯТИЯ ГОСУДАРСТВЕННЫХ РЕШЕНИЙ К ОБОСНОВАНИЮ КОГНИТИВНОЙ МОДЕЛИ (I) (А.И. Соловьёв - КОЛЕБАТЕЛЬНО-МАЯТНИКОВЫЙ МЕХАНИЗМ ПРИНЯТИЯ ГОСУДАРСТВЕННЫХ РЕШЕНИЙ К ОБОСНОВАНИЮ КОГНИТИВНОЙ МОДЕЛИ (I).pdf)

1КОЛЕБАТЕЛЬНО-МАЯТНИКОВЫЙ МЕХАНИЗМ ПРИНЯТИЯГОСУДАРСТВЕННЫХ РЕШЕНИЙ: К ОБОСНОВАНИЮ КОГНИТИВНОЙМОДЕЛИ (I)А.И. Соловьев<СОЛОВЬЕВ Александр Иванович, доктор политических наук, профессор, зав. кафедройполитического анализа МГУ им. М.В.Ломоносова.>Изучение государственных решений: традиции, риск-рефлексии и «родимыепятна» политической эпистемологииПрактический опыт однозначно свидетельствует о принципиальнейшем значениипринятия государственных решений (ПГР) как социально-политического иадминистративного механизма общественного развития, от состояния которогозависит стабильность социума, благополучие граждан и многие другие жизненноважные показатели функционирования социального организма.

Тем не менее, впознании этого процесса сохраняется множество лакун. Разнообразные научныедисциплины, предлагая собственные модели описания ПГР, лишь в малой степениприближаются, по выражению М.Вебера, к его расколдовыванию.Характерно, что при всем многообразии подходов к изучению принятиярешений, практически ни один из них не использует в качестве аналитической линзыгосударство. Более того, такой угол зрения в известной степени противоречитсложившимся традициям. Как показывает история изучения ПГР [см.

Dunn 1981;Dror 1989; Сморгунов 2002; Пушкарева 2003; Дегтярев 2004а; Туронок 2004;Комаровский, Сморгунов 2004 и др.], в посвященных этой проблематике работаханализ государства, как правило, подменяется исследованием методик решениявстающих перед ним управленческих проблем.Думается, однако, что адекватное отображение ПГР вне интересов субъектаданного процесса, его позиций и ресурсов, особенностей внутреннего строения ивзаимодействия с внешними контрагентами в принципе невозможно.Общепризнанно, что любая управленческая проблема, равно как и использованиенорм и правил целеполагания, завязаны на конкретного субъекта, а значит – и егоперсональные параметры.

Не случайно само управление чаще всего трактуется какпопытка привести состояние объекта в соответствие с намерениями субъекта. Приэтом чем сложнее процесс, тем выше уровень его зависимости качествуправляющего субъекта. Как показывает опыт, субъективно-персональныеоснования целеполагания нередко ставят под сомнение не только применимостьузаконенных правил и процедур, но и рациональность процесса в целом. Поэтомумногие аналитики видят в принятии решений не более чем череду прецедентов ииндивидуализированных практик лиц, принимающих решения (ЛПР).Только государство как субъект ПГР способно воспринимать тот или инойфрагмент действительности в качестве релевантной проблемно-управленческойситуации и в соответствии с этим выстраивать процесс целеполагания ицеледостижения. Вместе с тем комбинированное строение данного института,ориентация различных управленческих структур на собственные шкалы и измеренияпроблемы и, как следствие, экспонсиональное разрастание оценок и позиций (астало быть – и постоянное несовпадение мнений внутри корпуса управляющих)предопределяет чрезвычайно сложный характер формирования этого типасубъектности.

Даже агрегирование как непременный атрибут процедуры ПГР не всостоянии обеспечить единую направленность решений и действий государства. В2связи с этим можно утверждать, что производство общего решения – лишь частныйслучай его управленческой активности.Отсюда следует, что анализ государства имеет основополагающее значение дляконцептуализации ПГР. В противном случае мы неизбежно получим если неидеализированную, то сугубо умозрительную картину данного процесса. В чем жетогда причины недооценки места и роли государства при его объяснении?По-видимому, дело прежде всего в том, что большинство современныхтеоретических школ стремятся к построению как можно более рациональнойкартины целеполагания.

Между тем специфика государства предполагает скореефеноменологическую логику объяснения этого процесса, лишь частично связаннуюс действующими процедурами, формально-организационными нормами ислужебными мотивациями. В данном контексте целеполагание оборачивается нестолько последовательным применением рационально установленных правил ипроцедур, сколько инвариантным взаимодействием управляющих и управляемых,встраиванием неформальной стихии межличностных и межгрупповых отношений вформально организованную матрицу взаимосвязей структур и институтов. При этомпринципиальная зависимость оценок, формулировок и решений встающих проблемот позиций и интересов задействованных в рассматриваемом процессе акторовуказывает на его коммуникативную природу.Другая причина эвристического принижения государства – широкоераспространение представлений о наличии общих для живой и неживой природытехнологий целеполагания, основанных на универсальной логике информационныхобменов [Миронов, Зуб 2003].

Очевидно, что при таком подходе по сути происходитполное отождествление механизмов принятия решений в государстве и любойдругой социальной структуре. Недооценке роли государства способствуют ипопытки трактовать его не в качестве особого актора, а как некое (организованное,институализированное)пространстворазвертыванияполитических,административных или иных процессов и тенденций.В целом существующие подходы к исследованию ПГР можно разделить на двегруппы.

К первой относятся разрабатываемые в рамках многообразных предметноконституированных субдисциплин (философско-нормативных, психологических,социологических,экономико-организационных,политологическихит.д.)статические модели, нацеленные на выявление (идентификацию) базовыххарактеристик процесса и поиск смысловых взаимосвязей между ними. Наибольшимвлиянием среди подходов данной группы пользуются экономико-математические(П.Ньюман, (О.Моргенштерн и др.) и политико-административные теории(В.Вильсон, М.Вебер, Г.Саймон, Р.Снайдер, Дж.Андерсен и др.).Во вторую группу входят так наз. динамические модели, раскрывающиепространственно-временные аспекты ПГР и фиксирующие каузальные ифункциональные зависимости данного процесса от целенаправленной деятельностичеловека.

Чаще всего это выражается в создании различных стадиальных теорий. Ноне только. В подобного рода моделях исследователи могут делать акцент насистемных основаниях акций государства (Ч.Барнард), на институциональныхмеханизмах (Дж.Муни), аксиологическом содержании (Э.Майо) и специфических«раундах» процесса целеполагания (Г.Тейсман), на действиях структурирующих его«коалиций поддержки» (П.Сабатьер) и т.д.Каждая из упомянутых теоретических конструкций обладает собственнойэвристической силой и ценностью, что позволяет им в той или иной степениотражать различные грани ПГР. Но – повторим – во всех случаях специфика3государства предстает не более чем вторичным, фоновым показателемразвертывания предметно очерченных процессов или их стадиальныххарактеристик.Наконец, существенным обстоятельством, препятствующим помещениюгосударства в центр когнитивных конструкций, является сложность определенияприроды данного института, особенно в условиях все более очевидной качественнойтрансформации его базовых черт и параметров, продуцирующей множествопоисковых концептов и риск-рефлексий.Обратившись к истории вопроса, можно выделить несколько этапов восмыслении государства.

Так, еще в XVIII – XIX вв. оно исследовалось какцелостное и неделимое образование. Затем на передний план в постиженииуказанного феномена вышли его функциональный облик и морфологическоесодержание. Чуть позже в центре внимания ученых оказались его политические иуправленческие формы и функции и, как следствие, проблемы сниженияинвестиционных рисков, противодействия международному терроризму, а такжедругие сюжеты, сопряженные с встраиванием государства в новые глобальныепорядки.

В настоящее время на теоретический образ государства все более заметныйотпечаток накладывают тенденции к становлению информационного общества,глобализации, нарастанию неравновесности социальной среды, переходу отиерархических к полицентрическим формам организации управления, размываниювнутреннего суверенитета данного института, упадку венстминстерской моделивласти и т.п.В конечном счете накопленный опыт привел ученых к пониманию того, чтоэволюция форм и функций отнюдь не равнозначна развитию государства в целом ичто этот институт – гораздо более сложное явление, нежели его институциональноуправленческий аппарат. Мало того, некоторые из них обратили внимание наизвестную автономию государства по отношению к социальным процессам.

Вчастности, было замечено, что оно не раз выступало в качестве «полой оболочки»(И.Инкелес) разнообразных социально-территориальных процессов, не оказывая наних существенного влияния и, в свою очередь, не испытывая заметного давления сих стороны.В связи с этим широкое распространение получили пессимистические оценкиперспектив данного института. Подобного рода оценки во многом опираются наидеи Г.Алмонда, Б.Грина, Д.Шапиро и ряда других исследователей, еще в серединепрошлого века перенесших центр тяжести с государства как такового на егоотдельные структуры и звенья. Отрицают ключевую роль правительства в принятииобщенациональных решений и приверженцы сетевых теорий.

Немало и тех, ктопредрекает полное подчинение государство наднациональным международнымструктурам [Ohmae 1995Впрочем, не утратила своего значения и противоположная точка зрения. Помнению ее приверженцев, несмотря на глобализацию и иные общественныетрансформации (повышение неравновесности социальной среды, ужесточениеконкуренции с частным сектором, стремительный рост ожиданий населения и т.д.),национальные правительства сохраняют за собой позиции, позволяющие им нетолько влиять на происходящие в обществе процессы, но и руководить ими [см.Peters 2000].С данной линией неразрывно связан взгляд на государство как наформализованную структуру, характеризующуюся наличием централизованныхорганизаций, управляемых бюрократией.