Диссертация (Международный терроризм и проблема региональной безопасности в Западной Африке в начале XXI века (на примере Мали и Нигерии)), страница 10

Это сложное, комплексное, многообразное ипротиворечивое явление, для полноценного рассмотрения которого должныиспользоваться различные плоскости научного знания. Этим объясняетсясуществование множества точек зрения на феномен терроризма.Прианализетеррористическойразнообразныхдеятельности,определенийиспользуемыхмеждународнойспециалистами,какроссийскими, так и зарубежными, а также рядом международных игосударственных организаций и ведомств, выявляется несущественностьрасхождений во взглядах на это явление и мнений относительно егосодержания.В рамках данного диссертационного исследования была собрана исистематизированаинформацияобисточниках,характеристикахитенденциях развития международной террористической деятельности.

Мыбудемопиратьсянаследующееопределение,какнаиболееточносоответствующее тематике и целям диссертационного исследования:Международный терроризм – совокупность действий, предпринятых сцелью устрашения и направленных против лица или группы лиц, неявляющихся непосредственными объектами нападения, с целью оказания46влияния на ход дипломатических отношений либо на достижение иныхмеждународно-противоправных целей, а также соучастие в совершенииданного деяния или пособничество в совершении данного деяния.1.2.Региональные особенности и основные характеристикимеждународного терроризма в Западной АфрикеЗападная Африка – часть африканского континента, расположенная кюгу от центральной Сахары и омывающаяся с запада и юга Атлантическимокеаном.

Естественной границей на востоке являются Камерунские горы.Западная Африка включает 16 стран: Бенин, Буркина-Фасо, Гамбия, Гана,Гвинея, Гвинея-Бисау, Кот-д’Ивуар, Кабо-Верде, Либерия, Мавритания,Мали, Нигер, Нигерия, Сенегал, Сьерра-Леоне, Того.В докладе «Вызов стабильности и безопасности в Западной Африке»(2015 г.) отмечено, что в последние десять лет, с 2005 г., Западная Африкастолкнулась с новыми угрозами: наркотрафиком, морским пиратством вГвинейском заливе, религиозном экстремизмом на севере Мали и Нигерии.Эти угрозы носят не страновой, а религиозный характер, и ответы на нихдолжны даваться на уровне региона61.Новая Большая игра западных держав в Западной АфрикеВторжение в Мали, инициированное Францией в январе 2013 года,является симптомом постепенной милитаризации торговых отношениймежду странами Запада и Юга. (Оппозиция Севера и Юга – эмпирическоеделение мира на богатые северные и бедные южные страны, глобальноепротиворечиемеждуразвитымииразвивающимисястранами).Инициированный после окончания холодной войны, этот процесс означаетокончание мирового порядка, преобладающего на протяжении предыдущегополувека.

Тем не менее, это явление можно рассматривать и с точки зрения61ЭКОВАС. Проблемы региональной интеграции. Сборник статьей. – М.: Институт Африки РАН, 2016. – С.24.47более длительного периода времени: интервенционизм «великих держав»носит циклический характер, что выявляет устойчивое отношение господстваметрополий к зависимым государствам и отсылает нас к тенденциям, ужепроявлявшимся в XIX-XX веках62.В период после 11 сентября 2001 года появляется оперативная службабезопасности, отвечающая новым условиям - противодействие вооруженнымгруппировкам, определяемым как «террористические» и враждебным поотношению к Западу; высказывается намерение начать с ними войну в ихубежищах не только на политическом, но и на военном уровне63. Еслиотбросить социальные, политические и экономические факторы конфликта,это общее утверждение о «террористах», однако, вызывает немаловажныйвопрос - можно ли называть «зоной риска» регион, в котором нетмобилизованных элементов или хотя бы их посредников? Несмотря намилитаристскую риторику о безопасности, важно понимать преобладающуюдинамику в этих областях, которые неожиданно стали описывать как«порождающие кризис», при помощи поразительно хлестких неологизмов(«сомализация», «афганизация», «Сахелистан» или «Африканистан»).

Чтобыпонимать, какая именно игра ведется в Сахеле, в самом сердце«безнадежного континента» (именно так Африка была названа на обложкежурнала The Economist в мае 2000 года)64, необходимо рассматриватьдинамику всего мирового порядка, которая прежде всего определяетсяспособностью крупных держав чувствовать относительную безнаказанностьза свои действия.Если «Большая игра» XIX века получила новую жизнь в последниедесятилетия, то произошло это во многом благодаря набору трюковпубличнойлегитимации,таких,как«хорошееуправление»,«правачеловека», «демократизация» или борьба с «терроризмом».

(Новая Большая62LaguerredelaFranceauMali. ComprendrelacriseauSaheletauSahara: enjeuxetzonesd’ombres. SousladirectiondeGalyMichel. Editions La Découverte, Paris, 2013. – P. 49.63L'Afrique, nouveau terrain de jeu des emergents. Sous la direction de Santande Sebastien. Karthala, 2014. –P. 133 – 136.64The Economist. Hopeless Africa. May 13th, 2000.

– P. 1.48игра (англ. The New Great Game) – популярный в публицистическойлитературе термин для описания современной геополитики в ЦентральнойАзии, и на Ближнем Востоке. Сегодня термин также употребляется дляобозначения политических игр между Евросоюзом, США, Китаем и Индиейв Африке. Термин является аллюзией на так называемую Большую игру –соперничество в XIX в. между Британской и Российской империями загосподство в Центральной Азии).

«Юг» выглядит менее пассивным, чем впрошлом.Вэтойсвязистоитотметитьтриосновных,довольнонеоднозначных, особенности, определивших направление этих перемен вЗападной Африке65. Первая из этих особенностей связана с неспособностьюнекоторых пост колониальных режимов выработать схему созданиястабильного и суверенного государства; режимы Юга показали себя какдовольно авторитарные на внутригосударственном уровне, но не сумевшиевернуть себе инструментов геополитического влияния в области внешнейполитики. Эта двойственная тенденция после 11 сентября усилилась:«неоавторитаризм» этих режимов лучше воспринимается международнымсообществом, если правящий режим передает полномочия от местногосуверенитета в руки «партнеров по внешней безопасности», тем самымподготавливая фундамент для будущего вмешательства.Значимойособенностью,характернойдлянегосударственныхвооруженных группировок конца XX - начала XXI века, является ихспособность применять силу на транснациональном уровне, что само по себеможно назвать уникальным явлением.

Традиционная монополия государствана применение силы уходит в истории, а традиционная схема развертываниявооруженныхконфликтоврасширяетсявпространствеивремени.Развертывание этих групп, действующих по сетевому принципу кажущихсябесконтрольными и неуправляемыми, является инструментом развалагосударств и в то же время служит оправданием новой военно-оборонной65Mohammad-Mahmoud Ould Mohamedou. Le nouveau «grand jeu» des puissances occidentales.

// URL:http://graduateinstitute.ch/files/live/sites/iheid/files/sites/international_history_politics/shared/faculty_publications/OULD_MOHAMEDOU-Grand_Jeu_Sahel_-_Book_Chapter_2013.pdf (Дата обращения: 15.07.2015).49риторики западных государств и использованию грубой силы в контекстенерегулярной войны.Новая характерная особенность «Большой игры» такова - теперь этополе для усиливающейся конкуренции, особенно в Западной Африке, междузападными странами и развивающимися державами Юга, в первую очередьКитаем и Индией.

Близость месторождений урана в Нигере, контролируемыхФранцией, но интересующих другие государства, в частности, Китай, нетолько не противоречит общему направлению международной геостратегии вЗападной Африке, но и вписывается в рамки риторики о «борьбе стеррором»66.После колониальных войн 1950-х годов и 1960-х годов, в периодхолодной войны прямое вмешательство западных держав оставалосьограниченным традиционными областями влияния (США в ЛатинскойАмерикеиАзии,ФранциявсубсахарскойАфрике),аЮгбылдополнительным пространством конкуренции по оказанию влияния междуСША и Советским союзом67.

Однако, после распада советского блока,западный интервенционизм - получивший теоретическую базу в качестве«права вмешательства» в 1987 году и уточненный как «ответственность позащите» в 2001 - проявился во всех направлениях: в Сомали в 1992 году(США), в Руанде в июле 1994 (Франция), в Гаити в июле 1994 (США), наострове Тримор в сентябре 1999 (Австралия), в Югославии в марте 1999(НАТО), в Афганистане в октябре 2001 г.