Диссертация (Основы прецедентности имени собственного), страница 25

Какпоказывают данные примеры, в основном такимидополнительными признаками, являются новые прецедентные ситуации. Мы130полагаем, что для их обозначения было бы удобно ввести новый термин –псевдопрецедентные ситуации. По итогам анализа материала можно сделатьвывод, что явление псведопрецедетности является отличительной чертойанекдотического жанра и формируется за счет его особенностей.2.4.2 Формирование инварианта восприятия под влиянием жанровыхособенностей анекдотаКак мы видели в предыдущем параграфе, жанр анекдота, являясь областьюфункционирования прецедентных имен, одновременно может становиться иисточником модификации их инварианта восприятия.

Более того, объемы данноймодификации могут быть настолько различны, что иногда это приводит кформированию нового инварианта восприятия. Приведем несколько примеров.Прежде всего, обратимся к таким именам, как Шерлок Холмс, Чапаев иШтирлиц. Источники данных имен хорошо известны: для первого имени таковымявляется литературное произведение и художественный фильм, второе же имятакже обладает полипрецедентностью (социально-исторический источник икинематограф), источником третьего имени также является кинообраз. Видимо,данный факт еще раз доказывает уже высказанную ранее в работе идею о том,что в современный век визуализации определяющим фактором прецедентностистановится наличие кинообраза.

Вокруг данных имен сформированы целые циклыанекдотов, которые, по замечанию Э.Лендваи, способны переходить в абсурдныециклы: «…анализ показывает, что, например, абсурдный цикл серий «Штирлиц»,«Чапаев» наступает после того, как исходная тематика (пародия романа, фильма,телесериала) уже исчерпана (Лендваи 2001, 24). В результате, по наблюдениюГ.Г.Слышкина, «…возникнув как карнавальная реакция на определенный текст,эти циклы постепенно становятся самодостаточными, теряя текстовую связь спроизведением-источником» (Слышкин 2000, 65). Мы же склонны полагать, что вданных случаях не наблюдается полной потери связи с произведениемисточником и называть эти имена совершенно самодостаточными не совсем131справедливо.

Такой в определенной степени самостоятельный по отношению ксвоему источнику способ функционирования на примере имени «Штирлиц»А.Ф.Белоусов сформулировал следующим образом: «Существует множествоанекдотов «про Штирлица», где знаменитый герой, перейдя в разрядфольклорных персонажей, обрел новую и, пожалуй, столь же яркую жизнь, как ита, которую он прожил на экране телевизора» (Белоусов 1989, 104).С нашей точки зрения, интересно обратиться к исследованию, посвященномуциклам вокруг данных имен. Так, А.Ф. Белоусов на основании анекдотоввыстраивает образ Штирлица, который включает в себя, например, следующиехарактеристики: опытный разведчик, девиз-осторожность, ему присуще желаниеиногда побыть самим собой и т.д. (Белоусов 1989, 104-118). В целом оказывается,чтосформированныйанекдотическимцикломобразнепротиворечитсложившемуся на основании художественного фильма инварианту восприятия.Более того, связь имени с фильмом в анекдотах подчеркивает отмеченная всемиисследователями данного цикла особенность – преобладание прошедшеговремени.Источникомтакойособенностиявляетсязакадровыйголос,используемый в фильме-источнике (Шмелев 2002, 85).

Например:«- А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!"Неужели провал?"- Вот, получите зарплату за март... И тут еще вам Берия через "ВестернЮнион" командировочные прислал за полгода. Хорошо работать на двухработах, не правда ли, дружище Штирлиц?»[www.anekdot.ru 20.05.2009].Как видно из данного примера, сохраняющаяся связь имени с источникомможет быть доказана также наличием апелляции к другим прецедентнымфеноменам из этого же фильма (прецедентному высказыванию).

То же мывстречаем и в других анекдотах:«Пастор повторял Штирлицу то, что тот втолковывал ему последние тричаса. Слушая пастора, Штирлиц продолжал размышлять.- Нет, - сказал Штирлиц, оторвавшись от своих раздумий. - Вы должныотправлять донесения не мтс, а билайном» [www.anekdot.ru 13.05.2009].132«Когда Штирлиц давал инструкции Плейшнеру, он не знал, что цветочныйгоршок на окне явочной квартиры художники РТР покрасят в совсем другойцвет…» [www.anekdot.ru 15.05.2009].При обращении к анализу цикла анекдотов о Шерлоке Холмсе (Лурье 1989,Шмелев 2002) мы приходим к похожему заключению: в целом, несмотря набольшое количество различных примеров, инвариант восприятия имени ненарушенинемодифицировандополнительнымипсевдопрецедентнымиситуациями. Более того, во многих контекстах связь имени с источникомподчеркивается также апелляцией к другим прецедентным феноменам, например:«- Я в прошлой жизни был Шерлоком Холмсом.- Почему?- А вот у меня трубка.- А я - собакой Баскервилей.- Очевидно, у вас блохи, сэр?..» [www.anekdot.ru 20.04.2010]Несколько по-другому обстоят дела с именем «Чапаев»: в данной ситуациианализ текстов анекдотов не помог эксплицировать связь с источником.

Вместе стем, по наблюдению исследователей, данное имя может становиться средствомвыражения других механизмов создания комического эффекта, не основанных наигре с инвариантом восприятия прецедентного имени. Так, исследователиО.С.Иссерс и Н.А. Кузьмина с точки зрения лингводидактического потенциалаанекдота при обучении русскому языку как иностранному, выделяют два уровнямеханизмов: основанных на представлениях об устройстве языкового кода и на«знаниях о мире» воспринимающего субъекта (Иссерс 2000, 144). Интересно, чток примерам первой группы они относят примеры с данным именем:«Василий Иванович говорит:-Вот кончится война, Петька, построим консерваторию.Петька:-И поставим на крыше пулемет.-Зачем?-А чтоб консервы не воровали» (Там же, 145-146).133Действительно, для понимания данных примеров наличие инвариантавосприятия прецедентных имен совсем не обязательно для реципиента, посколькуюмористический эффект анекдотов строится на игре с языковым материалом.Видимо, Чапаев стал полностью анекдотическим персонажем, употреблениеэтого имени не должно быть обосновано инвариантом восприятия.

Еще однимдоказательством этого, на наш взгляд, могут быть анекдоты, рассматриваемыеисследователями Е.Я.Шмелевой и А.Д.Шмелевым как примеры варьирования.Так, авторы рассматривают следующие анекдоты:1)Приходит Петька к Василию Ивановичу и видит: тот сидит безштанов, но в галстуке. «Василий Иванович, почему вы без штанов?» - «Такникого же нет». «Тогда почему в галстуке?» - «А вдруг кто-нибудь зайдет».2)–Рабинович, почему вы дома сидите в галстуке? – Ну, знаете, а вдругкто-нибудь придет?..- Почему же вы тогда сидите в одном галстуке? – Ай, нукто придет к бедному еврею? (Шмелев 2002, 114).Таким образом, жанр анекдота становится для рассматриваемого имениисточником наполнения инварианта восприятия.Похожая ситуация складывается с именем «поручик Ржевский», только ещеболее запутанная.

Источником данного имени послужила пьеса А.Гладкова«Давным-давно» (1940 г.), однако популярность ему принес фильм Э.Рязанова«Гусарская баллада» (1962) и, вероятно, блестяще сыгравший этого герояЮ.Яковлев. При анализе материала не было обнаружено ни одного примера,указывающего на непосредственную связь данного имени с текстом-источником,аследовательно,источникомнаполненияинвариантавосприятиясталнепосредственно анекдотический дискурс. А.Д.Шмелев и Е.Я.Шмелева замечалипо этому поводу: «…как нам кажется, он скорее стоит в ряду такиханекдотических персонажей, как Вовочка, а не таких, как Холмс или Штирлиц,сохраняющие гораздо более сильные связи со своими телевизионнымипрототипами» (Шмелев 2002, 87).

В.Ф.Лурье так описывает образ поручика134Ржевского: «герой-любовник, армейский пошляк и похабник, не лишенный,впрочем, элегантности и ума» (Лурье 1989, 138). Например:«Поручик Ржевский на балу:- Мадам, я не имею чести быть вам представленным, однако всё жеосмелюсьобеспокоитьвасвопросом:"Отдатьсянеинтересуетесь?"»[www.anekdot.ru 20.12.2012].Наиболее полное, на наш взгляд, исследование происхождения данногоимени и его употребления проведено А.Ф.Седовым. Автор показывает, что еще допоявления пьесы и фильма, подаривших нам поручика, образ гусара пользовалсяпопулярностью, в том числе и в анекдотах, но не имел определенного имени. Всвоей работе А.Ф. Седов прослеживает трансформацию культурной традиции«гусарство» в российском социуме: от лихого рубаки в посланиях, песнях иповестях к водевильному персонажу и, наконец, к анекдотичному поручикуРжевскому (Седов 2004, 3-41).

Таким образом, герой фильма Э.Рязанова попал вжанр анекдота, дав «название» уже существовавшему в нем инвариантувосприятия, формировавшемуся на протяжении двух столетий. Заполнив этунишу, данное имя еще дополнило образ за счет уже описанной вышепсевдопрецедентной ситуации знакомства с Наташей Ростовой. Однако, как мытеперь видим, другой ситуации быть и не могло, если инвариант восприятияимени не происходил от источника самого имени. Как нам кажется, по аналогии сситуациями, в данном случае такой вариант функционирования имени мы можемохарактеризовать как псевдопрецедентное имя.

Тот факт, что имя с новыминвариантом восприятия, обусловленным анекдотическим жанром, начинаетфункционировать в других дискурсах, подтверждает прецедентность новогосочетания имении инварианта восприятия. Так, контексты с «поручикомРжевским» были отмечены в публицистике, а также в Москве существуетресторан с данным названием.

Примеры из публицистики:«Между тем М.Б. Ходорковский выделялся на фоне других рыцарейпервоначального накопления экстраординарной гордыней и самоуверенностью.Иные равночестные ему олигархи были простоваты в духе приземленного135поручика Ржевского — «Так за это же по морде можно! — Можно по морде, аможно и впендюрить»» [Известия: После червонца. 23.12.2013].«Это было нагло, но по-своему эффективно; примерно в той же манередействовал похотливый поручик Ржевский: девять девушек отхлещут по щекам,но одна все-таки согласится. В нашем случае согласились Пермь и — ненадолго— Тверь, что уже неплохо» [Известия: Скептики сраму не имут. 19.06.2013].Мы полагаем, что самым ярким примером псевдопрецедентного имениможетслужитьимя«Вовочка».посвященном данному имени,А.Ф.Белоусоввсвоемисследовании,пишет, что «…прообразом «Вовочки являетсядитя, ребенок. Вернее – выработанный обществом образец, культурный идеалребенка» (Белоусов 1996, 180), при этом автор выделяет различные маски«Вовочки»: озорство, шутовство, дурачество, достижение половой зрелости и т.д.(Там же, 176-180).