Отзыв официального оппонента 2 (Налоговая политика русско-шведской администрации на Новгородской земле в 1611-1617 гг)

ОТЗЫВ официального оппонента Толстикова Александра Владимировича о диссертации Болдырева Романа Владимяровича «Налоговая политика русско-шведской администрации на Новгородской земле в 1611 — 1617 гг.», представленной на соискание ученой степени кандидата исторических наук по специальности 07,00.02 — отечественная история Диссертация Р.В.

Болдырева посвящена актуальной и активно разрабатываемой в последнее время проблеме организации налогообложения в Новгородской земле в эпоху Смуты, а именно в период с лета 1611 г. (взятие войсками Якоба Делагарди Новгорода 16 июля и заключение им договора с новгородцами 25 июля) до начала 1617 г. (заключение Столбовского мира)„когда на указанной территории дсйствовши совместная российско-шведская администрация. Как справедливо замйчает ав гор (с.

3 — 4. 7, 14 и др.)„ в историографии преимущественное внимание обычно уделялось военно-политическим новгородско-шведского взаимодействия эпохи Смуты, аспектам а целенаправленное изучение аспектов социально-экономических, в частности налоговой системы, началось сравнительно недавно и во многом благодаря обращению к уникальным материалам т.н. Новгородского оккупационного архива, хранящегося сегодня в Стокгольме (здесь следует назвать прежде всего имена А.

Шеберга и его учениц И. Нурдлдандер (Нордландер) и Х. Сюндберг (Сундберг), а также В.А. Аракчеева, А.А. Селина и особенно З.В. Дмитриевой). Автор сам опирается по гги исключительно на материалы этого архива — включая ту его часть, которая сейчас сосредоточена в коллекции С.В. Соловьева в Архиве СПбИИ (Кол. 124).

Речь идет прежде всего о дозорных книгах, приходо-расходных книгах, книгах сбора немецких кормов и о челобитных новгородцев. По словам автора, своей целью он ставил «изучение прямого и экстраординарною налогообложения населения Новгородской земли в период шведской оккупации (притом он специально оговаривается, что не намерен вступать в дискуссию относительно правомерности употребления выражений «шведская оккупация» или «новгородскошведский альянс» — с.

3, 4) и определение характера налоговой политики русско- шведской администрации», в частности выделение «основных черт ее национальной подосновы, присутствия в ней шведских и русских элементов» (с. 23 — 24). В качестве отдельных задач выделены также сопоставление налоговой системы, использовавшейся российско-шведской администрацией в 1611 — 1617 гг. в Новгородской земле, с системой, функционировавшей в собственно 111веции и в ее эстляндских владениях (с. 24), а также изучение «отношения населения Новгородской земли к налоговой политике русско- шведской администрации» (с.

25). Работа состоит из трех глав. В первой анализируются дозорные книги (прежде всего, но не исключительно„относящиеся к дозорам 1611 — 1612 гг. и 1615 г. в Шелонской пятине). Главный вывод автора в данном случае состоит в том, что «шведская администрация на занятой территории не внесла существенных изменений в традиционную систему новгородского посошного обложения» (с. 50). Кроме того. опираясь на содержание челобитных, он подчйркивает заинтересованность самих крестьян в проведении дозоров ради уточнения их платежеспособности и снижения налогового бремени (с.

51). Вторая глава включает в себя три параграфа. Первый из них (с. 52-109) посвяшйн главным образом различным видам податей, собиравшихся снаселения Новгородской земли, — как в период до захвата Новгорода шведами (здесь автор базируется почти исключительно на исследовательской литературе). так и в рассматриваемые им 1611— 1617 гг. (в данном случае выводы основаны на анализе документов Оккупационного архива). Приведенный перечень многочисленных сборов, упоминаемых в источниках в связи с разными категориями населения и разными территориями Новгородской земли, предсгавляет немалый интерес, хотя и кажется несколько сумбурным. Затем.

несколько неожиданно, в том же параграфе автор обращается к характеристике налоговой системы, действовавшей в собственно Швеции (с. 94-99). а также — в шведской Эстляндии (с, 99-- 108) (в обоих случаях — — на основе литературы). Главный вывод по параграфу состоит снова в констатации сохранения российско-шведской администрацией существовавшего в «досмутный» период порядка налогообложения, который отличался от собственно шведской и эстляндской моделей (с. 108 †1). При этом автор подчеркивает готовность Я.

Делагарди идти на облегчение налогового бремени для тех, кто проживал на разоренных землях (с. 88, 109). Во втором параграфе второй главы (с.!10-135) рассматривается практика взимания экстраординарных поборов — «немецких кормов». В данном случае автор не ограничивается анализом документов Оккупационного архива и литературы, но привлекает ряд других (опубликованных) источников и рисует достаточно убедительную и объймную картину сбора немецких кормов. вызывавших наиболыпее недовольство населения. В третьем параграфе (с. 135 — 149) рассмотрена процедура взимания налогов.

Автор очерчивает круг должностных лиц. которым оно поручалось, анализирует адресованные им инструкции — наказы и памяти, описывает возникавшие в процессе этой работы трудности (разного рода отказы населения платить наложенные на них подати). Третья глава посвящена отношению новгородцев к практике налогообложения в период функционирования российско-шведской администрации и реакции последней на обращения по поводу налогов. Соответственно, глава разделена на два параграфа (при этом название первого в оглавлении «Проблемы уплаты государственных повинностей в отражении новгородских челобитных» не совпадает с названием в самон работе: «Проблема величины фиска в новгородских челобитных»' ).

Чтеникх правда, несколько мешает рассмотрение отдельно сначала самих челобитных (в первом параграфе, с. 150 — 166), а затем уже реакцию на них со стороны администрации (во втором параграфе, с. !66-178). Но вполне убедителен, ламой взгляд. вывод об актуальности и остроте вопроса о налогах для новгородцев, которые регулярно жаловались на тяжесть поборов — автор насчитывает более трехсот таких жалоб в Оккупационном архиве, (с. 177). Притом, по его мнению, «практически на все челобитные администрацией был дан ответ„ в соответствии с которым исполнительным лицам давалась инструкция произвести расследование, например, выяснить подлинное состояние хозяиства челобитчиков, после чего принять решение, которое, зачастую. было положительное, в пользу челобитчика» (там же). Отмечу также.

что во второй и третьей главах полностью приве 1ен текст нескольких ранее не публиковавшихся челобитных. важных с точки зрения отношений, которые складывались между новгородцами и россииско-шведскои администрацией по вопросу о сборе налогов (с. 145 — 146. 153 — 154, 159). Основные выводы автора представляются вполне обоснованными и не вызывают принципиальных возражений. В то же время ряд положений работы вызывает замечания.

Во-первых, не во всем логичной кажется структура диссертации: как отмечено выше. рассмотрение налоговых систем в собственно Швеции и в ее эстляндских владениях во введении определены как самостоятельные задачи исследования, однако соответствующие разделы основного текста не являются даже отдельными параграфами. Притом анализ в данном случае опирается исключительно на исследовательскую литературу и, как пишет сам автор. имеет «справочный характер» (с. 94).

Во-вторых, я вообще не уверен в адекватности сопоставления ситуации в Новгородской земле и в шведской Эстляндии. Различия представляются мне слишком значительными, перевешивающими сходство. Дело не только в наличии во втором случае мощной дворянской корпорации (на что обращает внимание и сам а р, . ). вто, с. 109). пои атом,. что утверждение шведской власти в этом регионе началось еще в 1561 г. и ко времени возникновения проектов, которые рассматриваются в раооте, история шведской Эстляндии насчитывала десятилетия. В счучае же с Новгородской землей речь идет всего лишь о семи годах функционирования российско-шведской администрации (причем в условиях гораздо большей неопределенности).

Намного более продуктивным было бы последовательное сравнение практики взимания налогов в Новгородскои земле с аналогичной практикой в других российских землях в эпоху Смуты (о чем, кстати, применительно к несению тягла посадскими людьми писал В.А. Аракчеев: Аракчеев В.Л. К изучению тяглых обязанностей посадского населения Новгорода в 1611 — 1616 гг. 0 Нояйогойапа В>ос(йо1ппепз(а. Стокгольмская Новгородика. Стокгольм, 2012. С. 93), однако автор ограничился лишь отдельными замечаниями на этот счет.

В-третьих, не уверен. что имеет смысл специально доказывать использование шведскими властями уже существовавшей в Новгородской земле налоговой системы. Не очень понятно, как в чрезвычайных условиях и за очень короткое время (хотя бы изза отсутствия достаточного количества квалифицированных должностных лиц) вообще можно было вводить какие бы то ни было административные новации. Кроме того, в литературе сохранение «досмутной» налоговой системы шведами после занятия Новгорода обычно рассматривается как нечто установленное и хорошо известное (см., например: Диит)>иска З.В.

Налоги и повинности крестьян новгородских пятин в «Смутное время» (1611 — 1617) 0 Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 2014. № 1. С. 40). В-четвертых, вызывает сожаление, что автор ограничился лишь материалами Новгородского оккупационного архива и опубликованными источниками, полностью проигнорировав неопубликованные материаль> РГАДА прежде всего из ф. 96, но также из ф. 1209 (автор лишь перечисляет со ссылкой на работу А.А. Селина платежные книги из этого фонда-- с. 68). Что касается изданных источников, то несколько удивляет полное отсутствие упоминаний об «Описи Новгорода 1617 г.», к которой исследователи постоянно обращаются для оценки последствий шведского правления.

С другой стороны, знаменитый «Временник» дьяка Ивана Тимофеева указывается во введении в качестве источника (с. 22-23), но его использование по основному тексту диссертации никак не прослеживается. В-пятых, автор, как мне показалось. не делает достаточно четкого различия между дозорными и обыскными книгами (важнейшего для него источника, которому, напомню, посвящена вся первая глава), хотя и пишет. что «параллельно дозору производились ещй и обыски, которые представляют более детальное описание земель и населения на них» (с.