Автореферат (Кант трансцендентальное обоснование принципов права), страница 2

«Совокупностьнравственно возможного» – реальная дефиниция права, позволяющаяобъяснить особенности кантовского учения о праве по сравнению с6этикой, понять, какое место право занимает в системе практическойфилософии, и найти трансцендентальные основания права.2) Право и этика опираются на одну и ту же трансцендентальнуюидею свободы. Однако право, в отличие от этики, логически следует из«негативного понятия свободы», не включающего принцип автономии.Кантовская «внешняя свобода» точно описывается именно этимнегативным понятием.3) Высший правовой закон не выводится из категорическогоимператива и не является одной из его формулировок. Категорическийимператив – это всеобщая формула нравственно необходимого, и онделит поступки по ихмаксимам на нравственно необходимые(предписанные) и нравственно случайные (порицаемые).

Высшийправовой закон – это всеобщая формула нравственно возможного, и онбез остатка делит все поступки сами по себе на нравственно возможные(дозволенные) и нравственно невозможные (запрещенные).4) Всеобщийпринципправаненуждаетсявотдельнойтрансцендентальной дедукции, поскольку наличие чего-либо нравственнонеобходимого предполагает, что познаваемо и нравственно возможное.Таким образом, доказательство значимости категорического императивабыло вместе с тем (заблаговременным) обоснованием всеобщегопринципа права и естественного права вообще.5) Частное и публичное право являются не логическими следствиямивсеобщего принципа права, а результатами его применения в особенныхслучаях, а именно, к отношениям владения и приобретения по договору.Сами по себе понятия интеллигибельного владения и приобретения подоговору не следуют из всеобщего принципа права и не конструируютсяс его помощью, а потому нуждаются в отдельных дедукциях.6) Поскольку учение о праве – это учение о практически возможном,из самого этого учения не следует безусловная необходимость7существования позитивного права.

Поэтому в кантовском учении о правевсе-таки используется этический аргумент – но не для того, чтобыобосновать право вообще, а для того, чтобы предписать учреждениепозитивного (публичного) права, т. е. вступление в гражданскоесостояние. В то же время публичное право не может покоиться на однихтолько этических основаниях: без учений о естественном и частном правенельзя было бы даже узнать, что это такое – публичное право игражданское состояние, и, тем самым, этике было бы просто нечегопредписывать. Кроме того, хотя из учения о праве нельзя вывестибезусловную необходимость вступления в гражданское состояние, изнего можно вывести прирожденное право каждого принуждать к этомувсех остальных.ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫВ главе 1 освещаются и критически анализируются современныеподходы к реконструкции возможного кантовского обоснования системыправа.

Эти подходы были вкратце описаны выше.Глава 2 посвящена реконструкции кантовской системы критическойпрактической философии с целью выяснить, есть ли в ней место учению оправе.Кантовская практическая философия впервые встает на повестку в связи срешением третьей антиномии в «Критике чистого разума». Это решениепоказывает, что можно, не противореча принципам спекулятивного познания,применять трансцендентальную идею свободы к явлениям в опыте. Благодарярешению данной антиномии мы можем предполагать, что причиной нашихэмпирических поступков являются абсолютно спонтанные акты разума. Но этисвободные акты не могут принадлежать к чувственно воспринимаемому миру4.4См.

Кант И. Критика чистого разума // Его же. Сочинения на немецком и русском языках/ под. ред.Н. Мотрошиловой и Б. Тушлинга. – М.: Наука, 2006. Т. 2, ч. 1. В572-574.8При этом, как показывает Кант, у причинности через свободу должны бытьсвои законы5: эти законы свободы тождественны нравственным законам, адолгом мы называем то, что необходимо в силу законов свободы6.Но для доказательства значимости моральных законов надо доказать непросто мыслимость свободы, но и ее реальность. Это доказательство поразному проделывается в «Основоположении к метафизике нравов» и в«Критике практического разума».В самом общем виде стратегия дедукции в обоих сочинениях одинакова:доказательствопрактическойреальностисвободыиспользуетсядлядоказательства общезначимости морального закона.

Но способ доказательствапрактической реальности свободы в двух сочинениях различен.В «Основоположении» Кант вводит критерий практической реальностисвободы, противопоставляя ее недоказуемой спекулятивной реальностисвободы. «Каждое существо, которое не может действовать иначе, какруководствуясь идеей свободы, именно поэтому в практическом отношениидействительно свободно». Кант пытается показать, что человек действительно впоступках неизбежно руководствуется идеей свободы, поскольку он можетмыслить себя как члена умопостигаемого мира, а в таком качестве обладаетспособностью к абсолютной спонтанности. Но поскольку он еще и членчувственно воспринимаемого мира, он не подчинен нравственным законамнеизбежно, а только должен им подчиниться.Наиболее слабое место этой аргументации, по-видимому, в том, что в нейделается незаконный переход от умопостигаемой спонтанности вообще кспонтанности человеческого произволения.

Чтобы обосновать нравственныезаконы, нужно доказать именно спонтанность произволения, но такоедоказательство было бы возможно лишь в том случае, если бы произволение5См.: там же. В567: «Всякая действующая причина должна иметь какой-то <…> закон своей каузальности, безкоторого она вообще не была бы причиной».6См.: там же. В575: «Долженствование [das Sollen] служит выражением [именно этого] особого роданеобходимости».9было дано как особенный предмет в интеллектуальном созерцании. Кроме того,из данной аргументации остается непонятным, откуда в практическойфилософии берется понятие долга. Кант связывает должное с практическойнеобходимостью, но каковы строгие основания в пользу этого? Связано липонятие долга с тем представлением о необходимости, которое у нас естьблагодаря трансцендентальной схеме («необходимость – это существованиепредставления во всякое время»), учитывая, что в качестве должных могутпознаваться и такие поступки, которые не произошли во времени?В «Критике» Кант вновь показывает взаимную обусловленность свободы инравственного закона и делает вывод, что вопрос лишь в том «откуданачинается наше познание безусловно практического – со свободы или спрактического закона.

Со свободы оно не может начинаться: мы не можем нинепосредственно сознавать ее, так как первое понятие ее негативно, низаключать к ней от опыта, потому что опыт дает нам возможность познатьтолько закон явлений, стало быть, механизм природы»7.В этом корень расхождений между рассуждениями в «Критике» и в«Основоположении». В «Основоположении» Кант начал именно со свободы: онконстатировал абсолютную спонтанность мышления и пытался этим доказать,что человек – член умопостигаемого мира, а потому подчинен законамнравственности.

В «Критике» же Кант утверждает, что «именно моральныйзакон, который мы сознаем непосредственно (как только мы намечаем себемаксимы воли), предлагает нам себя прежде всего» (там же). «Сознание этогоосновного закона можно назвать фактумом разума, так как этого нельзяизмыслить из предшествующих данных разума, например из сознания свободы(ведь это сознание нам заранее не дано); оно само по себе навязывается нам каксинтетическое положение a priori, которое не основывается ни на каком – ни начистом, ни на эмпирическом – созерцании»8.78Там же.

С. 347.Там же. С. 351 (перевод изменен. – Д. А.).10Именнодедукции,проделаннойвовторой«Критике»,анев«Основоположениях», придерживался Кант, когда писал «Метафизическиепервоначала учения о праве». Это, в частности, видно из цитаты: «Мы знаемсвою собственную свободу (из которой исходят все моральные законы, сталобыть, как все права, так и Pflichten) только через моральный императив,который представляет собой положение, предписывающее долг»9. Кант говоритздесь,во-первых,чтосвободапознаетсяблагодаря«положению,предписывающему долг», а, во-вторых, что из свободы исходят моральныезаконы. Таким образом, приведенная цитата фактически воспроизводитсентенцию из второй «Критики», гласящую, что нравственный закон есть ratiocognoscendi свободы, а свобода есть ratio essendi нравственного закона.Поэтому исследование оснований кантовской философии права не можетобойтись без интерпретации концепции фактума разума.

В кантоведческойлитературе существуют разные мнения о том, что Кант имеет в виду под«фактумом разума». В диссертации предложено понимать под фактумомразума следующее положение: некие практические принципы объективнонеобходимы. Важното, чтофактумразумасостоитвутверждениинеобходимости практических принципов, а не свободы воли. Положительноепонятие свободы невозможно по той же причине, по которой невозможноупотребление всех категорийкачества, количества и отношениявневозможного опыта: по той причине, что у нас есть только чувственныесозерцания и нет интеллектуального. Но с категориями модальности делообстоит иначе: они вообще не могли бы иметь никакого применения винтеллектуальном созерцании, даже если бы оно у нас было10. Поэтому всегда,когда мы говорим «необходимое» (за исключением суждений формальнойлогики), мы неизбежно говорим о том, что происходит или могло бы9Кант И.

Метафизические первоначала учения о праве // Его же. Сочинения на немецком и русском языках /под. ред. Н. Мотрошиловой и Б. Тушлинга. – М.: Канон-плюс, 2014. Т. 5, ч. 1. С. 113.10Об этом см.: Кант И. Критика способности суждения // Кант И. Сочинения на немецком и русском языках /под. ред. Н. Мотрошиловой и Б. Тушлинга. – М.: Наука, 2001. Т. 4. С. 629–631.11происходить в чувственном мире. Таким образом, чтобы подчинить волютакого рода необходимости, не нужно создавать ей, т.

е. воле, ноуменальногодвойника, как это пришлось бы сделать, чтобы приписать ей нечувственнуюкаузальность.То, что действительно можно рассматривать как необходимое нечто, чтослучайно с точки зрения основоположений чистого рассудка, и при этом непереступатьграницвозможногоопыта,виднонапримеремаксимрефлектирующей способности суждения, особенно ее первой максимы. Этамаксима гласит: «Всякое возникновение материальных вещей и их форм надорассматривать как возможное только по механическим законам»11.

Онапозволяет познавать явления механической природы как необходимые, тогдакаксточкисуществованиезренияприродыосновоположенийслучайно.чистогоПознаниерассудкатеоретическидажесамослучайныхпоступков как практически необходимых требует переступать границывозможного опыта ничуть не больше, чем познание необходимости законовмеханики. Таким образом, познание практической необходимости, как итеоретической, осуществляется путем применения постулатов эмпирическогомышления. А поскольку практическая необходимость познается априори, этопознание должно начинаться с познания практической возможности, ведь«[п]ознать <…> что-либо a priori – значит познать это на основе одной толькоего возможности»12.Чтобы априори познать возможность объекта, нужно сконструировать егопонятие в чистом созерцании.

В случае геометрии правилами конструированияявляются исключительно математические основоположения чистого рассудка,в случае математической физики к ним добавляются правила, извлеченные изэмпирического понятия материи. Познание практической возможности такжедолжно опираться на эмпирическое понятие материи, поскольку, согласно1112Там же.