Диссертация (Генезис и истоки философии Артура Шопенгауэра), страница 45

Denker gegen den Strom. Schopenhauer: Gestern –Heute – Morgen. Bonn, 1973. S. 104. О влиянии Вакенродера в целом подробнее см.: Ebd., S. 85, 98.2HN I, 208-209, Nr. 335; HN I, 210-211, Nr. 338.3HN I, 206, Nr. 328.4HN I, 170, Nr. 278.144чтобы хоть раз пойти в себя, освободиться от воли и пребывать в лучшем сознании»1. В этойсвязи «близкое», «внутреннее» становится путеводной нитью философии и принимает вид объективного коррелята субъекта познания – Платоновских идей2.Неуспехи философии Шопенгауэр во множестве мест объясняет как раз тем, что раньше«её искали на пути наук вместо того, чтобы искать её на пути искусства»3. Вместо этого Шопенгауэр предлагает пойти ещё дальше шеллинговского решения: постулировав «внутреннее тождество» философии и искусства, отбросить их отличие по оси идеального/реального.

Словновслед за Шеллингом подчёркивая то, что тот назвал «святостью и красотой искусства» в его отличии от наук, Шопенгауэр пишет: «Сколь бедна и скудна всякая наука и её бесцельный путь.Но философия оставляет его и переходит к искусствам. Там она найдёт, подобно всем искусствам, богатство и удовлетворение»4. В самом деле, «ведь искусство, в отличие от науки, имеетдело не только с разумом, но и с сокровеннейшей сущностью человека… Именно так будет смоей философией, ибо она будет именно искусством. Каждый сможет понять в ней ровно столько, сколько сам заслуживает»5.

Собственно, идея отождествления философии и искусства впервые появляется именно в связи с чтением шеллинговской «Философии и религии», теперь же этаидея ложится в основу представлений Шопенгауэра о собственной философии6.Что же открывается настоящему философу во «внутреннем»? Ответ на этот вопрос ведёт к,возможно, самой спорной концепции шопенгауэровской эстетики и связан с его видением своего места в немецком идеализме.

С одной стороны, Шопенгауэр критикует Фихте за то, что тотпытается «выпрясть» всю философию из одного положения, понятия, т.е. из деятельности разума, словно пряжу; с другой стороны, он не приемлет шеллинговскую концепцию за то, что в нейисточником истинного познания является созерцание, объект которого – «Абсолют»7. Продолжая традицию немецкого идеализма претендовать на окончательное преодоление односторонности своих предшественников, Шопенгауэр берёт на себя роль примирителя обеих идеалистических философий, которые избегает недостатков обеих, а также отбрасывает, словно теорию флогистона, их ложное противопоставление реализму8.1HN I, 154-155, Nr.

256.Это определение философии 1814 г. резко контрастирует с «научным», «кантовским» определением её как «духовного» аналога «аналитической химии», см. § 3.33HN I, 154, Nr. 256. См. также: HN I, 172, Nr. 281; HN I, 186, Nr. 301.4HN I, 210, Nr. 338. Ср. с: «Философия искусства есть та же общая философия, лишь представленная в потенции искусства» (Шеллинг Ф.В. Философия искусства. М.: Мысль, 1966. С., с. 182). См. также: Там же, с. 52; 6263; Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в 2 т.

М.: Мысль, 1987-1989. Т. 1. С. 480.5HN I, 186, Nr. 301; см. также: HN I, 126, Nr. 220; HN I, 283, Nr. 435.6HN II, 330.7Подробнее см. § 2.1.8HN I, 208, Nr. 334. См. также: HN I, 205, Nr. 328; HN I, 361-362, Nr. 540.2145Итак, молодой философ ищет золотую середину между понятийным и мистическим познанием – в частности, в эстетической сфере. С одной стороны, Шопенгауэр утверждает, чтофилософия не может полагаться только на созерцание и быть чуждой понятиям: «Всякая философия необходимым образом состоит из понятий и суждений, очевидным образом существуеттолько для разума», ведь знание вообще тождественно знанию в понятиях, и это как раз являетсятем, что отличает нас от животных, руководствующихся только инстинктом1.

С другой стороны,гении и добродетельные люди познают не с помощью понятий, а «подлинная философия всегдаимеет дело исключительно с идеями», почему ей и не угрожает ни ничтожество наук, ни несостоятельность прежних философий2. Собственно, для Платона, Канта, искусства, гения, добродетели и «подлинного критицизма» истинно реальной является лишь платоновская идея3.Таким образом, в отличие от Шеллинга, отличавшего непосредственное созерцание искусства от понятийной деятельности философии, Шопенгауэр идёт ещё дальше и признаёт понятиявообще второстепенными для подлинного познания мира, в том числе и философского познания. Он пишет: «Моё мышление в словах, т.е. понятиях, иными словами, деятельность разума,есть для моей философии не что иное, как техническая сторона для художника, т.е.

собственнорисование, conditio sine qua non [необходимое условие (лат.)]. Но время подлинно философской,подлинно художественной деятельности – это те мгновения, в которые я чисто объективно прозреваю мир с помощью рассудка и чувств; эти мгновения не намеренны, не произвольны, ониданы мне, они являются, что собственно и делает меня философом, в эти мгновения я постигаюсущность мира, причём не зная, что я её постигаю. Их результат зачастую лишь много позжеслабо повторяется воспоминанием в понятиях и тем самым надолго закрепляется»4.Поэтому «предмет философии, искусства, весь материал которых состоит в понятиях, естьтолько идея – идеи всего того, что находится в сознании, являет себя в виде объекта.

Философпостигает их, словно Адам, стоящий перед новым творением и дающий вещам их имена; закончив, он охватит вечно-живые идеи в мёртвых понятиях и закрепит их, как скульптор закрепляетформу в мраморе»5. Как художник постигает идеи и перелагает их в понятия, превращает их в«систематическое целое, в воспроизведение мира в материале разума, в понятиях», так же действует и философия, отчего и является искусством6.

Философия должна, таким образом, «in abstracto воспроизводить мир и сознание» – «совершенно объективно, совершенно наивно, как1HN I, 138, Nr. 235; HN I, 151-153, Nr. 253.HN I, 151-153, Nr. 253; HN I, 129, Nr. 221.3HN I, 151, Nr. 250. Он даже отказывает философии в задаче найти причину мира (ведь «причина» – это понятиелишь рассудка, в отличие от «платоновской идеи»), см. HN I, 115, Nr. 2104HN I, 225-226, Nr. 361. Ср., напр., с: Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в 2 т. М.: Мысль, 1987-1989.

Т. 1. С. 482-483.5HN I, 117, Nr. 210.6HN I, 139-140, Nr. 239.2146всякое подлинное произведение искусства»1. Таков истинный критицизм, поскольку он, словноскульптор, обрабатывающий глыбу мрамора, отсекает всё лишнее – так, как необходимо, исколько необходимо2. Последняя мысль лишь отдалённо напоминает сформулированные в 1813г. «аналитические» задачи истинного критицизма, отводя понятийной деятельности лишь второстепенную роль.

Впоследствии Шопенгауэр вообще отождествил сущность гения и философа3.Тем не менее, именно разум и понятийная деятельность позволяют человеку вести этудвойную жизнь – в качестве и субъекта воли, и субъекта познания4. Ведь без их помощи невозможно было бы выразить идею и сообщить её другим. «То, что эту волю сопровождает познание, есть подлинное Евангелие, путь к спасению через самопознание воли, её обращения и исчезновение. Целое можно обозреть только с помощью понятий (т.е.

разума), а выражение сущности мира (объектности воли) в понятиях… и есть то самое искусство, которое называется философией»5. Конечно, «понятия, словно луна, обладают только заёмным светом»6, однако этотсвет необходим для познания в ночи этого мира: понятийно мыслящий разум является в какомто смысле залогом свободы в создаваемом им же мире. И описание философии как искусства,закреплённого в понятиях, и анализ их недостаточной, но необходимой для истинного познанияроли являлись частью шопенгауэровского замысла по продолжению и завершению кантовскойкритики разума и вообще всех прежних философских систем, который, тем самым, должен былначать второй (и последний) этап истории философии7.4.4.4. «Платоновские идеи»Я уже отмечал, что особый статус искусства и философии фундируется их объектом –(платоновскими) идеями.

Именно их постижение и открывает художнику и философу подлинное познание сущности мира – ведь понятие способно лишь закрепить такое постижение, но небыть его источником. В идее «всякая вещь выдаёт себя за то, чем она и является, выражает исключительно саму себя и не отсылает от одного к другому, как Закон основания»8. Если попытка познать мир через Закон основания равносильна попытке добраться до горизонта и дотро-1HN I, 117, Nr. 210.

Поскольку же платоновская идея является адекватным репрезентантом понятия, задачафилософии и искусства состоит в том, чтобы «из этих идей снова формировать упорядоченные понятия, но ужеполноценные и богатые, несущие следы своего происхождения… складывать в систематическое целое, в воспроизведение мира в материале разума, в понятиях» (HN I, 139-140, Nr. 239).2HN I, 126, Nr. 220.3HN I, 327, Nr. 489.4HN I, 182-183, Nr.

295.5HN I, 205, Nr. 328; см. также: HN I, 223, Nr. 357.6HN I, 158, Nr. 261.7HN I, 159, Nr. 261; HN I, 171-172, Nr. 280. Многие появившиеся в связи с этим полемические зарисовки противКанта впоследствии вошли в Третью книгу «Мира как воли и представления», см., напр.: HN I, 116-117, Nr. 210. HNI, 158, Nr. 2618HN I, 116, Nr.

210.147нуться до облаков, то созерцание платоновской идеи уже всегда достигло цели1. Она являетсяединственным подлинным объектом искусства и даже мысли, «адекватным репрезентантом понятия» (der adäquate Repräsentant des Begriffs)2.Это эпистемологическое различие понятия и идеи проистекает от различия онтологического, ведь «действительно существуют только идеи, т.е. вечные формы вещей, созерцательные(anschaulige) адекватные репрезентанты понятий.

[Напротив,] вещи во времени и пространстве –это исчезающие, ничтожные тени»3. Выступая против отождествления идей понятиями, Шопенгауэр называет первые не только «формами вещей, наглядными (anschaulich), но при этом всеобщими (allgemein)», но и единственно «подлинно существующими» платоновскими идеями,т.е. придавая им самостоятельный онтологический статус4. Поэтому, говорит Шопенгауэр, познание с точки зрения вечности означает осознание того, что вещи как таковые не существуют, асуществует лишь их идея, в которой они – будь то идея человека, животного или дерева – тождественны и являются лишь разными проявлениями одной и той же сущности – воли5.Идея свободна от всех определений этого мира: ей не присущи ни время и пространство,ни, следовательно, индивиды, ни вообще какие бы то ни было априорные определения: «Идеисуть то, что остаётся от мира после того, как уничтожен закон основания во всех его ликах»6.Уже весной 1814 г.