Отзывы официальных оппонентов 2 (Гендерный ресурс государственной политики и управления в современной России), страница 2

М.А. Кашина полагает, что следует искать не точки противостояния гендерных групп, а точки их соприкосновения, сотрудничества. Все это и объясняет необходимость обращения в качестве методологической основы анализа гендерных отношений не к феминизму как политической теории, а к гендерному анализу политики, который, по мнению автора диссертации, преодолевает понятную односторонность феминизма. В третьем параграфе первой главы <<Понятие гендерного ресурса государственной политики и управления и его место в системе ресурсов государственной политики и управления» раскрывается объект диссертационного исследования. Автор убедительно доказывает в нем свой основной тезис о том, что «гендерный ресурс государственной политики и управления — это ресурс «социализации» государства и экономики путем имплементации в них человеческого измерения.

Использование гендерного ресурса — это не единственный путь «социализации» государственной социально-экономической политики. В таком же ключе можно рассматривать оптимизацию государством этнических или межконфессиональных отношений. В то же время демографические процессы постиндустриального общества заметно актуализируют использование потенциала развития, связанного именно с гендерными отношениями» (с.99).

Автором выделены институциональный и социетальный уровни применения гендерного ресурса, а также экстенсивная и интенсивная формы его использования (с. 94-95). Вторая глава «Система предпосылок актуализации гендерного ресурса государственной политики и управления на социетальном уровне» носит аналитический характер. В ней автор вписывает проблематику гендерного неравенства в общий контекст модернизации общественных отношений в ходе перехода от традиционного общества к постиндустриальному.

Автор выделяет три типа предпосылок актуализации необходимости сокращения гендерного неравенства путем проведения государством гендерно ориентированной политики: политические предпосылки, связанные с политической модернизацией и ростом политической активности женщин; социально-экономические предпосылки; управленческие предпосылки, характеризующиеся динамикой типов государственной гендерной политики.

В третьей главе диссертации «Эволюция политики включения гендерного ресурса в государственное управление в советский и постсоветский период» использование гендерного ресурса государственной политики и управления рассматривается на социеталъном уровне, в том числе в исторической перспективе. Связь существования публичного дискурса по поводу гендерных проблем и необходимости интенсификации использования государством гендерного ресурса достаточно прозрачна. Если вопросы гендерного неравенства в обществе замалчиваются, то гендерный ресурс растрачивается и используется экстенсивно. Это показано в первом параграфе третьей главы «Гендерный ресурс в условиях политики трудовой мобилизации женщин в ХХ в.: амбивалентная роль гражданского общества». В советский период с позиций теории гендерного ресурса, государственная политика априори была растратой ресурсов, в первую очередь женских, а не их расширенным воспроизводством.

Во втором параграфе проанализирована современная ситуация с использованием гендерного ресурса в России. Здесь автором доказывается тезис о том, что либеральная социальная политика не может обеспечить вертикальную мобильность и повышение политической активности социально уязвимых низкоресурсных групп, в том числе женщин, потому что развивает у них психологию социального иждивенчества и социально-экономическую зависимость от государства.

В третьем параграфе третьей главы концепции демографической, миграционной и семейной политики России до 2025 г. анализируются с позиций предлагаемой М.А. Кашиной теории гендерного ресурса государственной политики и управления. Автор доказывает, что сегодня <<происходит усиление темы обеспечения национальной безопасности и консервативно-охранительных тенденций в российской социальной политике. В то же время задачи человеческого !социального развития отходят на второй план.» (с.253). Все это в конечном счете ведет к воспроизводству гендерного неравенства и растрате гендерного ресурса в масштабах всего общества. Четвертая глава «Гендерный ресурс развития социально-политического института российской государственной гражданской службы» посвящена институциональному уровню использования гендерного ресурса государственной политики и управления.

Особенность этой главы — широкое использование эмпирических данных, статистических и социологических. Автор демонстрирует хорошее знание социально-политического института государственной гражданской службы и процессов, протекающих в нем. Вывод, к которому приходит М.А. Кашина, вполне ожидаем. Если гендерный ресурс растрачивается на социетальном уровне, то трудно ожидать, что он будет расширенно воспроизводиться на институциональном. Пятая глава «Интенсификация применения тендерного ресурса государственной политики и управления: институциональные и неинституциональные основания» является обобщающей, в ней автор решает девятую задачу своего исследования «Проанализировать институциональные и неинституциональные основания интенсификации применения гендерного ресурса государственной политики и управления в современной России. Обосновать необходимость гендерного образования будущих и действующих гражданских служащих как ключевое неинституциональное основание этой интенсификации» (с.19).

Именно в этой главе сосредоточены основные практические рекомендации автора по интенсификации использования гендерного ресурса государственной политики и управления в современной России через использование неинституциональных оснований. Безусловным достоинством диссертационного исследования выступает широкий диапазон используемых источников эмпирических данных. Это и результаты политико-социологических исследований (прежде всего, проведенных самим автором), данные международной и национальной статистики, материалы качественного анализа интернет-источников, в том числе официальных сайтов государственных органов. Важным представляется то, что эмпирическая база диссертации позволила проследить решение проблемы в динамике; авторские исследования по теме проводились почти два десятилетия; такой мониторинг встречается в научных трудах не так уж и часто.

Представительный библиографический обзор показывает, что диссертант учла релевантные исследованию труды в различных сферах социогуманитарного знания— политологии, социологии, психологии, экономике, демографии, статистики. Такой подход к теме позволило предложить новое решение актуальной для государства проблемы. Следует особо подчеркнуть важную практическую ориентированность работы. И, если уровень представительства женщин в органах власти в России постоянно мониторится, в том числе и по заказу международных организаций (ООН и др.), то работа диссертанта по анализу российского законодательства в сфере демографической, миграционной и семейной политики уникальна и, надеюсь, будет востребована органами государственной власти. Данные возможно использовать и в рамках работы исследовательского комитета по гендерной политологии Российской ассоциации политической науки (в том числе и для разработки методологии экспертизы законодательства, прежде всего в сфере семейной и демографической политики).

Сильной стороной работы выступает широкая апробация автором результатов своего исследования, внедрение их в учебный процесс в системе дополнительного образования государственных гражданских служащих, а также участие М.А. Кашиной в практической работе по разработке мероприятий государственной политики в области гендерных отношений на региональном уровне. Диссертация написана хорошим научным языком, структура исследования обоснована и логически выстроена. Вместе с тем к автору возникло несколько вопросов. 1. Опросы всероссийских социологических служб регулярно показывают, что за женщинами и мужчинами закрепляются разные сферы экспертизы: если за первыми — прежде всего, социальная защита, образование и здравоохранение, то за вторыми— прежде всего, армия, силовой блок, дипломатия.

При этом женщины в ходе избирательных кампаний нередко предпочитают, скорее, использовать эти стереотипы для достижения успеха, (подчеркивая в своем имидже такие качества, как забота, сострадание, внимание к людям), чем бороться с ними как с дискриминирующими. Хотелось бы прояснить точку зрения диссертанта по следующему вопросу: что можно посоветовать органам государственной власти: добиваться равенства позиций мужчин и женщин на государственной службе или же пока «рентабельнее» использовать женский ресурс на тех позициях, где они будут восприниматься в общественном мнении как эффективные управленцы? 2. Автор, с одной стороны, подчеркивает, что психологи не выделяют значимых различий между мужчинами и женщинами ни в когнитивной сфере, ни в волевой, и, следовательно, различий между возможностями мужчинами и женщин в трудовой сфере быть не должно.

С другой, одним из основных выводов диссертации является то, что «феминизация позитивно влияет на профессионализм гражданских служащих по причине профессиональной значимости психологических характеристик, лучше развитых у женщин». Нет ли здесь противоречия, даже если речь идет о работниках только низового уровня? Хотелось бы также прояснить позицию автора по поводу эффективности «женского стиля управления». 3.

Одним из методологических принципов, используемых в гендерных исследованиях, является принцип интерсекционализма: различные виды социальных иерархий взаимодействуют друг с другом; иными словами, нет женщин вообще и нет мужчин вообще, они принадлежат к этническим, конфессиональным, национальным, возрастным группам, которые также находятся между собой в иерархических отношениях. Играет ли какую-то роль множественность социальных статусов мужчин и женщин, находящихся на государственной службе (например, женщина- представительница этнического большинства и мужчина-представитель этнического меньшинства)? Оценивая диссертационное исследование в целом, следует сказать, что автор последовательно решает поставленные задачи, обосновывая новую для социальнополитического анализа концепцию гендерного ресурса государственной политики и управления. Результаты и выводы работы обладают необходимым уровнем научной новизны и практической значимости.