Диссертация (Т.С. Элиот как арбитр поэзии - литературная критика 1920-х – 1930-х гг), страница 11

Идеявзаимосвязи поэтического творчества и всего организма языка, очищения значений слов отпозднейших наслоений стёртой «восприимчивости» развивалась и в эссеистике Элиота. НоСаймонс как критик не был ему близок: его работы были импрессионистичны, метафоричны,глубоко персональны («Поэзия – это чистое признание»), смешивали художественные иКрасавченко, Т.Н.

Т.С. Элиот – литературный критик. С. 69 – 70.UPUC. P. 105, 110, 115, 117: Matthew Arnold. P. 122: The Modern Mind. См. о «личности» и «индивидуальности»:с. 43 – 48 наст. работы.156Ibid. P. 118: Matthew Arnold.157Красавченко, Т.Н. Английская литературная критика XX века. С. 33.15415539публицистические элементы – всё это отталкивало стремившегося к «безличности» и «здравомусмыслу» Элиота158.К 1930-м гг. относится его глубокое увлечение эстетикой и поэзией С. Малларме (1842 –1898) и П. Валери (1871 – 1945).

В них его привлекали ставка на поэтическое самосознание,осознанность и рефлективность творчества, которые французские поэты обосновывалитеоретически и воплощали на практике159. В Малларме Элиоту импонировало отождествлениемузыки и поэзии, но оно, как и идеи «чистого искусства» и автономности поэтического языка,уравновешивалось элиотовским акцентом на техничности, осмысленности, неотделимостистиля от языка современников160. Хотя элиотовская концепция «имперсональности» во многомнапоминала Малларме, Элиот не мог согласиться со взглядом на искусство как законченный,замкнутый и самодостаточный мир161.Для Валери был характерен глубокий онтологический скептицизм, отталкивавшийЭлиота. В 1946 г.

он писал, что философия Валери была только «игрой», хотя и оченьпривлекательной для «цивилизованного» ума. «Деструктивное, даже нигилистическое»сознание Валери, по Элиоту, не должно было влиять на восприятие его поэзии162. Впрочем, в1920-е гг. Элиот воспринимал скептицизм Валери и как по-своему позитивное явление,отображение современного сознания163. Ведь и сам Элиот был скептиком по природе своегомировоззрения и считал наилучшей позицией для современного человека «объединениеглубочайшего скептицизма с глубочайшей верой», в духе Б. Паскаля164. Э. Уилсон считал П.Валери и Т.С. Элиота крайне близкими теоретиками, непрерывно влиявшими друг на друга ипроповедовавшими рационалистические идеалы в поэзии165.1.3. Основные философские источники элиотовской критикиПроблема философских источников идей Элиота, как уже было сказано во введении,сложна для исследования, но в имеющейся научной литературе была проделана колоссальная иIbid.

С. 33 – 34.Romer, S. French Poetry // T.S. Eliot in Context. P. 217.160Ibid. P. 219 – 220.161Moody. Op. cit. P. 130.162Eliot, T.S. Leçon de Valery // The Listener. 1947. 9 January. XXXVII, 939. P. 72.163Eliot, T.S. A Brief Introduction to the Method of Paul Valery // Le Serpent par Paul Valery, with a translation intoEnglish by Mark Wardle. L.: Published for The Criterion by R. Cobden-Sanderson, 1924. P. 13.164Eliot, T.S. Leçon de Valery // The Listener. 1947. 9 January. XXXVII, 939. P.

72.165Wilson, E. Axel’s Castle. P. 117 – 120.15815940во многих случаях исчерпывающая работа по их обнаружению. С точки зрения аксиологиипоэтического творчества, представляется важным остановиться на наиболее существенныхвлияниях, позволяющих лучше понять систему ценностей Элиота в литературе.Проблема частного и общего, индивидуального и имперсонального, единичного имножественного – пожалуй, центральная, стержневая проблема литературной критики Элиота.Одним из основных источников влияния на Элиота был И.

Бэббитт (1865 – 1933), чей курс,посвящённый французской литературной критике, Элиот слушал в Гарварде в 1909 – 1910 гг.Бэббитт интерпретировал отношение Единства и Множества (the One and the Many) какпредельную проблему философского знания. Как и Элиот позднее, он рассматривал движениеот «единства» к индивидуализму в исторической перспективе: основными вехами на этом путибыли Ренессанс, Реформация и Великая французская революция; наиболее репрезентативнымифигурами – Ф. Бэкон (1561 – 1626) и Ж.-Ж. Руссо (1712 – 1778) – воплощения, как писалБэббитт, «научного» и «сентиментального» натурализма.

Результатами этого процесса сталисведение мира к «одномерной» системе отсчёта, повышенное внимание к частным фактам ирезкое снижение символических возможностей языка166. Это представление было осмысленоЭлиотом как «распад восприимчивости» (1921)167. На уровнях языка, стилистики и поэтикиречь шла о разрыве между словом, мыслью и чувством168. На социальном уровне, – оформировании общества потребления, постоянном «снижении» культурных запросов.Существенным аспектом этого процесса было бурное развитие науки, стремящейся кудовлетворению непрерывно возрастающих потребностей массового человека. Важнейшейстороной духовного кризиса в представлении более позднего Элиота было превращениерелигии – и христианских ценностей – в предмет индивидуального выбора169.Постоянное стремление поэта – возвращение к духовному «единству», строгому«порядку».

Как и Элиот позднее, Бэббит считал подлинную индивидуальность результатомразвития традиции. Бэббит также рассматривает оппозицию классицизма и романтизма,протестуя против «анархического индивидуализма» последнего, его любви к странностям икрайностям. Современная философия видится Бэббиту как борьба двух начал, ассоциируемых сЖ.-Ж. Руссо и Э. Бёрком (1729 – 1797), ратовавшим за возврат к аристократическим ценностям.По мнению Бэббита, литературная критика и философия имеют общую цель: примирениеHabib. Op.

cit. P. 15 – 20.SE. P. 281 – 291: The Metaphysical Poets.168По словам Элиота, для него «английская литература заканчивается задолго до 1800 г. (по крайней мере, та еёчасть, которая написана в стихах)» (L2. P. 34: 2 February 1923, To Ford Madox Ford). Как считал Элиот, английскоестихосложение «постоянно деградировало» со времён Карла I, «за исключением одной или двух форм, доведённыхдо совершенства XVIII в.» (цит. по: Половинкина. Указ. соч. 270)169См., например, «Thoughts after Lambeth» (1931): SE. P.

353 – 381.16616741Единства и Множества. Эти категории распространялись им и на духовную жизнь отдельногочеловека. Протестуя против «так называемой оригинальности», Бэббит утверждал, чтоиндивидуальность возможна только при воплощении в творчестве универсальных ценностей, ипризывал к использованию «исторического метода», связанного с поиском трансцендентнойИстины, объединяющей людей170. В конце 1920-х гг., вступив в полемику с Бэббитом по поводуего концепции гуманизма, Элиот признавал, что находится перед ним «в неоплатном долгу», ито, что Бэббит – «один из крупнейших умов нашего времени»171.Похожие взгляды на историю высказывал и Г. Адамс (1838 – 1918), говоривший обисторическом движении человечества от единства к разнообразию172.

Бэббит и Адамс сыгралинемалую роль в формировании безличной теории поэзии, понятий «распада восприимчивости»,«классицизма» и традиции.Во многом сходные идеи были переняты Элиотом от Дж. Сантаяны (1863 – 1952),провозглашавшего новый «классицизм»173 (Элиот слушал его курсы по истории современнойфилософии и философии истории174), и Б. Уэнделла (1855 – 1921)175. В отличие от Адамса иБэббитта, Сантаяна не призывал современную цивилизацию к возврату в прошлое, а стремилсяк утверждению нового «классицизма», способного поглотить тенденции, которые он считалдеструктивными. В работе «Три поэта-философа» (1910) на примере Лукреция, Данте и ГётеСантаяна приходит к выводу, что цель как поэзии, так и философии – вписать настоящее впорядок более высокого уровня.

Согласно книге Сантаяны, тот философ, которому это удаётся,становится поэтом, а поэт не может в определённые моменты не становиться философом176.Эти идеи также обнаруживают несомненное сходство с воззрениями, характерными дляэлиотовской критики (особенно с концепцией традиции). Правда, Сантаяна отнюдь невыступает как бескомпромиссный оппонент романтизма: в нём он усматривает возвращение к«непосредственному восприятию» (которое, по Сантаяне, является единственным доступнымчеловеку способом анализа реальности). В то же время, он обвиняет романтиков внеспособности найти всеобщее в мире частностей177.

По мнению Р. Хабиба, влияние СантаяныHabib. Op. cit. P. 17 – 20.L4. P. 546: 12 July 1929, To Frank McEachran.172Habib. Op. cit. P. 14 – 15.173Ibid. P. 21. Важно учитывать, что мнение Элиота о Сантаяне всегда было невысоким. Он называл его«женственным» позёром, и ни в коей мере не считал себя его учеником (L3. P. 865; L1. P. 483: Wednesday [August1920], To Sydney Schiff)174Habib. Op. cit. P. 21.175Половинкина. Указ. соч. С. 207.176Habib. Op.

cit. P. 21 – 22.177Ibid. P. 23.17017142особенно ощутимо в лекциях Элиота о метафизических поэтах (позднее Элиот сближается сним несколько больше, признавая право поэта создавать свою собственную философию)178.Стремление к единству и постоянству характеризует реакцию Элиота на философию А.Бергсона, Ф. Ницше, Ф. Г. Брэдли, Г.Лейбница. А. Бергсон (1859 – 1941) имел огромноевлияние на поэзию и литературную критику Элиота на протяжении всей его жизни. В 1910 г. онслушал лекции Бергсона в Сорбонне. Идеи французского философа произвели на Элиотаглубокое впечатление.

По мнению Ф. Ле Брюна, если бы не было Бергсона, основные понятияэлиотовской критики приобрели бы совершенно другой вид179. Элиот быстро отошёл отфилософии Бергсона и со временем занял по отношению к ней достаточно враждебнуюпозицию (хотя и признавал её влияние на собственные взгляды), но, как это было убедительнопоказано в статье Ф. Ле Брюна «Т.С. Элиот и Анри Бергсон» (1967)180, идеи французскогомыслителя пронизывают элиотовское творчество. Основным возражением Элиота противфилософии Бергсона было отсутствие в ней постоянства и целостности.

Её релятивистскиеинтенции делали трудным «чувство истории» (historical sense), столь ценившееся Элиотом, акатегория «интуиции» была объявлена им «ненужной». Элиот, несмотря на собственныйрелятивизм, стремился защищать идею Истины, существующей «вовне», и ассоциировал её сАристотелем и Фомой Аквинским181.

Элиотовский «момент чистого наблюдения» напрямуюсвязан с пониманием времени у Бергсона182. С его помощью также могут быть истолкованыстроки из «Четырёх квартетов» («Ист Коукер», 81 – 85), в которых говорится о крайнейограниченности знания, выведенного из опыта: ведь каждый момент, с точки зрения Элиота иБергсона, – это переоценка всего, что было до него183. Бергсоновская идея взаимоперетекания ивзаимовлияния прошлого, настоящего и будущего определила содержание эссе «Традиция ииндивидуальный талант» (1919) и консервативно-революционное понимание традиции вэссеистикеЭлиота.(парадоксальнымВзятаяобразом,Бергсономуиспользованнаяпозитивистовимкакэволюционистскаяоружиепротивметафорасциентистскогомировоззрения) переходит и в работы Элиота. Ф.