Киреевский в ответ А.С. Хомякову, страница 2

Но этим и ограничилосьдействие рационализма на первое время.147Внутреннее и внешнее устройство церкви, ужесовершившееся прежде в другом духе, до тех порсуществовало без очевидного изменения, покуда всясовокупность церковного учения не перешла в сознаниемыслящей части духовенства. Это совершилось всхоластической философии, которая по причинелогического начала в самом основании церкви не моглаиначе согласить противоречие веры и разума, каксилою силлогизма, сделавшегося, таким образом,первым условием всякого убеждения. Сначала,естественно, этот же самый силлогизм доказывал верупротив разума и подчинял ей разум силою разумныхдоводов.

Но эта вера, логически доказанная и логическипротивопоставленная разуму, была уже не живая, ноформальная вера, не вера собственно, а толькологическое отрицание разума. Потому в этот периодсхоластического развития католицизма именно попричине рациональности своей западная церковьявляется врагом разума, угнетающим, убийственным,отчаянным врагом его. Но, развившись до крайности,продолжением того же логического процесса, этобезусловное уничтожение разума произвело то известноепротиводействие, которого последствия составляютВ ОТВЕТ А.С.ХОМЯКОВУхарактер теперешнего просвещения. Вот что я разумел,говоря о рациональном элементе католицизма.Христианство восточное не знало ни этой борьбыверы против разума, ни этого торжества разума надверою.

Потому и действия его на просвещение были непохожи на католические.Рассматривая общественное устройство прежнейРоссии, мы находим многие отличия от Запада, и вопервых: образование общества в маленькие такназываемые миры. Частная, личная самобытность,основа западного развития, была у нас так же малоизвестна, как и самовластие общественное. Человекпринадлежалмиру,мирему.Поземельнаясобственность, источник личных прав на Западе, была унас принадлежностью общества.

Лицо участвовало востолько в праве владения, во сколько входило в составобщества.Но это общество не было самовластное и не моглосамо себя устроивать, само изобретать для себя законы,потому что не было отделено от других ему подобныхобществ, управлявшихся однообразным обычаем.Бесчисленное множество этих маленьких миров,составлявших Россию, было все покрыто сетью церквей,монастырей, жилищ уединенных отшельников, откудапостоянно распространялись повсюду148одинакие понятия об отношениях общественных ичастных.

Понятия эти мало-помалу должны былипереходить в общее убеждение, убеждение — в обычай,который заменял закон, устроивая по всемупространству земель, подвластных нашей церкви, однумысль, один взгляд, одно стремление, один порядокВ ОТВЕТ А.С.ХОМЯКОВУжизни. Это повсеместное однообразие обычая было,вероятно, одною из причин его невероятной крепости,сохранившей его живые остатки даже до нашеговремени сквозь все противодействие разрушительныхвлияний, в продолжение 200 лет стремившихся ввестина место его новые начала.Вследствие этих крепких, однообразных иповсеместныхобычаеввсякоеизменениевобщественном устройстве, не согласное с строем целого,было невозможно.

Семейные отношения каждого былиопределены прежде его рождения; в таком жепредопределенном порядке подчинялась семья миру,мир более обширный — сходке, сходка — вечу и т. д.,покуда все частные круги смыкались в одном центре, водной православной церкви. Никакое частноеразумение, никакое искусственное соглашение не моглоосновать нового порядка, выдумать новые права ипреимущества. Даже самое слово право было у наснеизвестно в западном его смысле, но означало толькосправедливость, правду. Потому никакая властьникакому лицу, ни сословию не могла ни даровать, ниуступить никакого права, ибо правда и справедливостьне могут ни продаваться, ни браться, но существуютсами по себе, независимо от условных отношений.

НаЗападе, напротив того, все отношения общественныеоснованы на условии или стремятся достигнуть этогоискусственного основания. Вне условия нет отношенийправильных, но является произвол, который вправительственном классе называются самовластием, вуправляемом — свободою. Но и в том и в другом случаеэтот произвол доказывает не развитие внутреннейжизни, а развитие внешней, формальной. Все силы, всеинтересы, все права общественные существуют тамотдельно, каждый сам по себе и соединяются не поВ ОТВЕТ А.С.ХОМЯКОВУнормальному закону, а или в случайном порядке, или вискусственномсоглашении.Впервомслучаеторжествует материальная сила, во втором — суммаиндивидуальных разумений. Но материальная сила,материальный перевес, материальное большинство,сумма индивидуальных разумений, в сущности,составляют одно начало, только в разных моментахсвоего развития.

Потому общественный договор не естьизобретение149энциклопедистов, но действительный идеал, к которомустремились без сознания, а теперь стремятся ссознанием все западные общества под влияниемрационального элемента, перевесившего элементхристианский.В России мы не знаем хорошо границ княжескойвласти прежде подчинения удельных княжествМосковскому;ноеслисообразим,чтосиланеизменяемого обычая делала всякое самовластноезаконодательство невозможным; что разбор и суд,который в некоторых случаях принадлежал князю, немог совершаться несогласно со всеобъемлющимиобычаями, ни толкование этих обычаев по той жепричине не могло быть произвольное; что общий ходдел принадлежал мирам и приказам, судившим такжепо обычаю вековому и потому всем известному;наконец, что в крайних случаях князь, нарушавшийправильность своих отношений к народу и церкви, былизгоняем самим народом,— сообразивши все это,кажется очевидно, что собственно княжеская властьзаключалась более в предводительстве дружин, чем воВ ОТВЕТ А.С.ХОМЯКОВУвнутреннем управлении, более в вооруженномпокровительстве, чем во владении областями.Вообще, кажется, России так же мало известныбыли мелкие властители Запада, употреблявшиеобщество как бездушную собственность в свою личнуюпользу, как ей неизвестны были и благородные рыцариЗапада, опиравшиеся на личной силе, крепостях ижелезных латах, не признававшие другого закона, кромесобственного меча и условных правил чести,основанных на законе самоуправства.Впрочем, рыцарства у нас не было по другимпричинам.С первого взгляда кажется непонятным, почему унас не возникло чего-нибудь подобного рыцарству, покрайней мере во время татар.

Общества былиразрознены, власть не имела материальной силы,каждый мог переходить с места на место, леса былиглубокие, полиция была еще не выдумана; отчего бы,кажется, не составиться обществам людей, которые быпользовались превосходством своей силы над мирнымиземледельцами и горожанами, грабили, управлялиськак хотели, захватили бы себе отдельные земли, деревнии строили бы там крепости; составили бы между собойизвестные правила и, таким образом, образовали быособенный класс сильнейшего сословия, которое, попричине силы, могло бы назваться и благороднейшимсословием? Церковь могла бы воспользоваться ими,образуя из них отдельные ордена с отдельнымиуставами и употребляя их против неверных,150подобно западнымсделалось этого?крестоносцам.ОтчегоженеВ ОТВЕТ А.С.ХОМЯКОВУИменно потому, я думаю, что церковь наша в товремя не продавала чистоты своей за временныевыгоды. У нас были богатыри только до введенияхристианства.

После введения христианства у нас былиразбойники, шайки устроенные, еще до сих порсохранившиеся в наших песнях, но шайки, отверженныецерковью и потому бессильные. Ничего не было былегче, как возбудить у нас крестовые походы,причислив разбойников к служителям церкви и обещавим прощение грехов за убиение неверных: всякий пошелбы в честные разбойники. Католицизм так идействовал; он не поднял народы за веру, но толькобродивших направил к одной цели, назвав их святыми.Наша церковь этого не сделала, и потому мы не имелирыцарства, а вместе с ним и того аристократическогокласса, который был главным элементом всегозападного образования.Где больше было неустройства на Западе, тамбольше и сильнее было рыцарство; в Италии его быловсего менее. Где менее было рыцарства, там болееобщество склонялось к устройству народному; где более— там более к единовластному.

Единовластие самособой рождается из аристократии, когда сильнейшийпокоряет слабейших и потом правитель на условияхпереходит в правителя безусловного, соединяясь противкласса благородных с классом подлых, как Европаназывала народ. Этот класс подлых, по общей формулеобщественного развития Европы, вступил в праваблагородного, и та же сила, которая делаласамовластным одного, естественным своим развитиемпереносила власть в материальное большинство,которое уже само изобретает для себя какое-нибудьформальное устройство и до сих пор еще находится впроцессе изобретения.В ОТВЕТ А.С.ХОМЯКОВУТаким образом, как западная церковь образовала изразбойников рыцарей, из духовной власти властьсветскую, из светской полиции святую инквизицию, чтовсе, может быть, имело свои временные выгоды,—таким же образом действовала она и в отношении кнаукам, искусствам языческим.