4302-1 (Масленица), страница 3

Традиция строительства крепостей из снега и льда известна с начала XVIII в.; первоначально это развлечение устраивал «служилый люд», а позднее их примеру последовала сельская молодежь. Этой забаве предавались в Сибири, на Урале, в Симбирской, Пензенской, Тульской и др. губерниях. Городки возводили на открытых местах – на обледенелых реках и озерах, на полях или площадях (в городах и больших селах). В сельской местности сооружением городков занимались молодые парни и мужики, иногда к ним присоединялись и дети; а в городах в строительстве принимали участие власти, организующие народные увеселения.

Городки строили преимущественно из снега и льда. Стены снежных крепостей (обычно овальной формы) складывали из больших блоков спрессованного снега, после чего обливали всю конструкцию водой и поверх ледяных стен наращивали крышу. В крепостной стене делали ворота с дугообразной аркой, покрытой затейливым узором, а в центре городка, сразу за воротами, вырубали большую открытую полынью. Многие городки представляли собой настоящие шедевры: парни и молодые мужики под руководством мастеров создавали большие ледяные крепости, украшенные изображениями людей, зверей, птиц и растений, вырезанных из ледяных глыб или слепленных из снега.

Реже встречался другой тип городков – деревянные четырехугольные сооружения, какие делали в селах верховья Оби. Возводили их следующим образом. Из утрамбованного снега, облитого водой для появления ледяной корки, делали массивные колонны, соединенные арками. Потом на эту основу настилали широкий помост из деревянных плах, валы укрепления украшали ледяными скульптурами, а по углам крепости вкапывали высокие деревянные столбы, обернутые соломой; эту солому поджигали после взятия городка, создавая таким образом огромные факелы.

Само взятие снежного городка происходило обычно в последний день Масленицы , Прощеное воскресенье, перед заходом солнца. Это были своего рода «проводы Масленицы», символизировавшие, вероятно, победу весны над зимой и наступление весенне-летнего периода. Перед боем все собравшиеся разделялись на две группы: одна должна была осаждать город, а другая – защищать его. Выстроившись в боевом порядке, нападающие по сигналу предводителя пускались на взятие стен снежного города, а защитники, вооруженные метлами, снежками и прочими орудиями, старались отогнать их от городка. Город считался взятым, если кто-нибудь из нападающих прорывался в ледяные ворота.

В больших городах и крупных селах взятие снежного городка нередко превращалось обычно в захватывающее представление; на него собирались поселяне со всей округи, наряженные в лучшие одежды. Защитники крепости держали в руках ружья, заряженные холостыми патронами, а также метлы, колья, снежки, еловые ветки и прочее оружие. Группа нападающих состояла из всадников и пехотинцев с деревянными кольями («копьями») наперевес, а командовал ими «генерал»; кроме того, их благословлял на взятие города «царь» – ряженый в короне из золоченой бумаги или в колпаке и рваной одежде, с вымазанным сажей лицом. «Царь» появлялся в лодке, запряженной парой или тройкой коней, в сопровождении других ряженых – «свиты», сидевшей в отдельных санях за столами с водкой. «Царь» произносил торжественную речь, постоянно при этом дурачась и отпуская разные шутки, а его «свита» поддерживала своего «владыку», дергаясь и хлопая себя так, как это делает человек, моющийся в бане. После окончания речи раздавался сигнал трубы, и все нападающие, выставив вперед «копья», бросались на штурм. «Конница» старалась запугать обороняющихся громкими криками и топотом лошадиных копыт, «пехота» с помощью веревок и крючьев пыталась взобраться по стенам, а защитники всячески отбивались: отмахивались палками и нагайками, палили из ружей, пытаясь напугать и отогнать коней, хлестали атакующих колючими ветками, били в них снежками, лили со стен холодную воду и сбрасывали снежные глыбы. Атакующие же в первую очередь старались взломать крепостные ворота, и когда им это удавалось, какой-нибудь ловкий парень протискивался внутрь крепости. Тогда обороняющиеся набрасывались на смельчака, окунали его в прорубь, а потом валяли в сугробе, набивая снег под рубаху и натирая лицо до красноты. В это время прочие нападающие и зрители набрасывались на крепость и разрушали ее до основания, чем и заканчивалась игра. Все участники игрища, немного отдышавшись, с песнями возвращались в деревню и устраивали совместное пиршество вскладчину. Победителя и прочих отличившихся во время сражения славили и угощали, потом они в течение всего года пользовались уважением односельчан.

Во многих русских губерниях под «взятием снежного городка» подразумевали и еще одну забаву: доставание призов с высоких столбов. Эти столбы гладко обтесывали и даже обливали водой до получения ледяной корки, после чего вкапывали их на ярмарочных площадях, а во время народных гуляний все желающие могли попробовать залезть на столб, чтобы достать с его вершины приз (отрез материи, сапоги, бутыль с вином и т.п.). Иногда вместо столба вкапывали длинный гибкий шест, который изгибался под тяжестью карабкающихся по нему мужиков и парней. Победителя, которому все-таки удалось добраться до вершины и отвязать приз, купали в снегу и натирали снегом.

Игра в мяч.

Игра эта, довольно распространенная в русских губерниях, состояла в следующем: в последний день Масленицы парни и семейные мужики из нескольких окольных деревень сходились куда-нибудь на ровное место (чаще всего на реку), разделялись на две группы, человек по тридцать каждая, и назначали места, до которых следовало гнать мяч. Обычно сражающиеся стороны становились против середины деревни, и одна группа должна была гнать мяч вниз по реке, а другая – вверх. Когда бросали мяч (как правило - тяжелый и кожаный, величиной с большой арбуз), все тут же кидались к нему и начинали пинать ногами, стараясь загнать на свою сторону. В стремлении доставить мяч к намеченной цели и не дать захватить его противнику, обе группы нередко устраивали целое побоище, усугублявшееся еще и тем, что проиграть в этой игре считалось большим унижением: побежденных целый год высмеивали и дразнили, называя их «киловниками» (что считалось очень обидной кличкой, обозначающей верх презрения), а победители пользовались общим почетом, их угощали водкой и прославляли. Парень, угнавший мяч на свою сторону, становился героем, и девушка считала за честь посидеть с ним вместе на «вечорках».

Кулачные бои и драки.

Рукопашное состязание двух бойцов без применения оружия было одним из главных развлечений мужчин на праздниках. Эта забава была широко распространена у русских, но также встречалась и у других славян; она давала деревенским и городским удальцам возможность «показать силушку», проявить себя, привлечь внимание девушек и женщин, а также снять накопившееся за будни напряженье. Кроме того, рукопашные состязания, предположительно, в древности символизировали борьбу зимы и лета, повышали производительные силы природы, т.е. стимулировали плодородие земли и обильные урожаи .

Кулачные побоища в русских городах и селах начинались прямо с самого утра масленичного четверга при большом стечении народа, невзирая ни на какую погоду, и поселяне считали их обязательным развлечением. На базарную площадь собиралась вся община, от мала до велика; приходили и люди из соседних деревень. Обычно сначала дрались ребятишки (но не моложе 10 лет), потом молодые парни, а последними – мужики. На площадке для бойцов нередко состязалось одновременно несколько пар, и победители в каждой паре боролись потом друг с другом, пока не оставался только один боец, самый сильный и умелый. Некоторые удальцы боролись также с медведем; правда, такие схватки считались очень опасными, и решались на них только самые отчаянные сорвиголовы.

Русские знали четыре вида борьбы с разновидностями, и каждый вид имел определенный набор разрешенных приемов. Например, часто дрались «в схватку» («в охапки», «в обхват»), когда борец обхватывал противника (одна рука – над плечом, другая – под плечом, и обе соединяются на спине) и пытался уложить его на землю. Другой вид борьбы назывался «в одноручку» («на одну руку», «за вороток», «наперекосок»), когда соревнующиеся брали друг друга за одежду одной рукой и пытались бросить противника на землю приемом «бросок с носка». Нередко дрались и «на вольную», «не в схватку», когда борцы хватали друг друга как попало, стараясь уложить противника на спину и удержать его так, покуда он не признает свое поражение. А четвертый вид борьбы – «на поясах» («на кушаках», «за ремни», «за пояски») заключался в том, что соперники обхватывали друг друга крест-накрест, захватывая на спине пояс противника.

Помимо «честных» соревнований, на праздниках нередко происходили и драки, общие побоища. Собственно говоря, во время масленичных забав часто дрались сперва «сам на сам» (один на один), а дальше уже сходились «стеной», и после часового упорного боя устраивалась передышка. Такие соревнования были более характерны для городов; а в деревнях кулачные бои и драки чаще были разделены: бои «по правилам» устраивали на ярмарках, при большом стечении народа, а драки затевали парни на молодежных гуляниях. Как правило, драка происходила между компаниями («артелями», «ватагами») из разных деревень, и участие в таких побоищах знаменовало возрастную состоятельность юношей: в схватке они показывали свою силу, проворство и мужественность. Парней, убегающих от драки, считали трусливыми; они теряли уважение односельчан и девушки отказывались с ними гулять.

Драки случались обычно в то время, когда молодежь из нескольких деревень собиралась в одно селение на какой-либо праздник – Масленицу, святки и т.д. Какая-нибудь ватага подначивала группу из другой деревни , после чего противники кидались друг на друга и начиналось сражение. В ход пускалось разнообразное оружие: не только кулаки, но и камни, дубинки, колья, плетки, гирьки, иногда даже ножи. Драка велась без правил, так что многие оказывались сильно избиты и покалечены, некоторые даже погибали. Тем не менее, во многих местах молодежные драки считались непременным элементом праздничного гуляния и одобрялись всей общиной. В сущности, они являлись более жестким вариантом многих зимних игрищ, таких, как взятие снежного городка или «игра в мяч». И драки, и эти игры можно рассматривать как своего рода инициацию, посвящение в братство взрослых мужчин: они готовили парней к воинской службе, а также давали выход природной мужской агрессивности, позволяли юноше самоутвердиться и возвыситься среди сверстников. Поэтому, когда завязывалась драка, поселяне обычно только смотрели на нее со стороны, не пытаясь угомонить разбушевавшуюся молодежь. Посторонние вмешивались в драку только в том случае, если сражение становилось совсем уж беспорядочным: например, взрослые мужики могли растащить излишне разгорячившихся противников или помочь «своим» (односельчанам), если противник был более многочисленным; а девушки, старавшиеся обычно держаться подальше от дерущихся, иногда бросались в сражение, чтобы защитить поверженного дружка или брата . В целом же, праздничные драки были делом исключительно молодых неженатых парней, представителей разных территориальных групп. Однако женатые мужики тоже нередко затевали побоища, хотя и несколько иного вида: выпив в праздник немало спиртного и изрядно «подгуляв», они начинали «задирать» прохожих, любой жест или слово могли воспринять как оскорбление и немедленно кидались на обидчика. Это уже были обычные пьяные стычки, но в них могло участвовать довольно много народу, так как «русский человек спокойно мимо драки не пройдет» – друзья и знакомые зачинщика, едва завидя потасовку, обычно спешили в ней поучаствовать. После подобных стычек многие ходили с довольно тяжелыми увечьями, а после особенно жаркой схватки расходились почти нагишом: и сорочки, и порты на иных участниках битвы бывали разодраны в клочья.

Драки и бои не только калечили людей, но и приводили к смертоубийствам. Например, в Москве, согласно свидетельству иностранных путешественников, «в течение всей Масленицы только и слышно, что того-то убили, того-то бросили в воду», «у русских на этой (масляной) неделе убитых нашлось более ста человек». То же отмечали и русские писатели: например, согласно описанию Н.И.Костомарова, «на Масленице... ночью по Москве опасно было пройти через улицу; пьяницы приходили в неистовство, и каждое утро подбираемы были трупы опившихся и убитых. В праздничные дни народ собирался на кулачные и палочные бои. Эти примерные битвы происходили обыкновенно при жилых местах, зимой чаще всего на льду. Охотники собирались в партии, и таким образом составлялись две враждебные стороны. По данному знаку свистком обе бросались одна на другую с криками; для возбуждения охоты тут же били в накры и в бубны; бойцы поражали друг друга в грудь, в лицо, в живот – бились неистово и жестоко, и очень часто многие выходили оттуда калеками, а других выносили мертвыми. Палочные бои имели подобие турниров и сопровождались убийствами еще чаще кулачных боев. Зато на них-то в особенности русские приучались к ударам и побоям, которые вообще были неразлучны со всем течением русской жизни и делали русских неустрашимыми и храбрыми на войне».

По-видимому, обычай состязаться в силе друг с другом появился еще в те древнейшие времена, когда небольшие племена людей враждовали друг с другом и военные стычки были самым обычным делом. По сути, люди вели себя подобно стае животных: самцы одной стаи сражались с другой стаей за территорию и между собой – за право оплодотворить самку и продолжить свой род; подростки, играя, боролись друг с другом, чтобы научиться сражаться всерьез. Эти первобытные инстинкты жили в человеке на протяжении столетий и находили выражение в различных народных обычаях. Борьба, драки и различные состязания, повсеместно проводимые в городах и селах, преследовали одни и те же цели: демонстрировали молодецкую удаль и воинские достоинства, тренировку силы, ловкости и различных боевых приемов, а также служили для «выпускание пара», т.е. выбрасывания накопившихся за время рутинной работы негативных эмоций. Помимо этого, состязание давало возможность «покрасоваться» перед девушками и общиной, занять более высокое положение в социальной иерархии. Однако со временем обычай народных сражений претерпевал значительные изменения, с одной стороны, под воздействием утвердившейся морали, а с другой стороны, под давлением Церкви . Церковь вообще не одобряла первобытные инстинкты и старалась их подавлять; она проповедовала смирение и покорность судьбе, а воинственные игры, тем более имевшие языческие корни и нередко приводившие к насильственной смерти, вопиюще противоречили ее доктрине. Соответственно, различные схватки, происходившие в праздники, были объявлены делом нечистым и бесовским. Предающихся запретным соревнованиям когда-то карали отлучением («да изгнаны будут от сынов Божьих церквей»); а убитые в драках, кулачных и палочных боях и вообще «заплатившие нечаянно жизнью за удовольствие потешиться» приравнивались к нечистым покойникам и считались проклятыми («да будут прокляти и в сей век и в будущий; аще ли нашему законоположению кто противится, ни приношения из них принимати, рекше просфоры и кутии, свечи; аще же умрет таков, к сим иерей не ходит и службы за них не творит»). Соответственно, опасные для жизни и здоровья драки потихоньку переходили в более безобидные состязания: бег наперегонки, стрельбу по мишеням, метание копий и дубинок и т.д.

Катание с гор.