С.В. Соколовский. Киборги в киберпространстве: современные исследования... 23

СПЕЦИАЛЬНАЯ ТЕМА НОМЕРА:

АНТРОПОЛОГИЯ КИБЕРПРОСТРАНСТВА И

ЦИФРОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ

(отв. ред. — C.В. Соколовский)

© С.В. Соколовский

Киборги в киберпространстве: современные исследования в области кибер- и цифровой антропологии

цифровая культура, киберкультура, нетнография,

цифровая гуманитаристика, цифровой активизм, иммерсивные

Настоящий обзор охватывает публикации в области кибер- и/или цифровой антропологии за последние четверть века. Они разделены на несколько категорий и включают среди прочего методологию цифровой этнографии, антропологические исследования цифровых технологий и их влияния на культуру, язык и общество и исследования цифровых профессий, субкультур и идентичностей. В обзоре перечисляются ключевые авторы и публикации, что позволяет рассматривать его в качестве своеобразного путеводителя для тех исследователей, которые только приступают к реализации проекта в одном из перечисленных тематических направлений. Автор также дает краткую характеристику современного состояния цифровой антропологии в России и упоминает журналы и центры, специализирующиеся в этой области. В тематический блок вошли статьи С.В. Соколовского, Л.В. Земнуховой, А.К. Касаткиной, А.А. Порецковой и Т.В. Славгородского-Казанца, Е.К. Соколовой и С.Ю. Шевченко, М. Кожевниковой и С.В. Карповой, отражающие ведущие области применения цифровых методов в современной антропологии – медицинскую и музейную антропологии и антропологию техники.

Сергей Валерьевич Соколовский | http://orcid.org/0000-0002-0112-0739 | sokolovskiserg@mail.ru | д. и. н., главный научный сотрудник | Институт этнологии и антропологии РАН (Ленинский пр. 32а, Москва, 119991, Россия)

Подготовка тематического выпуска осуществлена в соответствии с планом ИЭА РАН в рамках темы НИР “Визуальная и цифровая антропология в сохранении и презентации историко-культурного наследия” (направление 7.2 “Цифровая антропология и новая телесность”)

Настоящая статья публикуется при поддержке следующих организаций и грантов:

РФФИ, https://doi.org/10.13039/501100002261 [проект № 19-19-50045]

За рекордное время цифровые технологии изменили образ жизни миллиардов людей по всему миру. Мы больше не пишем обычных писем, а пользуемся мессенджерами, не отправляем открыток, а поздравляем друзей в соцсетях, не обращаемся к справочной литературе или в адресные бюро, а пользуемся Яндекс или Google; не покупаем билетов в кассах вокзалов и аэропортов, а делаем это на сайтах авиакомпаний. Музыка, кино, телевидение и телефония тоже стали цифровыми (Creeber, Martin 2009). Образование (Rovai 2009) и игра (Ito et al. 2009; Taylor 2006; Nardi 2010), экономика и торговля (Slater 2000; Zaloom 2006), политика (Mackenzie 2003; Hindman 2009; Sreberny, Khiabany 2010; Rackaway 2014; Isin, Ruppert 2015), включая кибервойны, кибертерроризм и киберрасизм (Daniels 2009; Dauber 2009; Jakubowicz et al. 2017), чтение (Boog 2014) и музыка (Lysloff 2003), религия (Radde-Antweiler 2008) и медицина (Radin 2006), дружеские и даже любовные отношения (Constable 2003; Humphreys, Barker 2007; Johnson 2007) перемещаются туда же. Новые технологии влияют на наш язык и общение напрямую, заменяя его вновь изобретаемыми стилями онлайн-общения, и косвенно — за счет изменения нашего поведения. Мой старший внук (14 лет) проводит в онлайне времени вдвое больше, чем средний (9 лет), а младший (скоро годик) пока только научился грызть папин смартфон, но наверняка, как только вырастет, обгонит старших. Самое большое наказание для всех троих – лишить их на какое-то время гаджетов.

Киберпространство оказывает мощное влияние на культуру, общество, язык и трансформирует их (Fischer 1999). Чем отличаются цифровые общества и культуры от прежних — “офлайновых”? На этот вопрос пробуют ответить исследователи современных технологий и медиа. А что же антропологи? Они пытаются не отстать и развивают новую область исследований — кибер- или цифровую антропологию, иногда именуемую по названию ведущего метода онлайн-этнографией, или нетнографией (от англ. net — сеть). Интернет позволяет не только обмениваться и торговать информацией, но и выступает как среда для формирования новых практик и сообществ — типичных объектов антропологических интересов, а следовательно, не может не привлекать внимания антрополога.

Вопреки тому что в мире это направление бурно развивается уже четверть века, в России даже в условиях нарастающей цифровизации сфер управления и экономики оно представлено пока скромно: рецензиями на книги, переводами нескольких ключевых статей и пока единичными работами, выполненными на основе конкретных исследований. Впрочем, даже в таких изданиях как Annual Reviews of Anthropology, Critique of Anthropology и Reviews in Anthropology аналитические обзоры встречаются редко: лишь первый содержит несколько публикаций на интересующие нас темы. Поскольку актуальность этой сравнительно новой, если говорить о российской антропологии, области знаний лишь продолжает нарастать вместе с развитием соответствующих технологий, необходимость обзора соответствующей литературы оказывается вполне очевидной.

В настоящем обзоре рассматриваются ключевые работы ведущих исследователей и описываются цели, задачи и методы кибер- или цифровой антропологии, т.е. предлагается своего рода путеводитель по современным публикациям в этом сравнительно новом в антропологии направлении, развивающемся вместе с так наз. цифровой гуманитаристикой (digital humanities) и связанным с такими антропологическими субдисциплинами, как техноантропология и антропология медиа, аудио- и визуальная антропология, медицинская, экономическая и музейная антропологии, антропология искусства и дизайна и др. Помимо рассматриваемых в обзоре монографий и сборников статей, следует упомянуть ведущие в данной области журналы, в том числе Social Science Computer Review, New Media & Society, Journal of Computer Mediated Communication, Computer-Mediated Communication Magazine, International Journal of Human–Computer Interaction, Journal of Virtual Worlds Research, Digital Culture and Society, Digital Applications in Archaeology and Cultural Heritage, Information, Communication & Society, старейший журнал Telektronikk и онлайновый журнал Cybersociology: Magazine for socio-scientific researchers of cyberspace, а также такие специализированные российские издания как Гуманитарная информатика (Томский университет), Историческая информатика (Алтайский университет), Цифровой ученый: лаборатория философа (Нижегородский университет), Компьютерные исследования и моделирование (МГУ), онлайновый журнал КомпьюТерра, регулярно публикующие целые выпуски и статьи по рассматриваемым в этом обзоре темам. Этот перечень не является исчерпывающим, поскольку работы по различным проблемам цифровой антропологии сегодня регулярно появляются во многих других журналах.

Всю эту уже весьма значительную по объему литературу удобно разделить на две части: в первой фокусом рассмотрения является сама реальность, или, коль скоро речь идет о средствах ее удвоения, — виртуальность, т.е. цифровые технологии и устройства, их влияние на разработчиков и пользователей, на поведение людей в киберпространстве и т.п.; а во второй — методы исследования виртуальных сред, устройств и форм взаимодействия с ними и способов познания этих сред и устройств. Можно сказать и проще: речь идет о мире и словах о нем, об объектах изучения и методах и теориях, с помощью которых эти объекты познаются. Однако некоторые исследователи исключают виртуальность из онтологии и рассматривают ее как особый вид репрезентации реальности, т.е. одну из форм ее представления (тот самый случай, когда “плот” оказывается свитым из “песен и слов”), либо вообще снимают противопоставление реального и символического (ср.: Gray, Driscoll 1992; Heim 1994). Есть и историки техники и философы, вообще не рассматривающие цифровые медиа как нечто кардинально новое, считая их развитием давно существовавших идей и технологий (Eldred 2009). Другие считают виртуальное особым видом реальности, противопоставляя ее материальности. Эта проблема, впрочем, заслуживает отдельного обсуждения и здесь рассматриваться не будет. К тому же в отношении конкретных практик такое разделение становится условным, поэтому используется здесь лишь в качестве рабочей классификации. Статьи, предметом которых является рассмотрение методов или изложение результатов исследований конкретных объектов составляют, однако, на сегодняшний день большинство публикаций в рамках этой молодой дисциплины, и именно их удобно разделять на работы о методах и подходах к изучению виртуального, с одной стороны, и рассмотрение самих виртуальных сред и поведения в них — с другой. Небольшое число собственно обзорных статей (ср.: Hakken 1993; Axel 2006; Boellstorff 2012; Aouragh 2018) лишь отчасти компенсируется тематическими сборниками (напр.: Horst, Miller 2012), монографиями, в которых обзорные разделы ограничены темой книги (напр.: Boellstorff 2008) или изданиями справочно-энциклопедического характера (ср.: Price et al. 2013).

Еще одной проблемой является вычленение собственно антропологической тематики в столь обширном и исходно трансдисциплинарном исследовательском поле. Литература об интернете стала труднообозримой, поскольку киберпространство анализируется с позиций многих дисциплин, включая прикладные, и людьми самых разных профессий: например маркетологами (см. журнал: Electronic Commerce Research and Applications) или политтехнологами, специалистами по кибервойнам, борьбе с кибертерроризмом или киберпреступностью (ср.: Singer, Friedman 2014). С другой стороны, само антропологическое знание становится мультидисциплинарным, а его границы размываются, в том числе и за счет продолжающихся дискуссий о его предмете (ср.: Barth et al. 2005). В этой ситуации любой выбор литературы для обзора становится субъективным. Рассматривая эти публикации с позиции потребностей отечественной антропологии, я опираюсь прежде всего на отбор тематики, наиболее близкой интересам и специализациям российских антропологов, с одной стороны, и пытаюсь поместить в фокус рассмотрения именно антропологические исследования киберпространства, проводимые нашими коллегами за рубежом, — с другой. Такой подход заведомо исключает обширную литературу о специфике онлайн-коммуникации и влиянии цифровых технологий на экономику, политику, финансовую сферу и проч., оставляя эти темы экспертам других дисциплин.

Как уже упоминалось, в России цифровая антропология делает свои первые шаги, в то время как за рубежом эта дисциплина достигла стадии “нормальной науки”. Одним из признаков этого этапа в развитии дисциплины является появление группы постоянно цитируемых авторов, работы которых становятся ее своеобразным ядром, служа образцами для других (Kuhn 1970: ix; Hacking 1983: 10–11). Такими авторами в рассматриваемой области стали Том Бёлсторф, Мичико Ито, Кристофер Келти, Габриэла Коулман, Герт Ловинк, Дэн Миллер, Дэвид Хаккен, Нэнси Бэйм, Кристин Хайн, Донна Харауэй, Сара Пинк, Шерри Тёркл и др. Пик исследований интернета как новой технологии, медиасреды, а также пространства, в котором стали оформляться новые практики, сообщества и стили жизни, был достигнут в 1990-е годы. Сегодня существует уже значительная литература по истории развития компьютерных сетей и цифровых устройств (смартфонов, видео- и аудиоустройств и т.д.), форматов представления данных, цифровых платформ и пр. В этих исследованиях приняли участие и антропологи.

Одной из первых книг по этнографии всемирной паутины стала монография Дэна Миллера и Дона Слейтера “Интернет: этнографический подход”, основанная на длительном полевом исследовании пользователей на о. Тринидад (Miller, Slater 2000). Авторы выяснили, что тринидадцы адаптировали сеть к своим политическим, экономическим, религиозным и этноязыковым интересам, превратив ее в часть собственной материальной культуры. Книга открывается разделом, парадоксально названным “Conclusions”, в котором авторы формулируют программное для их последующей работы утверждение, что всемирная паутина не является однородным киберпространством, но представляет собой множество разнообразных технологий, по-разному работающих в конкретных местах, и потому лишь ее изучение на местах способно дать почву для обобщений. Известную ценность представляет собой и их определение цифрового как основанного на бинарном коде, противопоставляющее генеалогию цифровой антропологии, восходящую к созданию первых компьютеров в 1930–1940-х годах (ср.: Artmann 2010) — киберантропологии, истоки которой чаще связывают с кибернетикой Норберта Винера. Впоследствии, впрочем, популярность термина киберпространство, введенного американским фантастом Уильямом Гибсоном в 1982 г., способствовала трансформации этих двух еще не обретших самостоятельность направлений в единое — цифровую антропологию, объекты изучения которой нередко имеют приставку “кибер-”.

Сегодня Миллер осуществляет значительно более масштабный коллективный проект сравнительного изучения всемирной сети, анонсированный им на одной из секций конгресса Американской антропологической ассоциации. Помимо Тринидада, в рамках этого проекта девять его участников провели полуторагодовые полевые исследования в Англии, Бразилии, Индии, Италии, Турции, Чили, а также в Южном и Северном Китае (Why We Post 2019). По результатам этих работ опубликована серия монографий “Как мир меняет социальные сети”, в которых, помимо описания методов исследования социальных медиа, излагаются результаты опросов по следующим ключевым темам: молодежь и образование, работа и торговля, отношения онлайн и офлайн, гендерное неравенство, политика, визуальные образы, индивидуализм, социальные сети и счастье, будущее (Miller et al. 2016). Мысль о культурной мозаичности техносферы не слишком оригинальна, однако она позволяет интегрировать исследования цифровых технологий с традиционной для антропологии тематикой. Примеру Миллера последовали многие антропологи и социологи, осуществившие региональные и локальные исследования цифровых технологий и, в частности, влияния интернета и мобильных устройств на местные культуры и общества и их обратного воздействия на цифровые технологии (ср.: Costa 2016; Doron, Jeffrey 2013; Haynes 2016; McDonald 2016; Wang 2016). В теоретическом отношении такие исследования обычно не выходят за рамки традиционных интересов дисциплины и ее концептуального аппарата, и антропологи охотно используют сведения из всемирной сети в своих проектах (ср.: Humphrey 2009; Schiffauer 2013; Ginsburg et al. 2002).