16-17 (Тема 16-17)

Ю.И. Семенов

Лекция для студентов 5 курса ФФКЭ 11.04.

(Темы 16-17)

Тема 16.

Проблема понимания и объяснения фактов

Глава 2. Проблема понимания и объяснения фактов

1. Проблема понимания и объяснения в философии и науке

1. Проблема понимания и объяснения в философии и науке

Однако никакая наука не могла ограничиваться сбором и первичной обработкой фактов. Ученым с самого начала было ясно, что знание даже огромного множества единичных или даже общих фактов, относящихся к изучаемому объекту, само по себе взятое не есть подлинное знание об этом объекте. «Факты, — писал А. И. Герцен, — это только скопление однородного материала, не живой рост, как бы сумма частей ни была полна» ⁰. «Собрание материалов, разбор, изучение их, — читаем мы там же, — необычайно важны; но масса сведений, не пережженных мыслию, не удовлетворяет разуму. Факты и сведения представляют необходимые документы производимого следствия, — но суд и приговор впереди; он основывается на документах, но произнесет свое» ⁰.

Знания фактов совершенно недостаточно, необходимо их понимание. Понятие понимания неразрывно связано с понятием объяснения. Понять факты — означает дать им то или иное объяснение. Ученые давно пользовались понятиями понимания и объяснения, не пытаясь при этом ни разработать их, ни даже сколько-нибудь четко определить. Но при этом они всегда исходили из того, что понимание и объяснение не есть что-то отличное от познания, а представляет какой-то момент, компонент, какую-то форму, сторону или ступень познания.

Иную позицию заняли философы, точнее определенная их часть. Как уже отмечалось, понятие факта вошло в философию довольно поздно. Долгое время оно совсем не числилось среди категорий теории познания. Еще позднее до философов дошло, что факты нужно не только знать, но еще и понимать. Но когда это произошло, начался настоящий ажиотаж. В 1978 г. в Швейцарии даже состоялся Всемирный философский конгресс, посвященный проблемам понимания. Частью философов понимание было объявлено чем-то совершенно отличным от познания. Появились призывы создать особую теорию понимания, отличную от теории познания.

О необходимости детальной разработки теории понимания писал постпозитивист Стивен Эдельстон Тулмин (1922–2009) в книге «Человеческое понимание» (1972). Но у него нет никакой ясности в вопросе о том, в каком отношении находится познание и понимание и, соответственно, теория познания и теория понимания. Нигде в его работе нет сколько-нибудь четкого определения познания или понимания. Ничем не лучше посвященные этой проблеме работы и других философов.

2. Объединение (унитаризация) фактов. Идея. Два основных вида унитаризации фактов: холизация и эссенциализация

3. Объединение (унитаризация) фактов

При выявлении сути фактов особо подчеркивалась такая их особенность, как объективность. Факты бесспорно объективны. И в то же время они и субъективны. И эта субъективность фактов заключается вовсе не в том, что они существуют в суждениях как содержания последних. Выше уже отмечалось, что факт есть момент действительности, вырванный из нее и пересаженный в мышление человека.

Таким образом, установление факта есть вырывание момента действительности из самой действительности. Разумное познание мира на первых порах с неизбежностью предполагает его раздробление на множество фрагментов. В этой изоляции фактов друг от друга и заключается их субъективность. Ведь в объективной реальности все те ее моменты, которые вошли в сознание в качестве фактов, существуют в неразрывной связи друг с другом. А в сознании они разъединены, оторваны друг от друга.

Образно выражаясь, факты, взятые сами по себе, изолированно друг от друга, суть осколки, обломки мира. И никакая даже самая большая куча этих обломков, никакая сама большая совокупность фактов не может дать целостного знания о реальности. Если мы разберем, скажем, дом, то этот дом существовать не будет, даже если при этом мы полностью сохраним все до единого его материальные элементы (бревна, доски, оконные рамы, стекла и т. п.), из которых он был построен.

Вот потому-то все ученые, настаивая на огромной важности фактов как фундамента, на котором только и может быть воздвигнуто здание научного познания, в то же время без конца говорили о том, что факты, взятые в изоляции друг от друга, ничего не сто́ят.

И они, как правило, указывали, что именно нужно сделать для преодоления субъективности фактов. Их нужно связать друг другом, нужно объединить.

«Простой факт или тысячи фактов без взаимной связи, — писал крупнейший химик XIX в. Юстус Либих (1803–1873), — не имеют силу доказательств» ⁰. «Простое констатирование фактов, — говорил великий французский физиолог Клод Бернар (1813–1878), — никогда не может составить науку. Напрасно мы умножали бы факты и наблюдения; из этого ничего бы не вышло. Чтобы прибрести познания, необходимо нужно рассуждать о том, что было наблюдаемо, сравнивать факты и судить о них посредством других фактов» ⁰.

«Вы заметили, вероятно, мм. гг., — говорил на собрании российских академиков крупнейший русский химик Александр Михайлович Бутлеров (1828–1886), — что в моем изложении мне приходилось указывать менее на отдельные факты, чем на целые ряды фактов. Знакомство с ними в их взаимной связи позволяло делать обобщения, устанавливало понятия, проводило к общим методам. Отдельные факты являются здесь, как слово в целой странице, как определенная тень в картине. Взятые сами по себе, они могут иметь весьма ограниченное значение. Как из ряда слов составляется речь, а из совокупности теней — определенные образы, так из массы постигнутых фактов, состоящих в связи друг с другом, рождается знание в его возвышенном, лучшем смысле… Только тогда начинается истинное человеческое знание, возникает наука» ⁰.

«Голые факты, утвержденные опытом, — указывал выдающийся немецкий биолог Эрнст Геккель (1834–1919), — служат только сырым материалом, из которого без разумного сопоставления и философского соединения не может быть построена никакая наука» ⁰. «Нельзя ли нам удовольствоваться одним только чистым опытом? — спрашивал Анри Пуанкаре (1854–1912) и тут же отвечал, — Нет, это невозможно: такое стремление свидетельствовало бы о полном незнакомстве с истинным характером науки. Ученый должен систематизировать; наука строится из фактов, как дом из кирпичей; но простое собрание фактов столь же мало является наукой, как куча камней — домом» ⁰.

«В области явлений общественных, — писал специалист в области уже не естественных, а общественных наук В. И. Ленин, — нет приема более распространенного и более несостоятельного, как выхватывание отдельных фактиков, игра в примеры… Факты, если взять их в их целом, в их связи — не только „упрямая“, но и, безусловно, доказательная вещь. Фактики, если они берутся вне целого, вне связи, если они отрывочны и произвольны, являются именно только игрушкой или кое-чем еще похуже… Вывод отсюда ясен: нужно установить такой фундамент из точных и бесспорных фактов, на который можно было бы опираться, с которым можно было сопоставлять любое из тех „общих“ или „примерных“ рассуждений, которыми так безмерно злоупотребляют в некоторых странах в наши дни. Чтобы это был действительно фундамент, необходимо брать не отдельные факты, а всю совокупность относящихся к рассматриваемому вопросу фактов, без единого исключения, ибо иначе неизбежно возникнет подозрение, и вполне законное подозрение в том, что факты выбраны или подобраны произвольно, что вместо объективной связи и взаимозависимости исторических явлений в их целом преподносится „субъективная“ стряпня для оправдания, может быть, грязного дела» ⁰.

Таким образом, единственный способ преодолеть субъективность фактов заключается в том, чтобы связать их воедино, причем связать их так, как связаны в самой реальной действительности эквифакты. А это предполагает познание связей, существующих в реальности. Только познав реальные связи между эквифактами, можно из груды обломков мира построить в сознании мир таким, каким он существует вне сознания, воссоздать реальный мир во всей его целостности.

Получив в свое распоряжение единичные факты, люди начинают их так или иначе упорядочивать: расставляют их во времени и пространстве, классифицируют, обобщают. Но всё это пока еще не объединение фактов, а лишь создание условий для него. Объединение начинается тогда, когда вскрываются более глубокие, чем пространственные и временные, отношения между моментами действительности, и каждый факт предстает не изолированно, а в связи с целым рядом других таких же фрагментов.

Именно это связывание фактов друг с другом, их объединение и есть то, что принято называть истолкованием (интерпретацией) фактов. Результат этого процесса — понимание фактов.

Проявляется это понимание в объяснении фактов. Связывание, объединение фактов можно было бы назвать унитаризацией (фр. unitare от лат. unitas — единство), или монизацией (от греч. μόνος — один, единый).

Унитаризация всегда начинается с появлением идеи. Идея есть отражение существующих в объективном мире связей определенного рода, а именно или существенных, или сущностных. Она — простейшая единица истолкования, элементарная мыслительная форма, в которой может быть проявиться понимание, и тем самым исходный пункт унитаризации.

Как совершенно верно указывал великий физик-теоретик Макс Планк (1858–1947), суть идеи заключается в связывании фактов, которые до этого лишь сосуществовали друг с другом⁰. Возникнув, идея в последующем может подвергнуться разработке и превратиться в систему идей — концепцию. Унитаризация фактов есть еще одна форма осмысления, ментализации мира, отличная и от концептуализации, и фактуализации, причем теснейшим образом связанная с последней.

Унитаризация фактов происходит по-разному в зависимости от того, какие именно факты связываются, объединяются, интерпретируются. Как уже указывалось, существует два основных рода фактов: факты единичные и факты общие. Соответственно существуют два основных рода унитаризации фактов: унитаризация единичных фактов и унитаризация общих фактов.

Первый и более простой род унитаризации — объединение единичных фактов. Она заключается в том, что единичные факты при посредстве идеи соединяются, связываются таким образом, что становятся частями одного единого целого. Вполне понятно, что определенную совокупность единичных фактов можно объединить только в том случае, когда соответствующим им в реальности эквифакты действительно составляют единое целостное образование, действительно представляют собой части одного единого целого.

Понятия целого и частей нередко конкретизируются в понятиях «система», «структура», «элементы». Система всегда состоит из более или менее определенного числа элементов, связанных воедино определенной структурой. Именно структура делает те или иные моменты реальности частями единого целого, элементами одной системы.

Объединение единичных фактов с необходимостью предполагаем выявление объективной структуры, объективного каркаса, объективно существующего целостного образования. Идея, чтобы объединить единичные факты, должна представлять собой отражение структуры объективного целого, структурных, целостно-существенных связей, соединяющих элементы объективной системы.

Если образно назвать единичные факты осколками, обломками мира, то такого рода унитаризацию можно охарактеризовать как «склеивание» этих осколков в единое целое. Роль «клея» при этом выполняет идея.

Добывание фактов можно сравнить с разбиванием фарфоровой вазы на мелкие осколки, а описанную выше унитаризацию — со склеиванием их, в результате которого перед нами предстает ваза такой, какой она существовала первоначально.

Движение мысли идет при этом от частей к целому. Результатом является умственная конструкция, в которую добытые единичные факты, объединенные посредством идеи или концепции, входят в качестве необходимых ее частей. В моей работе «Труд Ш.-В. Ланглуа и Ш. Сеньобоса „Введение в изучение истории“ и современная историческая наука» (2004) она была названа идеефактуальной картиной, или, короче, идеефактуалом⁰.

Как это ни странно, но рассмотренный выше мыслительный процесс до упомянутой выше моей работы никогда не подвергался теоретическому анализу, и он до сих пор не имеет ни в философии, ни в науке никакого названия. Я буду именовать этот вид унитаризации холизацией (от греч. ὅλος — целое). Соответственно результату холизации — созданной целостной картине, частями которой являются единичные факты, можно кроме названия идеефактуальной картины присвоить и более короткое — холия, которая существует в двух вариантах: идеехолии и концепциохолии. Соответственно идею, соединяющую единичные факты, можно назвать соответственно холической идеей (холиоидеей).

Представляя собой отражение целостности, холическая идея дает возможность создать картину целого, воспроизвести, воссоздать целое. Холия, или идеефактуальная картина, есть умственная целостная система, в которую единичные факты входят в качестве ее элементов.

Данный род унитаризации в описанном выше виде никогда не использовался и не мог использоваться в естественных науках. В естествознании полученные единичные факты сразу же, или иногда несколько позднее, но всегда обобщаются. От единичных фактов мысль естествоиспытателя во всех случаях без исключения движется к общим фактам. Для естественных наук только общие факты имеют значение.

Но даже общие факты, сами по себе взятые, представляют собой лишь фрагменты мира. И самая полная сумма общих фактов не способна дать картины мира. Их тоже обязательно нужно объединить. И самый наилучший, идеальный способ объединения общих фактов — открытие сущности явлений, представленных в мышлении фактами, выявление законов, определяющих динамику этих явлений.