Языки общения и функциональные стили (Материалы по английскому для подготовки к диплому)

36
...
Эта статья – попытка обратиться к содержанию и соотношению традиционно ключевых понятий стилистики – функционального стиля (далее в основном – ФС) и функционального типа текста (научного, художественного и т.п.) – в связи с предлагаемым понятием языка общения (далее обычно – ЯО) как объекта стилистического изучения, в составе триады “язык общения – функциональный стиль – текст”.

1. Проблема соотношения идей “функционального стиля” и “текста” ставилась неоднократно, но пока не нашла однозначного разрешения. ... В этом контексте действительно возникает необходимость вернуться к вопросу, почему, “будучи уже надтекстовым образованием (определенным набором речевых единиц), тот или другой функциональный стиль или его отдельные элементы способны проявить себя в разных текстах” (Валгина 1998, с.67). И, более того, почему так называемые “функционально ориентированные тексты”, то есть квалифицируемые как научные, художественные, публицистические и т.п., часто не только не “радеют” о своем стилевом единообразии, но и способны почти демонстративно и регулярно опираться на средства “чужого” стиля.

Так, в частности, происходит в большой массе текстов современной публицистики, основу которых составляют даже не нейтральные стилистические средства, а средства, имеющие ярко выраженную разговорную окраску. Примером тому может служить один тип современного газетного заголовка (“фирменный стиль” газет “Коммерсантъ”, МК и их последователей): Тайванчика взяли за восточные деньги; Десантники гуляли, как пехотинцы; Пенсионерка отравила своего внука; Жириновского отправили в Африку; Семикласснице сделали аборт и т.п. Конструктивные признаки этих предложений – объективный порядок слов, преимущественно неопределенно-личная форма, многозначный глагол в роли предиката в форме прошедшего времени, действительный залог, исключение эмоционально-оценочных средств, семантическая недостаточность, создающая интригу (опущено: отравила случайно, испорченными консервами, не насмерть; отправили с дипломатической миссией и на короткий срок) и др. Эти заголовки построены как ответные реплики разговорной речи на вопрос, что случилось. Их цель – максимально приблизить сообщение к кухонному или кулуарному разговору-сплетне, вызвать доверие читателя, максимально сократить дистанцию между ним и автором, а также между читателем и событием, избегая того, что могло бы возникнуть в случае использования книжных средств (ср.: Жириновский был направлен в Африку, при пассиве, смене стилистической окраски глагола и т.п.). В итоге такое построение заголовка с опорой на разговорный синтаксис становится обычным для языка идеологии и как прием приобретает идеологическую (“газетно-публицистическую”) окраску.

2. Стиль вообще и стиль функциональный.
Стиль – не только научный термин, но и один из ключевых культурных концептов. В этом качестве представление о стиле – достояние общеязыкового, общенационального культурного сознания. Среди носителей языка живет представление о стиле как комплексе особенных, специфических для человека или коллектива форм и принципов поведения в типичных обстоятельствах общения. “На стиле” нельзя говорить (говорят “на языке”), но им можно пользоваться, говорить “в стиле”; стиль – это форма “подачи” языка как смысла, его “презентации”. Стиль не может быть безальтернативен, он не присущ субъектам и объектам, не совершающим выбор или не подлежащим ему, и всегда является результатом творческой переработки или трансформации исходного материала (см. Долинин 1987). Самый близкий синоним слову стиль – манера. Те же по существу представления лежат в основе лингвистического понимания природы стиля.

Одной из разновидностей стиля традиционно считается функциональный стиль (ФС). Его выделение обусловлено двумя обстоятельствами: 1) ФС - это стили, характерные для всего языкового коллектива, а не только отдельных носителей языка или групп; 2) ФС – то, что связывается с теми областями и реализуется в тех областях деятельности народа, в которые так или иначе вовлечены все носители культуры. Иными словами, ФС в языке – это то, что продиктовано приложимостью речи не просто к “определенным”, а к типовым, универсальным по своему характеру обстоятельствам общения и коммуникативным ролям, обращено к тем сферам жизни, которые касаются всех, - быту (отношениям с близкими), служебной и политической деятельности (отношениям с властью), научно-познавательной деятельности (отношениям, в широком смысле, с природой), эстетической и религиозной деятельности (искусству и вере как “отношениям с вечностью”). Одновременно ФС – это еще и средства воплощения и воспроизведения соответствующих этим сферам типовых речевых ролей: близкого человека, официального или политически ангажированного лица, ученого, сочинителя, верующего (см. рис.2).

В этом смысле, функциональный стиль – коллективно осознанная система устойчивых, стереотипных форм речевого поведения и взаимодействия, регулярно используемых в тех сферах деятельности, общения и познания, в которые прямо или косвенно вовлечены все носители культуры, литературного языка. (Именно по этому, последнему, признаку не образуют функционального стиля и в число функциональных стилей не включаются более узкие, ограниченные по своему распространению “разновидности языка” – территориальные, социальные, профессиональные и др.)

Осознаваемая носителями языка регулярность использования речевых единиц в конкретных типовых условиях общения, их воспроизводимость как общедоступного речевого инструментария данной сферы деятельности, приводит к обогащению семантики речевых единиц в системе литературного языка, формируя вокруг их предметно-логического значения дополнительный смысловой ореол – стилистическую окраску. Соотнесенность речевых единиц с типовыми сферами общения – обиходно-бытовой, официально-деловой и т.д. - формирует один из важнейших компонентов стилистической окраски – функционально-стилевую окраску (далее – ФСО) – разговорную и книжную, а в числе книжных видов – официально-деловую, идеологическую, научную, религиозную и художественную Общепризнанно, что носители одинаковой функционально-стилевой окраски (ФСО) составляют функциональный стиль (ФС) – либо исключительно, либо, по другим трактовкам, в его основе. Понимание сущности функционального стиля во многом зависит от того, как это понятие соотносится с понятием функционально-стилевого слоя языка (системы языковых средств – носителей единой ФСО).

Когда мы определяем ФС как систему речевых средств, форм речевого поведения в определенной сфере деятельности, центральным становится вопрос: следует ли считать ФС собственно некоторой целостной, комплексной, функционально единонаправленной формой речевого поведения (ср. понятие “речевой системности стиля” в работах М.Н.Кожиной), или же ФС – это не речевое поведение в его коммуникативной целостности и целенаправленности, а лишь характерные признаки типичного ситуативного поведения, осознаваемые как приметы речевой деятельности в той или иной типовой сфере коммуникации - науке, идеологии и т.п. Внеконтекстуально осознаваемыми и воспроизводимыми приметами функционально специализированного речевого поведения являются только носители ФСО (на всех уровнях языка, включая уровень текста).
Сводится ли понятие ФС исключительно к совокупности носителей ФСО, этих внешних примет рода деятельности в языке, или ФС – явление более широкого плана? Этот вопрос особенно существен, когда рассматривается текст.

3. Функциональные стили, тексты и разновидности литературы.
Понятия “художественный текст” и “текст художественного стиля”, “научный текст” и “текст научного стиля” обычно используются как равнозначные. При этом делается поправка, что в реальных текстах, называемых научными, действительно могут, по мере необходимости, использоваться и разговорные, и идеологические, и другие стилистически окрашенные средства. Следует, однако, уяснить, что в таком случае мы называем научным текстом: называется ли он научным только потому, что его так квалифицирует автор (либо публикатор, читатель), по признаку преобладания в нем научных слов, выражений (носителей научной ФСО), или же является научным по существу, по характеру приоритетных задач, которые он решает.

Нетрудно отыскать примеры научных трудов, в которых наукообразие преобладает над научностью, а то и вовсе служит для симуляции научной деятельности. Придать наукообразие работе (тексту) могут только носители ФСО – средства, подчеркивающие авторитетность, беспристрастность, объективность, логичность исследования ради них самих; отсюда, естественно, – перенасыщение текста псевдо- и квазитерминами, усложненный официозный синтаксис и т.д. Сочинения такого рода или решают научные задачи безуспешно, или фактически подчиняют их вненаучным задачам (например, получению автором ученой степени, вследствие этого – повышению в должности и т.п.). В таком случае можно заметить, что текст, поверхностно квалифицируемый как научный, по существу направлен на решение задач в области официально-деловых отношений. Справедливо по этому поводу заметил К.А.Долинин: “Если бы специфические свойства научной речи целиком вытекали из собственно научных потребностей, то, очевидно, статьи и книги наиболее выдающихся ученых являли бы собой наиболее типичные образцы научного стиля. Между тем наблюдается скорее обратная зависимость: настоящие ученые нередко склонны нарушать неписаные нормы академического слога, тогда как слабые по содержанию работы чаще всего пишутся вполне наукообразно” (Долинин 1984, с.75).

Известно, как существен был идеологический компонент в науке советского периода, где “сосуществовали метод и идеология” (Гаспаров М., 1996, с.7). Формально научные тексты нередко решали сугубо идеологические задачи. Однако интуитивно любой читатель ощущал, где приоритетными оставались научные задачи, а где на первый план выходила идеологическая или карьерная прагматика. Одним словом, не всякая научная литература и формально включаемые в ее состав произведения – научные тексты – предполагают фактическую научную деятельность в качестве приоритетной (равно как и не всякая идеология стремится решать свои задачи в открытую). Это означает, что текст как проявление научной деятельности следует отличать от текстов, сгруппированных по внешним признакам научности и объединяемых в понятие “научная литература”.
...

4. Понятие языка общения.
...
Знаковые системы, обладающие общекультурной значимостью, так или иначе вовлекающие в процесс общения всех носителей языка и непосредственно служащие реализации коммуникативных задач
46
в соответствующей типовой сфере общения и культуры, могут быть названы универсальными языками общения (ЯО) – основными языками социальной и культурной практики. Система языков общения определяется основными сферами коммуникативной деятельности общества, они могут быть представлены как рамки, базовые социокультурные фреймы действительности, по-разному “масштабирующие” и “выхватывающие” объекты, традиционно разделяющиие коммуникативное пространство современных европейских культур (см. рис. 1). Эти универсальные рамки соответствуют основным, по Б.Малиновскому, функциональным аспектам культуры; основным “формам общественного сознания” в традиции советской социальной философии (ср. Аврорин 1975; Дридзе 1984; Шапир 1990, Сухих, Зеленская 1998).

М.И.Шапир предложил в этих случаях говорить о “языках духовной культуры” (искусства, науки и религии), подчеркнув их особый функциональный статус и противопоставив их “литературному языку как языку быта, и притом официального быта” (Шапир 1990, с.130), который отражает “среднюю норму” и воплощается в публицистике, массовой печати, деловых документах и проч. Собственно язык бытовых отношений – интимных, семейных, дружеских –
47
в этой ценной работе оказался выведен за рамки литературного языка как “язык неофициального быта” (там же, с.129).

В ЯО воплощаются важнейшие коды социокультурной деятельности человека, прежде всего сложившиеся в рамках европейской цивилизации. Стоит заметить, что язык науки не “обслуживает” (как это принято говорить о ФС) сферу науки, а создает ее; равно как язык идеологии – сферу идеологии, язык быта – сферу быта и т.д.: они сами и есть наука, идеология, быт. ЯО науки также не является производным от науки как общественной институции. Средства ЯО призваны не сигнализировать о типовых коммуникативных ролях и социальных статусах, не подчеркивать ритуальный компонент коммуникативного действия, как это свойственно ФС, а подчинять все свои средства решению универсальных социокультурных задач (научных, идеологических, бытовых и т.д.). Для каждого ЯО главное – достижение коммуникативных целей и сущностная реализация типичных социокультурных ролей и функций.

Каждый ЯО как система знаков и правил, безусловно, детерминирован некими универсальными для него принципами отбора, формирования и использования знаковых средств. По отношению к языкам общения имеет смысл говорить о доминантах или детерминантах. Выявление этих доминант может считаться задачей, относительно решенной применительно к языкам искусства, науки, религии, в меньшей степени – по отношению к языкам идеологии, служебных отношений и к языку быта.

Вместе с тем каждый ЯО - система исторически изменчивая, своеобразно отражающая дух культурной эпохи, “язык” своего времени. Так, язык науки, неизменный в своем стремлении к рациональльно-логическому упорядочению мира, определяется также субдоминантами, которые формируют и предлагают культурная эпоха и “логика” культурной эволюции данного ЯО. Ср., например,
50
антиномичность мышления, которой определялся дух филологии ХХ века (его “диалектический дуализм”, в формулировке Б.М.Гаспарова). Сама система языков общения – явление историческое: язык мифа, породив язык искусства и язык религии, будучи их наиболее явным субстратом, по-своему воплощаясь в языках науки и идеологии, в современную эпоху не выступает в качестве самостоятельного ЯО. С другой стороны, современное состояние культуры – эпохи “замыкания” круга цивилизации - кажется, ведет к формированию некоего нового надъязыка, который можно было бы назвать “языком технологий”, языком тотальной виртуализации мира, фактически и синтезирующим все языки общения и одновременно противопоставленного им, в их традиционном смысле.