Введение. 2

1. Монетаризм 3

1.1. Монетаризм — как экономическое мировоззрение. 4

1.2.Милтон Фридман: данные биографии 6

2.Монетаристские модели экономического роста 9

2.1.Производственная функция Кобба-Дугласа и ее свойства. 9

2.2.Модель роста Солоу. 11

3. Экономическая политика монетаризма. 17

3.1.Практические рекомендации и выводы. 18

3.2.Дальнейшее развитие экономической политики. 19

3.3.Парадокс монетаристской политики. 20

4.Монетаризм и Россия проблемы совместимости. 21

Выводы 24

Литература. 26

Введение.

Целью данной работы является рассмотрение версий экономического роста и роли государства с позиций современного монетаризма. Экономическая политика монетаризма оправдала себя во многих странах запада и странах восточной Европы, например Польше, и потерпела крах в нашей стране в начале 90-хх годов. Однако несмотря на это наша страна на данном этапе смогла перейти от медленного сползания всё глубже и глубже в пучины кризиса к медленному и планомерному экономическому развитию.

Данная работа поможет извлечь полезные зёрна из монетаристского экономического учения: уяснить взгляды монетаристов на позиции экономического роста и развития, извлечь рациональное начало из взглядов на роль государства в экономической сфере и, что особенно важно увидеть причины и постичь уроки неудачи, постигшей Россию при попытке использовать политику монетаризма для выхода из кризиса вначале 90-хх годов.

Данная работа ещё потому актуальна, что время реформ в России ещё далеко как не закончилось, а монетаризм призывает добиваться макроэкономической стабильности в долгосрочной перспективе, а не принимать меры по решению частных симптоматических проблем вызывающих в конечном итоге дестабилизацию экономики в целом. Временные меры не помогут излечить нашу экономику, а значит России необходим долгосрочный экономический курс, так пусть же учение монетаризма и, быть может, эта работа помогут ей в этом.

Обоснованность теории определяется ее "предсказатеаыюй силой". (М. Фридман)

1. Монетаризм

Монетаризм как экономическое учение сложилось в своем современном виде сравнительно недавно, в 50-70-x гг. Оно имеет, однако, давние исторические корни, которые уходят в XVIII век, ко временам классиков — А. Смита, Д. Рикардо, Ж. Б. Сея, Д. Юма — и представляет собой доктрину "неоклассического возрождения".

Монетаризм выглядит как наука о деньгах. Но так ли это? Ответ имеет две стороны. Действительно, монетаристы видят в отлаженном денежно-кредитном механизме ключ к экономической стабильности. Но монетаризм — это и целостная концепция, особый подход к проблемам воспроизводства, занятости, международной экономической взаимозависимости.

Современные монетаристы, продолжатели традиций клас­сического учения, хорошо усвоили и уроки своих непосредственных отцов-основателей, экономистов Кембриджской школы, И. Фишера и Г. Касселя, проанализировали промахи кейнсианства. Но можно ли ждать аплодисментов тем, кто пропагандирует сдержанность, дисциплину, затягивание, хотя бы временное, поясов? Верится в это с трудом.

Главное, что удалось монетаризму, состоит в том, что научный мир вновь повернулся лицом к рыночной эконо­мике, поверил в запас ее прочности. Ведь система способна к "самолечению", только этому процессу не надо мешать. А эко­номическую политику следует ограничить мерами косвенного, индикативного воздействия, расчисткой русла реки с тем, чтобы сделать поток более полноводным.

Каждое учение имеет своего "гуру". Оракулом современ­ного монетаризма является Милтон Фридман. Благодаря его научному гению монетаризм завоевал прочные позиции в эконо­мической науки, в университетах США, Западной Европы. Но одновременно это учение стало многоликим и неоднородным.

Монетаризм считается прибежищем консерваторов, прежде всего потому, что выглядит идеологией предпринимательства. Между тем, с общетеоретической точки зрения, речь идет лишь о приверженности к традиционным постулатам ры­ночной экономики. Критики левого направления обвиняют М. Фридмана в отстранённости от социальных проблем — безработицы и банкротств. Справедливости ради следует за­метить, что монетаристы — адепты индивидуализма - предос­терегают от увлечения социальными компромиссами, коллек­тивным планированием и прочими формами "сползания к со­циализму". Монетаристы — противники закрепощённости, ори­ентации на мнение большинства.

Казалось, что классическая теория принадлежит прошло­му, а ее остатки находятся в интеллектуальной изоляции... И вдруг с глаз спадает пелена. В самом деле, как можно при помощи властных средств (бюджетных расходов, налогов и пр.), т. е. перераспределения, улучшить качество жизни, бла­гополучие семей, могут ли эти государственные акции быть самодостаточными для преодоления кризиса?

Сгущавшиеся тучи экономических неурядиц и явная бес­помощность правительств подготовили почву для восприятия идей монетаризма.

Подлинную известность экономическая теория приобре­тает тогда, когда ее откровения находят применение в эко­номической политике. Идеи монетаризма стали восприни­маться Центральными банками, причем, сначала западноевропейскими, министерствами, правительст­вами. Разумеется, практическое воплощение доктрины было национально или регионально специфическим, окрашенным в национальные цвета.

Монетаризм оказался успешным, его приверженцы разра­батывали и тиражировали проекты выведения стран из драма­тических состояний. В копилке монетаризма находится опыт преодоления кризисов в ряде латиноамериканских стран; хо­зяйственное оздоровление Израиля, позволившее избавить шекель — национальную валюту — от роли как бы разменной монеты при господине долларе; модернизация экономик ряда азиатских государств. Более или менее последовательное ис­пользование рецептов монетаризма позволило Венгрии и Польше создать стартовые условия для рыночного соревнова­ния. Концепции монетаризма были приняты на вооружение международными экономическими организациями - Органи­зацией Экономического Сотрудничества и Развития (ОЭСР) и Международным Валютным Фондом (МВФ). Последний пе­решел в расчетах и экономических сопоставлениях стран и регионов с использования официальных валютных курсов на предложенный М. Фридманом "естественный" обменный курс.

Но век всеобщего ликования по поводу найденной пана­цеи оказался недолгим, на Западе оно длилось примерно до середины 80-х гг. Характерно, однако, что и тогда, когда дым от фейерверков рассеялся, монетаризм сохранил устойчивые позиции и не только на теоретическом Олимпе, но и в прак­тике.

1.1. Монетаризм — как экономическое мировоззрение.

В чем же состоят начала монетаристского учения?

Хозяйственная жизнь подобна водной глади, которая под­вержена приливам и отливам, порой на ней разыгрываются штормы, иногда в ветреную погоду надолго сохраняется не­приятная "мертвая зыбь". Но море само по себе, без помощи извне, способно приходить в равновесие. Круги от брошен­ных предметов также расходятся, исчезают.

Рыночная система обладает способностью автоматически, на основе саморегулирования, приводить себя в равновесие. Она как бы абсорбирует трудности, которые, кстати сказать, возникают не внутри рыночного механизма, а навязываются внешними факторами, сплошь и рядом являются результатом ошибочных действий, ответственных за экономическую поли­тику государственных органов.

Монетаризм воспринял образ старой, фритредерской эко­номики, где действуют объективные причинно-следственные связи.

Рыночная система имеет запас прочности, который далеко не исчерпан, и она не нуждается в костылях. Устойчивость, жизнестойкость заложены в самой природе частного хозяй­ства. Эти идеи развиты в работах Фридриха фон Хайека.

Вторым постулатом монетаристской доктрины следует на­звать вытекающую из первого условия необходимость огра­ничения государственного вмешательства в экономику, со­кращения доли ВНП, выделяемой для нужд государства. Монетаристы — яростные противники "активизма" и набор их аргументов достаточно красноречив, причем работают они на благодатной почве - ведь люди во многих странах вдоволь натерпелись от действий энергичных политиков.

"Ни одно правительство не может быть мудрее рынка", "государство не в состоянии обсчитать траекторию выхода из кризиса", "хозяйство более стабильно при отсутствии интер­венций со стороны государственных структур", "ошибки со­вершают все, но мы платим за них своими деньгами, а госу­дарство — нашими", "чем слабее экономическая роль государ­ства, тем выше благосостояние людей". "Дорогой к рабству" называет усиление централизованного контроля Ф. Хайек. Список подобных "учтивостей" в адрес "государственников" можно было бы продолжить. Понятно, что они не способ­ствовали экуменизму в экономической науке.

Но это все поверхность суждений: Между тем в основе взгляда монетаристов против государственного вмешательства лежат и вполне весомые доводы:

— государственное вмешательство блокирует действие сти­хийных регуляторов, стремящихся восстановить равновесие;

— оно ориентировано на краткосрочную перспективу, яв­ляется как бы симптоматическим лечением, не ведущим к выздоровлению, между тем как для преодоления недуга нужен временной простор, долгосрочная перспектива; непредсказу­емые внешние толчки и шоки может, в конечном счете "переварить" лишь рыночный механизм;

— государство способно создавать спрос (госзаказы, обо­рона и прочие расходы), управлять совокупным спросом, фи­нансируя его за счет налогов, займов, эмиссии, но государ­ство не может увеличить товарное предложение; услуги госу­дарства — действительно прямой вычет из ВНП;

— монетаристы выступают против протекционистских мер в области внешней торговли и валюты (пошлин, ко­личественных ограничений импорта, девальваций, валютных интервенций), их взгляды вписываются в общую логику моне­таризма, но весьма уязвимы с точки зрения все тех же энер­гичных политиков.

Третий исходный пункт монетаризма состоит в переносе центра тяжести исследований и практических рекомендаций в область кредитно-денежных дел. Деньги во всем своем много­образии могут, по мнению М. Фридмана и его последовате­лей, быть стихийным регулятором экономических процессов.

Внутренний пояс этого регулирования складывается вок­руг денежной массы, ее размеров, темпов возрастания и со­ставляющих величин. Особенно существенным оказывается соотношение денег в сфере обращения и денег в виде отло­женного спроса — срочных вкладов, являющихся источником кредитования и (потенциально) увеличения первой составля­ющей.

Приоритет "денежной куколки" послужил основанием для обвинений монетаристов в поверхностном подходе, увлечении второстепенными процессами.

Особая роль в монетаристской доктрине отводится изучению психологического фактора — мотивам эконо­мического поведения людей, их ожиданиям и оценкам. Здесь мы обнаруживаем полезные заимствования у Л. Вальраса, ос­нователя "психологической школы" в экономике.

Хорошо известно, например, какое воздействие на цены и процентные ставки имеют инфляционные ожидания. Пове­денческая реакция принимается в расчет при анализе "передачи" шоковых состояний из одной страны в другую, пу­тей импорта инфляции, кстати сказать, не до конца пока что изученных и представляющихся порой таинственными.

Сверхреактивность валютных курсов, сметающая стабили­зационные планы — лучшее свидетельство эффекта ожиданий.

Психологический подтекст экономических действий людей понятен не только неоклассикам. Приверженцы экономики спроса — кейнсианцы полагают, что политический выбор за­висит от психологических склонностей людей, что государ­ственное управление спросом должно учитывать изменения поведенческих мотивов, возникающих в период между по­лучением дохода и размещением средств. Специфика монета­ристов состоит в том, что они ввели в научный оборот поня­тие "рациональных ожиданий" и попытались их формализо­вать математически. Но пока что эффект рациональных ожи­даний остается загадкой, напоминает теорему Ферма. Между тем, по признанию некоторых экспертов, причина неудач кредитно-денежной политики таится в гипотезе "рациональ­ных ожиданий" (Г. Юнге).

Насколько ожидания рациональны, а их носители способ­ны к адаптации зависит прежде всего от информированности хозяйственных субъектов в широком смысле, как в смысле теоретических знаний, так и опыта прошлого, приобщенности к тайнам экономической политики, способности мыслить масштабно и предвидеть.

Степень информированности хозяйственных агентов раз­лична. Если бы все были одинаково информированы, ни один из них не мог бы претендовать на сверхприбыль.

Монетаристский взгляд на поведенческие мотивы участни­ков хозяйственного процесса отличает также то обстоятельст­во, что психологические факторы выступают здесь в качестве естественного фона при стремлении системы к равновесию.

Монетаризм, в общем и целом, олицетворяет эмпирический характер экономической науки, он анализирует опыт, статис­тику, реальную жизнь. В монетаристских текстах часто встречаются необходимость проверки высказанных положе­ний (гипотез), вероятностный подход, вообще сослагательное наклонение. Между тем в кейнсианских моделях естествен­ным является тяготение к долженствованию, к нормативной теории, предполагающей четкое определение приоритетов, норм.

Парадокс заключается в том, что применение монетаристс­ких моделей требует, тем не менее, выдержки, силы воли, удерживающей от излишней активности, терпения, так недо­стающего правительствам, пытающимся осуществить зажим денежной массы, и, наконец, политического мужества.

Монетаристы соглашаются на поддержку со стороны госу­дарства посредством поощрительных мер лишь там, где за ней следует вовлечение в производственный процесс реальных дополнительных ресурсов. Между тем, бюджетное стимулиро­вание спроса в целях расширения занятости объявляется ве­личайшим злом.