319145 (Благотворительность как социальный феномен и ее возрождение в современной России), страница 7

Попытки решить эти проблемы предпринимаются благотворительным сообществом с 2003 года. Был разработан соответствующий законопроект, на который были получены положительные отзывы Минэкономразвития и Минфина РФ. Дело в том, что существующие налоговые льготы для некоммерческих организаций, занимающихся благотворительной деятельностью, имеют несистематизированный характер, не все они точны и, главное, не позволяют строго соотнести право на льготу с социальным результатом.

В частности, пожертвования освобождаются от налога на прибыль у всех фондов независимо от специфики их деятельности, в то время как взносы учредителей в некоммерческую организацию облагаются налогом на прибыль даже тогда, если они предназначены для развития образования или социальной помощи.

Еще один пример законодательной нестыковки. Допустим, коммерческая организация безвозмездно отремонтировала помещение приюта для бомжей, который существует в форме муниципальной некоммерческой организации. Такие работы рассматриваются в Налоговом кодексе в качестве внереализационных доходов. Они не освобождаются от налогообложения. В мировой практике такие услуги обычно не облагаются налогом на прибыль для получателя, при этом для поставщика услуг льготы по прибыли не предусмотрены.

На Западе эти механизмы давно отработаны. Поэтому Комиссия решила привлечь внимание к понятию "эндаумент" (английский термин, означающий "пожертвование"). Впервые этот вопрос поднял председатель нашей Комиссии Владимир Потанин на встрече Президента с отечественными предпринимателями. В российском законодательстве этому термину могло бы условно соответствовать понятие "ресурсный" или "резервный" капитал некоммерческих организаций.

Наличие эндаумента НКО призвано решить три основные задачи: приобретение независимости от разовых пожертвований, обеспечение финансовой стабильности посредством получения гарантированного дохода, создание возможности для формирования долговременного источника финансирования основных направлений деятельности.

США стали первой страной мира, которая сделала благотворительность выгодной, когда в 1921 году уменьшила налоги на суммы, пожертвованные на благотворительность. В России, как заявляют некоторые предприниматели, до сих пор нет эффективного механизма льгот.

Существует и другое мнение, согласно, которому нет необходимости искусственно создавать какие-то особые тепличные условия для развития благотворительности. Основанные на добровольных началах меценатство и благотворительность исторически были в русских традициях. Однако, при этом необходимо совершенствование законодательства в этой сфере для снятия бюрократических барьеров. Кроме того, государство должно обеспечить достаточные гарантии целевого использования благотворительных средств, а соответствующие государственные структуры и механизмы гражданского общества обязаны контролировать этот процесс.

Благотворительность не является социальной ответственностью бизнеса перед обществом, как считают многие. Благотворительность - это потребность души. Благотворительностью могут заниматься как богатые люди, так и граждане со средним достатком. Чем больше будет благотворителей, тем стабильней, нравственней станет наше общество. Что же касается социальной ответственности, то это обязанность бизнеса. Бизнес обязан думать о поступательном развитии страны, заботиться о здоровье, образовании граждан, вкладывать средства в возрождение и развитие духовных и культурных традиций российского общества⁰.

Долгие годы работа благотворительных организаций в России была очень разрозненной. Однако сейчас налицо тенденция к консолидации усилий самых разных организаций, которые занимаются помощью всем социально незащищенным категориям граждан. Власть также повернулась к общественным организациям лицом. Если раньше чиновники препятствовали появлению новых общественных организаций, вплоть до отказа в регистрации (что противозаконно). Теперь же ситуация изменилась⁰.

И теперь проекты, которые сотрудники общественных организаций разрабатывали по собственной инициативе и внедряли совершенно безвозмездно, обретают новое социальное звучание и получают поддержку чиновников и представителей власти.

Сейчас, благодаря четко выраженной позиции нашего президента, общественные организации, наконец, признаны влиятельным «третьим сектором». Президент считает, что списать их со счетов невозможно, так как в различных общественных организациях работают эксперты очень высокого класса.

Каждый проект при рассмотрении проходит серьезную многоступенчатую экспертизу. Сотрудники общественных организаций ведут подробный мониторинг по каждой из социальных проблем, каждый по своей проблематике. Вот почему решения, которые предлагают те или иные эксперты – сотрудники благотворительных организаций, являются очень взвешенными и научно обоснованными.

Одним из наиболее ярких примеров такого сотрудничества являются социальные проекты по работе с молодежью. О необходимости разработки новых подходов к этой острейшей проблеме российского общества говорил и президент России, а затем и московский мэр.

Работа по помощи людям, благодаря общественным организациям в содружестве с властными структурами и бизнесом, сейчас активизировалась. Необходимо отметить, что рентабельность работы общественных организаций составляет около 500%. Когда заявляется тот или иной социально значимый проект, например, по работе с молодежью, его спонсируют различные организации, которые выделяют на его осуществление около 70% необходимых средств. А около 30% средств идет от государства⁰.

Необходимо заметить, что российские предприниматели зачастую подходят к вопросам благотворительности исходя из соображений коммерческой выгоды. А условий для активизации интереса деловых кругов к активному вложению средств в благотворительные проекты социального назначения пока не создано.

Культура всегда была обделена финансово, а потому бизнесмены, вкладывая свои деньги в реставрацию театров или покупку ценных произведений искусства, естественно, отчасти закрывают эту брешь. Впрочем, у этого нового феномена есть несколько объяснений. Теперь быть меценатом не только почетно, но и полезно.

"Конечно, можно сказать, что сейчас все больше и больше предпринимателей начинают заниматься коллекционированием, - пояснила "НИ" консультант по формированию коллекций Марина Лошак. - Если говорить о причине этого явления, то у него как минимум две составляющие - экономическая и моральная. Во-первых, у людей появились финансовые возможности. Но в то же время они стали понимать, что собирать искусство целесообразно не только с экономической точки зрения. Коллекционирование улучшает их общественное, социальное лицо".

Помимо формирования имиджа интеллигента в кругу "своих", коллекционирование играет определенную роль "имиджа" бизнесмена в государстве. Зачастую современное российское меценатство осуществляется с расчетом на то, что в будущем о добром деле можно будет напомнить, особенно когда потребуется помощь чиновников. Правда, открыто говорить о существовании такой ситуации меценаты не готовы.

"Да, в России тема социальной ответственности бизнеса стала безумно популярной. И в целом эта идея позитивная, важная и понятная, и она есть не только в России. Но у нас имеются две проблемы.

К первой аналитики относят рекламные кампании, сопровождающие поступки меценатов. "Чаще всего пиар направлен не на то, чтобы рассказать о совершенном деле обществу, а чтобы доложить наверх. И это изначально неправильный посыл, - поясняет г-жа Панфилова. - Ведь когда вы, например, спасаете картины, то делаете это для общества!"

Второй проблемой аналитики называют коррупцию, но не через традиционные взятки, а в более изощренной форме. "Не секрет, что существует формат институционального вымогательства, когда институты государственной власти обнаруживают в деятельности тех или иных компаний что-то, кажущееся им нарушениями, - говорит Панфилова. - И в таком случае компаниям предлагается вариант или они сами его ищут, чтобы, условно говоря, платежи или услугу замаскировать под эту самую социальную ответственность. И это очень плохо, потому что, во-первых, поощряется вымогательство, а во-вторых, это уж совсем не похоже на социальную ответственность, которая должна быть исключительно добровольной". Впрочем, как утверждают аналитики, это беда не только России, но и многих стран.

В России до сих пор не существует закона о поддержке меценатства. Поэтому какими бы целями ни руководствовались бизнесмены, покупая уникальные произведения искусства, пока они вынуждены ограничиваться лишь моральной поддержкой со стороны государства (что-то вроде дипломов, грамот, вымпелов или, в крайнем случае - орденов, от которых приходится стыдливо отказываться). Материальных стимулов у российских меценатов до сих пор нет, государство от решения этой проблемы самоустраняется.

Между тем среди тех, кто призван под знамена "новых меценатов", немало имен, которые, что называется, "на слуху". К примеру, в помощниках у Эрмитажа значится губернатор Чукотки Роман Абрамович, который помог музею материально.

Самую большую активность отмечают в свежих сделках Алишера Усманова. В сентябре он поставил точку сразу в двух громких сделках. Сначала приобрел права на коллекцию советских мультфильмов (приблизительная стоимость 5-10 млн. долларов), проданных в 1992 году киностудией "Союзмультфильм" в США, и сразу же безвозмездно отдал ее детскому телеканалу "Бибигон" (ВГТРК) А чуть позже в последний момент перехватил с аукциона "Сотбис" коллекцию Ростроповича - Вишневской, по некоторым данным, отдав за нее более 72 млн. долларов. И все 450 предметов он также передал в дар государству.

Какие еще подарки и с какой целью современные меценаты преподнесут стране, неизвестно. В Роскультуре не делают секрета из того, что Михаил Швыдкой лично обращался к представителям бизнеса с целью перехватить с аукциона коллекцию Ростроповича - Вишневской целиком.

Кроме того, государство будет активно поддерживать инициативу частных коллекционеров. Например, Анатолий Вилков сказал "НИ", что бизнесменов нужно только поощрять, потому что коллекции государственных музеев и так переполнены, и скупить все произведения искусства невозможно. Поэтому альтернативой является развитие частных музеев, которые иногда давали бы свои шедевры для экспозиций в госмузеях⁰.

Для того чтобы бизнес повернулся лицом к благотворительным организациям, в первую очередь необходимо существенно усовершенствовать законодательную базу РФ, то есть принять специальный закон о благотворительности. В этот закон можно заложить такие пункты, чтобы людям стало выгодно вкладывать деньги в социально значимые проекты. Крайне важно внедрять в сознание российского бизнес-сообщества мысль о необходимости поддержки положительно зарекомендовавших себя проектов. Ведь в отличие от зарубежной практики в России пока распространены одноразовые гранты, которые зачастую не позволяют реализовать хорошо себя зарекомендовавшие проекты и сделать их регулярными. Тогда как гораздо более грамотным является поддержка именно тех из них, которые принесли положительные результаты.

Было бы разумно создать единую структуру, которая бы занималась сбором средств в пользу малоимущих. Например, существует очень успешный проект фонда Форда и Рокфеллера, который, благодаря грамотно построенной работе с представителями бизнеса на Западе, собирает около 3 миллиардов долларов в год, а затем распределяет эти средства между благотворительными организациями, каждая из которых имеет четкую специализацию. Есть организации, которые помогают беженцам, есть те, которые курируют голодающих или же оказывают помощь жертвам стихийных бедствий. Но они отлично владеют вопросом, которым занимаются, и дорожат своей репутацией.

Преодоление этих противоречий возможно лишь при значительной поддержке российской системы благотворительности⁰.

Отметим, что необходимо для создания благоприятных условий для развития филантропии в России:

- совершенствование законодательной и нормативной базы в сфере благотворительности (правовое определение самих понятий "благотворительность" и "донорская организация", приведение российского законодательства в этой области в соответствие с международными правилами и стандартами в сфере благотворительности, участие самих донорских организаций и НПО в разработке касающегося их законодательства);

- введение благоприятного налогового режима для доноров и получателей благотворительных средств (нахождение разумного баланса между недопущением использования благотворительности как прикрытия для недобросовестного ухода от налогов и стимулированием притока социальных инвестиций для решения общественных проблем);

- обеспечение гарантий прав собственности и создание условий для развития предпринимательства (существование уверенного в будущем, сильного среднего класса, являющегося основой для развития филантропии, возможно лишь при условии существования благоприятных условий для развития бизнеса и независимой судебной системы);

- повышение открытости и прозрачности донорских структур для общества и власти (наличие доступной, регулярной информации о деятельности донорских организаций, возможность для граждан непосредственно участвовать в формировании приоритетов доноров и в оценке эффективности благотворительных программ);

- формирование культуры благотворительности, этических стандартов, высокого профессионализма и ответственности доноров;

- формирование позитивного отношения к филантропической деятельности и институтам филантропии (преодоление сохраняющейся в части общества патерналистской установки, согласно которой государство является единственным покровителем населения, единолично ответственным за решение всех социальных проблем)⁰.

- формирование системы государственного поощрения.

Таким образом, было выяснено, что правовая, экономическая, организационная основа благотворительной деятельности определена не достаточно. Необходимо разработать программу просветительской и образовательной работы для представителей предпринимательских структур, в основе которой должна быть постановка акцента не на милостыни или благотворительности, а на социальном инвестировании, приносящем отдачу. Необходимо продолжить разработку новых методик и технологий социального инвестирования, накопление и трансляцию наиболее удачного опыта.