58543 (Павленко Н.И. "Птенцы гнезда Петрова")

Имя доктора исторических наук, сотрудника института истории, филологии и философии Сибирского отделения Академии наук Николая Ивановича Павленко хорошо известно в нашей стране. Прежде всего, он известен как автор единственных в своем роде в советской и российской историографической литературе монографий, посвященных одной из самых интересных страниц истории России – эпохе Петра Первого.

Монография Николая Ивановича Павленко «Птенцы гнезда Петрова» - своеобразное продолжение его популярных книг «Петр Первый», «Александр Данилович Меншиков». Она пережила несколько изданий с изменениями и дополнениями автора. Эта работа посвящена памяти академика Алексея Павловича Окладникова (1908-1981), крупнейшего историка и этнографа, который был учителем и одним из первых рецензентов книг Н.И.Павленко.

Как отмечает сам автор, название позаимствовано у А.С.Пушкина, из его знаменитой «Полтавы». В этом исследовании Павленко поставил перед собой следующую задачу: показать события той бурной эпохи сквозь призму жизни и деятельности трех сподвижников Петра – Бориса Петровича Шереметева, Петра Андреевича Толстого и Алексея Васильевича Макарова.

Новизна и уникальность этой монографии обусловлена широким привлечением неопубликованных источников. Большая часть биографий этих деятелей написана автором на основе архивных материалов, хранящихся в Центральном государственном архиве древних актов (ЦГАДА) и в Рукописном отделе Государственной публичной библиотеке имени М.Е. Салтыкова-Щедрина. До исследований Павленко опубликованной биографии А.В.Макарова вообще не существовало, а сведений о жизненном пути Б.П.Шереметева и П.А.Толстого было довольно мало (сам автор отмечает работы А.И.Заозерского и Н.П.Павлова-Сильванского). Поэтому Павленко досконально изучил архивные фонды, особенно фонд «Кабинет Петра» в ЦГАДА, где есть многочисленная корреспонденция кабинет-секретаря А.В.Макарова и фонд «Сношения России с Турцией» в ЦГАДА, где отражена деятельность П.А.Толстого на дипломатическом поприще. При написании работы использовались и раритетные книги современников петровской эпохи: «Слова и речи» Феофана Прокоповича и «Книга о скудости и богатстве» Ивана Посошкова. Павленко пишет, что даже разговорная речь его героев им не выдумана, а приведена из соответствующих источников.

Большую роль для написания монографии сыграли и такие документы, как дела следственных комиссий, т.к. Макаровым занимались три такие комиссии, а Толстым – одна. Когда подследственные оказывались в экстремальных условиях, то, естественно, ярче проявлялись сильные и слабые стороны их личности.

Конечно, целью автора было не только, даже не столько, написание биографий трех сподвижников Петра. Мы знаем, что спор о закономерностях, прогрессивности и целесообразности реформ того времени идет в исторической науке очень давно, причем до настоящего времени высказываются полярные точки зрения по этой проблеме. Нет согласия и в вопросе о том, в какой мере эти реформы выступают продолжением предшествующего хода российской истории, а в какой означают разрыв с ней. Противоречивость оценок петровских реформ имеет вполне реальную основу, и Павленко, на мой взгляд, через судьбы «птенцов гнезда» высказывает свой взгляд на эпоху, которая, по мнению многих, разделила историю нашей страны на два периода (Русь допетровская и Россия послепетровская; Русь царская и Россия императорская; Русь московская и Россия петербургская). Известна горькая фраза Ф.И.Тютчева: «Вся история России до Петра – сплошная панихида, после Петра – сплошное уголовное дело».

С самого начала своей работы автор отвергает тезис некоторых историков об одиночестве Петра: «время преобразований выдвинуло немало выдающихся деятелей, каждый из которых внес свой вклад в укрепление могущества России. Называя их имена, следует помнить о двух обстоятельствах: об исключительном даре Петра угадывать таланты и умело их использовать и о привлечении им помощников из самой разнородной национальной и социальной среды».

Думаю, что необходимо привести еще одну цитату Н.И.Павленко о том, почему для этой монографии он выбрал жизнь именно этих людей: «В портретных зарисовках каждого из них можно обнаружить черты характера, свойственные человеку переходной эпохи, когда влияние просвещения еще не сказывалось в полной мере. Именно поэтому в одном человеке спокойно уживались грубость и изысканная любезность, обаяние и надменность, под внешним лоском скрывались варварство и жестокость. Другая общая черта – среди видных сподвижников царя не было лиц с убогим интеллектом, лишенных природного ума. Наконец, бросается в глаза общность их судеб: карьера всех героев книги трагически оборвалась».

Первая глава книги посвящена Борису Петровичу Шереметеву, а статьи в этой главе имеют названия: «Начало пути», «Первые победы», «Новое назначение», «Вновь в действующей армии» и «Семейные радости и печали». Граф Борис Петрович Шереметев (1652-1719) вошел в историю России как первый боевой фельдмаршал, главнокомандующий армией в Полтавском сражении 1709 года и Прутском походе 1711 года. Во время Северной войны 1700-1721г.г. командовал войсками в Прибалтике, на Украине и в Померании. Как личность, Шереметев сформировался во второй половине 17 века, когда был патриархальным воеводой, участвовал в Крымских и Азовских походах. Поэтому именно оттуда все его представления о военном искусстве, где главным являлось не умение, а число. В петровское время он с большим трудом, но все же приобрел навыки в создании и управлении новым регулярным войском. На протяжении всей его жизни главным для него было поле брани и очень логично, что именно ему Россия обязана первыми крупными военными победами. Павленко показывает, что отношение царя к своему фельдмаршалу никогда не было особенно теплым, но не было и враждебным. Шереметев никогда не уклонялся от любых поручений Петра и со свойственной ему медлительностью, но и с чувством долга их выполнял. Автор очень подробно останавливается на таком до сих пор спорном вопросе, как отношение Шереметева к делу царевича Алексея. Когда в 1718 году царевичу был подписан смертный приговор, то подписи фельдмаршала под ним не оказалось. Царь посчитал, что Шереметев разделял мысли Алексея и не приехал на суд в Петербург, не пожелав идти против своей совести. От князя М.М.Щербатова возникла молва, до сих пор бытующая в литературе, что Шереметев сказал: «Служить своим государям, а не судить его кровь моя есть должность». Однако с помощью анализа писем Шереметева кабинет-секретарю Макарову, князю Меншикову и адмиралу Апраксину Павленко опровергает версию Щербатова: на подобную демонстрацию своей независимости фельдмаршал был просто никогда не способен. Однако это событие (реакция царя) полностью лишило его душевного покоя. Остаток жизни его не покидало чувство одиночества, обиды и страха перед царем. Он завещал похоронить себя в Киево-Печерской лавре, рядом с могилой любимого сына, но Петр решил по-другому. Могила первого в России фельдмаршала открыла захоронение знатных персон в Александро-Невской лавре.

Главу о Борисе Петровиче Шереметеве Павленко завершает следующим выводом: «Смерть Шереметева и его похороны столь же символичны, как и вся жизнь фельдмаршала. Умер он в старой столице, а захоронен в новой. В его жизни старое и новое тоже переплелись, создав портрет деятеля периода перехода от Московской Руси к европеизированной Российской империи. А народная память сохранила имя Шереметева как полководца, громившего шведов во главе лихой московской пехоты и кавалерии»

Вторая и самая большая глава книги посвящена Петру Андреевичу Толстому. Автор не скрывает своей симпатии к этому деятелю, считая его одной из самых ярких фигур среди сподвижников Петра. Петр Андреевич Толстой (1645-1729) вошел в историю России как крупный государственный деятель, дипломат, посол в Османской империи (1702-1714). Он добился возвращения в Россию царевича Алексея Петровича и руководил следствием по его делу. В 1717-1721 г.г. был президентом Коммерц-коллегии, с 1718 года начальником Тайной канцелярии. В Персидском походе 1722-1723 г.г. возглавлял походную канцелярию Петра. В 1725 году содействовал возведению на престол Екатерины Первой, был членом Верховного тайного совета. Получив графское достоинство, стал фактическим родоначальником графов Толстых (именно в этом роду спустя сто лет родился великий русский писатель Лев Николаевич Толстой). В 1726 году выступил против А.Д.Меншикова и в 1727 году был заточен в Соловецкий монастырь, где и скончался спустя два года в возрасте 84 лет. Описывая столь долгую и очень насыщенную жизнь П.А.Толстого, Павленко делит эту главу своей книги на четыре части: «Дедушка в волонтерах» (имеется в виду, что в возрасте 52 лет, будучи дедушкой, Толстой испросил у царя разрешения отправиться волонтером в Италию); «В Стамбуле»; «Облава» и «В заточении».

Павленко отмечает, что биографии Толстого присуща захватывающая интрига. Он был единственным сподвижником Петра, который начинал свою карьеру его противником (в острой схватке за власть действовал на стороне Софьи и Милославских), а заканчивал верным и преданным слугой. Причем в ряды сподвижников он влился в зрелые годы. Этому способствовала поездка в Италию: «Его кругозор расширился настолько, что он мог отнести себя к числу если не образованнейших, то достаточно европеизированных людей России, чтобы стать горячим сторонником преобразований». Павленко пишет об упорстве и усердии Толстого, т.к. он не обучался новому, а переучивался, что всегда труднее и сложнее.

За время пребывания в Стамбуле в должности русского посла Толстой заметно поспособствовал тому, чтобы престиж России был значительно поднят (речь идет об утверждении нового статуса посла как постоянного представителя России при султанском дворе и о предотвращении выступления Османской империи против России в тот период).

Павленко отводит отдельную часть («Облава») для рассказа о виртуозно проведенной Толстым дипломатической операции по розыску царевича Алексея и возвращению его в Россию. Проявив свои лучшие качества: твердость, решительность, обходительность и даже вкрадчивость, Толстой, с одной стороны, уговорил царевича вернуться в Россию, а с другой – не вызвал никаких дипломатических осложнений с венским двором. Здесь Павленко вступает в своеобразный заочный спор с родоначальником русской исторической науки В.Н.Татищевым, который придерживался противоположного мнения и осуждал Толстого за лицемерие, жестокость и отсутствие элементарной нравственности. В ответ на это Павленко пишет: «Петр Андреевич руководствовался не своекорыстными, а государственными интересами, и его действия вознаграждались в той мере, в какой они способствовали укреплению либо мощи государства, либо позиции монархов». И еще: «нравственные критерии не применимы ни к дипломатам, ни к государственным деятелям тех времен». На мой взгляд, такая позиция (тем более, что она совсем не нова и уже стала почти банальностью) довольно опасна, потому что ведет к отсутствию острой критики и тем самым развязывает руки политикам и государственным деятелям нашего времени и становится базой для формирования идеологии, попирающей мораль.

Автор с большим вниманием и теплотой описывает общение Толстого с Петром, министрами, а также в семейном кругу, где он предстает преданным слугой, добрым порядочным человеком, заботливым мужем и отцом.

После смерти Петра и восшествии на престол Екатерины произошла острая схватка двух высших сановников покойного императора – Толстого и Меншикова. Она закончилась полным поражением Петра Андреевича и крахом его блистательной карьеры. На основе следственных материалов Павленко делает заключение, что со стороны Толстого это был лишь акт самозащиты, а не страсть к интригам и честолюбивым замыслам. Автор ставит перед читателями ряд очень интересных вопросов: «Как могло статься, что одаренный и, несомненно, проницательный человек, каким был Петр Андреевич, так легко дал загнать себя в угол, оказался в опале и закончил жизнь в каменном мешке Соловецкого монастыря? Почему он, несмотря на то, что логика борьбы и соперничества принуждала его быть энергичным и бескомпромиссным, проявил столько нерешительности и пассивности, что практически без всякого сопротивления сдался на милость своего соперника – Александра Даниловича Меншикова? Почему, наконец, Толстой, опытный политик и интриган, вел себя перед Учрежденным судом как на исповеди и не предпринял ни единой попытки отпираться от каких-либо обвинений?»

Павленко не дает развернутых ответов на эти вопросы (изначально он не ставил перед собой такой задачи), говоря лишь об определенных иллюзиях: все послепетровские перевороты совершались именем претендента на трон. Меншиков действовал именем императрицы в борьбе с Толстым (именем императора чуть позже был свергнут и сам). Очень важно отметить, что представления об этике и нормах морали того времени не позволяли ни Толстому, ни Меншикову, оказавшимся в роли побежденных, лгать и изворачиваться.

С уверенностью можно сказать, что Петр Андреевич Толстой служил делу Петра верно и преданно и без оглядки отдал этой службе все свои недюжинные способности.

Лично мне в книге «Птенцы гнезда Петрова» самой интересной показалась глава, посвященная жизни и деятельности Алексея Васильевича Макарова. Как уже отмечалось выше, фигура Макарова – одна из самых малоизученных в истории петровской России, однако, как стало понятно из монографии Павленко, его влияние на события тех лет и на самого Петра совсем не соответствует тому скромному месту, какое он занимает в исторических энциклопедиях. Вот что пишет о нем автор: «Макаров внес немалый вклад и в победы русского оружия на полях сражений Северной войны, и в успешные действия русской дипломатии, и в строительство регулярной армии и флота, и в новшества культурной жизни страны. Трудно переоценить лепту, внесенную им в создание отечественной промышленности. Он участвовал во всех преобразовательных начинаниях царя. К этому его обязывала занимаемая должность: он являлся кабинет-секретарем Петра и, следовательно, был причастен к составлению указов, к переписке с агентами и послами царя за границей, к составлению реляций и отправке царских повелений на театр военных действий и, наконец, к проверке, как выполнялась воля царя».

В этой главе тоже четыре части: «Кабинет его величества»; «Кабинет-секретарь»; «Звездный час» и «Мрачное десятилетие». Павленко отмечает, что точно установлено лишь то, что Макаров был сыном подьячего вологодской воеводской канцелярии, а вот года его рождения доподлинно никто не знает (предположительно 1674 или 1675). Начальной датой его службы в Кабинете следует считать 1704 год, что подтверждается патентом на звание тайного кабинет-секретаря. В 1710-1713 г.г. его величали «придворным секретарем», а с конца 1713 года – кабинет-секретарем. В Кабинет стекалась огромная масса материалов общегосударственного значения. Все документы, прежде чем попасть к царю, проходили через руки кабинет-секретаря. Петр высоко оценил многие достоинства Макарова: потрясающую работоспособность, верность, надежность, трезвую голову и ясный взгляд. В обязанности Макарова постепенно стали входить не только просмотр и систематизация корреспонденции, но и определение важности существа дела; более того, со временем он стал готовить проекты ответов, которые потом подписывал царь.

Сохранил свою должность Макаров и при Екатерине, когда был создан Верховный тайный совет. Более того, именно это недолгое время царствования Екатерины и называет Павленко «звездным часом» Макарова. От имени императрицы Макаров созывал Верховный тайный совет, объявлял на его заседаниях именные указы, передавал ему на рассмотрение челобитные, адресованные Екатерине. Павленко пишет, что Макарова невозможно было заподозрить в коварстве, в плетении интриг, в нанесении ударов исподтишка. Он всегда проявлял удивительную выдержку, обходительность. После смерти Екатерины Кабинет был ликвидирован, а Макаров стал президентом Камер – коллегии, что низводило его до положения обычного чиновника, хоть и высокого ранга. Но с начала царствования Анны Иоанновны карьера Макарова вообще оборвалась. С 1731 до самой смерти в 1740 году Алексей Васильевич находился под следствием, причем следствия эти накатывались одно на другое и тянулись долгое десятилетие. Таких могущественных врагов, как императрица Анна Иоанновна, кабинет-министр Андрей Иванович Остерман и президент Синода Феофан Прокопович, Макаров нажил себе из-за того, что не отказался от принципов, которые впитал за годы более чем 20-летнего общения с Петром. К тому же, он не утратил собственного достоинства и вел себя независимо от немецкой камарильи, окружившей трон.

Павленко завершает главу о Макарове так: «Алексей Васильевич испытал на себе в полной мере жестокость мрачного времени, когда трон занимала Анна Иоанновна, а страной правил Остерман. В последнее десятилетие своей жизни он стал жертвой «остермановщины» и предстает как крупная трагическая личность. Макаров принадлежал к числу первых русских людей, осознанно поднявших голос против немецкого засилья».