Райт - Наука о запахах - 1966 (947297), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Свойственная,' им взаимозависимость следует из того факта, что наука имеет дело не со всем научным опытом человека, а только с той его частью, которая воспринимается более чем одним наблюдателем. Существуют огромные области личного, главным образом эмоционального, опыта, которые остаются вне поля зрения науки, потому что их нельзя воспроизвести и объективно проверить. Если упускают из виду коллективность науки (как это часто бывает), возникает «слепое пятно». Это случилось, например, когда в высшей степени уважаемый математик заключил свою статью следующими словами: «Любопытно, но я не припоминаю, чтобы когда-либо слышал последовательное рассуждение какого-нибудь автора, который, исходя из философских или теологических предпосылок, по-вндимому встречающих всеобщее признание, пришел к выводу, что назначение жизни состоит в том, чтобы посвятить ее математикем Но если наука — коллективное предприятие, то такое, в котором принимают участие индивидуумы.

Поэтому все связанное с ней необходимо рассматривать с двух точек зрения. Прежде всего — о целях изучения. Это общая цель Науки в ее развитии, и это личные цели каждого ученого в отдельности, и они никоим образом не одни и те же. Личные мотивы столь же различны, как и сами ученые, но они обычно содержат в разных пропорциях умственную любознательность и стремление к познанию, усиленные притягательным свойством научной работы — единственной в своем роде комбинации физических и умственных сил. В противоположность этим разнообразным частным мотивам существует общественный, который заставляет Общество в целом поддерживать Науку в целом. Он достаточно прост: это окупается. Тот же дуализм проявляется и в научном методе.

Научному методу дают разные определения, и в большинстве случаев весьма неудовлетворительные. Можно прочесть о сопутствующей вариации или индуктивно-дедуктивном методе, но широкому читателю это ничего не говорит об истинном существе науки, так сказать о ее духе, Путаные определения возникают, если не различать индивидуаль- ного и коллективного аспектов; это недопустимо, ибо ин„ивидуальное и коллективное научноетворчество принадлежит к самым удивительным деяниям индивидуума и общества.

Много раз пытались прославить науку как личное дерзание, однако я думаю, что лучше всего — н единственным словом — это сделал Майкл Фарадей в рукописи научного дневника, который он вел. Фарадей был одним из двух или трех наиболее самобытных ученых прошлого столетия и одним из десяти наиболее мощных интеллектов, которые когда-либо видел мир. Он верил в единство Природы — в то, что все явления природы можно свести к единой системе идей, — и посвятил свою жизнь поискам экспериментального обоснования этой мысли. 13 сентября 1845 года он записал следующий отчет об опыте, проведенном с целью выяснить, существует ли связь между светом и магнетизмом: «13 сентября 1845 г.

Эксперимент проводился с куском тяжелого стекла из силикобората свинца размером 5х4,5х!,25 сантиметра, две меньшие грани которого были отполированы. Ни в том случае, когда одноименные или разноименные полюсы магнита находились на противоположных сторонах (по отношению к ходу поляризованного луча), ни в том случае, когда одноименные полюсы располагались по одну сторону, никакого эффекта не было обнаружено ни с переменным, ни с постоянным током...» И тут, после описания всех этих отрицательных результатов, мы внезапно видим коротенькое слово, состоящее из двух букв, написанное огромными заглавными печатными буквами и трижды подчеркнутое,— «НО»: «...НО, когда по одну сторону располагались разноименные полюсы магнита, магнитное поле действовало на поляризованный луч, и таким образом было доказано, что магнитная сила и свет взаимосвязаны. Этот факт окажется, вероятнее всего, исключительно плодотворным..г» И так далее.

Те, кто видят это «НО», написанное посредине страницы огромными печатными буквами и подчеркнутое, не могут представить себе Фарадея бесстрастным, хладнокровным наблюдателем, как его часто характеризуют в учебниках. Каждый ученый рано или поздно находит свою собственную формулу жизни. Фарадей, например, построил свою формулу жизни на общем принципе. Он сказал: «Я долгое время придерживался мнения, граничащего с убежденностью, что различные формы, в которых проявляются силы материи, имеют общий источник, или, другими словами, они столь непосредственно связаны и взаимозависимы, что могут взаимопревращаться и обладают эквивалентами мощности своего действия».

Он посвятил себя поиску и открытию объективного доказательства этих взаимопревращений. В то же время он был достаточно проницателен, чтобы видеть коллективную сторону того, чем занимался. Он писал: «Я больше хотел находить новые факты и соотношения... чем подкреплять уже найденное, будучи уверен, что оно получит полное развитие в дальнейшем», Кекуле следовал иному принципу. «Давайте учиться мечтать, — говорил он, — и тогда, может быть, мы откроем истину. Воздержимся от обнародования наших мечтаний, пока они не будут проверены трезвым суждением». История и результаты его мечтаний об углеродных цепях и бензольном кольце известны каждому ученому.

Эйнштейн руководствовался другой формулой. «Высшая цель физика,— сказал он,— состоит в том, чтобы прийти к таким универсальным элементарным законам, при которых космос может быть построен чистой дедукцией. К этим законам нет логического пути; только интуиция, основанная на проникновении в смысл опыта, может привести к нимм Все эти умы — в высшей степени индивидуального склада — объединяет способность к исключительному творческому воображению при обдумывании результатов эксперимента. Глава !1 Как делается наука Если научный метод сам по себе довольно гибок, то в коллективном смысле он представляется гораздо более жестким и формальным.

Он состоит из системы, с помощью которой можно наиболее эффективно организовать процесс познания. На этом вопросе стоит остановиться подробнее. В основе всего мы имеем данные, представляющие в сжатом виде зарегистрированные наблюдения проверяемых явлений, которыми может быть какой-либо предмет, или событие, или комбинация их. Явления мы воспринимаем с помощью наших органов чувств.

Органы чувств— это механизмы, однотипно устроенные у всех нормальных человеческих существ и, следовательно, передающие в мозг сходные впечатления. Это делает Вселенную примерно одинаковой для всех нормальных людей, и наука сама по себе касается только тех сторон мира, которые действительно подобны в этом смысле. При тщательном изучении явления все наблюдения записываются; этн записи называются данными. Банные можно получить путем„как мы называем, «чистых наблюдений», когда факторы, действующие на наблюдаемое явление, не поддаются контролю исследователя, или путем «экспериментальных наблюдений» («экспериментов»), во время которых действительно контролируются по крайней мере некоторые из таких факторов.

История показывает, что если чистые наблюдения заменить экспериментальными, то процесс исследования обычно заметно ускоряется. Когда этого сделать нельзя, то, как мы вскоре увидим, трудность можно преодолеть с помощью теории. Всякое наблюдение выполняется так тщательно и беспристрастно, как это позволяют обстоятельства, и, поскольку наука коллективна, записывается и в письменной форме сообщается другим ученым. Следовательно, мысли в конечном итоге переводятся в фразы.

Точности описания и сообщения можно достигнуть при ясном понимании значения каждого использованного слова. Если мы имеем дело со все большим количеством явлений, изучаемых все 17 г г ким»сь«ы иаэс-ьь «« более детально, возникает потребность в новых словах для записи наших наблюдений. Это объясняет и необходимость точной научной терминологии. (По здесь можно потерять чувство меры. Лично я особенно ненавижу глагол, связанный со словом «гипотеза», который чаще всего означает не более чем «предполагать» и употребляется исключительно для наукообразия.

Иногда чересчур научные термины приводят к прямому искажению смысла, если они взяты из совершенно другой области, — употребляющие их люди демонстрируют тем самым свое невежество.) Тщательность и беспристрастность при сборе и регистрации данных и независимая проверка их разными исследователями являются краеугольным камнем науки. Чтобы быть уверенным, надо сомневаться. Дарвин сказал, что Природа, если бы только могла, солгала бы. Иногда говорят, что наука имеет дело с фактами. Правильность этого утверждения зависит от значения, придаваемого слову «факт». Для большинства людей «факт» — это кистина».

Достаточно очень небольшой практики в постановке опытов или составлении предложений, чтобы убедиться, что каждое измерение обязательно связано с некоторой ошибкои, а любая фраза является только некоторым приближением к мысли пишущего.

Поэтому лучше сказать, что наука имеет дело с данными, то есть с записанными наблюдениями, и что эти данные почти наверняка не истина, а только наилучшее из возможных приближений к неК1 После того как научные данные собраны, рассортированы, упорядочены, классифицированы, проверены, рассмотрены и продуманы, могут обнаружиться некоторые закономерности, то есть появится возможность связать один ряд наблюдений с другим или сопоставить проявление какого-то типа поведения с действием определенного ряда влияний. Такая связь может быть в дальнейшем сформулирована в виде обобщения, или «закона природы», Утверждение, что при определенных обстоятельствах всегда можно наблюдать определенные явления, неточно.

Характеристики

Список файлов книги