Красный дракон (947267), страница 6

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 6)

Обеденный зал сиял чистотой и уютом. Руки Грэхема дрожали, и он пролил свой кофе на блюдечко.

Он заметил, что дым от сигареты Крофорда мешает паре, сидящей за соседним столиком. Супруги сосредоточенно поглощали еду, их раздражение висело в воздухе, как и табачный дым.

За крайним столиком две женщины, похоже, мать и дочь, выясняли отношения. Обе старались говорить тихо, не привлекая внимания, но их лица были перекошены от гнева. Грэхем на расстоянии чувствовал зло, исходившее от обеих.

Крофорд посетовал, что предстоящее выступление в суде может на несколько дней задержать его в Вашингтоне. Он закурил новую сигарету, скользнул взглядом по рукам Грэхема, который так и не справился с дрожью.

— Надо, чтобы и в Атланте, и в Бирмингеме поискали этот отпечаток большого пальца, особенно в картотеках убийств и изнасилований. Мы, со своей стороны, сделаем то же самое по линии ФБР. У Прайса уже были случаи, когда он добивался полной идентификации по одному‑единственному отпечатку. В конце концов заложит его в программу «Следопыта». С тех пор, как ты ушел, у нас знаешь какая техника появилась…

«Следопытом» в ФБР называли систему автоматического поиска и обработки дактилоскопической информации, помогающую установить связь между любым, отдельно взятым отпечатком, и личностью преступника, когда‑либо проходившего по картотекам полиции.

— Нам бы только выйти на него, — продолжал Крофорд. — Этот отпечаток и слепок зубов — доказательства серьезные. Сейчас нужно решить, кого, собственно, мы ищем, и раскинуть сеть пошире. Как только попадется тип похожий на нашего клиента, ты встретишься с ним сам. Скажи, в этом человеке может оказаться нечто такое, что ты мог бы предугадать?

— Не знаю, Джек. Черт побери, я его себе никак не представляю. Так можно нафантазировать неизвестно что, а потом искать то, чего нет. Ты с Блумом поговорил?

— Мы созванивались вчера вечером. Блум исключает у него суицидальные наклонности, Хаймлих того же мнения.

Блум пробыл на месте преступления всего несколько часов в первый же день, но и он, и Хаймлих располагают полным отчетом. На этой неделе Блум завязан с кандидатскими экзаменами. Шлет тебе привет. У тебя есть его чикагский телефон?

— Есть.

Грэхем тепло относился к доктору Алану Блуму.

Ему нравился этот низенький толстяк с печальными глазами, один из лучших судебных психиатров, а может быть, и самый лучший. Особенно Грэхем был благодарен Блуму за то, что тот никогда не проявлял к нему чисто профессионального интереса, хотя психиатры нередко принимают за своих пациентов все остальное человечество.

— Блум считает вполне вероятным, что Зубастый пария может подать нам какой‑нибудь сигнал, — сказал Крофорд, — например, написать записку.

— На стене спальни.

— И еще Блум сказал, что скорее всего у него есть физический недостаток, либо он убедил себя в том, что страдает физическим недостатком, поэтому Блум не советует возлагать на эту примету больших надежд. «Незачем представлять себе какое‑то пугало, чтобы потом тратить время на поиски химеры, Джек» — вот что он сказал дословно.

— Правильный подход.

— И все‑таки ты уже что‑то о нем знаешь, иначе как бы ты догадался, где нужно искать отпечаток, — настаивал Крофорд.

— Брось, Джек. Существует же явное доказательство: полоса пятен крови на стене. Не приписывай мне сверхъестественных возможностей.

— Но ему от нас не уйти. Ты согласен?

— Уверен. Так или иначе.

— Как это понимать?

— Обнаружим улики, которые существуют, но пока ускользнули от нашего внимания.

— А иначе?

— Он не остановится. Убийства будут продолжаться, пока осторожность его не притупится, и хозяин дома, разбуженный шумом, не пристрелит его первый.

— Ты не оставляешь нам других возможностей?

— А ты думаешь, я опознаю его в толпе, что ли? Этот Зубастый пария будет убивать до тех пор, пока мы не поумнеем, либо пока нам не улыбнется фортуна. А так это может продолжаться вечно.

— Но почему ты так уверен?

— Он вошел во вкус.

— Я же говорил, ты о нем что‑то знаешь.

Грэхем молчал, пока они не вышли на улицу. На прощанье он сказал Крофорду:

— Подождем до следующего полнолуния. Тогда и увидим, что я о нем знаю.

Грэхем вернулся в гостиницу, где проспал два с половиной часа. Проснулся он к полудню, принял душ, заказал в номер кофе и сэндвич. Настало время заняться делом Джекоби из Бирмингема. Он протер свои очки для чтения и устроился с объемистой папкой у окна. Первые несколько минут, пока он только входил в материал, все вокруг отвлекало его, он поднимал голову от страницы при каждом звуке из коридора. Но прошло немного времени, и окружающий мир перестал для него существовать. Он с головой ушел в чтение.

Официант постучал в дверь, подождал немного и постучал еще. Не получив ответа, оставил поднос возле двери и сам подписал счет.

Глава 4

Хойт Льюис, контролер компании «Электросети Джорджии», остановил свой фургон под развесистым деревом в глубине переулка и пристроился позавтракать в кабине. Тоскливо открывать пакет с едой, который сам же себе и собрал. Все известно заранее — ни тебе записки, ни приятного сюрприза.

Он уже доедал сэндвич, когда над ухом раздался громовой голос:

— В этом месяце у меня, наверно, нагорело долларов на тысячу, не меньше, так, по‑вашему?

Льюис повернул голову. В окно кабины на него смотрела красная, свирепая физиономия Эйч Джи Парсонса. Парсонс был облачен в бермуды и держал наперевес садовую метлу.

— Я что‑то вас не понял.

— Ах, не поняли! А я‑то думал, вы уже насчитали мне долларов эдак тысячу. Теперь ясно?

— Сколько у вас нагорело, мистер Парсонс, я не знаю, еще не смотрел ваш счетчик. Когда дойду до него, запишу вам данные в квитанции.

Парсонс бомбил компанию «Электросети Джорджии» жалобами на то, что его вечно обсчитывают.

— Имейте, в виду, я сам записываю показания счетчика и веду свой учет, — продолжал Парсонс, — и мне есть с чем обратиться в Комиссию по работе коммунальной службы.

— Если хотите, можем вместе посмотреть ваш счетчик. Пожалуйста, хоть сейчас.

— Не волнуйтесь, я и без вас знаю, как снимать показания. Думаю, вам тоже пора бы научиться делать это, как положено.

— Да замолчите же, Парсонс! — Льюис не выдержал и выскочил из кабины. — Черт возьми, помолчите! В прошлом году вы засунули в свой счетчик магнит. Жена сказала тогда, что вы в больнице. Вы помните, я его вынул и ничего не сказал вам? Зимой вы налили в счетчик патоки, тогда я написал заявление, и, насколько я помню, штраф вы заплатили без звука. Ваши счета начали расти после того, как вы сами сделали проводку в доме. Я вам сто раз говорил, лучше заплатите электрику, чтоб посмотрел, в чем дело. А вы что делаете вместо этого? Терроризируете нашу компанию своими жалобами. Вы меня достали, Парсонс.

Льюис побледнел от ярости. Парсонс направился к своему двору, продолжая ворчать на ходу:

— Я доберусь до вас, мистер Льюис. Между прочим, вы уже допрыгались. Вас проверяют. Перед вами здесь уже побывал контролер.

Парсонс закрыл за собой калитку и бросил через ограду:

— Скоро вами займутся как следует, и вам придется прекратить ваши безобразия.

Льюис завел машину и поехал по переулку искать себе другое место. А жаль: он не первый год останавливается под этим деревом, где можно спокойно перекусить в середине рабочего дня.

Дерево росло прямо позади дома Лидсов.

В половине шестого вечера Хойт Льюис теперь уже на своей машине подъехал к заведению под названием «На седьмом небе» и выпил несколько коктейлей, чтобы расслабиться.

Позвонил своей бывшей жене, сказал:

— Мне бы хотелось, чтобы ты по‑прежнему собирала мне завтраки на работу.

Ничего умней в голову ему прийти не могло.

— Раньше нужно было об этом думать, мистер Умница, — отрезала она и бросила трубку.

Он через силу сыграл партию в шафлборд³ с несколькими своими коллегами и диспетчером из компании «Электросети Джорджии». Обвел взглядом зал. Эти чертовы служащие из авиакомпании тоже зачастили сюда. Их сразу видно по пижонским усикам и перстню на мизинце. Проклятье! Житья нет от этих рож.

— Привет, Хойт! Выпьем пивка?

К нему подошел Билли Микс, его непосредственный начальник.

— Слушай, Билли, у меня к тебе разговор есть.

— Что такое?

— Ты знаешь старого придурка Парсонса, который обрывает нам телефон?

— На прошлой неделе я с ним общался. А что?

— Он говорит, что видел, как неделю назад кто‑то проверял счетчики на моем маршруте. Говорит, начальство взялось за меня. Вроде как я недобросовестно работаю. Ты‑то, надеюсь, не считаешь, будто я прогуливаю свое дежурство?

— Что за глупости.

— Нет, ты мне скажи, да или нет? Если я у тебя в черном списке, почему не сказать мне правду в глаза?

— Думаешь, если бы я решил проверить твою работу, я стал бы подлавливать тебя тайком?

— Нет, наверно.

— Слава Богу. Если бы тебя проверяли, я бы не мог не знать. Никто тебя и не думает контролировать, Хойт. Перестань ты на этого маразматика реагировать. Бери с меня пример. Он мне звонит и говорит: «Поздравляю, наконец‑то вы занялись вашим Хойтом Льюисом.» А я — ноль внимания. Даже и не сообразил, о чем это он.

— Надо бы наказать его за все эти фокусы со счетчиком, — сказал Льюис. — Представляешь, сегодня, только я остановил машину — дай, думаю, перекушу, — он набросился на меня, как с цепи сорвался. Нарвется он у меня когда‑нибудь.

— Я знаю, где ты останавливаешься. Когда я работал на линии, я там тоже устраивал перекур, — заметил Микс. — Ну, доложу тебе, и картину я видел один раз. Может, о покойниках и не стоит так говорить. Да, ладно. В общем, я видел миссис Лидс. Она загорала во дворе почти без ничего. Фигурка у нее была что надо. Зря она себя уж так напоказ выставляла. Женщина она была порядочная, ничего не скажешь.

— Поймали кого‑нибудь?

— Нет.

— Жаль, что этот псих напал на Лидсов, ведь до Парсонса оттуда рукой подать.

— А я своей старушенции запретил разгуливать по саду нагишом, — все не успокаивался Микс. — Она, конечно, говорит, что я совсем чокнулся, и кто, говорит, ее там увидит. Все равно нельзя! Я ей так и сказал, откуда, говорю, я знаю, кто тут шляется по задворкам с расстегнутой ширинкой. Полицейские к тебе приходили? Расспрашивали?

— Ага, они всех допросили, кто бывает в этом квартале. Почтальонов тоже. Сам я только сегодня начал там обход, а всю ту неделю работал на другой стороне Бетти Джейн‑драйв.

Льюис в задумчивости отдирал этикетку со своей бутылки пива.

— Значит, Парсонс звонил тебе на прошлой неделе?

— Ну, да.

— Он заметил, что какой‑то человек снимает показания с его счетчика. Если бы он придумал это сегодня, чтобы позлить меня, он бы не стал говорить тебе то же самое на прошлой неделе. А ты говоришь, что не посылал никого из наших. Я там точно не был.

— Может, это кто‑то из «Юго‑восточного колокола»?

— Может быть.

— Но ведь они этот район не обслуживают.

— Думаешь, нужно сообщить в полицию?

— Не повредит, — изрек Микс.

— Да, пусть Парсонс побеседует с фараонами. Хотел бы я посмотреть, как он в штаны наделает, когда к нему нагрянет дежурный наряд.

Глава 5

Поздно вечером Грэхем еще раз подъехал к дому Лидсов. На этот раз он вошел в него через переднюю дверь, стараясь не видеть следов вторжения, оставленных убийцей. Он уже изучил материалы, исследовал обстоятельства преступления, видел кровавую бойню, в которую превратилась спальня Лидсов. Знал почти все о том, как они умерли. Теперь он хотел знать, как они жили.

Разведка на местности. В гараже Грэхем увидел машину с откидными сиденьями, водные лыжи, не новые, но в отличном состоянии. Там же находились клюшки для гольфа, велосипед с прицепом и силовые снаряды, видно, купленные совсем недавно. Игрушки взрослых мужчин.

Он вынул клюшку из сумки для гольфе и, широко размахнувшись, едва не задохнулся от напряжения. Повесил на место сумку, терпко пахнувшую кожей. Все это принадлежало Чарлзу Лидсу.

Грэхем пошел к дому, отмечая для себя подробности, повествующие о том, как жил Лидс.

Кабинет увешан охотничьими трофеями. Аккуратно выстроились в ряд любимые книги. Ежегодник футбольного клуба, за который Лидс болел. На полках X. Аллен Смит и Перельман⁴, Воннегут и Ивлин Во. На столе открытый роман Форрестера. А в небольшой кладовке, примыкавшей к кабинету, дорогое спортивное ружье, фотоаппарат «Никон», кинокамера «Болекс Сьюпер Эйт» и кинопроектор.

Перечень личных вещей Грэхема заканчивался необходимым минимумом рыболовных снастей и подержанным «фольксвагеном». Думая о человеке, обладавшем таким количеством взрослых игрушек, он внезапно почувствовал укол зависти, и сам удивился этому.

Кто он, собственно, был такой, этот Лидс? Преуспевающий юрист, специалист по налоговому праву, заядлый болельщик и футболист, любитель посмеяться. Человек, который будучи смертельно раненным, затеял борьбу с убийцей, встав на защиту своих детей.

Характеристики

Список файлов книги