Красный дракон (947267), страница 37

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 37)

— Мистер Долархайд, возможно, говорил вам, что какой‑то болван ткнул зверя через барьер лопатой нашего садовника. А он вцепился в лопату и сломал верхний левый клык… Все в порядке, доктор Хасслер?

— Он готов. Подождем еще минуту‑другую. — Варфилд представил Рибе дантиста.

— Дорогая, вы первый приятный сюрприз со стороны Фрэнка Варфилда за все время нашего знакомства, — заявил Хасслер. — Оцените мою работу. Он из золота, этот клык. — Небольшой металлический предмет лег ей на ладонь. — Тяжелый, не правда ли? Я удалил сломанный и сделал слепок еще несколько дней назад. Я, конечно, мог бы сделать его белым, но, думаю, так забавнее. Доктор Варфилд еще не насплетничал, что я никогда не упускаю возможности повыпендриваться? А как замечательно смотрелось бы рекламное объявление моего кабинета на клетке с тигром!

Риба ощупала своими чувствительными пальцами конус, изгиб, острый конец зуба.

— Очень тонкая работа.

Она слышала невдалеке глубокое мерное дыхание.

— Я буду подавать детям знак, когда он захочет зевать, — продолжал Хасслер. — Не думаю, чтобы какой‑нибудь вор соблазнится этой коронкой. Шучу, конечно. Но вы чем‑то встревожены?

Ваш мускулистый спутник все время за вами наблюдает. Может, он притащил вас сюда силой?

— Нет, нет, я сама захотела.

— Мы сейчас обращены лицом к тигриной спине, — произнес доктор Варфилд. — Он лежит на расстоянии примерно двух с половиной футов от вас на столе. Хотите, я положу вашу левую руку — вы ведь не левша? — я положу вашу левую руку на край стола, а правой вы можете его потрогать. Давайте начнем. Я буду рядом с вами.

— Я тоже, — заверил доктор Хасслер. — Все происходящее весьма забавляло обоих медиков.

Риба чувствовала запах своих нагретых волос, запахи мыла, спирта, дезинфицирующих препаратов… И запах кошки. Зазвенело в ушах, и на мгновение подступила дурнота, но девушка справилась с ней.

Вцепившись одной рукой в край стола, Риба осторожно потянула другую вперед. Пальцы коснулись шерсти, нагретой лампами, потом проникли к более прохладному слою и снова ощутили теплоту, идущую уже от тела. Она прижала ладонь к толстой шкуре и осторожно двигала вдоль и против шерсти, чувствуя, как густой мех скользит под ее рукой, как шерсть опускается и поднимается под широкими ребрами в такт дыханию.

Она сжала шерсть, но мех выскользнул из пальцев, aa лицо порозовело; она впала в состояние свойственное слепым, при котором мимика становится неконтролируемой.

Варфилд и Хасслер с любопытством следили за ее острыми переживаниями. Долархайд, наблюдая за девушкой из полумрака с трудом сдерживал судорожное подергивание мышц.

Капли пота стекали с его лица.

— Ну, сейчас на другую сторону, и дело с концом. — Доктор Варфилд говорил почти шепотом.

Риба пошла за ним, ведя рукой вдоль хвоста зверя.

У Долархайда перехватило дыхание, когда ее пальцы коснулись тигриной мошонки. Она ощупала ее и двинулась дальше.

Варфилд приподнял огромную звериную лапу. Девушка потрогала жесткие подушечки и почувствовала слабый запах опилок, запах клетки. Варфилд нажал на лапу так, чтобы тигр выпустил коготь.

Риба ощупала тяжелые гибкие мышцы, лопатки, огромную голову и осторожно, под наблюдением ветеринара, провела рукой по шершавому языку. Горячее дыхание шевелило ее волосы.

Наконец доктор Варфилд поднес к ушам Рибы стетоскоп. Руки девушки лежали на вздымающейся груди зверя. Невидящие глаза смотрели вверх, уши заполнил грохот тигриного сердца.

Раскрасневшаяся и взволнованная, Риба Макклейн всю дорогу домой сидела молча. Только раз она повернулась к Долархайду и медленно произнесла:

— Спасибо… Большое спасибо. Если вы не против, я бы с удовольствием выпила мартини.

— Подождите немного здесь, — попросил Долархайд, припарковавшись во дворе своего дома.

Она была рада, что не вернулась в свою квартиру, казавшуюся сейчас такой унылой.

— Только не вздумайте наводить порядок. Впустите меня, скажите, что все прибрано, и я вам поверю на слово…

— Хорошо, подождите только мину ту‑другую.

Он внес в дом пакет из винного магазина и быстро огляделся. Зашел на кухню, постоял там с минуту, закрыв лицо руками. Мысли путались. Он чувствовал опасность, но исходила она не от женщины. Было страшно поднять глаза вверх. Надо что‑то сделать, но что и как? Наверное, следует отвезти ее домой.

Но внезапно понял — теперь, после Превращения, ему дозволено все. Все. Все.

Долархайд вышел из дома; в лучах заходящего солнца фургон отбрасывал длинную голубую тень. Риба Макклейн, оперлась на плечо Долархайда и коснулась ногой земли.

Она смутно ощущала очертания дома. Эхо от хлопнувшей дверцы фургона давало представление о высоте здания. Голос хозяина:

— Четыре шага по траве, потом пандус.

Она взяла его руку. Долархайда пронзила дрожь, под рубашкой выступили капли пота.

— Тут действительно пандус. Зачем?

— Здесь жили старики.

— Но сейчас их нет?

— Нет.

— Дом кажется таким холодным и высоким…

Она остановилась в гостиной.

Пахнет музеем. Или ладаном?

Где‑то вдалеке тикали часы.

— Это большой дом, да? Сколько в нем комнат?

— Четырнадцать.

— Он старый. И вещи здесь старые.

Она случайно задела отделанный бахромой абажур и прикоснулась к нему пальцами.

Застенчивый мистер Долархайд… Она прекрасно понимала, как подействовала на него сцена в зоопарке: он дрожал, как разгоряченный конь, когда вел ее из операционной.

Устроить ей такую встречу с тигром — шикарный жест. Может, за этим кроется нечто большее? Но уверенности пока нет.

— Мартини?

— Давайте я пойду вместе с вами и приготовлю? — предложила Риба, сбрасывая туфли.

Пощелкивая пальцами по стакану, она налила в него нужное количество вермута, добавила две с половиной унции джина и бросила две маслины. Она быстро ориентировалась в доме — по тикающим часам, по шуму кондиционера на окне, по воздушным потокам.

На полу рядом с кухонной дверью было теплое место, освещенное заходящим солнцем.

Он усадил ее в свое большое кресло, а сам сел на диван.

В воздухе повисло напряжение.

Она пригубила мартини. Долархайд включил проигрыватель, и ему показалось, что комната стала совсем другой, как будто разделилась на две части — его и ее. Риба была первой, кто пришел к нему, в этой дом, по собственному желанию.

Звучала музыка Дебюсси, под которую погас солнечный свет.

Он спросил ее что‑то о Денвере, и Риба коротко ответу да — ответила рассеянно, о чем‑то другом. Он описал ей дом и большой двор, огороженный кустарником и деревьями. Разговор иссяк.

Когда Долархайд менял пластинки, Риба произнесла:

— Этот удивительный тигр, этот дом, и вы сами, Д., — все это так таинственно. Я не думаю, чтобы кто‑нибудь знал вас по‑настоящему.

— А вы спрашивали?

— Кого?

— Кого‑нибудь.

— Нет.

— Тогда почему вы считаете, что меня никто не знает? — Из‑за его сосредоточенности на четком произношении вопрос прозвучал бесстрастно.

— Да, какие‑то коллеги из Гейтвей видели, как мы садились на днях в ваш фургон. Их распирало любопытство. И вот нежданно‑негаданно ко мне на работу ввалилась целая компания.

— Что им хотелось знать?

— Они просто любят посплетничать. А когда поняли, что сплетничать не о чем, ушли.

— И что они говорили?

Она собиралась обратить любопытство женщин в легкую насмешку над собой, но, видно, из этого ничего не выйдет.

Риба вздохнула.

— Выспрашивали обо всем подряд. Они находят вас очень таинственным и интересным. Считайте это за комплимент.

— Они говорили, как я выгляжу?

Вопрос прозвучал нарочито легко, но Риба знала, что ему не до шуток. Она решила не увиливать.

— Я не спрашивала. Но они, конечно, сказали, каким вас видят. Хотите услышать? Дословно? Не хотите — не буду. — Она была уверена, что уж об этом‑то он наверняка спросит.

Гробовое молчание.

Внезапно Риба почувствовала, что она совсем одна в комнате. Пространство вокруг нее казалось черной дырой, втягивающей в себя все и не излучавшей ничего. Но она не слышала его шагов — значит, он здесь.

— Я же скажу, — начала она. — В вашем облике есть некая подтянутость, аккуратность, и это им очень нравится. Еще они сказали, что у вас необыкновенно развитое тело. — Очевидно, ей следует не останавливаться, а продолжать. — Они говорят, что вы болезненно чувствительны к своему лицу, но вы зря беспокоитесь. Да, там была такая… Эйлин, кажется?

— Эйлин.

Ага, сигнал вернулся. Она чувствовала себя летучей мышью.

Риба умела превосходно копировать чужую речь. Она могла воспроизвести болтовню Эйлин с абсолютной точностью, но была достаточно умна, чтобы никого не передразнивать в присутствии Долархайда. Она цитировала Эйлин медленно, бесцветным тоном, словно с трудом разбирая чужие каракули.

— «Этот парень выглядит совсем неплохо. Честное слово, я дружила со многими, кто выглядел куда хуже. Одно время я встречалась с хоккеистом, — он играл за „Голубых“, помните? — так у него была небольшая ямка на губе, там, где ему ударом шайбы повредило челюсть. У них, у хоккейных игроков, всегда что‑нибудь в этом роде. По‑моему, это признак настоящего мужчины. У мистера Д, замечательная кожа, чего я не сказала бы про его волосы». Удовлетворены? Да, еще она спрашивала меня, на самом ли деле вы так сильны, как выглядите.

— А вы что ответили?

— Я сказала, что не знаю. — Риба осушила свой стакан и приподнялась. — Где же вы, Д., черт побери? — Она услышала, как он приближается к ней со стороны стереопроигрывателя. — Ага, вот вы где. Хотите знать, что я об этом думаю?

Она нашла пальцами его рот и торопливо поцеловала, слегка прижав свои губы к стиснутым зубам Долархайда. Риба уже поняла, что причина напряженности крылась в его застенчивости, а вовсе не в неприязни.

Он окаменел.

— А теперь покажите, где ванная комната.

Она взяла его за руку и пошла рядом с ним по коридору.

— Я сама найду дорогу обратно.

В ванной она пригладила волосы и попыталась найти, чем бы почистить зубы. Она искала аптечку, но натыкалась на полки с фотореактивами. Она перебирала предметы осторожно, боясь порезаться, и наконец обнаружила бутылочку. Риба отвернула колпачок, понюхала, удостоверилась, что это зубной элексир и прополоскала рот.

Вернувшись в гостиную, она услышала знакомое жужжание проектора, перематывающего пленку.

— Мне нужно немного поработать, — сказал Долархайд, подавая ей новый мартини.

— Ну что ж, — произнесла она, не зная, как быть дальше. — Если я отвлекаю вас от работы, то я пойду. Можно вызвать такси прямо сюда?

— Нет. Я хочу, чтобы вы остались. Просто мне нужно просмотреть одну пленку. Это совсем недолго.

Он взял ее за руку, собираясь подвести к большому креслу. Но Риба помнила, где стоит кушетка, и направилась туда.

— Пленка со звуковым сопровождением?

— Нет.

— Музыка вам не помешает?

— Нет.

Риба чувствовала: она нравится Долархайду. Он хочет, чтобы она осталась, но немного испуган. Ему нечего бояться — все будет прекрасно. Она села.

Мартини был чудесен — холодный, бодрящий.

Тихо звякнули льдинки в стакане, это Долархайд сел на другой конец кушетки. Пленка все еще перематывалась.

— Я, пожалуй, прилягу на несколько минут, если вы не возражаете, — сказала Риба. — Нет, нет, не уходите, здесь полно места. Разбудите меня, если я задремлю, хорошо?

Она вытянулась на кушетке, держа стакан на животе; концы золотистых волос почти касались его руки.

Он выключил перемотку. Фильм начался.

Долархайд думал посмотреть фильмы с Лидсами и Джекоби в присутствии этой женщины — здесь, в своей комнате. Ему хотелось смотреть попеременно на экран и на Рибу. Но ведь в таком случае ей не остаться в живых, а люди видели, как она садилась в его фургон. Выбрось это из головы. Люди видели, как она садилась в фургон.

Лучше он посмотрит фильм с Шерманами, которых посетит в следующий раз. Шерманы — залог его грядущего блаженства. И все это в присутствии Рибы, на которую можно глядеть, сколько угодно.

На экране заголовок «Новый дом», написанный на куске картона. Дальний план, видны миссис Шерман и дети. Возня в бассейне. Миссис Шерман держится за канат и смотрит в камеру, полная грудь соблазнительно поднимается над водой.

Долархайд гордился тем, что хорошо контролирует себя. Все мысли только об этом фильме. Мысленно он начал говорить миссис Шерман то, что говорил Валери Лидс в Атланте:

Ты сейчас меня видишь.

Ты ощущаешь это, когда видишь меня.

Возня со старой одеждой. Миссис Шерман надевает большую шляпу. Стоит перед зеркалом, поворачивается с лукавой улыбкой и позирует перед камерой. На груди у нее камея.

Риба Макклейн шевельнулась на кушетке и сняла очки. Долархайд почувствовал тяжесть и тепло ее тела. Она положила голову ему на бедро. У нее белая шея, освещенная бликами проектора. Он сидит очень тихо, двигается лишь его большой палец, останавливая пленку и возвращая ее назад. Снова миссис Шерман позирует в шляпе перед зеркалом.

Характеристики

Список файлов книги