Belyanin (947207), страница 32

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 32)

Четырех шамаханов пустил,думал, возьмете – уберетесь, так нет. В дом ломиться стали. Я со старшими через лаз ухожу, аты уж тут как тут, в конюшне дожидаешься… Может, скажешь перед смертью, где ж яошибочку допустил?– Пожадничали вы, гражданин Тюря. Если б не прельстились Кощеевым золотом, то,возможно, по сию пору жили тихо и мирно, неспешно приворовывая из казны монетку замонеткой. Рано или поздно я бы, конечно, вас взял, но… Воровство – это не государственнаяизмена.– Замолчи! – взревел мнимый покойный, хватаясь за длинный нож.

– Пусть моей головена колу торчать, да только ты, собака легавая, этого не увидишь!Шамахан, стоящий за моей спиной у двери, вдруг охнул и мешком повалился наземь.Тюря изменился в лице. Я тоже не сразу понял, что произошло… В тяжелой двери дымилисьдве сквозных дыры, словно кто-то прожег их на уровне глаз.– Будь ты проклята, старая ведьма! – заскулил Тюря, первым догадавшись, что это было.Почти в ту же минуту из подземного хода показался усатый стрелец, его сабля былаиспачкана кровью.– Не робей, воевода, щас пособим… Шамахан пошел на него, завывая по-волчьи.Зазвенела сталь, оба противника оказались искушенными фехтовальщиками. Я сдвинул брови ишагнул вперед:– Гражданин Тюря, вы арестованы, немедленно сдайте оружие и…Казначей, нагнув голову, как баран бросился вперед, держа шамаханский нож обеимируками.

Я принял его в болевой захват, но толчок был так силен, что мы, сцепившись,покатились по разбросанной соломе. Тюря тяжело сопел и старался ткнуть меня ножом, а яупорно выкручивал ему руку. На деле он оказался не столь рыхлым, как казался внешне. Ототчаяния в нем появилась сила.

У меня тоже не было ни малейшего желания сесть наАндрей Белянин: «Тайный сыск царя Гороха»82«бандитское перо», и в конце концов мне удалось его скинуть.Шамахан, скрючившись, сучил ногами в углу, видимо, у него был распорот живот.Усатый стрелец, выронив саблю, зажимал кровоточащую рану в боку. Дверь упала внутрьконюшни, словно сорванная взрывом. Мы с Тюрей обернулись… На пороге стояла Баба Яга,страшная, как ночной кошмар! Ее глаза горели красным огнем, и мне сразу стало ясно, чтоименно прожгло такие дыры в двери.

Бабка только глянула на перепуганного Тюрю, как онупал на колени и начал необъяснимым образом съеживаться. Вот оно, настоящее колдовство…Я потихоньку начал к нему привыкать, хотя, конечно, совершенно привыкнуть к этомуневозможно.

Меньше чем за минуту бывший казначей оказался превращен в крупный мухоморс красной шапкой в белых шариках. Огни в глазах Яги слегка померкли, она резво подошла кодинокому грибу, подняв над ним ногу в новеньком лапте…– Нет!Я сгреб старушку в охапку, пытаясь оттащить ее в сторону. Бабка вырывалась какбесноватая. Откуда только силы взялись?– Пусти! Пусти, Никитка, не доводи до греха… Дай мне самой эту дрянь растоптать!– Нельзя! Это самосуд… Мы не можем так просто уничтожить главного организаторавсех этих преступлений.– Он мне терем хотел поджечь, к тебе дважды убивцев подсылал, шамаханов в столицунапустил, заговор против царя строил… Ежели я сейчас его, гада, с землей не перемешаю, таксама от злобы задохнусь!– Я все понимаю… Но нельзя! Когда милиция начинает сама изображать из себяправосудие, решать, кого карать, кого миловать, начинается беспредел! Я видел это в своеммире.

Мы должны передать его в суд.– Пусти, что ты за человек такой вредный? Вот ведь выгоню тебя со всем твоимотделением, куда пойдешь?– Никуда, – улыбнулся я. – Кому же я такой еще нужен?– И то верно… – вздохнула Яга, поправляя сбившийся платочек. – Сунь в карман поганкуэту злодейскую. Пора ему пред ясные царские очи предстать.Мы направили царю доклад сразу же, но аудиенцию у Гороха нам почему-то назначилилишь наутро. В принципе он по такому важному делу мог бы принять и не откладывая. Темболее что завтра ожидался подход Шамаханской Орды и времени на нормальный процесс былонемного.

Но один из бояр любезно пояснил, что государь повелел поутру всем явиться втронный зал для показательного суда над изменниками Отечества. Я так понял, что боярин идьяк пойдут как соучастники. Горох скор на расправу, надо бы как-то смягчить его горячийнрав, Ягу попросить, что ли…В тереме казначея оказалось шестеро шамаханов, еще двое, как я рассказывал, нашлисвою смерть в конюшне. Погиб один стрелец, двое были серьезно ранены. Парень спорезанным плечом отделался малой кровью.

Вернувшись домой, я аккуратно положилмухомор на полку. Бабка обещалась поутру вновь вернуть ему человеческий облик. До этих порпусть пребудет в грибообразном состоянии, и нам спокойнее, и ему безопаснее. Баба Яганакрыла роскошный ужин. В этот раз она сама пригласила Митьку за стол.

Он страшнообрадовался, засмущался, сбегал куда-то, явившись через пару минут в мятой, но чистойпраздничной рубахе. Парень даже руки лишний раз вымыл, чтобы сделать мне приятное. Ягапошарила на полке, достала глиняную бутылочку и налила всем по маленькой.– Ну что, герои, выпьем…– За первое дело первого милицейского отделения города Лукошкино, успешнозавершенное нашей оперативно-следственной группой! – предложил я, присутствующиекивнули и чокнулись.Напиток напоминал густой ликер на основе малины, разных трав и еще чего-тонеобычайно душистого. Ну, крепость тоже была приличная…– А что, батюшка Никита Иванович, стало быть, завтра суд?– Да, Митя, завтра суд.

Мы должны представить царю преступников, ограбивших егоказну.Андрей Белянин: «Тайный сыск царя Гороха»83– Но ить… Дьяк-то не особо виноват. Да и боярин, ежели разобраться, больше по дуростисвоей в такое дело влез. Государь их наказать, конечно, должен, а только есть и повиноватее…– Не всякую вину на плаху кладут, – подтвердила Яга, а Я пожал плечами:– По нашим законам только казначей мог бы схлопотать высшую меру, да и то вряд ли.Скорее всего, дали бы лет пятнадцать в колонии строгого режима. Дьяк наверняка отделался быстрогим внушением и парой лет условно. Степень вины Мышкина несколько выше, но едва литянет на пятилетнее заключение.

Вышел бы досрочно за примерное поведение.– Хм… Государь обычно не столь милостив к ослушникам. Уж поверь, Никитушка, неодна буйная голова завтра с плеч покатится…– А куда денут караван пленных шамаханов? – попытался я поменять тему, рассуждения озавтрашнем суде наводили меня на грустные мысли.– Знамое дело, на каторгу пойдут, – ответила Яга. – Болота сушить, пни корчевать,огневища жечь, землю под пахоту готовить, да мало ли… Знатных начальников на выкупобменяют, от них все равно в работе толку нет.

Горох, он ведь только в бою гневлив, а спленными, опосля боя, отходчив.– Ну хорошо, хоть массовые расстрелы у вас не практикуются. Как вы полагаете, завтрабудет война?– С Ордой, что ли? Не-е… Шамаханцы, они лишь наскоком храбры. Налетят к городу сшумом, лязгом, воем, начнут крики кричать, стрелы горящие метать, а толку? Ворота у наснадежные, из мореного дуба сбитые, железными полосами окованные. Стены толстые, высокие,так что басурмане побузят часок-другой, да в степь свою обратно и повернут.

А уж лошадейбудут гнать – куда быстрей, чем сюда мчались!– Я тоже думаю, что нет. Орда должна дождаться сигнала диверсионного отряда и под егоприкрытием войти в город подземными ходами. А ничего этого не будет. Столица готова кобороне, ходы засыпаны, террористы задержаны, заговорщики с утра предстанут перед судом.Горох говорил, что пограничные отряды пропустят врага и ударят ему в спину, а царскаягвардия сделает вылазку из ворот. Общими усилиями они погонят Орду с таким треском!..– А все благодаря нам! – с тихой гордостью в голосе заключил Митька. – Если бы немилиция, быть Лукошкину под шамаханцами.

Царь бы нам награду какую ни есть выдатьдолжен. Батюшке участковому, к примеру, коня белого пожаловать. Бабушке Яге – коровудойную али курей заморских, а можно и павлина с перьями, я у них во дворе такого видел.Красивы-ы-ый! Вот ежели б с нашими хохлатками его да скрестить…– Сам-то ты чего от царя хочешь? – улыбнулся я.– Мне-то? Ничего мне не надо… Не за чины да награды старался, кровь свою проливал,жизни не жалел, смерти не боялся…– Не вертись, балабол! А ить и вправду, скажи-ка нам с воеводой, чего б тебе хотелось?– За-ради Отечества, при мысли о сиротах да старцах беззащитных, греховными почитаюи помыслы о наградах…– Митька!– Медаль хочу… – стыдливо вздохнул он, опуская глаза долу. – На шею повесить да вдеревню к мамане, хоть на денек.

Один я у нее, кровинушка… Пусть бы порадовалась, а то всебабы соседские непутевым дразнили. Заявился бы с медалью – все б так и ахнули! Вот вам ИМитька непутевый! Мне самому не надо, мамани ради…– Никитушка, – неожиданно дрогнувшим голосом зашептала Яга, – ты уж там попроси…Скажи, ежели царь ему энту медаль не даст, я сама ее сделаю да парнишке нашему на грудь-тои повешу. Нет такого закону, чтоб матерям огорчения доставлять! Пущай у них в деревне хотьодин герой с медалью объявится.

Уж ты похлопочи, посодействуй… Ну их, энтих павлинов,только медаль пущай даст.Я молча кивнул. Какие они у меня славные… Что бы я без них делал?– Ну что, еще по маленькой во славу российской милиции и… спать.Когда бабка успевала стирать и гладить мою форму – неразрешимая загадка! Каждыйвечер ложась спать, я складывал ее на скамью, каждое утро, просыпаясь, находил ее там жечистую и отутюженную. Наверно, все дело опять же в колдовстве. Видел я их утюги. ТакиеАндрей Белянин: «Тайный сыск царя Гороха»84тяжелы-е, громадны-е, неуклюжи-е… На ногу раз уронишь – калека на всю жизнь.

Характеристики

Список файлов книги