Андрей Федоров Путь Блока драматурга (866392), страница 2
Текст из файла (страница 2)
этом - VIII, 176), усмотрев в ней нежелательный политический смысл: вот
лишнее доказательство ее идейной значимости. Да и на фоне целого ряда
стихотворений Блока, откликающихся на события 1905 года ("Шли на
приступ...", "Митинг", "Вися над городом всемирным...", "Еще прекрасно серое
небо...", "Сытые", "Деве-Революции" и др.), идейная основа драмы
вырисовывается с достаточной четкостью. Это - чаяние великих событий, то
тревожное, то радостное, это - неприятие и осуждение старого мира с царящими
в нем несправедливостью и гнетом и вместе с тем скорбное сожаление о том
романтическом ореоле, которым он раньше окружен был для автора.
Новое сравнительно с "Балаганчиком" - это появление фигуры Поэта,
одного из трех главных действующих лиц (наряду с Зодчим и Дочерью Зодчего) и
связанная с ним тема художника в его отношениях с народом и с революцией.
Правда, постановка проблемы еще не означает ее решения, и "Король на
площади" остается скорее драмой вопросов, чем ответом на них. Тема власти и
народа, искусства и народа, тема революции еще не находит революционного
решения. Все же в самой проблематике, в обращении к важнейшим
социально-историческим темам, в политическом подтексте огромная новизна
пьесы, чем и определяется ее значение в русле блоковской драматургии. Да и
постановка вопросов, пусть еще не получающих ответа, отличается в ней
чрезвычайной остротой.
Итак, эта драма характеризуется исключительной идеологической
насыщенностью - черта, которая находит себе выражение как в диалогах героев
(Поэт и Зодчий, Поэт и Дочь Зодчего, Поэт и Шут), так и в разговорах горожан
- эпизодических персонажей. Так же, как и в "Балаганчике", стихи чередуются
с прозой, но и проза здесь в отличие от первой пьесы часто не менее
патетична, чем стихи. И еще одна черта отличия: если в "Балаганчике" все
было окрашено иронией, взято под сомнение, кроме подлинно высокого лиризма
стихотворных монологов, то фигуры трех героев "Короля на площади" до конца
сохраняют трагический ореол.
И все же некоторые существенные особенности переходят из первой
лирической драмы Блока во вторую. Сохраняется схематический характер
персонажей, хотя это уже более не маски, и контраст между словесной
романтикой в речах героев, то полных экстаза, то важно-торжественных, и
тривиально-прозаическими чертами, проскальзывающими в разговорах горожан и в
монологах и репликах Шута. Переходит в новую драму и нечто еще более важное
- принцип разрушения иллюзии, и это роднит финалы обеих пьес. Если в
"Балаганчике" разоблачается театральная фикция, распадается театрик, то в
"Короле на площади" развевается иллюзия, которой живут все действующие лица:
король оказывается статуей, статуя гибнет, разрушается на глазах у зрителей,
и об этом прямо сказано в ремарке. Смысл финала драмы допускает два
толкования. Слова Зодчего о том, что он создал статую Короля и что люди
разбили ее, могут быть поняты и как указание на религиозную идею,
отбрасываемую людьми, и как указание на государственную власть, потерпевшую
крушение. Какое бы из этих осмыслений ни принять, несомненно одно, что образ
королевской статуи, означает ли он религиозную идею или монархическую
власть, окрашен в мрачные, глубоко безнадежные тона и что гибель ее
знаменует при любом из этих истолкований обреченность старого мира. В драме
отражено то предчувствие, о котором Блок в 1908 году сказал в статье "О
театре": "Да, мы накануне "великого бунта". Мы - накануне событий, и то, что
не удалось один, другой и третий раз - удастся в четвертый.... Мы живем в
переходное время..." (V, 258).
4
Основная тема третьей лирической драмы, "Незнакомка", - роковая
неизбежность и вместе с тем бесцельность и безнадежность поисков в жизни
недостижимо прекрасного, которое принимает то облик неземной красавицы
незнакомки, то форму звезды в мировых пространствах. Противоречивость,
заложенная в самой теме, еще более обострена отношениями контраста, в
которые вовлечены два главных персонажа - Поэт и Звездочет; жалкой
действительности кабачка, где мечтателю грезится небесная красота, и
сатирически изображенной, уродливо банальной светской гостиной, посетители
которой карикатурно повторяют образы завсегдатаев кабачка, противостоит
феерия снежной ночи на окраине города - иной, нездешний мир.
Пьеса членится на три "видения" - слово, заменяющее здесь "акт" или
"картину" (первоначально, в рукописи, она даже так и была озаглавлена: "Три
видения"). Первое и третье "видения" протекают на реальном фоне (кабачок,
гостиная), но в бытовую реальность петербургского дома врывается нереальное,
фантастическое (приход Незнакомки в третьем "видении"); второе "видение"
разыгрывается за пределами быта, почти вне времени и пространства, но сюда
вторгается мир будничной действительности (дворники, волокущие пьяного
Поэта, пошлейший Господин, ухаживающий за Незнакомкой). Мечта и грубая проза
жизни здесь и противопоставлены и тесно переплетены, переходят одна в
другую, причем быт и окружающая персонажей обстановка выписаны ярко, с
точными приметами социальной среды и местного колорита. Более того, здесь
четко отражены и петербургские впечатления автора. Биограф поэта отмечает:
"Пивная из "Первого видения" помещалась на углу Геслеровского переулка и
Зелениной улицы. Вся обстановка, начиная с кораблей на обоях и кончая
действующими лицами, взята с натуры" {М. А. Бекетова. Александр Блок. Пб.,
1922. стр. 102-103.}. А декорация "Второго видения" при всей ее фееричности
так же, как указывается в комментарии к одному из изданий, может быть
приурочена к определенному району Ленинграда: "это мост и аллея, ведущие от
Зелениной улицы на Крестовский остров" {Александр Блок. Сочинения в двух
томах, т. 1, М, 1955, стр. 776 (комментарии В. Н. Орлова).}.
Контраст между будничной, бытовой действительностью и фантастической
феерией находит выражение в форме контраста между стихом и прозой. Первое и
третье "видения" написаны прозой, второе - стихом. И переходы из сферы быта
в мир мечты и фантастики, разные возможности их сочетания и объединения, при
которых на одну плоскость как бы накладывается другая и сквозь нее
просвечивает, даются в резко подчеркнутом виде, не подготовлены, не
сглажены. Очень характерен по силе контраста этих двух начал, разнобоя как
художественного принципа, разговор Господина и Незнакомки во втором
"видении". Острота этой сцены в том, что персонажи разговаривают как бы на
разных языках, что слова одного участника диалога доходят до другого в
совсем ином смысле, будят несоответствующий себе отклик. В подобном диалоге
легко совмещаются обычная ирония и какой-то подразумеваемый, неясный смысл.
Но драматург, обрывая сцену, не дает читателю остановиться на том или ином
решении вопроса: что же здесь - простая насмешка или нечто более глубокое,
лишь смутно угадываемое? Приглушенно насмешлив, но и загадочен также конец
пьесы: Мери, в которую превратилась Звезда Мария, пропадает, а бытовая
почва, так ярко сатирически обрисованная перед тем, начинает ускользать
из-под ног, и опять готова воцариться фантастика.
"Незнакомка", как и "Балаганчик", - драма ироническая, многозначная,
драма нерешенных вопросов, что роднит ее и с "Королем на площади". В
"Незнакомке", кроме того, огромный лиризм, сближающий эту драму и с
знаменитым одноименным стихотворением и с поэтическим циклом "Снежная
маска", в то же время сочетается с злой сатирой, с обличением пошлости и
самодовольства, властвующих в светской гостиной. И этому враждебному для
поэта миру между строк выносится жестокий приговор. В этом тоже проявился
подлинный дух современности.
Приходится еще раз вернуться к "Предисловию", предпосланному
"Лирическим драмам", где Блок выступил с их истолкованием и акцентировал
объединяющие их черты: "Все три драмы связаны между собою единством
основного типа и его стремлений. Карикатурно неудачливый Пьеро в
"Балаганчике", нравственно слабый Поэт в "Короле на площади" и другой Поэт,
размечтавшийся, захмелевший и прозевавший свою мечту в "Незнакомке", - все
это как бы разные стороны души одного человека; так же одинаковы стремления
этих трех: все они ищут жизни прекрасной, свободной и светлой, которая одна
может свалить с их слабых плеч непосильное бремя лирических сомнений и
противоречий и разогнать назойливых и призрачных двойников... Сверх того,
все три драмы объединены насмешливым тоном..." (IV, 434).
Эта точная и справедливая автохарактеристика не затрагивает только черт
отличия каждой из трех драм, отличия же эти важны и касаются прежде всего
общей тональности каждой пьесы. "Король на площади" - произведение глубоко
трагическое, и "насмешливый тон" почти не распространяется на него,
окрашивая собой лишь диалоги и сцены с участием Шута; "Балаганчик" и
"Незнакомку" роднит их лирико-иронический колорит, проявляющийся в них,
однако, по-разному, как мы это видели. Важны различия между Поэтом в "Короле
на площади" - героем, в сущности, трагическим при всей его безвольности - и
Поэтом в "Незнакомке" - лицом, ярко освещенным авторской иронией, показанным
среди обывательского мирка, из которого он не может вырваться. Существенны и
формально-стилистические особенности каждой из пьес, которые, составив
единый цикл, являют сложный, богатый, разнообразный мир противоречивых
страстей, мыслей, стремлений, с огромной эмоциональной силой показанных во
всей их пестроте и неповторимости.
5
Блок был захвачен стихией драматического творчества. И в 1908 году он с
увлечением работает над новой драмой, "Песня Судьбы". О ней он говорит в
письме к матери от 3 мая 1908 года: "Это - первая моя вещь, в которой я
нащупываю не шаткую и не только лирическую почву" (VIII, 240). По замыслу
пьеса должна была принципиально отличаться от лирических драм 1906 года: она
посвящена теме интеллигенции и народа, столь важной для Блока-публициста, и
действие ее происходит на русских просторах, и резко подчеркнуты здесь - в
сцене "Промышленной выставки" - некоторые острые политические вопросы
современности (особенно злободневный тогда вопрос о смертной казни). В
отличие от масок или схематически обозначенных персонажей первых пьес (Поэт,
Зодчий, Звездочет и т. д.), главные действующие лица здесь носят имена
(Герман, Елена, Фаина), но характеров, сколько-нибудь ярко выраженных, у них
тоже нет. Современная русская обстановка тоже не была по-настоящему
конкретизирована, а огромный город, куда попадает герой, остался неназванным
- это некий город вообще. К. С. Станиславского, который очень
заинтересовался новой пьесой Блока, сочувствовал ей, но от постановки ее в
дальнейшем отказался, смущала, в частности, и эта ее черта. "... Меня, -
писал он поэту, - беспокоит то, что действие происходит в России! Зачем?"
{К. С. Станиславский. Собрание сочинений в 8 томах, т. 7, М., 1960, стр.
415.}, Из других суждений великого режиссера-реалиста, высказанных в письмах
к Блоку, очевидно, что ему недоставало в драме характеров и жизненности
положений. А современный исследователь в категорической форме констатирует
сущность того противоречия, которое в пьесе создалось между замыслом и
выполнением: "...итогом работы над драмой был столь сокрушительный
художественный провал, какого Блок не испытывал, вероятно, за всю свою
творческую жизнь... В работе над самой драмой это выразилось прежде всего в
невозможности для Блока-драматурга сколько-нибудь полноценно сплести в
органическом конфликте основные характеры действующих лиц. Поскольку
характеры вне конфликта (каков бы ни был тип самого этого конфликта) - не
характеры, то действующие лица не получились" {П. П. Громов. А Блок, его
предшественники и современники. М.-Л., 1966, стр. 312.}.
Действительно, подлинный конфликт не создается ни уходом Германа из
дома, который его жена не воспринимает как измену и не ставит ему в вину, ни
его взаимоотношениями с Фаиной, и хотя герой задуман как фигура значительная
и сложная, подобный замысел в ходе действия остается нереализованным, не
подкрепляется никакими поступками героя. Блок дважды переделывал пьесу -
сразу же по написании и потом в 1919 году, многое в ней изменил, но сущность
ее осталась все же неизменной. В Дневнике 1912 года автор, имея в виду план
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
