79816 (763763), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Бассейн Оки оказывается колыбелью новой русской народности великорусской; ее создали союзы, столкновения, сожительство севернорусов с восточнорусами. В области государственной великая народность создает Москву, становящуюся естественною собирательницей русских земель Поволжья; в области духовной эта народность великий язык. В великом языке, в отдельных относящихся к нему наречиях (а область распространения его соответствует области распространения Московского государства в XVI–XVII веках) обнаруживаются до сих пор в самых разнообразных соединениях элементы севернорусов и восточнорусов. До сих пор еще область севернорусов с их резким оканьем может быть отмежевана от области восточнорусов с их аканьем; но эти межи стираются все более и более потому в особенности, что в середине — между северными и восточными говорами — образовалась полоса смежных говоров, которые могут быть признаны великорусскими по преимуществу. В этой полосе находится и Москва, в говоре которой научный анализ обнаруживает без труда, , элементы восточнорусского соседства, элементы севернорусского, с другой. Таким образом, великорусская народность — это явление новое, это продукт новых жизненных условий, пережитых русскими племенами в XII–XIII и последующих веках, такое же новое явление, каковыми были некогда образованные севернорусские и восточнорусские группы говоров, выделившихся из общего праязыка.
Уже к XVI веку Московскому государству удается объединить под одною политической властью все севернорусские и восточнорусские племена. Суздаль, Нижний Новгород, Тверь, Рязань, Псков — все эти некогда самостоятельные княжества и народоправительства входят в состав единой державы. Объединение их с Москвой — это дело не только удачной политики московских государей, это прежде всего результат ассимиляционного процесса, который создался совокупными усилиями севернорусов и восточнорусов.
На западе и юго-западе от великорусской народности в это же приблизительно время вырисовываются очертания другой новой по-своему русской народности — белорусской. Ее составные элементы — это южнорусы, древние поселенцы северного Поднепровья и Заприпятья и восточнорусы, загнанные сюда столь естественным в земледельце страхом перед ордами, наводнившими русский юго-восток. До сих пор в белорусском языке обнаруживаются рядом с древне-южнорусским особенностями позднейшие восточнорусские. Это было причиной разногласия между теми учеными, которые определили отношение белорусского языка к великорусскому и малорусскому: одни признают его наречием великорусским, отмечая его восточнорусские особенности, повторяющиеся в южновеликорусских говорах, другие считали его. наречием малорусского языка, руководясь его, несомненно, южнорусскими элементами. Но из предыдущего следует, что белорусская народность и созданный ею язык такая же самостоятельная и генетически независимая русская народность, как и великорусская; это продукт столкновений, союзов, сожительства восточнорусов с южнорусами. Белорусская народность также самостоятельна, как самостоятельна была политическая власть, утвердившаяся здесь. Эта власть в значительной части вошедших в. нее элементов была чужда белорусской народности: казалось бы, однако, естественным, что ей придется национализироваться и слиться с народными массами ; государственный язык в Белоруссии стал белорусский. Но влияние Польши и западной культуры получило права перед русскими началами; белорусская интеллигенция в лице и своих исконно русских представителей денациализируется. Она, благодаря этому, разобщилась с выделившею ее народностью: белорусское дерево лишилось своих плодов. Но это не подорвало жизненных соков этого дерева: усилия злейших врагов русской народности не помешают появлению на нем новых плодов.
В тяжелом положении оказалась и малорусская народность: мы говорили выше, что киевское Поднепровье утрачивало верхние слои своего населения в переживавшихся им бурях современной жизни XII в. Татарский разгром довершил этот процесс. Вместе с интеллигенцией исчезло и духовное наследие, которого она была носительницею и верною хранительницей. Правда, на Западе усилием Романа и его наследников крепнет при новых условиях малорусская народность, создается новое государство, носителям власти рисуется перспектива самодержавного царства. Но здесь, как и в Белоруссии, для интеллигенции начинаются особые испытания: она искусственно отрывается от народности и денационализируется под видом чуждой польской культуры. Жизненные силы малорусской народности, однако, не истощились: утратив старый слой интеллигенции, она в разные моменты своей политической жизни и при разных условиях выделяет новые слои. Все мы видим здесь интеллигенцию, сильную только своими знаниями в борьбе за народность и веру; мы видим здесь и попытки организовать собственную власть для борьбы с инородными племенами, попытки выделиться в самостоятельное национальное государство. Малорусская народность не теряла своих жизненных сил: она долго не могла создать интеллигенции, но это свидетельствует не о ее слабости или о худосочии, это свидетельствует только о наличности тяжелых препятствий внешнего, так сказать, механического характера.
Между тремя смежными образованиями от разных условий распределилась территория Древней Руси и все ее материальное и духовное наследие. Разъединенные политически, и культурно в продолжении нескольких веков, они своеобразно развили те общие основания, которые были вынесены ими частью из далекого доисторического прошлого, частью из эпохи государственного объединения русских земель. Русский дух, русская мысль складывались при разных условиях жизни, при разных культурных влияниях, различных политических обстановках совершенно различно и многообразно. Мы должны дорожить нашим прошлым с этой стороны: многостороннее развитие русского духа подготовило нас к той великой задаче, которую мы несем, к задаче мировой державы. Ошибочно было бы думать, что великорусы перестали быть русскими в той суровой школе, которую они прошли одно время почти оторванными от культурного мира в борьбе с татарами, в колонизационных своих движениях и после столкновений с финнами. Ошибочно было бы думать, чтобы малорусы стали менее русскими в тяжких условиях борьбы с татарами и поляками, когда им приходилось с оружием в руках отстаивать каждую пядь родной земли, охраняя вместе с тем свою веру и свои святыни. Не утратили своей русской народности и белорусы, несмотря на сложность тех влияний, в которые они попали, благодаря политическому союзу с Литвой, бросившему их в объятия Польши. Лучшим доказательством этих положений являются великие события XVII и XVIII вв., приведшие к воссоединению русских земель в новом русском едином государстве, включив в свой состав почти все русские земли, исключая из юго-запада, исконные русские земли остались русскими, сохранили свой русский язык, сохранили общую веру, сохранили общие предания: северный великорус воспевает до сих пор в своих былинах подвиги Владимира стольнокиевского.
И вот после того, что счастливые условия объединили в одно государство русское племя, пережившее столько испытаний под иноземными игами татарским, литовским, польским и нигде ни в одной своей отрасли не изменили русской народности, не утратили своего русского характера, наступило, казалось, время для свободного и непринужденного развития тех двух племен, воссоединение которых с великорусами освободило их от опасности зачахнуть, угаснуть умственно и морально, не имея возможности выдвигать интеллигенции, воплощающей в себе духовную личность народа.
Не скоро, однако, могли наступить условия, необходимые для естественного роста столь долго не находившей себе исхода народной души. В Малороссии, впрочем, почти без перерыва теплилась в тех или иных светильниках самостоятельная, тесно связанная с этнографической средой и местными интересами духовная жизнь. К концу XVIII века относятся попытки ввести народный язык, тот самый язык, которым говорила нарождавшаяся из народа интеллигенция, в литературу. Беспристрастная история, выдвигая эти явления, упраздняла всякую возможность утверждать, чтобы в них выразилась какая-нибудь искусственная хитроумная попытка, направленная досужею фантазией или политической интригой. Первые украинские литераторы заговорили по-малорусски, руководимые только своим здравым чутьем и своею тесною связью с выделившею их этнографической средой. К середине XIX в. нарастают запросы украинской интеллигенции: в тесном единении с народом, в изучении его языка и быта почерпает интеллигенция свою любовь к нему и готовится исполнить выпавшую на нее миссию. Семидесятые годы уготовали ей, однако, такие испытания, которые, обрушившись на ней, сдвинули ее с того сентиментального пути, на который она ступила, стали источниками великих бедствий не только для малорусов, но и для нас, великорусов, и для всего созданного общими усилиями русских племен государства. В это время разрешен отрицательно вопрос о праве говорить и писать на малорусском языке, читать на нем Св. Писание, воплощать этот язык в художественных формах. Мне слишком тяжело приводить относящиеся сюда данные, указывать на те или иные правительственные распоряжения: я хочу оправдать своих ближних сородичей, великорусов, предположениями, что их действиями руководило роковое заблуждение; они смешали русское с великорусским, они отождествили часть с целым и, вооружась против малорусов, они заметили, что идут против русской народности, русского языка, русской литературы. Эти политические деятели находили терпимой в пределах России всякие инородческие литературы: евреи, татары, армяне, поляки не имели права говорить и писать на своих языках, но этого права лишились православные русские. Сколько раз, обдумывая события того времени, я поддавался соблазну увидеть за этими запретительными мерами враждебную России интригу. Правда, теперь эта братоубийственная борьба как будто прекратилась. Но надо быть совершенно близоруким, чтобы не видеть того горючего материала, который она вызвала к жизни и который, накопившись, грозит разрастись в обширный костер. Горючий материал воспламенил уже малорусскую интеллигенцию: чуткая к народным нуждам, унаследовала еще от времен оживленной борьбы за веру и народ с польским католичеством живой и здоровый патриотизм, малорусская интеллигенция насторожилась, опасаясь ущерба народному духу, его духовным и умственным интересам от той опеки, которую во имя неясности русских интересов, простирает на малоруссов его великорусский собрат. Утрата языка — это утрата народности; на язык обращено главное внимание интеллигенции: она пошла с ним в народ, создала большую национальную литературу, она ставит вопрос о малороссийском языке в школах, словом, малорусская интеллигенция делает то, что должна делать всякая честная интеллигенция, не порвавшая связи с народом, не денационализировавшаяся, а живущая здоровою народною жизнью. Я сказал, что малорусскую интеллигенцию воспламенил горючий материал: я имею в виду то обстоятельство, что в силу тех или иных условий интеллигенция эта делает свое интенсивное дело, идет на борьбу с действием или вообще неприятелем и этим неприятелем в ее пределах оказывались великорусы; они — враги малорусской народности, они стремятся к тому, чтобы отнять у малоруса его язык, не допустить его ни в школу, ни в публику, ни в литературу. И я скажу, что в значительной степени малорусы в своих опасениях правы — великорусское общество сделало пока еще слишком мало всего того, чтобы рассеять эти опасения, для того, чтобы уяснить себе самому, какого образа действий оно должно держаться в этом важном вопросе.
Вопрос этот мало назвать важным; это важнейший из выдвинутых теперь жизненных вопросов. Мы, великорусы, мало осведомлены ни со степенью грядущей русскому единству опасности, ни с той силой напряжения, с которою малорусская интеллигенция готовилась на борьбу за свою народность. В значительной степени это зависело от того неправильного взгляда на интеллигенцию, который с легкой руки мыслителей распространяется в широких слоях общества. Интеллигенция — одно, народ — другое. Интеллигенции нужно право на язык в школу, народ требует школы великорусской; народные печальники скорбят об отсутствии малорусской газеты или книги, народу не нужны ни книги, ни газеты; непрошанные (так в тексте. — О. Н.) ходатаи заботятся о доставлении народу света на родном малорусском языке, но народ никогда не выражал требования о переводе понятных ему церковных книг на свою крестьянскую речь. Остережемся от такого отношения к малорусской интеллигенции; приведенные аргументы всею тяжестью своею могут обрушиться и на голову русской интеллигенции, но кто же как не она (я беру интеллигенцию во всей совокупности, причисляя к ней и лучших людей из правящих классов), кто же как не она неустанно заботится о народных нуждах, и, спрашивается, где, на какой точке стояла бы народная жизнь у нас в России, если бы интеллигенция была от нее отстранена и оказалась бы к ней равнодушна? Мы должны понять, что устами малорусской интеллигенции говорит малорусский народ: его интеллигенция — это законный и естественный орган его духовной жизни. Если мы будем игнорировать требования малорусской интеллигенции, то, конечно, встретимся скоро с самыми нежелательными с русской, общерусской точки зрения явлениями, которые, однако, захватят глубоко народ великорусский.
Позволить себе малейшую попытку к ограничению естественных проявлений народности, в частности, употребление его языка — это разбудить не одну интеллигенцию, а весь народ вообще: он молчит, но выделяет из себя непрерывною чередой высший интеллигентный слой, который все громче и смелее будет отстаивать именем народа попранные им права. Мы, великорусы, должны понимать, что в прошлом ряд запретительных мер, направленных якобы к ограждению государством единства, не только разбудило, но и раздражило малорусское национальное самосознание. Его не усыпить теперь никаким потоком новых решительных мер; мы должны помнить, что дело идет о народе, сумевшем в лице своей интеллигенции выдвинуть ряд борцов за православие и народность в тяжелые годины польско-католического засилия (так в тексте. — О. Н.) и сохранившим в этой борьбе свою веру и народность непоколебленными; неужели же его запугают запретительные меры новейшей формации, когда к услугам интеллигенции оказываются и рукопечатный станок и заграничные типографии. Нет, велико было преступление тех, кто направил малороссийскую интеллигенцию на нелегальные пути борьбы.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
