79432 (763596), страница 9
Текст из файла (страница 9)
Вампилов ищет героя и круг проблем, которые могли бы заинтересовать его самого как художника и человека. Поисков такого рода не было еще в прозе. Там ему было интересно и подвластно все. Прозу формировали, с одной стороны, врожденное чувство слова, наслаждение, упоение внезапно открывшейся способностью писать, брать темы из воздуха, строить интригу, плавно, но лихо завершать самый крутой или самый дурацкий сюжет, с другой - прагматика газетного задания, профессиональная необходимость. В драматургии было иное. Здесь Вампилов ищет свою тему, свою интонацию.
Оказывается, его интересует не то, как вступают в жизнь, а то, что происходит с человеком при вступлении, что за штука такая жизнь? Не столько сама стихия и плоть ее, сколько нравственная конструкция жизни. Его интересует то, какие проблемы приходится решать при вступлении в нее. И Вампилов ищет ответ на свой вопрос в самом прямом, буквальном смысле слова, перебирая варианты. И главное здесь, наверное, не итог, а направление поисков.
"Прощание в июне", в сущности, пьеса слабенькая. И хотя она сразу же принесла автору определенную, пока чисто профессиональную, известность (была опубликована в 1966 году одновременно в трех изданиях, рекомендована к постановке, отмечена в центральной прессе, начала ставиться на периферии, попадала в театральные обзоры и получала положительные рецензии), сейчас, особенно спустя четверть века после ее создания и на фоне других пьес драматурга, трудно поверить, что она могла обратить на себя серьезное внимание.
Однако в контексте вампиловских пьес ее существование, ее роль чрезвычайно важны как наглядный пример поисков и выбора драматургом своего пути. Тем более, что "Прощание в июне" сохранилось в рекордном количестве опубликованных вариантов, и одна лишь авторская правка свидетельствует о драматургическом даре Вампилова едва ли не больше, чем сам конечный ее результат.
Коллизия "Прощания в июне" была, мягко выражаясь, весьма тривиальной: молодой человек, без пяти минут выпускник университета, полюбил девушку, которая, на беду свою, оказалась дочерью ректора его вуза; в результате чего юноша очутился перед выбором, предлагавшим или честно заработанный диплом, желанную исследовательскую работу, или возлюбленную, отец которой поставил отказ от нее условием окончания института и дальнейшей научной деятельности героя. Эта незатейливая история, обладавшая хрестоматийным моральным потенциалом, была разработана автором с удивительной для такой простенькой ситуации серьезностью.
История была наивная, пафос и нравственный вывод ее были самоочевидны: в сделку с совестью вступать нехорошо. Вопрос для Вампилова неожиданно оказывался в том, что в данном случае приходилось считать сделкой с совестью, что ради чего приходилось предавать. А это не такие простые вопросы, если подходить к жизни без готовых ответов.
Бойкий молодой человек Николай Колесов, пообещав явиться на свадьбу друга с первой красавицей города, познакомился на улице с симпатичной девчушкой. Однако хорошенькие девушки часто бывают непреклонны, и герой был вынужден отправиться на поиски другой спутницы, на этот раз выбрав для знакомства красотку с афиши. При знакомстве с эстрадной дивой события развернулись неожиданно остро, и вот уже молодой человек, удирая от милиции, врывался в общежитие через окно и в суматохе умудрялся помять ректора. А в это время в общежитии появлялась Таня - девушка с остановки - и все дальнейшее разворачивалось под знаком вспыхнувшего чувства.
Затем, естественно, следовали 15 суток, исключение из университета, работа хлеба ради у ехидного садовода-эксплуататора, сочувствие и хлопоты друзей, попытки вернуться в университет, и, наконец, высшая точка сюжета - сделка, просто-таки мефистофельское соглашение с папой-ректором, по которому молодой человек брал на себя обязательство забыть о хорошенькой девушке с остановки и получал взамен диплом и распределение. Но в разгар этого выгодного предприятия герою становилось не по себе от собственной расчетливости и предприимчивости, и, подумав, он обхамливал ректора, рвал диплом и решал во что бы то ни стало вернуть себе Таню.
Анализируя "Прощание в июне" в предисловии к "Избранному" Вампилова 1975 года, А. Демидов заметил, что "не следует переоценивать масштабы любви героев и искать в пьесе тему предательства чувства, драматического заблуждения, роковой ошибки. О любви героев в строгом смысле слова в пьесе нет речи, и счастливое воссоединение Тани и Колесова под занавес, от которого драматург (впоследствии. - Е.Г.) справедливо отказался, лишь "смещало" авторский замысел"12.
Наблюдение весьма тонкое и справедливое. Однако первое, интуитивное, ощущение от пьесы как раз противоположное: она воспринимается именно как пьеса о любви, о "предательстве чувства", "о драматическом заблуждении". В чем же дело?
Тщательность, с которой Вампилов выстраивает конфликт пьесы, свидетельствует о том, что его внимание привлекает далеко не первый, самоочевидный пласт нравственной проблематики, заложенной в пьесе, а ее глубинные корни. Прежде всего бросается в глаза, что в комедии происходит расподобление клише драматической ситуации и сути происходящего.
Более пристальное прочтение пьесы обнаруживает в ней некий "мираж", открывает, что пьеса действительно не совсем о любви. Пьеса построена так, что Колесов лишь по инерции восприятия сюжета может показаться пылким влюбленным, да и кажется таким очарованным и юной Тане, и ее отцу-ректору. К моменту расплаты за свое мелкое хулиганство, явившееся, впрочем, последней каплей в застарелом конфликте героя с ректором, Колесов не только не успел полюбить Таню, но даже навряд ли успел разглядеть ее как следует. В одном из вариантов пьесы об этом так прямо и говорится. Образ темы - история любви Колесова и Тани - и ее, так сказать, реальное, конкретное воплощение не совпадают. Любви Колесова и Тани в пьесе попросту почти нет, хотя, казалось бы, пьеса посвящена именно ей.
Здесь самое время обратиться к истории создания пьесы. Точное количество вариантов комедии, вероятно, неизвестно никому. Однако все без исключения мемуаристы упоминают об их немалом числе. Наверное, во многих театрах страны, где шло "Прощание в июне" и, тем более, там, где пьеса так и не пошла, завалялись те или иные первоначальные ее редакции.
А. Симуков, старший сотоварищ драматурга и руководитель бесчисленных творческих семинаров, участником которых был Вампилов, вспоминает, что видел семнадцать (!) редакций "Прощания в июне", что, возможно, гипербола.
Е. Л. Якушкина, познакомившаяся с первой редакцией пьесы в декабре 1964 года, пишет, что "только в 1965 году читала три варианта этой пьесы, причем менялось и название.
В 1970 году он (Вампилов. - Е.Г.) сделал четвертый вариант пьесы, который, как говорил, "не стыдно теперь показать столичному театру", тот самый, который был поставлен театром им. К. С. Станиславского в 1972 году"13. Из письма Вампилова Е. Л. Якушкиной, датированного сентябрем 1970 года, также узнаем, что автор "новую пьесу еще не начинал, переделывал "Прощание в июне", сдаю эту пьесу сейчас в наш театр и местное издательство (судя по воспоминаниям С. Иоффе, приведенным ниже, этот текст до издательства так и не дошел. - Е.Г.). Переработка вышла большая, переписал ее процентов на 75, вышла, по-моему, приличная комедия"14.
Обилие вариантов знаменательно.
"Утиная охота", которую он пишет одновременно с работой над "Прощанием в июне"15, например, существует в одном-единственном варианте, опубликованном с ничтожными купюрами, текст которых автор восстанавливал, даря экземпляры "Сибири" друзьям. Это не означает, конечно, что пьеса создавалась сразу "начисто", но значит, что драматург установил для себя и принял сам ее окончательный вариант. Иначе было с "Прощанием".
Только опубликованных вариантов "Прощания в июне" - пять: 1) "Ангара", 1966, N 1; 2) ВУОАП, 1966; 3) "Театр", 1966, N8; 4) книга ""Прощание в июне", "Предместье"", Иркутск, Восточно-Сибирское книжное издательство, 1972; 5) "Избранное", М., "Искусство", 1975. Они составляют три редакции, как и указывал А. Демидов.
Первой редакцией пьесы можно считать текст, опубликованный в книге, вышедшей в Иркутске в 1972 году. Пьеса в этом издании значительно отличается ото всех других.
"В Восточно-Сибирское книжное издательство пьесу "Прощание в июне" Вампилов принес, по-видимому, еще в 1965 году в надежде, что ее напечатают в альманахе (об издании книги его пьес в ту пору не было и речи). Потом он опубликовал в журнале "Театр" исправленный вариант и на основе его создал третью, окончательную редакцию пьесы для Театра им. Станиславского. А первоначальный текст "Прощания" пролежал в издательстве до 1971 года, и когда был решен вопрос об издании книги А. Вампилова, именно эту рукопись, не поставив в известность автора, заслали в набор.
Отчетливо помню, как в начале 1972 года встретились мы с Саней в издательстве. В руках у него была корректура, лицо выражало озабоченность и недоумение: "Понимаешь, какая петрушка получилась, у них старый экземпляр валялся, по нему и набрали. Начал править - бесполезное дело! Надо или перебирать полностью или так оставлять... Пожалуй, так оставлю. Бог с ней, пусть печатают в таком виде, все равно дальше Иркутска никуда не пойдет"16.
Второй редакцией являются тексты "Ангары", ВУОАПа и журнала "Театр", последний из которых вобрал в себя с небольшими разночтениями оба предшествующие.
Последняя каноническая редакция "Прощания в июне", вошедшая в "Избранное" и перепечатываемая во всех последующих изданиях Вампилова, была опубликована И. С. Граковой по рабочему экземпляру Театра имени К. С. Станиславского (упоминаемому в цитированном письме к Е. Л. Якушкиной) в соответствии с волей самого драматурга, но уже без его авторизации. (Сборник "Избранное" задумывался еще при жизни Вампилова.)
Основная направленность поисков Вампилова в работе над "Прощанием в июне" состояла в изменении проблематики пьесы, ее нравственного смысла и смысла личности главного героя.
Положив в основу пьесы действительную историю, произошедшую в его бытность в университете, Вампилов с удивлением обнаружил, что острая и занимательная сама по себе, эта история драматургически бедна.
Расстроившаяся на глазах университетского начальства свадьба с шумными административными неприятностями для всех ее участников никакой собственной нравственной проблематикой не обладала. Она лишь давала возможность решать на ее основе самые разнообразные нравственные проблемы и вопросы. А вот выбрать из них те, которые бы соответствовали человеческим исканиям, пристрастиям и интересам автора, оказалось не так-то просто.
В иркутской ("Иркутск-72") - то есть в первой дошедшей до нас редакции пьесы - ее нравственная проблематика тяготеет к лапидарным и назидательным формам и темам литературы конца пятидесятых годов.
В этом варианте "Прощание в июне" могло бы быть названо "Падение и прозрение Николая Колесова". Это была история человека, для которого дело было превыше всего. Сюжет пьесы формировали не превратности любви, не противостояние чинуши ректора и живого и, наверное, даже незаурядного студента. Нет, центральное место в этой редакции пьесы занимала почти криминальная интрига, душой которой был гитарист Шафранский, с которым Колесов подрался в номере у певицы Голошубовой. Гитарист требовал с героя выкуп за "выставленную руку" и грозил передать дело в суд. Таким образом, речь шла в первую очередь не о дипломе, а об уголовной ответственности, грозившей герою (отчисление из института тогда уж возникало автоматически), и источником его бед становился не ректор, а Шафранский.
Студенты по подписке собирали деньги для прохиндея, а Колесова, в конце концов, выкупал Золотуев, образ которого в этой редакции был ближе всего к окончательному (в промежуточных он ослаблен, приглушен, оглуплен и окарикатурен). Инцидент с ректором, которого Колесов тряхнул в темноте, уже присутствовал среди конфликтоносных эпизодов пьесы, но не был столь роковым. Сами Колесов и Репников были противопоставлены здесь на иных основаниях, да и драматическая коллизия пьесы разворачивалась в других берегах.
Мужественные кинематографические инженеры, молодые специалисты с волевыми подбородками, непреклонные искатели с развернутыми плечами, способные в запале энтузиазма ненадолго оторваться от коллектива, невзначай обидеть любимую, смутно реяли за спиной Колесова, направляя воображение драматурга. Этот Колесов был прежде всего человеком дела.
В центр всеобщего внимания его помещала не та лихая бесшабашность, непринужденность, обаяние, которые отличали его младших собратьев, чье появление на сцене предварялось завистливыми мужскими и восторженными женскими восклицаниями: "Колесов - это тот... любимец публики? - Он. Любимец публики, счастливчик, декадент". ("Театр"), "Вы не знаете Колесова. Ему все легко дается" ("Ангара"), а то, что он был одним из лучших студентов, первым и несомненным претендентом на аспирантуру, человеком волевым, напористым, правильным.
Столкнувшись с "превратностями судьбы", которые в данном случае были именно превратностями судьбы, а не характера, этот герой принимался им бурно сопротивляться: "А вы думаете, я буду сидеть сложа руки и ждать спокойно, чем все это кончится? Ну нет! Надо действовать. Сегодня же я должен сделать два визита". ("Иркутск-72"). Этот Колесов был человеком, движущимся к достижению своей цели с неотвратимостью стрелы, выпущенной из лука. Для этого Колесова карьера ученого была не средством достижения цели, но самой целью. И ничто не могло остановить его на пути к ней.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
