72530 (763420), страница 4

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 4)

«Нарцисс или стратегия пустоты» и «Юмористическое общест­во» были напечатаны в Le Debat, соответственно в № 5 (1980) и 10 (1981). Отрывки из статьи «Модернизм и постмодернизм» были собраны воедино и напечатаны также в Le Debat (№ 21, 1982) под названием «Современное искусство и демократический индивидуа­лизм». Считаю своим долгом выразить особую признательность Марселю Гоше за его советы и библиографические справки, кото­рые он мне любезно предоставил.

Все тексты в известной мере видоизменены и дополнены с целью включения их в настоящее издание.

ГЛАВА I ОБОЛЬЩЕНИЕ NON-STOP¹

Как определить эту мертвую зыбь, характерную для нашего времени, когда повсюду контакты заменя­ют принуждение, наслаждение — запрет, конкрет­ность — безликость, ответственность — овеществле­ние, когда везде наблюдаются тенденции к созданию обстановки близости, ритма, участливости, свободной от предписаний закона? Музыка, информация, посту­пающая к нам круглые сутки, любезные организато­ры, дружба по первому зову. Даже полиция старается приукрасить свой привычный образ, открывает двери комиссариатов, вступает в объяснения с обывателями, в то время как армия занимается гражданскими зада­чами. «Дальнобойщики-симпатяги», почему бы то же самое не сказать о солдатах? Постиндустриальному обществу дали название общества услуг, но скажем прямо: именно свободные услуги до самых основ со­трясают старые порядки, когда ходили по струнке; причем происходит это не благодаря революционным силам, а благодаря сладостным волнам обольщения. Не будучи строго очерченным рамками личностных отношений, обольщение стало повсеместным и стре­мится регулировать потребление, организации, ин­формацию, образование, нравы. Отныне вся жизнь

¹ Без перерыва — англ.

2 Жиль Липовецки

33

_______

общества находится под диктатом новой стратегии, ломающей производственные отношения ради апофе­оза отношений обольщения.

Обольщение на выбор

В определение «спектакль» теоретики включили общее описание понятия «обольщение». Правда, по мнению Ж. Дебора, спектакль означает «занятие, ко­торому посвящена основная часть времени, прожито­го вне рамок современного производства». Освобож­денное из «гетто» надстройки и идеологии, обольще­ние является преобладающим началом в социальных отношениях, глобальным принципом организации в обществе изобилия. Во всяком случае, столь высокая оценка обольщения в век потребления вскоре оказа­лась неточной. В результате спектакль превращает ре­альность в ложное изображение, расширяет сферу от­чуждения и экспроприации. «Новая сила обмана», «материализованная идеология», «поддельное удо­влетворение», спектакль — вопреки или благодаря его радикальности — не отрешился от категорий револю­ционной эры (отчуждение и его другая ипостась, то­тальный человек, «хозяин без раба»), которые в насто­ящее время незаметно сходят на нет в условиях товар­ного производства. Соблазняя, обманывая внешней привлекательностью, революционная мысль, даже бу­дучи падкой до всего нового, всегда нуждалась в том, чтобы локализовать отрицательное обольщение и до­стичь противоположной цели: придаток революцион­но-дисциплинарного периода, теория спектакля легла в основу вечной версии обольщения, уловки, мисти­фикации и отчуждения сознания.

Несомненно, с миром потребления нужно расста­ваться. При изобилии предметов роскоши, изображе-

34

ний и услуг, при гедонизме, который оно порождает, в атмосфере эйфории соблазна и доступности общество потребления демонстрирует размах стратегии оболь­щения. А между тем оно не сводится лишь к зрелищу накопления; скорее, оно отождествляется с богатст­вом выбора, который делает возможным это изобилие при свободе действий индивидов, погруженных в про­зрачный, открытый мир, предлагающий все новые ва­рианты обольщения и их комбинации в соответствии с запросами людей. Причем мы находимся лишь в самом начале эпохи, логика развития которой будет неиз­бежно развиваться по мере того, как технологии и рынок будут предлагать публике все более широкий выбор благ и услуг. В отдельных районах США кабель­ное ТВ предлагает до восьмидесяти специализирован­ных каналов, не считая программ «по требованию зри­телей»; судя по расчетам, через 6—7 лет, чтобы удов­летворить потребности публики, понадобится около полутора сот каналов. Уже сейчас self-service,¹ оплата товаров и услуг с помощью пластиковой карты указы­вают на общую модель жизни в современном общест­ве, на которое низвергается головокружительный по­ток информации, изобилие товаров, выставленных в торговых центрах и супермаркетах, выпустивших свои щупальца, в магазинах или специализированных рес­торанах. Таково постмодернистское общество, харак­теризующееся глобальной тенденцией к сокращению авторитарных, жестких отношений и в то же время к расширению индивидуальности выбора, к большему разнообразию, к выработке «независимых программ»; уже сейчас в спорте, в «пси»-технологиях, туризме, в отрицающей ограничения моде, в человеческих отно­шениях обольщение не имеет ничего общего с обман­чивым изображением и отчуждением сознания; оно

¹ Самообслуживание — англ.

35

■т

представляет собой то, что устраивает наш мир и пре­ображает в соответствии с систематическим процес­сом персонализации, работа которого, по существу, со­стоит в том, чтобы увеличивать и разнообразить пред­ложения, давать больше, чтобы все принимали новые решения; заменить свободным выбором насильствен­ное единообразие, многообразием — однородность, исполнением желаний — суровость нравов. Обольще­ние вносит в наш мир краски, экзотические надежды, «пси», музыку и создает обстановку, в которой каж­дый имеет возможность по собственному усмотрению определить условия своего существования. «Незави­симость — это черта характера, это также способ пу­тешествовать соразмерно с вашим ритмом, согласно вашим желаниям; придумывайте же ваше путешест­вие. Маршруты, перечисленные в наших Globe-trot­ters,¹ представляют собой лишь предложения, которые можно комбинировать, а также варьировать с учетом ваших пожеланий». Эта строка из рекламного буклета выражает суть постмодернистского общества — об­щества открытого, плюралистического, учитывающе­го желания индивидов и увеличивающего свободу их выбора. Жизнь без категорических императивов, жизнь-kit,² которую можно строить согласно индиви­дуальным устремлениям, видоизменяющая жизнь, со­ответствующая веку комбинаций, вариантов, незави­симых формул, которые становятся возможными бла­годаря бесконечному разнообразию выбора, — она тоже воздействует на обольщение. Обольщение в том смысле, в каком с персонализацией устраняются жест­кие ограничительные рамки, действует исподволь, играя на руку отдельной личности, ее благосостоянию, ее свободе, ее частному интересу.

¹ Путеводитель — англ.

² Напоминающая детский конструктор

-англ.

Процесс персонализации, правда, еще робко, начал видоизменять порядок производства. Можно с уверен­ностью утверждать, что вопреки происходящей техно­логической революции мир труда оказывает наиболее упорное сопротивление логике обольщения. Тем не менее, и в этом проявляется тенденция к персонализа­ции. Еще в своей работе «Толпа одиноких» Рисмен отме­тил этот факт, указывая, что на смену функциональ­ной и механической дисциплинарной обстановке мало-помалу приходит персонализация трудовых от­ношений и услуг. Более того, мы наблюдаем рост числа техников в области связи и психотерапевтов, участву­ющих в бизнесе. Разрушаются перегородки между ка­бинетами, люди работают в открытом пространстве; повсюду призывают к согласованной и дружной рабо­те. То здесь, то там, зачастую в рамках эксперимента, предпринимаются попытки гуманизировать и реорга­низовать физический труд: ставятся более высокие цели, повышается материальная заинтересованность, создаются автономные рабочие группы. Электронная технология будущего, размах службы информации — все это предполагает развитие условий труда по таким сценариям: разукрупнение предприятий, увеличение объема работы на дому, компьютеризация быта. Уже сегодня имеет место постепенное улучшение рабочего расписания: подвижный график работы или работа на выбор, а также работа с перерывами. Помимо своеоб­разия такого рода механизмов, вырисовывается та же тенденция, характеризующая процесс персонализа­ции: уменьшение жесткости организации, замена гиб­кими механизмами стандартных громоздких элемен­тов, преимущественное использование связи путем личных отношений вместо принуждения.

Этот процесс охватывает новые области жизни и открывает новые горизонты, которые нам еще трудно себе представить даже при наличии новейших техно-

36

37

\'■

логий на базе микропроцессоров и интегральных схем. При обучении уже сейчас применяются самостоятель­ные работы, системы на выбор, индивидуальные ра­бочие программы и автоматическое обеспечение с по­мощью персонального компьютера; в более или менее близком будущем во главу утла будет поставлен диалог с клавиатурой; автоматическая выдача данных, персо­нальные манипулирования информацией. СМИ в на­стоящее время претерпевают реорганизацию в том же направлении; помимо кабельных сетей, независимых радиостанций возникают «интерактивные» системы: мы наблюдаем бурный рост видеопродукции, появле­ние видеомагнитофона и видеокассет, воплощающих доступ к информации, к видеоряду. Компьютерные игры и тысячи программ увеличивают и приватизиру­ют в большой степени игровые и интерактивные воз­можности (можно предполагать, что вскоре каждое четвертое американское жилище будет оснащено ви­деоиграми). Микроинформатика и целое созвездие видео означают новую волну обольщения, новое на­правление ускоренной индивидуализации потребителей, пришедшее вслед за героической эпохой автомобиля, кинематографа и кухонного комбайна. «My computer likes me».¹ He следует обманываться: видеотехническое обольщение относится не только к действенной магии новых технологий, оно глубоко гнездится в преиму­ществе, которое дает индивидуальная, дисконтирован­ная автономия, в получаемой каждым возможности стать хозяином своего времени, в меньшей степени ограниченного нормами громоздких организаций. Обольщение, происходящее при этом, касается конк­ретной личности.

В настоящее время все сферы жизни все быстрее вовлекаются в многообразный процесс персонализа-

¹ Я нравлюсь моему компьютеру — англ.

38

ции. Если говорить о психотерапевтическом аспекте, то появились новые технологии (щадящие анализы, «первобытный крик», биоэнергетика), способствую­щие психоаналитической персонализации, которая считается чересчур мудреной; отдается предпочтение быстрым способам лечения, групповым «гуманным» методам терапии; непосредственному освобождению чувства, эмоций, телесной энергии: обольщение охва­тывает все полюса, начиная от software¹ и кончая «при­митивным» удовлетворением. Аналогичную эволю­цию претерпевает и медицина: иглоукалывание, визу­ализация внутренних органов человека, траволечение, биологическая обратная связь, гомеопатия, «щадя­щая» терапия, проповедующая необходимость лечить пациента, а не болезнь, «холистическая» забота паци­ента о собственном здоровье, исследования менталь­ного тела вопреки устоявшейся лечебной практике; больной отныне не должен относиться к собственному состоянию пассивно, он ответствен за свое здоровье, за свои защитные системы благодаря возможностям его психической автономии. В спорте перестают де­лать упор на временные показатели, на личные встре­чи, на состязания, предпочитая обходиться без трене­ров, отдаваться чувству полета, вниманию к собствен­ному телу (бег трусцой, виндсерфинг, аэробика и т. д.); спорт изменяет свой характер, оказывая психологи­ческое воздействие на организм, учитывая самосозна­ние человека и его пристрастие к индивидуальным ритмам.

Логика персонализации равным образом коснулась нравов. Дух времени — в разнообразии, фантазии, раскованности; стандартное, вычурное перестает быть хорошим тоном. Культ непосредственности и «пси»-

¹ Программное обеспечение — англ.

39

культура способствуют тому, чтобы человек становил­ся «в большей степени» самим собой, чтобы он «чувст­вовал», анализируя себя, освобождался от заданных ролей и «комплексов». Постмодернистская культу­ра — это культура feeling¹ и индивидуальной раскре­пощенности, вне зависимости от возраста и пола. Об­разование, которое прежде было авторитарным, стало в высхлей степени либеральным, в соответствии с по­ложением детей и подростков; повсюду волна гедониз­ма способствует использованию свободного времени, поощряет самосовершенствование без ограничений и разнообразит досуг. Обольщение — это логика, кото­рая пробивает себе дорогу, которая больше ничего не щадит и при этом осуществляет постепенную, толе­рантную социализацию, цель которой — персонализи­ровать и психологизировать человека.

Язык отражает обольщение. Покончено со словами «глухие», «слепые», «безногие»; настало время «плохо слышащих», «незрячих», «опорников»; старики стали называться «лицами третьего или четвертого возраста», служанки — домохозяйками, пролетарии — социаль­ными партнерами, матери-одиночки — незамужними матерями. Неучи теперь называются трудными детьми или детьми с социальными проблемами, аборт — это преднамеренное прерывание беременности. Даже те, у кого берут анализы, стали анализантами. Процесс персонализации стерилизует словарь; такие слова, как сердце города, торговый центр и смерть, исчезают из лексикона. Все, что носит характер неполноценности, уродства, пассивности или агрессивности, должно ис­чезнуть во имя прозрачного, нейтрального и объектив­ного языка. Такова последняя стадия индивидуализа­ции общества. Наряду с появлением гибких и открытых организаций вырабатывается эвфемический обтекае-

мый язык; семантический lifting¹ соответствует персо­нализации, связанной с развитием, уважением и сгла­живанием индивидуальных различий: «Я — человек. Не сгибать, не бросать и не скручивать». Обольщение заодно сводит на нет строгие правила и последние напоминания о кровавом и жестоком мире. Все долж­но соотноситься без сопротивления, без преследова­ния, в своего рода невесомости, акосмическом гипер­пространстве, по примеру полотен и плакатов Фолона. Если процесс персонализации неотделим от «под­битой ватой» стерильности общественного простран­ства и языка, от нереального обольщения наподобие умильных голосков дикторш в аэропортах, то он также неотделим от ритмической оживленности частной жизни. Мы переживаем мощный музыкальный взрыв: музыка non-stop, хит-парады; а постмодернистским обольщением является hi-fi.² Отныне музыкальный канал становится первой необходимостью; под музыку мы занимаемся спортом, прогуливаемся, трудимся; мы едем в машине под звуки стереоустановки; в течение нескольких десятилетий музыка и ритм стали неотъ­емлемой частью окружающей среды, массовым прист­растием. Для человека дисциплинарно-авторитарной эпохи музыка была ограничена определенными места­ми или моментами, будь то концерт, танцзал, мюзик-холл, бал, радио. Напротив, постмодернистский обы­ватель поневоле слушает музыку с утра до вечера; его так и подмывает куда-то бежать, уноситься и погру­жаться в пространство, наполненное синкопами; ему необходима стимулирующая эйфорическая или опь­яняющая дереализация окружающего мира. Музы­кальная революция, конечно же, связанная с техноло-

Характеристики

Список файлов статьи