55196 (670390), страница 3

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 3)

Им оказался польский эмигрант Антон Бе­резовский.

Второе покушение подействовало на Александра удручающе. Все знаки сожа­ления и симпатии, все старания француз­ского императора и императрицы Евгении не смогли рассеять его дурного настрое­ния. Оно еще более усугублялось из-за неудачных переговоров: несмотря на вне­шнюю любезность, Наполеон отказался пересматривать условия унизительного Парижского мирного договора 1856 года, согласно которому России запрещалось держать флот на Черном море.

Александр возвратился в Петербург с твердым намерением больше никогда не расставаться со своей возлюбленной. По­мимо большой, официальной семьи, он как бы обзавелся второй, "малой". В сентяб­ре 1872 года княжна Екатерина сообщи­ла императору, что беременна. В положен­ный срок она родила мальчика, которого назвали Георгием. На следующий год ро­дилась дочь Ольга.

Эта скандальная история не только му­чила больную императрицу, но и вызыва­ла негодующие толки придворных. Волно­вались и сыновья, опасаясь, что побочные братья и сестры заявят когда-нибудь о своих правах. Граф Шувалов счел своим долгом доложить Александру о всеобщем недовольстве, возникшем из-за связи го­сударя с Долгоруковой. Император холод­но выслушал Шувалова и дал ему понять, что в свою личную жизнь он никому не по­зволит вмешиваться. С этого времени по­ложение всесильного фаворита пошатну­лось, а в 1874 году Александр внезапно отправил Шувалова послом в Лондон. В том же году он пожаловал своим побоч­ным детям титул светлейших князей Юрь­евских.

4. Третье покушение.

Морис Палеолог писал о состоянии государя в конце 1878 года: "Порой им овладевала тяже­лая меланхолия, доходившая до глубоко­го отчаяния. Власть его более не интере­совала; все то, что он пытался осуще­ствить, кончалось неудачей. Никто из дру­гих монархов не желал более его счастья своему народу: он уничтожил рабство, от­менил телесные наказания, установил суд присяжных, провел во всех областях уп­равления мудрые и либеральные рефор­мы. В отличие от других царей он никогда не стремился к кровавым лаврам славы. Сколько усилий потратил он, чтобы избе­жать турецкой войны, навязываемой ему его народом! И после ее окончания он пре­дотвратил новое военное столкновение... Что получил он в награду за все это? Со всех концов России поступали к нему до­несения губернаторов, сообщавших, что народ, обманутый в своих чаяниях, во всем винил царя. А полицейские донесе­ния сообщали об угрожающем росте ре­волюционного брожения. Смятенной ду­шой он невольно устремился к единствен­ному человеку, пожертвовавшему для него своей честью, светскими удовольствиями и успехами, — к человеку, думавшему об его счастье и окружавшему его знаками страстного обожания".

Вскоре после своего возвращения Александр распорядился подготовить в Зимнем дворце апартаменты для княжны Долгоруковой и ее детей. Они располага­лись прямо под его комнатами. Для удоб­ства сообщения между этажами был уст­роен лифт. Император уже настолько нуж­дался в постоянном присутствии этой жен­щины, что стал совершенно равнодушен к мнению света и своей смертельно боль­ной жены. Тем временем покушения на Александра делались все более дерзки­ми.

Деревня оставалась относительно спокойной. И это приводило в отчаяние «деревенщиков» из «Земли и воли». Среди них росло разочарование в своей работе. Один из них, Александр Соловьев, весной 1879 г. явился в центральный кружок «Земли и воли» и заявил, что хочет убить царя. Большинством голосов руководство организации высказалось против покушения. Однако это его не остановило.

20 апреля 1879 года, в десятом часу утра государь совершал свою обыч­ную прогулку: он шел по Миллионной, Зим­ней канавке и Мойке, а потом повернул на площадь Гвардейского штаба. Здесь навстречу ему попался высокий молодой человек в чиновничьей фуражке. Разми­нувшись с ним, Александр обернулся и увидел в руках незнакомца револьвер. Мгновенно сообразив в чем дело, он бро­сился бежать зигзагами в сторону Певчес­кого моста. Убийца кинулся следом, стре­ляя на ходу. Прежде чем его схватили, он успел выстрелить пять раз, но не попал ни разу. Стрелявшим оказался Александр Соловьев. Спустя корот­кое время Верховный суд приговорил его к смерти. Он был повешен 28 мая.

5. «Земля и воля». Раскол.

«Земля и воля» превращалась в террористическую орга­низацию. Некоторые ее члены протестовали против этого, ссылаясь на программу. Сторонники террора поставили воп­рос о ее пересмотре. Решили собраться на съезд в Воронеже, чтобы попытаться найти компромисс. Но накануне этого съезда сторонники террора собрались на свой собственный съезд в Липецке — тайный не только от полиции, но и от остальной части «Земли и воли». Самой яркой фигурой на липецком съезде был А.И. Желябов. Он говорил, что социа­листы в принципе не должны требовать политических ре­форм и гражданских свобод. Это дело либералов, но в России они дряблы и бессильны. Между тем отсутствие свобод ме­шает развернуть агитацию среди крестьян. Значит, револю­ционеры должны сами сломить деспотизм, чтобы затем за­няться подготовкой социальной революции. Участники съез­да решили не порывать с «Землей и волей», а завоевать ее изнутри.

На воронежском съезде летом 1879 г. Желябову не уда­лось одержать верх и был достигнут компромисс. Не пере­сматривая программу, решили усилить борьбу с правитель­ством, отвечая террором на казни революционеров. Только Георгий Валентинович Плеханов (1856—1918) решительно протестовал против террора.

Сын мелкопоместного дворянина, он здесь же, в Вороне­же, окончил военную гимназию, но затем отказался от военной карьеры, состоял в «Земле и воле» со времени ее осно­вания и был на демонстрации у Казанского собора. Когда компромиссная резолюция была принята, он в знак протеста ушел со съезда.

Компромисс не оказался спасительным. Вновь начались споры, и месяца через два фракции окончательно разъедини­лись. Противники террора создали организацию «Черный пе­редел». Она пыталась вести пропаганду среди крестьян и рабочих, но война, развернувшаяся между правительством и террористами, срывала все такие попытки. В 1880 г. руко­водитель «Черного передела» Плеханов вынужден был уехать за границу.

Сторонники Желябова объединились в организацию «На­родная воля». Народовольцы чувствовали справедливое не­довольство существовавшими в стране порядками, но не бы­ли приучены разбираться в средствах для достижения целей. Организацией руководили Андрей Иванович Желябов (1851 —1881), выходец из крепостных крестьян, и Софья Львовна Перовская (1853—1881), дочь николаевского мини­стра. Это были смелые, решительные люди. Под их руковод­ством «Народная воля» стала хорошо законспирированной, разветвленной и дисциплинированной организацией. Воз­главлявший ее Исполнительный комитет имел почти неогра­ниченные полномочия.

Организация сделала резкий крен в сторону ткачевских идей. Главной своей задачей она считала захват власти. По­сле этого предполагалось созвать Учредительное собрание и предложить ему программу мер по передаче земли крестья­нам, фабрик и заводов — рабочим. Вслед за политическим переворотом должна была прийти социалистическая револю­ция.

Это были опасные планы. В случае их осуществления России грозило все то, что она испытала через несколько десятилетий, включая кровавый хаос гражданской войны, диктатуру одной партии и социальные эксперименты с тяже­лыми последствиями.

Тактика захвата власти, избранная народовольцами, за­ключалась в запугивании и дезорганизации правительства путем индивидуального террора. Исподволь готовилось и восстание. Не надеясь более на крестьян, народовольцы ста­рались организовать студентов, рабочих и проникнуть в ар­мию. Эти попытки неожиданно оказались успешными. Народовольческие офицерские кружки появились в Кронштадте, Петербурге и в провинции. Помимо идейной стороны, «Народная воля» привлекала молодых офицеров привычными для них дисциплиной и единоначалием.

6. Охота на царя.

С осени 1879 г. народовольцы начали настоящую охоту на царя. Их не смущало число возможных жертв, даже случайных.

В декабре 1879 года террористы уст­роили взрыв на пути следования царско­го поезда из Ливадии в Москву. По ошиб­ке они подорвали бомбу не под импера­торским поездом, а под тем, на котором следовала царская свита. Сам Александр остался невредим, но понимал, что с каж­дым новым покушением шансы на спасе­ние становятся все меньше. Петербург был слишком велик, и полиция не могла гарантировать безопасности всем членам императорской семьи за пределами их дворцов. Великие князья просили госуда­ря переселиться в Гатчину, но Александр наотрез отказался покинуть столицу и из­менить маршруты своих ежедневных про­гулок и воскресные парады войск гвардии.

Дальнейшие события показали, что и во дворце император уже не мог чувство­вать себя в безопасности. 5 февраля 1880 года в шесть с половиной часов ве­чера, когда Александр, окруженный семь­ей, беседовал в своих апартаментах с при­ехавшим в Петербург братом императри­цы, принцем Александром Гессенским и его сыном Александром Болгарским, раз­дался страшный удар: дрогнули стены, по­тухли огни, запах, горький и душный, на­полнил дворец. Александр понял, что это очередное покушение. Первым его движе­нием было бежать в комнаты Екатерины Долгоруковой. К счастью, та была жива и столкнулась с ним на лестнице.

Что же произошло? Несколько пудов динамита, оказывается, было взорвано под помещением главного караула, где было убито восемь солдат и сорок пять ранено. Террористы надеялись, что взрыв разру­шит царскую столовую, где как раз в это время должен был обедать император со своими родственниками. К досаде рево­люционеров, государь опоздал к обеду на полчаса. Впрочем, взрыв все равно не одо­лел крепкой дворцовой постройки; опус­тился только пол столовой, попадала мебель, и лопнули стекла. Разрушена была караульня — как раз под столовой.

Через несколько дней, после взрыва, Александр созвал в Зимнем дворце чрез­вычайное совещание. Он был мрачен, гор­бился, почернел и говорил хриплым, про­стуженным голосом. Среди общей расте­рянности некоторый оптимизм внушил им­ператору только граф Лорис-Меликов, бо­евой генерал, герой турецкой войны и по­коритель Карса, служивший последний год харьковским генерал-губернатором. Ему удавалось довольно успешно бороться с революционерами в своей губернии, и Александр поставил его во главе чрезвы­чайной Верховной распорядительной ко­миссии с широкими, почти диктаторски­ми полномочиями.

7. Последние годы жизни.

Император и наследник увидели в Лорисе-Меликове прежде всего "твердую руку", способную навести "порядок". Но очевидно было, что одними жесткими ме­рами этой цели уже не достигнуть. Хотя общество и осуждало дикие способы борь­бы народовольцев, оно вполне сочувство­вало идеалам, ради которых те начали тер­рор. Это понимало и ближайшее окруже­ние императора. Необходимо было вну­шить умеренной, просвещенной части об­щества, что правительство еще в состоя­нии проводить преобразования. Поэтому Лорис-Меликов постарался прежде всего в своих объяснениях с общественными деятелями и публицистами убедить всех в том, что реакция кончилась и что рефор­мы будут продолжены. Главным в замыс­лах Лориса-Меликова был план учрежде­ния очень ограниченного представитель­ного органа при императоре.

Хотя Александру не все нравилось в программе Лориса-Меликова, он посте­пенно стал соглашаться с его доводами. Император чувствовал себя утомленным бременем власти и готов был возложить хотя бы часть этого груза на другие пле­чи. К тому же личные дела занимали Алек­сандра в это время едва ли не больше, чем государственные. В мае 1880 года умерла императрица Мария Александровна. Александр решил, что пришло время исполнить обещание, которое он дал княжне Долгоруковой че­тырнадцать лет назад. Свадьба состоялась 6 июля в Большом Царскосельском двор­це в одной из маленьких комнат, где по­ставили походный алтарь — обыкновен­ный стол. При венчании присутствовали только граф Адлерберг, два дежурных ге­нерал-адъютанта и фрейлина Шебеко, по­веренная этой любви с самого первого дня ее зарождения. Богданович пишет, что Александр женился в штатском платье, говоря: "Это не император, а частный че­ловек, который исправляет совершенную ошибку и восстанавливает репутацию юной девушки". В тот же день он пожало­вал своей жене титул светлейшей княги­ни Юрьевской и даровал ей все права, ко­торыми пользовались члены императорс­кой фамилии.

Сразу после венчания Александр на все лето и осень уехал с женой в Крым, в Ли­вадию. Ему хотелось дать своему окруже^ нию время свыкнуться с новой супругой императора и самому пожить в обстанов­ке относительного покоя в кругу семьи. Сохранилось предание, что он собирал­ся выполнить намеченные Лорисом-Ме-ликовым государственные преобразова­ния, а затем отречься от престола в пользу цесаревича и уехать в Ниццу, что­бы вести жизнь частного человека.

Пытаясь наладить отношения со стар­шим сыном, который был глубоко оскор­блен скоропалительным браком отца, Александр вызвал его в Крым. Но княги­ня Юрьевская заняла в Ливадийском дворце покои своей предшественницы, и это оказалось для цесаревича и его жены непереносимой обидой. Примирение не состоялось. Наследник избегал встреч с мачехой за обеденным столом, так что им­ператору пришлось разделить неделю на дежурные дни: если у него обедал сын, то жена не показывалась в столовой, если она находилась за столом, Александр Александрович уезжал на прогулку. В кон­це ноября Александр с семьей вернулся в Петербург, где княгиня Юрьевская по­селилась в роскошных, специально для нее отделанных апартаментах Зимнего дворца.

28 января 1881 года граф Лорис-Меликов подал Александру доклад, в кото­ром окончательно изложил свою програм­му. Самой существенной ее частью было создание двух депутатских комиссий из представителей дворянства, земства и го­родов, а также правительственных чинов­ников для рассмотрения финансов и ад­министративно-хозяйственных законопро­ектов, поступающих затем в общую комис­сию, а из нее в Государственный совет, дополненный депутатами. Александр сра­зу же отклонил идею введения выборных в Государственный совет, остальную же часть плана предварительно одобрил, но, по своему обыкновению, поручил рассмот­реть дело в совещаниях с узким составом. Через неделю первое такое совещание собралось у самого императора и вполне одобрило доклад Лорис-Меликова. Оста­валось подготовить правительственное сообщение и опубликовать его ко всеобщему сведению. Проект был подан импе­ратору, и тот предварительно одобрил его и утром 1 марта распорядился о созыве Совета Министров для окончательного ре­дактирования текста сообщения. Валуев, один из последних сановников, работав­ших в этот день с императором, вынес о его настроении самое благоприятное впе­чатление. "Я давно, очень давно не видел государя в таком добром духе и даже на вид таким здоровым и добрым", — вспо­минал он на следующий день.

Характеристики

Список файлов реферата