diplom (669403), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Причин, побудивших коми-пермяков к неприятию азбуки Стефана Храпа, на мой взгляд, несколько. Прежде всего - это, конечно, насильственная христианизация и колонизация. Христианство в Пермском крае насаждалось огнем и мечом (Дмитриев,1889,с.185).
Распространению грамотности на родном языке среди пермяцкого населения препятствовала русская православная церковь. После Стефана она не готовила лиц духовного звания на коми-языке. Все богослужения разрешалось вести только по церковнославянски. Пермская азбука Стефана Храпа, по существу, была запрещена церковью. Господство крепостников – помещиков и церкви явилось главным препятствием на пути коми-пермяцкого народа к овладению письменностью на родном языке (Шишкин,1947,с.76). Еще одной из причин, препятствующих принятию коми-пермяками азбуки Стефана, явился недостаточный уровень социального и экономического их развития. Основная масса коми-пермяков вела примитивное хозяйство, занималась охотой и рыбной ловлей. “Внутреннее хозяйственно-политическое устройство коми-пермяков в этот период характеризовалось крайне низким состоянием экономики и примитивным бытом” (Шишкин,1947,с.77).
Итак, духовный и экономический гнет пермяков со стороны царизма, церкви и крепостников-помещиков, а также относительный уровень социального развития в регионе не позволили им в феодальный период воспользоваться пермской письменностью Стефана Храпа. В условиях жесткого гнета в сознании коми-пермяцкого народа азбука Стефана выступала не как средство познания добра и света, а как темная и злая сила, приносящая горечь и страдания. Эта азбука не прижилась ни в Перми Малой, ни в Перми Великой.
§2 Распространение грамотности в Верхнем Прикамье.
В данный исторический период в Пермяцком крае грамотный человек был очень редким явлением.
Учета грамотных людей и выучившихся грамоте не велось. В писцовых книгах жителей Прикамья, составленных Яхонтовым, Кайсаровым, сведения об образовании и национальности переписанных лиц отсутствуют. По другим разрозненным источникам можно установить только тот факт, что грамотные люди в Прикамье в ХVI-ХVII вв. были не только среди духовенства и чиновников, но и среди зажиточной части русских и нерусских горожан и даже крестьян (Шишонко,1882,с.370).
В середине ХVIII века на Урале и широко стало распространяться скоморошество и различные народные игры. Народ вместо церкви часто шел на игрища. Некоторые ухитрялись играть в шахматы и карты даже во время богослужения в церкви (Шишонко,1882,с.370). Свадьбы простой народ справлял весело, без соблюдения религиозных обрядов. Как и чему обучали “учительные люди” на Урале в ХVIII веке, установить пока не удалось. Известно только, что из Москвы в Чердынь, Соликамск и Верхотурье поступали печатные книги для раздачи их по монастырям и церквам, попам, причетникам и всем жилецким людям, а также свободной продажи их (Шишонко,1884,с.115). Так, в 1637 году Чердынский воевода Богдан Комынин получил 65 книг. Это были минеи, канонники и уставы. В 1649 году Верхотурскому воеводе Борису Дворянинову было послано “книг печатных в переплете: евангелие напрестольное, два охтоя, две триоди, минея общая, два пролога, служебники, апостол, псалтырь, часовник” (Шишкин,1947,с.67). Некоторые монастыри и церкви отказывались от книг.
В конце ХVIIв. - начале ХVIIIв. на распространение грамотности в Прикамье некоторое влияние оказали раскольники. После подавления стрелецкого мятежа в 1698 году часть стрельцов-раскольников бежала в Прикамье и поселилась здесь. Особенно много их было в Сепыче и Сабанце. “Их грамотники и начетники обучали детей грамоте…. И многие учившиеся у них вышли действительно распространителями раскола. И поныне здесь много наставников грамотных, начитанных” Наставниками, или по-раскольнически “стариками” назывались преемники стрельцов, которые выучились у них грамоте и занимались обучением других (Шишонко,1887,с.218).
Из приведенных фактов можно сделать вывод, что раскольники, как и церковь, при обучении крестьянских детей грамоте преследовали цель воспитания их в религиозном духе. Они учили детей постольку, поскольку это им было выгодно. Ни церковь, ни раскольники о действительном образовании народа никогда не заботились. Местные священники свои служебные обязанности выполняли с большой неохотой. Особенно обременительным они считали обучение и воспитание пермяцких детей. К приведенному примеру отказа церквей от книг можно прибавить тот факт, что с 1725 по 1870 годы “священники или не имея возможности следить за верою и жизнью прихожан, или по невежеству не радея о своем стаде, в отдаленные деревни или вовсе не ездили, или были там, то редко и то разве за сбором хлеба, льна, шерсти и прочего (Шишонко,1879,с.23). Даже человек умеренных либеральных взглядов, инспектор, а затем директор народных училищ Пермской губернии В.Н.Шишонко пришел к заключению, что пермские церковнослужители после “Стефана не принимали никакого участия в деле народного образования” и малограмотность, а чаще всего просто неграмотность их “были причиною, что всей части России не было до сего времени никаких для просвещения не только мирских, но и духовного звания людей, заведений учебных” (Шишонко,1879,с.23).
В XVIII веке в России стали появляться и получили развитие светские учебные заведения, находящиеся в руках государства. Начало светскому образованию положила школа математических и навигационных наук, основанная в 1701 году в Москве. Открытие светских школ в Прикамье связано с именем известного русского ученого и просветителя, начальника горных заводов Урала Василия Никитича Татищева (1686-1750), одного из первых теоретиков и организаторов русской народной школы и профессионального образования (Шишонко,1879,с.23).
В начале своей деятельности на Урале (1720-1723) В.Н. Татищев попытался открыть школы во всех слободах, приписанных к горным заводам. Он предложил устроить в этих селениях “избы для школ”. В 1930-е годы он добивался, чтобы школы имелись не только при казенных, но и при частных заводах. Основной задачей школ была подготовка для заводов квалифицированных работников. В.Н. Татищев считал необходимым, чтобы школы были открыты также и для детей крепостных крестьян, в которых обучались бы и в зимнее свободное от посевных работ время, мальчики и девочки в возрасте от пяти до десяти лет чтению и письму, а более старшие от десяти до пятнадцати лет - различным ремеслам. Некоторых успехов в школьном деле В. Н. Татищев добился. В 1737 году во всех горнозаводских школах Урала обучалось 654 человека. На территории Прикамья были открыты две горнозаводские школы: в г. Кунгуре (1721) и в п.Егошихе (1735) и одна арифметическая школа в г. Соликамске (1723) (Шишонко,1887,с.367).
В Кунгурской школе не было словесных классов (первых двух классов начальной школы), поэтому в ней принимали только тех детей, которые уже дома научились читать и писать. По социальному составу школьники были всех сословий, кроме крепостных крестьян. Сиротам и детям бедных родителей давалось по полтора пуда муки в месяц и по одному рублю в год на платье. Учеников велено было обнадеживать, что окончившие курс лечения никогда не попадут в солдаты, матросы и другие невольные службы (Шишонко,1887,с.369).
В. Н. Татищев внимательно следил за работой новой школы, требовал от заведующего систематических отчетов о работе и успехах учеников. Несмотря на большую занятость по службе он использовал любую возможность для самообразования, показывал личный пример учителям и учащимся. Об этом говорит, например, его запись на учебнике французского языка: “1720 года, октябрь в 21 день в Кунгуре по сей грамматике начал учиться по французскы артиллерии Василий Никиты сын Татищев, от рождения своего 34 лет 6 месяцев и 2 дней “ (Нечаев,1956,с.7).
В 1781 году была образована Пермская губерния. В губернском городе Перми (Пермью с 1781 года стал именоваться заводской поселок Егошиха, основанный в 1723 году В. Н. Татищевым) в 1783 году открывается единственное учебное заведение пермская градская школа с двухлетним сроком обучения. В школе работал один учитель Иван Семенович Филимонов, выпускник вятской духовной семинарии. Он вел все учебные предметы (чтение, письмо, арифметику и рисование), был заведующим школы, исполнял обязанности сторожа, за работу получал сорок рублей в год. В 1785 году в школе обучалось двадцать девять учеников в возрасте от четырех до четырнадцати лет. Занятия с каждым учеником проводились по старой методике, индивидуально. 22 сентября 1786 года состоялось преобразование Пермской градской школы в Главное народное училище. На церемонии открытия училища присутствовали губернатор, духовенство и другие официальные лица. Срок обучения в училище был пятилетним (Нечаев,1956,с.8).
24 ноября 1789 года состоялись церемонии открытия малых народных училищ в уездных городах губернии: Верхотурье, Кунгуре, Соликамске, Чердыни и Шадринске. В малых училищах учились по два года. Языком обучения был русский.
Директором народных училищ был назначен губернский прокурор Иван Иванович Панаев (1753-1796), человек прогрессивных убеждений, много сделавший для распространения просвещения на Урале. Он был близко знаком с передовыми людьми России: А. Н. Радищевым, Н. И. Новиковым, Г. Р. Державиным.
Много надежд возлагали на вновь открытые училища пермские просветители, но их надежды не оправдались. После В. Н. Татищева за пятьдесят лет с 1737 года по 1789 число обучающихся в школах Урала не увеличилось, а уменьшилось на сорок пять человек. В 1789 году во всех училищах Пермской губернии числилось 609 человек, из них в Прикамье (Кунгуре, Перми, Соликамске и Чердыни) - только 132. По свидетельству пермского педагога-демократа 19 века Н. А. Фирсова”…народные училища, на которые возложен был труд распространить в России образование, шли чрезвычайно туго, и нет ничего удивительного, если пермские народные училища разделяли участь со своими собратьями. И он указывает на то, что здесь условия были неблагоприятные: отдаленность края от высшей власти способствовала увеличению произвола чиновников и их безнаказанности. Царское правительство разжигало национальную рознь, поэтому люди разных народностей Прикамья - русские, коми-пермяки, татары, башкиры, удмурты и другие часто смотрели враждебно друг на друга. При таких условиях масса народная не могла сочувствовать образованию, даже если хотела принять его, по одному только потому, что оно предлагалось боярами. Если и понимала нужду в образовании, то под образованием она разумела простую грамотность, умение читать и писать в той степени, чтобы хоть поспорить с подьячими. Таким образом, легко объяснить, почему некоторые простолюдины в Пермском крае не хотели отдавать детей в малые народные училища, тогда так охотно посылали их на выучку к каким-нибудь книжникам, за дешевую цену, сообщавшим книжную мудрость (Нечаев,1956,с.9). Великий русский революционер-демократ Н. А. Добролюбов, проанализировав состояние народного образования в Пермской губернии до XIX, пришел к выводу, что пермское училище, открытое в 1786 году, представляло собою один из печальных образчиков того, что вообще делалось тогда в России с училищами вслед за формальным их открытием (Добролюбов,1949,с.519).
В конце XVIII века к существующим школам в Прикамье прибавляются еще две, открытые помещиками Строгановыми в селе Ильинском (1794) и Всеволожскими в поселке Пожва (1799). Пожвинская школа является первым учебным заведением, основанным на территории современного Коми-Пермяцкого автономного округа.
В 1999 году современная Пожвинская средняя школа торжественно отметила свой двухсотлетний юбилей.
В Прикамье, как и во всей Российской империи, в этот период начинают организовываться и функционировать первые земские школы. Процесс этот происходил медленно. На территории Верхнего Прикамья, куда исторически входил Коми-Пермяцкий край, первые земские школы начинают открываться только во II половине XIX века. Более подробно значение и развитие земских школ в нашем крае в моей работе охарактеризовано во II главе.
Необходимо подчеркнуть, что в Верхнем Прикамье, как и во всей России, в этот период остро стояла проблема подготовки учительских кадров. Она всегда была злободневной и довольно трудной. Особенно остро стоял этот вопрос в царской России во второй половине XIX века, когда развитие капиталистических отношений вызывало объективную необходимость в использовании более или менее грамотных работников для обучения грамоте (Слудковская,1976,с.33).
Хотя широкая подготовка учителей в России началась еще в более ранний период (XVIIIвек), однако педагогическое образование получило свое развитие лишь в 60-е годы XIX века. Под влиянием общественно-педагогического движения в этот период открываются учительские семинарии. Например, в г. Москве в 1860 году, в г. Дерпте в 1861 году и в других городах России (Слудковская,1976,с.33). Но даже открытие учительских семинарий не могло ликвидировать острую нужду в учителях. Такая же ситуация была и в Верхнем Прикамье. Подбор и подготовка педагогов крайне затруднялась их бесправным и нищенским положением, особенно учителей народных училищ. Труд учителя начальной школы ценился очень низко, специального образования не требовалось. В учителя мог пойти всякий человек, умеющий читать и писать, и сюда обычно шли все те, кто не мог устроиться на другую службу (Слудковская,1976,с.33). Отсюда вполне понятно, что к деятельности учителя в те времена молодые люди особо не стремились. Среди правящих кругов Пермской губернии господствовало мнение, что крестьянских детей грамоте обучать может любой “грамотей“, что для этого никакой специальной подготовки не требуется. Особенно сложно обстояло дело с учительскими кадрами на окраинах России, в частности у нас на Урале, где в дореформенный период большинство учителей в народных училищах работали без педагогической подготовки, а в сельских школах даже и без достаточного общего образования (Прокошев,1976,с.25).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
