30127 (657647), страница 7
Текст из файла (страница 7)
Как неоднократно замечал Президент РФ Владимир Владимирович Путин: на заседаниях Совета Безопасности и в ежегодных посланиях Федеральному Собранию РФ на сегодняшний день нет важнее задачи, чем решение проблем связанных с коррупцией. Столь широкая трактовка слова "коррупция" всегда соответствовала сложившейся международно-правовой практике, приводя обширный перечень коррупционных нарушений и преступлений, за совершение которых должно последовать обязательное наказание или общественное порицание35.
В предыдущей главе нами уже было дано определение стратегии антикоррупционной политики, в определение которого мы отводили ему роль компаса указывающего наиболее правильное и оптимальное направление антикоррупционной политики России. Это связано, с одной стороны, природой коррупции как социального явления, приспосабливающегося, и, с другой стороны, ограниченностью нашего знания о коррупции, несовершенством применяемых инструментов и условий в которых данная политика может быть ориентированной либо успех, либо на провал и крах. Россия, являясь в соответствии с Конституцией РФ демократическим федеративным государством с республиканской формой правления, ведение эффективной антикоррупционной политики в сфере ограничения коррупции возможно лишь по средствам эффективной демократии. Это наши условия, в которых мы сейчас все и находимся. Есть множество примеров, когда можно ограничить коррупцию и в условиях диктатуры и в условиях монархии. Но нас, конечно же, будет интересовать непосредственно наши российские возможности и пути создания эффективной и надежной стратегии в формировании антикоррупционной политики России.
С точки зрения особенностей формирования антикоррупционной политики России, приоритетное направление дается развитию норм об уголовной ответственности за коррупцию и взяточничество. Давайте рассмотрим состав и структуру норм и дадим им уголовно - правовую и криминологическую характеристику.
В российском уголовном праве под понятие "коррупционное преступление" подпадает под понятия служебных злоупотреблений и превышений должностных полномочий, характеризующих высокую степень общественной опасности, в результате которых подрываются основы государственной власти и управления, дискредитируется авторитет власти в глазах населения. Уголовный кодекс РФ предусматривает следующие составы преступлений, относящиеся к сфере коррупции и чиновничьего злоупотребления: п. "а", "б" ч.2 ст.141, ст.145.1, ч.3 ст.159, ч.3 ст.160, ст.164, ст.170, п. "б" ч.3 ст.188, ст.183, ст. ст.285 и 290 УК РФ. 36
Так уголовно-правовые нормы главы 30 УК РФ предусматривают ответственность за преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в местных органах самоуправления (ст.285 - 293 УК РФ). Данная группа преступлений, с учетом особенностей их совершения, а также содержания объективных и субъективных признаков их составов значительно отличается от иных преступных посягательств, и именуются в теории уголовного права должностными преступлениями. Родовым объектом посягательства названных преступлений в данном случае будет являться совокупность общественных отношений, обеспечивающих нормальную и законную деятельность органов власти, иных государственных органов и органов местного самоуправления.
Названная часть должностных преступлений по своей законодательной конструкции относиться к числу материальных. Это позволяет нам сделать вывод о том, что эти преступления соответственно признаются оконченными с момента наступления последствий, указанных в правовой норме. Однако состав таких преступлений как получение (ст.290 УК РФ) и дача взятки (ст.291 УК РФ) признаются оконченными с момента совершения самого преступного деяния, то есть являются формальными составами.
Большинство должностных преступлений (кроме дачи взятки и присвоение полномочий должностного лица) совершаются только должностными лицами или представителями власти. Так понятие должностного лица раскрыто в примечании к ст.285 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями), а понятие представителя власти дано в примечании к ст.318 (применения насилия в отношении представителя власти). Для правильного решения вопросов об уголовной ответственности за должностные преступления необходимо четкое знание функциональных обязанностей должностных лиц, которые сформулированы в различных нормативно-правовых актах, в связи, с чем диспозиция многих статей главы 30 УК носят бланкетный характер. Вместе с тем, при рассмотрении данных конкретных преступлений следует учитывать разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, данные в постановлении от 10 февраля 2000 г. №6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе". 37
Так, по мнению профессора Сергея Вицина, заместителя председателя Совета по вопросам совершенствования правосудия при Президенте Российской Федерации, с коррупцией, в первую очередь, должны бороться не криминологи и юристы, как это принято у нас, а политологи, социологи и экономисты. Привлечение к уголовной ответственности за взяточничество это не центр вопроса, а его периферия. "Чем больше чиновников в государстве, тем выше уровень коррупции" - заявил Вицин С.
К сожалению, и работа по выявленным фактам коррупционных преступлений зачастую приводит к нулевому результату в связи с трудностями доказывания преступного поведения и проблемами квалификации преступлений. На некоторых из них я и хотела бы остановиться. Разница в законодательных определениях близких по смыслу, но различающихся субъектами составов коррупционных преступлений приводит на практике к тому, что одинаковые действия влекут принципиально различную оценку, что вряд ли согласуется с общей теорией квалификации преступлений. В данном случае речь, конечно же, идет, прежде всего, о взяточничестве.
Взятка наиболее характерное, опасное и распространенное явление, поскольку является не только должностным преступлением, но и типичным проявлением коррупции. Взяточничество, как известно, включает в себя два самостоятельных состава преступления - получение взятки и дачу взятки. Предметом данного преступления являются не только деньги, ценные бумаги, иное имущество, но и различные выгоды, причем в основном, конечно же, имущественного характера. Под выгодами имущественного характера понимаются различного рода услуги ил выгоды, оказываемые взяткополучателю безвозмездно или даже по заниженной стоимости. В правоприменительной практике известны случаи, когда взятке придается видимость легальной сделки между "дающим" и "берущим" взятку например, под договор бытового или строительного подряда или займа.
С точки зрения объективной стороны рассматриваемое преступление выражается в получении должностным лицом лично или через посредника взятки за определенные действия либо бездействия соответственно в пользу взяткодателя или представляемых им лиц. А вот использование субъектом одних только личных связей для достижения равносильного результата, желаемого для лица, передавшего ему вознаграждение, не может уже рассматриваться как использование должностного положения.
Получение взятки по конструкции состав формальный, оно признается оконченным деянием с момента принятия должностным лицом хотя бы части взятки. В случае если заранее обусловленная взятка не была получена по обстоятельствам, не зависящим от воли взяткополучателя, содеянное им должно соответственно квалифицироваться как покушение на получение взятки по ч.3 ст.30 и ст.290 УК РФ.
Субъективная сторона получения взятки характеризуется виной в форме прямого умысла, так как должностное лицо, получившее взятку, осознает противоправность поведения и общественную опасность своих действий. Должностное лицо также в свою очередь осознает, что для получения предмета взятки и достижения требуемого результата необходимо использовать должностные полномочия. Для состава момент получения взятки не имеет значения, когда должностному лицу передана взятка - до или после совершения им таковых действий. В этой связи в судебно-следственной практике различают взятку-подкуп, при получении которой действия должностного лица предварительно оговариваются с взяткодателем и взятка-вознаграждение, когда материальные ценности вручаются субъекту после совершения им заранее не обусловленных предварительной договоренностью действий. К сожалению, это только небольшая часть проблем уголовной ответственности за коррупционные преступления. На практике их гораздо больше.
3.2 Криминологическая и уголовно-правовая характеристика антикоррупционного законодательства России
20 июня 2007 года Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ провел научно-практическую конференцию на тему "Правовые меры противодействия коррупции". По итогам конференции, учитывая масштабы рынка коррупции в России и в мире, участники конференции в большинстве из своих докладов указывали на критичность ситуации сложившейся в этой сфере. Так, например, все были единодушны в одном мнении, что законодательство Российской Федерации содержит целый комплекс недостатков и правовых пробелов, отрицательно сказывающихся на ситуации неполноты и бессистемности правовой базы противодействия коррупции. При отсутствии не возведенного в ранг законодательного определения "коррупции" и четких положений о полномочиях и ответственности государственных органов и должностных лиц; при недооценке правового регулирования в вопросах проведения антикоррупционного мониторинга и антикоррупционной экспертизы законодательных актов все это в целом тормозит формирование четкой и единой антикоррупционной политики России.
Говоря об актуальных задачах, стоящих перед правовой наукой и различными ее отраслями, профессор Т.Я. Хабриева - Директор Института доктор юридических наук, обозначила следующие наиболее важные из них. "Применительно к уголовному праву такими задачами выступили дифференциация ответственности и усиление мер уголовно-правового воздействия на физических лиц, причастных к совершению коррупционных преступлений; разработка механизма ответственности юридических лиц за совершение коррупционных преступлений и закрепление его в УК РФ; введение новых составов коррупционных преступлений с целью адекватной имплементации международных антикоррупционных конвенций. Большинство российских ученых стоят на позиции, что ответственность юридических лиц неприменима в уголовном законодательстве РФ, поскольку данный субъект не вписывается в традиционную уголовно-правовую конструкцию индивидуальной (персональной) ответственности физических лиц".
В области науки административного права актуальными задачами по противодействию коррупции Т.Я. Хабриевой также были выделены следующие основные задачи - цели: "разработка системы общих (однотипных) для всех видов службы ограничений и запретов, предъявляемых к публичным должностным лицам; недопущение незаконного вмешательства в деятельность судей и сотрудников правоохранительных органов; создание специализированного органа по борьбе с коррупцией, четкое определение его компетенции и места в системе органов государственной власти; дифференциация ответственности и усиление мер административного воздействия на физических и юридических лиц, причастных к совершению коррупционных правонарушений"38.
При формировании антикоррупционного законодательства, противодействие коррупции должно также включать в себя мероприятия по расчистке правового поля от норм, порождающих коррупцию, повышая вероятность совершения коррупционных сделок в которых бы участвовали не только представители государственных учреждений и властных структур, но и просто сотрудники или представители негосударственных учреждений и международных организаций. Такие нормы, нацеленные на борьбу с коррупцией, принято именовать коррупциогенными. Это понятие предполагает под собой установление таких рамок взаимоотношений, при которых создаются особые условия для участников коррупционной сделки, повышающие вероятность и возможность их совершения. Для более четкого уяснения структуры таких норм в правовой науке это явление изучалось в рамках исследовательской парадигмы эффективности правовых норм. Данная парадигма определяет возврат к традиционной трактовке законотворчества, согласно которой право понимается не как деятельность по управлению обществом, а как согласование различных социальных интересов, при котором свобода одних не должна ущемлять свободы других.
Ущемление таких интересов вполне может быть вероятным, в результате видоизменения процесса нормотворчества, данная правовая норма преимущественно начинает выражать интересы только определенного круга лиц или организаций, которые как правило, и лоббируют весь этот процесс. Отсутствие на уровне законодательной власти анализа в ходе нормотворчества и после принятия нормативного акта и отсутствие на уровне исполнительной власти понятной и строго очерченной процедуры в подготовке законопроектов и проектов нормативных актов делают этот процесс лоббирования очень эффективным.
Разработанная ранее методика оценки коррупциогенности нормативно - правовых актов представляет собой процедуру оценки такого влияния (лоббирования) групп интересов на законодательный процесс, в результате которого получившая свет норма права становиться либо неэффективной, либо просто не применимой к условиям сформировавшейся антикоррупционной политики. Проведение такой оценки, как правило, предполагает: выявление групп, получающих выгоду или несущих издержки; оценку величин выгод и издержек для каждой из выявленных групп39.
Особенность понимания принципа коррупциогенности нормы основывается на одном из следующих рассуждений. Поскольку некоторые правила накладывают на индивидов определенные правовые ограничения. Одним из таких ограничений и выступает элемент, как "дороговизна правил". Существуют два подхода, по-разному объясняющие причину дороговизны правил. Первый подход трактует такую систему, когда коррупция создается намеренно внутри бюрократической системы непосредственно самими бюрократами. Поскольку главное оружие коррумпированных чиновников - это возможность регулировать и контролировать деятельность бизнеса и граждан, предательство интересов патрона хозяина будет осуществляться, в том числе, с помощью принятия правил, устанавливающих запретительно-высокие издержки. Иными словами, должностные лица государственных органов, склонные к взяточничеству, могут намеренно так толковать правовую норму в процессе её право применения, чтобы, в зависимости от "платежеспособности" фирмы или иного агента-взяткодателя, извлекать максимальные по размеру взятки, путем создания административных барьеров.
Второй подход характеризует причину, заложенную в дороговизне правил в основе идеологии, которая и обусловила их конечное принятие. В зависимости от своих намерений чиновники, в лице, например, депутатов выбирают более или менее коррупциогенные пути регламентации общественных отношений. Сравнивая различные способы формирования системы регулирования, посредствам объективного анализа, в конкретных законах или законопроектах, можно определить ту норму права, которая из всего количества может, порождает наименьшую (или наибольшую) вероятность заключения коррупционной сделки и как следствие расширение сферы коррупционного рынка. Следует заметить, однако, что для применения данного подхода необходимо, чтобы конкретный закон или законопроект было с чем сравнивать. Другими словами, по крайней мере, два нормативных документа (независимо от того, вступили они в силу или нет) должны регулировать сходные общественные отношения. С помощью подобного подхода оценка коррупциогенности правовых норм как социального феномена представляется вполне осуществимой задачей. Следует также отметить, что меры по борьбе с несовершенствами законодательства, повышающими вероятность коррупции, уже были опробованы на практике в РФ.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
