79575 (640433), страница 7
Текст из файла (страница 7)
Однако и внутри дома уже неспокойно. Самих героев захватывает стихия страсти, а свеча, стихия огня, противостоит метели, которая как бы пытается пробраться снаружи в дом и захватить его тоже. ...Слетались хлопья со двора К оконной раме.
И этим хлопьям, этому снегу пытается противостоять свеча. Она дает свет, освещает пространство дома, делает возможным общение, жизнь. Но в то же время, освещая дом, свеча дает возможность появиться теням.
На озаренный потолок
Ложились тени...
Тени — части тьмы, они проникли в дом, они являются выразителями, а может и побудителями той страсти, которая охватила героев. Тени руководят сознанием укрывшихся в доме людей. Они как бы пробуждают у героев желание нестись в такт стихии за окном, заставляют отдаться общему потоку, метению, слиянию.
На свечку дуло из угла...
Огонек свечи трепещет от ветра, тени мелькают, движутся, метутся в ритме заоконной непогоды. .Они находят уединение на “озаренном” потолке, словно наслаждаясь тем, что смогли хоть на время вырваться из этой несущейся в никуда, в ни во что, разбивающей в смерть стихии.
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.
Судьбы пересекаются, скрещиваются. Но скрещенье — это не навсегда, это всего лишь пересечение линий, пересечение в маленькой точке. Героев свела судьба всего лишь на один миг. Встретились, соприкоснулись, и уже судьба, стихия несет дальше. Несет всех “по всей земле, во все пределы”, причем внутренний мир живет в лад с внешним — “мело, мело”, он набирает скорость и несется вместе со стихией. Куда— это неизвестно — “по всей земле”.
Героев все больше захватывает уличная круговерть, их спокойное, размеренное существование остается в прошлом.
На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
Даже “жар соблазна” надувает из угла, сквозняком с улицы. И этот жар вздымает “два крыла крестообразно”. Опять рок, судьба, крест. Даже эта страсть дана по воле судьбы, по воле стихии. Жар — это тоже стихия, это вселенский масштаб, тут и сгореть недолго. Жар — это не свеча. Свеча дает тепло и свет, а жар — это что-то гораздо большее, это намного опаснее.
Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.
Зачем и на что летит снег? Мошкара летит на пламя, причем зная, что ее ждет гибель. Мошкара живая, это ее выбор, ее судьба сгореть в этом пламени. Тяга к огню у мошкары природная, пламя для нее — нечто высшее. И в этом судьба, рок. Мотылек знает, что сгорит, но не лететь не может (что-то вроде “если я гореть не буду...”). Пламя для него, как своего рода высший идеал, ради которого можно умереть. А снег слепой, неодушевленный. Он летит, как мошкара, но куда, зачем, во имя чего? Его пламя — мираж, оно обманное, его нет. Этот слепой снег, летящий из ниоткуда в никуда — символ революции. Снег, несомый стихией. Так сотни, тысячи судеб захватила и понесла стихия революции, кого к смерти, кого к этому пламени-миражу, тоже, возможно на гибель. Во имя чего — многие толком и не понимают, но стихия не ждет понимания, она несет, ей так хочется.
Февраль. Значит скоро весна. Скоро стихии придет конец. Она чувствует скорую гибель, поэтому атакует снова и снова, бросает все новые и новые полчища снега. Он еще может победить, захватить все, кроме этого дома. Его изнутри охраняет и защищает свеча. Она знает — скоро лето, пригреет солнышко и снег погибнет, ей недолго осталось держать оборону. Свеча и солнце. Они дают тепло и свет, в их силах спасти от непогоды. Свеча, как символ победы.
Стихия нарушает гармонию прошлой жизни, все погублено, сметено — “мело, мело”. Те, кто внутри дома, кто смотрит на все это из окна, пока в безопасности, их не несет, они еще в том старом времени. Но все это до шестого куплета.
И все терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Вот оно новое — снежная мгла. Снег все заметает, в нем все теряется. Старый мир уничтожен, его больше нет. В пятом куплете автор оплакивает старое время. Падение башмачков, как символ падения мира. Меняется, сбивается, изменяется ритм. Свеча своими восковыми слезами оплакивает это падение, оплакивает тот правильный, спокойный мир, которого больше не существует — “и воск слезами с ночника на платье капал”.
Свеча вроде бы противостоит снежной мгле, но и ее атакует стихия: “на свечку дуло из угла”. И героев, их внутренний мир захватывает вихрь несения. Стихия, страсть не дают им больше избегать общего движения, скорости. Героев тоже охватывает стихия страсти — “жар соблазна”.
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Все это противоборство идет не один день — “мело весь месяц”, но все же за свечой поэт оставляет последнее слово. “И то и дело” — в этом ритме можно жить, он дает надежду на спасение. Скоро война закончится, она почти выиграна. На пороге весна, тепло. Стихия захватила героев, но не погубила их. Свеча не позволила этого. На протяжении всего стихотворения постоянно повторяется: “свеча горела на столе, свеча горела”, и этими же строками оно и заканчивается. Свеча — надежда, последнее слово за ней.
Это стихотворение, как я уже говорила, имеет двойной смысл. С одной стороны это стихотворение о любви, с другой — о революции. О том, что она сделала со спокойной, уравновешенной жизнью людей. Стихотворение имеет прямое отношение к роману Бориса Пастернака “Доктор Живаго”.
Без контекста оно теряет свою двойственность, тот смысл, который придает ему роман, оно является неотъемлемой частью произведения. В стихотворении заложена история, ход исторических событий, оно словно краткое изложение “Доктора Живаго”
Очень хорошо власть стихии показана в стихотворении “Разлука”. Здесь герой признает, что лишь по воле судьбы “Она” (Лара) появилась в его жизни.
В года мытарств, во времена
Немыслимого быта
Она волной судьбы со дна
Была к нему прибита.
И действительно, в один из сложных периодов жизни
Юрия Живаго судьба, словно великий дар, ниспослала герою любовь к Ларе.
Среди препятствий без числа,
Опасности минуя,
Волна несла ее, несла
И пригнала вплотную.
Но эта же судьба и отнимает у героев их любовь, лишает счастья
против воли, насильственно разлучает. Стихия обрекает их на страдания,
возможно даже на гибель.
И вот теперь ее отъезд,
Насильственный, быть может!
Разлука их обоих съест,
Тоска с костями сгложет.
Это стихотворение так же, как и “Зимняя ночь” напрямую по смыслу связано с самим романом. Контекст “Доктора Живаго” придает ему дополнительный смысл, поясняет, уточняет его. Оно неразрывно связано с четырнадцатой частью “Опять в Варыкине”, с её тринадцатой, четырнадцатой главами.
В “Свидании” появление героини тоже связано со стихией. Она
появляется на фоне снегопада.
Засыпет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги:
За дверью ты стоишь.
To, что она стоит именно за дверью, тоже очень показательно.
Герой не ожидает ее появления, он собрался по своим делам, или просто размять ноги, открыл дверь, а тут она — полнейшая неожиданность. Причем героиня появляется в прямом смысле на фоне разбушевавшейся стихии:
Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.
Опять все тот же снег, та же метель, та же мгла, из которой она появляется, и в которую она впоследствии скорее всего канет.
Зачастую судьба дает неожиданные повороты, привносит в жизнь чудеса. Причем происходит это очень часто весьма неожиданно, чудо застигает врасплох, оно, на мой взгляд, тоже стихийно. Юрий Живаго (вернее, его устами Пастернак) пишет об этом в стихотворении “Чудо”:
Когда мы в смятеньи, тогда средь разброда
Оно настигает мгновенно, врасплох.
В стихотворении “На Страстной” описывается весна, пробуждение природы. Основная тема произведения – изменения, которые происходят в окружающем мире и в душе человека. В стихотворении чувствуется напряжённая борьба стихий ночи и дня, темноты и света, зимы и весны, что подтверждают средства контраста ( ночная мгла – рань на свете; земля голым- гола – колеблется земли уклад). Особенные метафоры и эпитеты создают впечатление подвижности перемен, которые охватили весь мир ( март разбрасывает снег; сады выходят из оград; вода буравит берега и вьет водовороты).
Приём психологического параллелизма – основной принцип построения произведения. Б.Пастернак показывает внешний мир параллельно внутреннему, поэтому напряжённая борьба стихий происходит не только в природе, а и в душе лирического героя. Перед нами разворачивается символический пейзаж: деревья, сады, вода, лес, утро, март принимают участие в библейском сюжете про Страстную неделю. Это полная аллегория, с помощью которой автор утверждает мысль о том, что настоящая жизнь человека ( как и жизнь природы) – всегда борьба добра и зла, жизни и смерти. Страдания Христа, его распятие и Воскресение должны напомнить каждому про его собственный выбор.
Вообще же и в романе о докторе Живаго, и в стихотворениях, написанных от его имени, отчетливо видна одна мысль, мысль о том, что наша судьба предрешена, ее нельзя изменить и нет смысла бороться со стихией. Эта мысль высказывается автором и в стихотворении “Гефсиманский сад”:
Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь.
Может быть именно поэтому, из-за этой предрешённости Юрий Андреевич выступает в романе таким безвольным человеком. Возможно он просто понимает, что бороться со стихией бесполезно, что нужно просто покориться судьбе, ведь изменить ничего нельзя. Герой безропотно принимает то, что преподносит ему стихия, и не пытается удержать того, что она отнимает.
В стихотворениях Юрия Живаго присутствует, как и в романе,
стихия страсти:
Сними ладонь с моей груди,
Мы провода под током.
Друг к другу вновь, того гляди,
Нас бросит ненароком.
( “Объяснение”)
И герой покоряется и ей тоже. Он дает закружить себя в эту круговерть, как бы желая посмотреть, куда его занесет. Он знает, что стихия страсти может погубить, но это сладкая гибель:
Ты — благо гибельного шага,
Когда житьё тошней недуга,
А корень красоты — отвага,
И это тянет нас друг к другу.
И он, зная о возможной гибели, не пытается защищаться, спастись,
это не его доля:
Мы брать преград не обещали,
Мы будем гибнуть откровенно.
Из этого стихотворения (“Осень”) мы видим, что герой прекрасно
понимает, что его несет стихия на погибель, но он сознательно подчиняется этому — “мы будем гибнуть откровенно”.
Поэзии Юрия Живаго не имеют полной последовательности в тематическом плане: цикл начинается стихотворением “Гамлет”, в котором объединяются библейские и шекспировские мотивы. далее идут стихи о природе, человеческих отношениях, а потом Пастернак снова возвращается к библейской теме и т.д.
Композиция цикла стихов напоминает композицию романа. который построен по принципу контрапункта. Контрапункт – это объединение относительно независимых сюжетных линий, которые сходятся и расходятся между собой и развиваются с разной скоростью.
Романная форма контрапункта у Пастернака, Кафки, Джойса, Маркеса и других писателей наибольшим образом отвечала требованиям отображения противоречивой эпохи ХХ столетия, когда распались связи не только между людьми, а и между различными сферами бытия ( природа и общество, человек и история, человек и общество и др.).
Принцип контрапункта дал возможность художникам слова отразить картину дисгармонии мира. Но Пастернак нашёл форму не только романного, но и поэтического контрапункта в цикле “Стихи Юрия Живаго”. Казалось бы, отдельно развиваются евангельская тема, линия любви, изменения в природе, но в поэзии контрапункт отражает не только общий распад, а и обновляет нарушенную целостность мира. Духовные, социальные, природные связи, которые не могли объединиться в романе, отстраиваются в “Стихах Юрия Живаго”. Таким образом, автор утверждает идею гармонии в противовес разорванным связям.
Цикл стихов имеет кольцевую композицию с точки зрения интерпретации библейного сюжета о страданиях Иисуса в Гефсиманском саду. Этот мотив звучит в стихотворении “Гамлет” в начале цикла и в конце – в “Гефсиманском саду”. Гефсиманский сад – это символ размышления Христа о людях, о мире и своей Божьей обречённости, а еще это символ замешательства в душе Иисуса, когда в минуту слабости он обратился к Богу “…чтоб эта чаша смертия миновала…” Тема сомнений Христа объединяемая с темой сомнений Гамлета и Юрия Живаго: какую выбрать дорогу, смириться с неприятностями судьбы или дать им отпор, покориться миру фарисейства или до конца идти путём добра, совести и свободы? Если в первом стихотворении лирический герой ещё колеблется, чувствует себя очень одиноким в своих сомнениях и противоречиях, то в последнем стихотворении “Гефсиманский сад” лирический герой находит настоящую истину жизни и осмысленно делает свой выбор:
Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
