20349-1 (611621), страница 4
Текст из файла (страница 4)
Поэтому по признаку фонетических изменений ч ~ ш и ш ~ с хакасский язык нельзя объединять с языками ногайской группы. Или по признаку оканья татарский язык, где а ~ о не распространяется на последний слог, нельзя объединять, например, с узбекским языком, где оканье может быть позиционно не связанным (см. олмок, 'брать').
Определенный структурный признак того или иного уровня языка данной языковой семьи может быть возведен в ранг типологической характеристики лишь тогда, когда он будет соотнесен не только с тождественными изменениями в других языковых семьях, но также с соответствующими конститутивными единицами или индексами универсальной грамматики, что позволит определить место данного признака в типологии и одновременно позволит поставить вопрос о языковой иерархии структурных признаков в типологической грамматике [44].
В качестве дистинктивных признаков могут быть использованы внешне совершенно одинаковые признаки, но при том условии, если они обладают разной степенью частотности, т. е. разной дистрибуцией. Так, например, Н. А. Баскаков одним из отличительных признаков, дающим возможность объединить татарский и башкирский языки в кыпчакско-булгарскую группу, считает наличие в этих языках гласных неполного образования ы, и, у, близких по артикуляции к чувашским лабиализованным гласным неполного образования ы, у (в графике а) и и, у (в графике е) [45]. На самом деле дистрибуция этих звуков в татарском и башкирском языках, с одной стороны, и в чувашском, с другой, неодинакова. Частота, например, редуцированного а в чувашском языке больше частоты в татарском и башкирском у (орф. о). Поэтому разная частота редуцированных гласных в чувашском языке фактически является разъединяющим, а не объединяющим признаком.
Если в языке встречается много признаков, то дистинктивным следует считать тот, который обладает наибольшей частотой. Так, например, в узбекском языке, в котором имеются сингармонизированные и несингармонизированные говоры, при наличии явного количественного преобладания, скажем, несингармонизированных говоров отсутствие сингармонизации следует считать дистинктивным признаком узбекского языка. Как известно, в казахском языке есть говоры, в которых осуществился переход ч в ш и ш в с, и есть говоры, в которых старые ч и ш сохраняются. Если, скажем, первые говоры составляют абсолютное большинство, то эта их особенность будет составлять дистинктивный признак казахского языка. В казахском языке есть две формы прош. времени, означающие обычное действие в прошлом, например, берушi едiн и беретiн едiн 'я обычно делал'. Если первая форма преобладает, то ее можно считать дистинктивным, или классификационным, признаком казахского языка. В этом случае он сближается с такими языками, как карачаево-балкарский и киргизский. Если же частотность второй формы больше, то по этому признаку он сближается с каракалпакским языком. Дистрибуция прош. времени на -ган в узбекском и казахском языках будет заметно отличаться от частотности этого времени в татарском языке, поскольку в татарском языке нет близкого по значению прош. времени типа алыпмын 'я взял'.
Таким образом, при выявлении классификационных дистинктивных признаков следует обращать внимание на место и роль данного явления в системе языка.
Совершенно естественно, что ареалы, обнаруживающие колебания признаков (зоны вибрации), не могут служить точкой опоры при классификации. Определяя место языка в классификационной схеме, следует указывать на наличие таких зон вибраций. Следует также ввести понятие "зон затухания" отдельных признаков.
В качестве дистинктивных признаков следует всегда использовать явления, импликативно связанные, отражающие определенные системные взаимозависимости, например: переход й в ч в тувинском, хакасском и шорском языках и соноризация интервокального ж, наличие узких редуцированных гласных и сужение гласных в татарском языке и т. п.
Количество дистинктивных признаков отдельного языка может быть увеличено за счет его характерных частных деталей. Так, например, форма 3-го л. ед. ч. наст, времени типа барат 'он идет' достаточно отличает киргизский язык от узбекского и казахского, для которых типична форма барады.
При классификации языков нельзя не учитывать и различные синтаксические признаки, например, степень употребления союза ки и его синтаксические значения, особенности типов предложений и т. д.
Требует теоретического осмысления проблема совмещенности языковых признаков, относящихся к разным сферам языка, например, дат.-напр, падежа на -га и причастия на -ган, фонетических явлений ч ~ ш, ш ~ с и причастия на -атын.
Перспективным нам представляется параллельное изучение признаков высокой частоты в языках одной группы.
Особенного внимания требует лексика. К сожалению, пока отсутствует классификация тюркских языков, широко учитывающая лексический признак. Хотя в некоторых классификациях приводятся лексические критерии, однако последние основываются на степени заимствования иноязычной лексики. Совершенно очевидно, что критерии только такого рода недостаточны. Необходимо подсчитать общие слова в разных тюркских языках. Ареальные исследования лексики тюркских языков предоставляет полезные данные. В тюркологической литературе делались попытки установить лексико-семантические критерии для выделения отдельных групп тюркских языков вообще и западнокыпчакских, в частности. Западно-кыпчакские языки по наличию параллелей с огузскими языками распределяются таким образом: больше всего огузских элементов в крымско-татарском языке, который в последние столетия имел тесные контакты с турецким языком. То же самое можно сказать и о крымском диалекте караимского языка. Вслед за ними идет кумыкский язык, который имел связи с огузскими языками еще раньше, чем указанные языки. В некотором отдалении стоят карачаево-балкарский и западные диалекты караимского языка, не имевшие непосредственных контактов с огузскими языками в последние столетия [46].
При подсчете общих слов в разных тюркских языках мог бы быть использован и метод Зольта. Применяя метод простого подсчета основ слов в армянском языке, обнаруживающих сходство со словами других индоевропейских языков, Г. Зольта располагает все индоевропейские языки в следующем порядке: 1) греческий, 2) древнеиндийский, 3) германский, 4) балтийские, 5) славянские, 6) латинский, 7) ирландский, 8) кельтские, 9) албанский, 10) тохарский и т. д. Оказалось, что по количеству корней слов, сходных со словами других языков, армянский ближе всего стоит к греческому и древнеиндийскому, что в известной степени согласуется с его географическим положением [47].
Здесь открываются широкие возможности для применения современных статистических методов и использования счетно-электронных машин. Можно предполагать, что результаты, которые будут при этом получены, заставят внести коррективы в существующие классификационные схемы тюркских языков. Киргизский язык может оказаться лексически более близким к узбекскому, уйгурскому или алтайскому; узбекский язык может быть лексически более близким к татарскому чем к казахскому и т. д.
Таким образом, при классификации тюркских языков следует учитывать:
1) роль ареальных разработок при определении дистинктивных признаков;
2) возможность совмещения в языке признаков двух разных типов;
3) результаты строгой методики отграничения неоднородных кыпчакизмов и огузизмов, существенно или несущественно влияющих на тип отдельных тюркских языков;
4) возможность конвергентных языковых процессов.
При классификации языков лингвистические критерии имеют первостепенное значение. Целесообразно сначала установить лингвистические различия между языками, а затем уже их соотносить с историческими данными и соотносить их не предположительно, а пользуясь строгой методикой.
Предлагаемые в настоящем разделе некоторые уточнения классификации тюркских языков носят предварительный характер. Классификация тюркских языков требует глубоких разработок структуры тюркских языков, взятых в объеме всех их диалектов.
Примечания
1. См.: Поливанов Е. Д. Узбекская диалектология и узбекский литературный язык. Ташкент, 1933, с. 3-4; см. также: Гаджиева Н. З. Проблемы тюркской ареальной лингвистики. М., 1975.
2. Там же, с. 20, 24, 25.
3. Боровков А. К. Вопросы классификации узбекских говоров. - Изв. АН УССР, 1953, № 5, с. 72 (Ташкент).
4. Решетов В. В. Кураминские говоры Ташкентской области. Автореф. канд. дис. Ташкент, 1952, с. 14.
5. См.: Баскаков И. А. Алтайский язык. М., 1958, с. 69-73.
6. Баскаков И. А. Ногайский язык и его диалекты. М.- Л., 1940, с. 26.
7. Батманов И. А. Северные диалекты киргизского языка, вып. 1. Фрунзе, 1938, с. 11-13.
8. Юдахин К. К. Итоги и задачи изучения киргизских диалектов. - Труды Ин-та языка и лит-ры АН КиргССР, вып. 6, 1956, с. 51.
9. Юнусалиев Б. М. К вопросу о формировании общенародного киргизского языка. - Труды Ин-та языка и лит-ры АН КиргССР, 1956, вып. 6, с. 25.
10. Тенишев Э. Р. О диалектах уйгурского языка Синьцзяна. - В кн.: Тюркологические исследования. М.- Л., 1963, с. 136-138.
11. Там же.
12. Кайдаров А. Т. Развитие современного уйгурского литературного языка. Алма-Ата, 1969.
13. Там же.
14. См.: Общее языкознание, 1. М., 1970, с. 451.
15. Богородицкий В. А. Введение в татарское языкознание в связи с другими тюркскими языками. Казань, 1953, с. 10-16.
16. Radloff W. Phonetik der nördlichen Türksprachen. Leipzig, 1882, c. 280, 281, 290.
17. Самойлович А. Некоторые дополнения к классификации турецких языков. Пг., 1922, с. 15.
18. См. об этом: Рясянен М. Материалы по исторической фонетике тюркских языков. М., 1955, с. 28-32. - М. Рясянен принял за основу именно эту классификацию, дополнив ее данными Радлова и нек. др.
19. Benzing J., Menges К. Н. Classification of Turkisch languages. - PhTF, 1959, 1, с. 2-4.
20. Баскаков Н. А. Введение в изучение тюркских языков. М.. 1969, с. 350-354.
21. Там же, с. 222-223.
22. Там же, с. 230.
23. Там же, с. 240-280.
24. Малов С. Е. Древние и новые тюркские языки. - Изв. АН СССР, ОЛЯ, 1952, вып. 2, с. 2, 139.
25. Там же, с. 140-141.
26. Богородицкий В. А. Указ, соч., с. 14-15.
27. Там же, с. 340-342.
28. Баскаков Н. А. Введение..., с. 340-342.
29. Там же, с. 309-310.
30. См.: Гаджиева Н. З. Проблемы тюркской ареальной лингвистики. М., 1975, с. 232-239.
31. Ширалиев М. Ш. Основы азербайджанской диалектологии. Баку, 1962, с. 30-31 (на азерб. яз.).
32. Гаджиева Н. 3. Тюркоязычные ареалы Кавказа. М., 1979.
33. Philologiae turcicae fundamenta. Wiesbaden, 1959, 245.
34. Языки народов СССР, т. 2. М., 1966.
35. Мирзэзадэ X. И. Азэрбаjчан дилинин тарихи морфолокиjасы. Бакы, 1962, с. 168-169.
36. Щербак А. М. Грамматика староузбекского языка. М.- Л., 1962, с. 35.
37. Там же, с. 145-150, 224.
38. См.: Наджип Э. Н. Кыпчакско-огузский литературный язык мамлюкского Египта XIV в. Автореф. канд. дис. М., 1965.
39. См. об этом: Тенишев Э. Р. Отражение диалектов в тюркских рунических и уйгурских памятниках. - Сов. тюркология, 1976, № 1 (Баку).
40. См.: Гаджиева Н. З. Тюркоязычные ареалы Кавказа.
41. См.: Боровков А. К. Вопросы классификации узбекских говоров. - Изв. АН УзбССР, 1953, № 5, с. 71.
42. См.: Серебренников Б. А. К проблеме классификации тюркских языков. - ВЯ, 1951, № 4, с. 67-68.
43. Poppe N. Die Jakutische. - PhTF, Bd. 1. Wiesbaden, 1959, c. 678.
44. Макаев Э. А. Отбор констант для построения типологической грамматики германских языков. - В кн.: Структурно-типологическое описание современных германских языков. М., 1966, с. 35.
45. Баскаков Н. А. Введение..., с. 284.
46. См.: Мусаев К. М. Лексика тюркских языков в сравнительном освещении. М., 1975, с. 4, 5, 338.
47. Solta G. R. Die Stellung des Armenischen im Kreis der indogermanische Sprachen. Wien, 1960, S. 482.
Список литературы
Н.З. Гаджиева. К ВОПРОСУ О КЛАССИФИКАЦИИ ТЮРКСКИХ ЯЗЫКОВ И ДИАЛЕКТОВ.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
