20349-1 (611621), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Характерный для самаркандско-бухарской группы диалектов узбекского языка фонетический процесс оканья зарегистрирован и в диалектах турецкого языка. Обще-кыпчакские формы наст, времени на -а, -а дурур, -ыб/-ып дурур, перфект на -ган, буд. время на -гай зарегистрированы в староосманском, давая отдельные рефлексы по диалектам. Как в диалектах азербайджанского, так и турецкого языков зарегистрированы типично кыпчакские показатели лица. Ср. ст.-азерб. алавуз 'взять бы нам', ст.-осм. umavuz 'надеяться бы нам' и т. д.
Туркменский язык, обычно помещаемый в юго-западной группе тюркских языков, характеризуется причудливым переплетением огузских и кыпчакских черт (ср. огуз. ол в одних диалектах и бол - в других). Наряду с литературным аффиксом сказуемости 1 л. мн. ч. -ыс/-ис в ряде диалектов встречается -ыкъ/-ик (ср. геокленский диалект). При форме дат. падежа на -a/-йа в диалектах алили, хасарли, оламском, анауском встречается кыпчакская форма на -га, например, в ёмутском, эрсаринском диалектах. Наряду с формой наст, времени на йа:р, зарегистрированной в литературном, текинском, салырском, ёмутском диалектах, встречается кыпчакская форма наст, времени на -а в кырачском, анауском, хасарли, нохурском и других диалектах. Форма наст, времени на -(а)дыр/дур зарегистрирована в салырском, сарыкском, човдурском, оламском диалектах, а также в говоре ставропольских туркмен. Типично среднеазиатская форма наст, времени на -а в сочетании со вспомогательным глаголом распространена в целом ряде диалектов туркменского языка (текинском, оламском, сакарском, геокленском и др. диалектах) и т. д.
Все вышеуказанное свидетельствует о необходимости при классификации учитывать смешанный характер типа языка.
Проведенное нами ареальное исследование большого комплекса тюркских языков Средней Азии и Кавказа позволяет прийти к следующему выводу: огузской и кыпчакской языковым общностям предшествовала эпоха пратюркского состояния, т. е. эпоха существования смешанных языков и диалектов, район распространения которых локализовался где-то в Средней Азии и Южной Сибири. Следы смешанного "до-огузо-кыпчакского состояния" особенно хорошо сохранились в таких относительно изолированных языках, как саларский, якутский, чувашский. Так, например, в якутском при кыпчакской форме дат. падежа -га, -ка (kihie-qe 'человеку', bihieqe 'нам') зарегистрированы такие огузские формы: -быт (~ -мыш), -так, -дак (~ -дык) и т. д.
В чувашском при огузской форме дат.-вин. падежа на -а(е), -на/-не, (хулана кай 'уехать в город'), причастии долженствовательного наклонения на -малла (каймалла с,ын 'человек, который должен уйти') зарегистрированы явления, свойственные кыпчакским языкам: наст. время с показателем на -(а)т (тавранат-ап 'возвращаюсь'), причастие -акан, -екен (куракан 'видящий'), причастие буд. времени на -ас (курас 'тот, который увидит') и т. д. [34].
Обычно якутский и чувашский языки относят к наиболее древним тюркским языкам. Находясь в благоприятных географических условиях, эти языки сохранили черты до-огузо-кыпчакского пратюркского состояния, точно так же, как их сохранили и памятники тюркских языков и многочисленные живые диалекты. Кыпчакские и огузские языки образовались не путем распада какого-то единого языка, а путем "отстаивания" тех или иных черт в определенных географических условиях. Отстаиванию черт предшествовали многочисленные и сложные миграционные процессы носителей языка по огромной территории от Енисея до Босфора, вместе с которыми "перемещались" и языковые черты. Некоторые процессы формирования национальных языков нельзя считать окончательно законченными и сегодня.
Ранние (относительно) памятники азербайджанского языка отражают процесс отстаивания огузо-кыпчакских черт в азербайджанском языке. Так, например, зарегистрированы две формы личного местоимения мэн и бэн [35]. Как известно, впоследствии отстоялась для азербайджанского языка форма мэн. В ряде азербайджанских памятников наблюдается "вибрация" огузских и кыпчакских форм местоимений, деепричастий и проч. Как в азербайджанских, так и турецких памятниках вибрировали огузо-кыпчакские формы личных падежных окончаний, местоимений, временных форм и проч. Ср. показатели 2-го л. мн. ч. -синиз и -сиз, показатели вин. падежа -йы и -ны, дат. -а и -га. Падежная система турецкого языка в объеме всех его диалектов хорошо отражает это неустоявшееся состояние.
А. М. Щербак отмечает, что на протяжении истории развития узбекского языка в нем менялось соотношение огузских и кыпчакских черт [36]. Заслуживает внимания тот факт, что взаимодействие карлукско-уйгурских, уйгурско-огузских и кыпчакских элементов не ограничилось периферийными районами, оно сыграло решающую роль и в Фергане, и в Мавераннахре и, конечно, проявило себя в процессе возникновения общего литературного языка [37]. Смешанными являются кыпчакско-огузский литературный язык мамлюкского Египта XIV в. [38], язык тюркского памятника XI в. - словаря Махмуда Кашгарского, половецких памятников и т. д. Вместе с тем и в памятниках мы наблюдаем процессы отстаивания тех или иных типовых черт. Так, например, в половецких памятниках, при всем смешанном характере их языка, намечается сильная тенденция к отстаиванию кыпчакских черт.
Причины смешения языковых явлений сложны, и ролью книжной литературной традиции (это только одна из причин [39]) не может быть объяснен целый ряд фонетических и грамматических явлений. Ср. процессы аффрикатизации, спирантизации, тенденции, направленные на озвончение анлаута, тенденции к взаимозаменяемости двух категорий личных окончаний и т. д. Должен учитываться комплекс факторов - процессы конвергентного развития благодаря наличию фреквенталий (потенциально возможных изменений звуков и форм), системно обусловленные явления, предполагающие их явно изначальный характер и проч.
В связи с проблемой отстаивания лингвистических черт в отдельных географических районах следует отметить, что кыпчакские языки более чисто "отслоились", чем огузские, которые находились в менее изолированных условиях. Можно говорить о кыпчакском "колорите" казахских, ногайских, татарских диалектов, хотя и в них содержатся огузизмы, ср. тат. мене или наличие словообразовательного элемента -мыш в башкирском (ярмыш 'судьба', тормош 'жизнь'), хотя в глагольной системе в качестве перфекта отстоялась форма -ган, и т. д.).
Огузские черты уже определились в некоторых диалектах на территории Средней Азии, огузский "колорит" ощутим в ранних едисейско-орхонских памятниках. Любопытно отметить, что ареальные исследования помогают выявить огузскую направленность азербайджанско-турецко-туркменских смешанных черт [40].
Так называемую кыпчакскую общность можно разделить на северо-западную и юго-восточную. Первая была расположена в территориально ограниченных оазисах уйгурско-узбекского района; вторая - где-то в горных районах Алтая. Языки северо-западной группы (узбекский, казахский, ногайский, татарский) отличаются меньшей пестротой.
Климатические и географические условия южных степных районов, главным образом района Синьцзяна, южной Каспийской низменности, не способствовали увеличению плотности населения. Они были районом сосредоточения смешанных огузо-кыпчакских черт, законсервированных, например, в саларском языке или диалектах южных районов Узбекистана. Можно предположить, что некоторые черты частично "просачивались" на север (сибирские татары, якуты), а также распространялись к Западу и в районы Туркмении, Кавказа, Турции. Поскольку в этих географических районах не было недостатка в плодородных оазисах, кочевой образ жизни все время сохранялся, способствуя миграционному распространению смешанных черт, тогда как в районах Средней Азии у носителей так называемых кыпчакских языков кочевой образ жизни усилился особенно после распада кыпчакской общности (образование казахского, узбекского и др. языков).
Данные тюркских языков, распространенных в настоящее время в различных уголках земного шара и особенно сосредоточенных на территории Советского Союза, дают возможность построить гипотезу о том, что формирование отдельных тюркских языков началось довольно рано и на территории Кавказа, и в южной части современного Ирана, и в районах современного Узбекистана и расселения уйгуров - первоначально основного центра огузских и кыпчакских языков. Отсюда они распространились на северо-восток и северо-запад Средней Азии, Сибирь, Урал, Кавказ и т. д. Поэтому народы, пришедшие, например, в районы современного Азербайджана (хотя здесь, очевидно, уже было тюркское население), уже на самых ранних этапах являлись носителями языков, содержащих и огузские, и кыпчакские черты; естественно, что одни из этих черт могли преобладать над другими.
Вышеизложенное служит основанием тому, что при классификации тюркских языков следует не только учитывать смешанный, нередко двойной тип языка, но и соблюдать четкую и строгую методику отграничения неоднородных кыпчакизмов и огузизмов, существенно или несущественно влияющих на тип отдельных тюркских языков. Следует различать: 1) первичные кыпчакизмы; 2) кыпчакизмы, приобретенные в благоприятных географических условиях при контактах; 3) кыпчакизмы, проникшие через поэзию (ср. язык предшественников Навои); 4) ложные кыпчакизмы как результат процессов конвергентного самостоятельного развития, как результат случайных совпадений. Аналогичный неоднородный характер имеют и огузизмы.
Методика отграничения такого рода кыпчакизмов и огузизмов опирается на целый ряд приемов лингвистического анализа, важнейшими из которых являются следующие:
1. Выявление внутрисистемных особенностей языка, однотипных по своему характеру, дающих одинаковые результаты и проявляющиеся с достаточно высокой степенью частотности в различных языках мира. Параллельные явления, зарегистрированные в различных тюркских языках, могут и не служить подтверждением их генетической общности, например, многочисленные случаи ассимиляций, диссимиляций, зарегистрированные в различных районах Азербайджана, Туркмении и Киргизии. Это фонетические процессы, свойственные языкам различных структур. Поэтому и при выявлении кыпчакских черт в современных отстоявшихся огузских языках и огузских черт в современных отстоявшихся кыпчакских языках следует учитывать, что в тюркских языках, как и других языках мира, благодаря наличию фреквенталий, совершается масса конвергентных явлений.
Процессы сужения гласных е > и, о > у, о > у, делабиализации (у > ы), спирантизации (п/б > в) и др., зарегистрированные в диалектах азербайджанского, турецкого, туркменского языков, отражают конвергентные изоглоссные явления и не являются показательными. Они встречаются в тюркских языках и других географически удаленных ареалах.
Конвергентный процесс может вызвать "сгущение изоглосс в определенных географических условиях, в соседстве с языками, для которых этот процесс является системно обусловленным. Так, например, комбинаторно обусловленная лабиализация &аring; наблюдается во многих тюркских языках, в том числе турецком, азербайджанском, туркменском языках и является известной фреквенталией. В то же время в туркменских диалектах, расположенных по соседству с узбекским, характер сгущения изоглоссы, связанной с лабиализацией а, несколько иной: изоглосса "оканье" здесь "сгущается", поскольку в соседних узбекских диалектах оканье особенно развито; оно сопряжено с другими фонетическими явлениями и привело к внутрисистемным изменениям всей фонетической структуры (появление фонемы &аring; обусловило характер и определенное распределение фонем а и &аuml; [41]).
Конвергентные изоглоссы могут совпадать в типологически разноструктурных языках мира (ср. процессы сужения гласных, ассимиляции, диссимиляции и пр.). Следует подчеркнуть, что конвергентные изоглоссные явления могут совпадать и в рамках различных тюркских языков. Этому способствует и типологический строй тюркских языков.
Фреквенталии проявляются в языках самых разных изолированных и неизолированных районов. Поэтому, исследуя все многообразие тюркских диалектов, мы регистрируем процессы дезаффрикатизации и, напротив, - аффрикатизации, ослабления конца слова во всех тюркских языках от Кавказа до Сибири и Алтая. Эти же фреквенталии зарегистрированы и в других языках мира.
Однако в пределах той или иной генетической группы конвергенции ограничиваются определенными рамками. Поэтому в тюркских языках не может возникнуть аналитический строй, невозможно тотальное выражение придаточных предложений европейским способом, с помощью союзной связи.
Изменения в диалектах тюркских языков подчиняются фреквенталиям и, вместе с тем, известная комбинация черт создает тип языка. Так, например, сама по себе фонетическая тенденция на ослабление заднеязычного ц является фреквенталией, и наряду с этим в тюркских языках Прикаспия она является доминантным признаком этих языков. Веляризация гласных, зарегистрированная во многих диалектах тюркских языков, для определения групп тюркских языков является показательной и системно обусловленной. Вот почему нужна строгая методика, предусматривающая учет распределения, дистрибуции изоглоссного явления, его связанный или свободный характер. Характерным признаком параллельных конвергентных явлений, помимо их территориальной удаленности (ср. явления сужения гласных в азербайджанском и казахском языках), является различная системная обусловленность этих явлений. Так, например, сужение гласных в татарском языке сопровождалось появлением редуцированных. В азербайджанском же языке сужение гласных не предполагает этого фонетического процесса. Изменение к > х в чувашском иногда приводило к переходу задненёбных редуцированных в передненёбные редуцированные (тат. кыш > чув. хел 'зима'). В якутском, как и в азербайджанском (для которого к > х характерно для всех позиций слова), нет такой взаимообусловленности, и фонетические процессы изменения к > х в этих языках несинхронны.
2. Выделение дистинктивных признаков. Дистинктивным признаком мы называем признак, достаточно четко отличающий один язык от другого или группу языков от другой группы языков. Идеальным дистинктивным признаком может быть такой признак, который встречается во всех диалектах одного языка и не встречается в других языках. Например, такими диалектными признаками, отличающими чувашский от других тюркских языков, являются: 1) наличие ротацизма в отражении древнего з; 2) наличие ламбдаизма (т. е. в ряде случаев звуку ш других тюркских языков здесь соответствует звук л); 3) наличие особой формы мн. числа на -сем; 4) наличие особого показателя мн. числа -с в спряжении глаголов (kil'ces' 'они пришли'); 5) наличие причастий на -нe [42]; 6) формы инфинитива на -ас и -ма; 7) определенные и неопределенные формы числительных и т. д. Встречающиеся в чувашском языке конвергентные признаки типа перехода q в х или нг в н не могут быть достаточно дистинктивными, если не выявлена их дистрибуция. Переход древних ч, з и ш в с в якутском языке также является хорошим дистинктивным признаком, поскольку он не встречается ни в одном тюркском языке и охватывает все диалекты якутского языка. Таким же хорошим дистинктивным признаком может быть переход, например, ауслаутного ш в з, а также интервокального с в т. Ср. якут otut 'тридцать' из otuz, iti 'горячий' < isig [43] и т. д. Однако такого рода идеальные дистинктивные признаки встречаются не часто. Они преимущественно встречаются в изолированных и сильно разошедшихся языках, таких, как чувашский и якутский.
При определении классификационных признаков чрезвычайно важно различать случаи, когда мы имеем дело с внешне одинаковыми признаками: происходили ли эти признаки в одинаковых условиях и при одинаковых импульсах или они происходили в разных условиях и при разных импульсах. Языковые изменения, характеризующиеся одинаковостью условий и одинаковостью импульсов, обычно происходят в условиях языковой общности. Те же одинаковые признаки, которые происходят при отличающихся условиях и под воздействием других импульсов (ср. ч > ш и ш > с в хакасском языке), как правило, совершаются в разных языковых общностях.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
