Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 3)

Становится поэ­тому очевидно, что усилия сторонников рассматриваемой кон­цепции должны быть нацелены не на отождествление случаев с соучастием в преступлении, на которых они основываются, а на создание в законе специальной нормы, предусматривающей ответственность в таких случаях (вне рамок института соучастия).¹

Сговор о совместном совершении преступления или осведомленность о преступном намерении исполнителя не означают обязательного совпадения мотивов и целен, ко­торыми руководствуются соучастники Так, подстрека­тель из чувства мести платит деньги убийце, а тот дей­ствует из корысти. Важно то, что они стремятся к дости­жению общего для них преступного результата или допускают его наступление.

Но при совершении тех преступлений, состав которых предполагает специальную цель или специальные моти­вы, для соучастия необходимо, чтобы лица, совместно совершившие деяние, по крайней мере знали о мотивах и целях того соучастника, который действует по этим мотивам и стремится к достижению специальной цели. При этом необязательно, чтобы каждый соучастник лич­но преследовал эту специальную цель.

3. Формы соучастия и виды соучастников

3.1. Классификация соучастия и ее критерии

Проблема видов (форм) соучастия принадлежит к числу наиболее сложных и дискуссионных. В Уложении о наказаниях уголовных и ис­правительных (1845 г.), как ранее отмечалось, соучастие подразделялось на два вида - соучастие с согласием соучастников и без него. УК РСФСР 1922, 1926 и 1960 годов не содержали статьей о видах соучастия. В 1994 г. в УК была включена ст. 17' о групповом совершении преступления. Од­нако проблематичным оставалось соотношение группового преступле­ния с иными видами соучастных преступлений.¹

Разграничение соучастия в широком смысле, как родового по­нятия, охватывающего все случаи совместного участия двух или большего числа лиц в совершении преступления, и соучастия к узком смысле, как специального института Общей части, признан­ного регулировать вопрос об уголовной ответственности тех лиц, которые, совершая действия, прямо не предусмотренные статья­ми Особенной части, вместе с тем обусловливают наступление преступного результата, неразрывно связано с делением со­участия на формы.

Всякое деление, как и особая его форма — классификация, в конечном счете, является логической операцией, и, как таковая, должна проводиться в соответствии с устанавливаемыми наукой логики правилами. Только при этом условии классификация мо­жет выполнить свою роль — помочь четко очертить объем рас­сматриваемого понятия, охватывающего конкретное явление, и тем самым полнее раскрыть его содержание, выраженное в об­щих чертах в определении.

В теории советского уголовного права почти все криминалис­ты, занимавшиеся проблемой соучастия, уделяли вопросам клас­сификации соучастия много внимания, однако единства взглядов в уголовно-правовой литературе по этому вопросу) к сожалению, нет. Так, например, автор первой советской монографии о соучас­тии А. И. Трайнин выделял следующие три формы соучастия: без предварительного соглашения (простое соучастие), с предва­рительным соглашением и соучастие особого рода (преступную организацию и преступное сообщество). После издания указов Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и об­щественного имущества» и «Об усилении охраны личной соб­ственности граждан» А. Н. Трайнин дополнил данную им класси­фикацию форм соучастия четвертой формой — организованной группой В основу приведенной классификации проф. Трайниным положены, как он пишет, «характер и степень субъективной связанности соучастия», а назначение таковой он усматривает в установлении различной социальной опасности каждой из форм соучастия.¹

По существу, на аналогичной позиции стоят П. И. Гришаев и Г. А. Кригер. По их мнению, «классификация соучастия на фор­мы имеет своей целью показать степень соорганизованности пре­ступников и соразмерить опасность отдельных случаев совмест­ной преступной деятельности в целом» ⁹⁶. Материальным же критерием (основанием) такой классификации они считают «сте­пень согласованности действий соучастников» и обусловленную этим «степень соорганизованности преступной группы». П. И. Гришаев и Г. А. Кригер, как и А. Н. Трайнин, называют четыре формы соучастия: соучастие без предварительного сгово­ра, соучастие с предварительным сговором, организованную группу, и соучастие особого рода — преступную организацию. Кро­ме того, они подразделяют соучастие на виды, кладя в основу этого деления «характер преступной деятельности соучастни­ков». По этому критерию все случаи соучастия П. И Гришаев и Г. А. Крнгер подразделяют на два вида: простое соучастие (соисполннтельство) и сложное соучастие (соучастие с распреде­лением ролей) ² .

Приведенная классификация форм соучастия имеет ряд недостатков. И вовсе не потому, что в соучастии, как едином родовом понятии, не могут быть выделены группы случаев совместного участия двух или большего числа лиц в со­вершении преступления без предварительного соглашения и с предварительным соглашением, в форме организованной группы или в форме преступного сообщества. Все эти подразделения, бесспорно, имеют право на существование, но они не могут быть членами единой классификации. Одним из непременных условии классификации, как и всякого деления, является общность ч един­ство основания, по которому деление производится. Именно это единое для всех выделенных групп основание и отсутствует в предложенной классификации. Если для первой и второй форм соучастия, входящих в эту классификацию, общим основанием деления является время соглашения (без предварительного со­глашения и с предварительным соглашением), то третья и чет­вертая формы выделены по совершенно иному признаку — по степени соорганизованности соучастников, устойчивости субъек­тивной связи между ними. Не выдержано в приведенной класси­фикации и другое правило, согласно которому члены деления должны взаимно исключать друг друга. Между тем у А. Н. Трайнина и Г. А. Кригера соучастие в форме организованной группы и преступного сообщества поставлены в один ряд, как понятие одного класса, с соучастием с предварительным соглашением, разновидностями которого они являются.

Эту логическую неточность устраняет подразделение соучас­тия, предложенное А. А. Пионтковским. По его классификации, соучастие как родовое понятие подразделяется на соучастие без предварительного соглашения и соучастие с предварительным со­глашением, которое, в свою очередь, может быть простым соуча­стием, организованной группой и преступной организацией или бандой . Таким образом, у проф. Пионтковского простое со­участие, организованная группа и преступная организация высту­пают уже как подразделения одной из двух основных форм со­участия, а именно соучастия с предварительным соглашением. В свою очередь, все эти формы соучастия, по А. А. Пионтковскому, «могут иметь место не только при соучастии в тесном смысле слова, но и при совиновничестве» ¹ .

Классификация А. А. Пионтковского в плане логическом — безупречна. Однако признать ее основой для подразделения совместной преступной деятельности двух или большего числа лиц также нельзя, поскольку ни время соглашения, ни степень устой­чивости организационных связей между соучастниками не яв­ляются теми критериями, по которым можно провести четкий водораздел, имеющий существенное значение для практики. Бес­спорно. такое деление имеет определенное значение для выяс­нения объема понятия соучастия. Оно помогает с большей пол­нотой охватить и определенным образом сгруппировать отдельные явления, образующие в своей совокупности родовое понятие со­участия, но служить базой для деления соучастия на формы не может.²

Почти аналогичное подразделение соучастия дает М. И. Кова­лев. Подчеркивая, что соучастие «имеет внутреннюю и внешнюю стороны», он считает нужным проводить классификацию «на осно­ве этих различных сторон, образующих основу соучастия». При этом «ту классификацию, которая основана на внутренней связи между участниками преступления», М. И. Ковалев относит к ви­дам соучастия, а классификацию, вытекающую «из учета различ­ного характера деятельности отдельных соучастников преступле­ния» —к формам. Исходя из этих критериев, М. И. Ковалев различает два вида соучастия: соучастие без предварительного соглашения и соучастие с предварительным соглашением. Этот последний вид он считает нужным разделить еще на два вида: простое соучастие с предварительным соглашением и соучастие с предварительным соглашением, носящее характер преступной организации.

Формами же соучастия, по М. И. Ковалеву, «должны считать­ся два различных характера преступной деятельности: а) совиновничество и б) соучастие в тесном смысле слова» ³.

В уголовно-правовой литературе предлагаются и другие кри­терии подразделения соучастия на формы. Так, В. Г. Смирнов «в зависимости от характера субъективной связи между лицами по поводу совершения преступления» выделяет три формы соучас­тия: простое соучастие (или совиновничество), соучастие при на­личии односторонней субъективной связи и соучастие при наличии взаимного соглашения по поводу совершения преступления меж­ду исполнителем преступления, с одной стороны, и соучастника­ми преступления—с другой .

И. П. Малахов в основу подраз­деления соучастия на формы кладет наз-ванную в законе деятельность соучастников и, в соответствии с этим, формами соучастия считает сводничество, подстрекательство и пособничество.¹

М. Д. Шаргородский выносит за преде­лы института соучастия соисполнительство и формами соучастия считает сводничество, простое соучастие и преступную орга­низацию².

В. С. Прохоров полагает, что, «поскольку содержани­ем соучастия является общественно опасная деятельность двух или более лиц, формой соучастия может быть названа только форма деятельности, а критерий разграничения соучастия на фор­мы заключается в типовом различии характера совместной дея­тельности соучастников». В. С. Прохоров различает три формы соучастия: соисполнение, соучастие в тесном смысле слова и пре­ступную организацию.

Аналогичное деление соучастия, отличающееся от приведен­ного только терминологией, предлагал и М. А. Шнейдер . Одна­ко «смысл и основания классификации форм соучастия», но М. А. Шнейдеру, «определяются их зависимостью от структуры взаимоотношений соучастников и от условий, порядка и пределов их ответственности с учетом степени и характера участия в со­вершении преступления».

Н. Д. Дурманов предлагает различать «две основные формы соучастия»: соисполнительство и соучастие в тесном смысле сло­ва. В рамках соисполнительства Н. Д. Дурманов выделяет ор­ганизованную группу и преступное сообщество.

Изложенный выше перечень точек зрения по вопросу о том, что считать критерием классификации соучастия и на какие фор­мы его следует подразделять, можно было бы продолжить. Но уже и сказанное со всей определенностью показывает, что мне­ния отечественных криминалистов по названной проблеме весьма про­тиворечивы.

Прежде чем изложить положительную конструкцию решения вопроса о формах соучастия, необходимо четко определить, что является объектом классификации и, исходя из этого, установить тот признак, который позволит четко размежевать отдельные раз­новидности соучастия как родового понятия, т. е. определить основание деления.

Согласно ст. 32 УК РФ соучастие в качестве родового понятия может быть определено как совместное участие двух или более лиц в совершении преступления. Иными словами, соучастие — это совместная общественно опасная деятельность, и, как тако­вая, она может быть подразделена на формы.

Любая, в том числе и общественно опасная, совместная дея­тельность может характеризоваться различными признаками. По каждому из этих признаков (безразлично, относится ли он к объективной или к субъективной сфере человеческого пове­дения) можно провести, придерживаясь законов логики, более или менее четкое деление. Возможно также подразделить и сов­местную общественно опасную деятельность нескольких лиц, об­разующую соучастие. Однако для того, чтобы деление являлось классификацией по формам, необходимо в основание такого де­ления положить наиболее существенный, коренной признак.

Изучение общественно опасной деятельности вообще и совме­стной преступной деятельности, образующей соучастие, в частности, является средством для решения главного вопроса уголовного права — назначения справедливого наказания за со­вершенное преступление. Назначение же наказания неразрывно связано с вопросом о составе преступления, за который каждый из соучастников несет уголовную ответственность. Из сказанного вытекает, что наиболее общим признаком, по которому следует проводить деление соучастия на формы, является конструкция состава преступления каждого из соучастников, предопределен­ная законом.

И действительно, обращаясь к нормам Уголовного кодекса, мы видим, что в одних случаях (при однотипной с исполнителем индивидуально совершаемого преступления) деятельности со­участников законодатель не считает нужным регулировать вопрос об уголовной ответственности за нее иначе, чем это предусмотре­но для индивидуально действующего лица. В других — при рас­пределении функций между соучастниками—законодатель вво­дит особую конструкцию состава, создает специальный институт Общей части уголовного права. В третьих — прямо в нормах Осо­бенной части предусматривает ответственность за групповую деятельность или деятельность в составе преступного сообщества, т. е. предусматривает в Особенной части Уголовного кодекса спе­циальный деликт.

Таким образом, фактически сам законодатель, конструируя составы, по которым наступает ответственность соучастников, проводит классификацию совместной общественно опасной дея­тельности, образующей соучастие.

Характеристики

Список файлов курсовой работы