159008 (599044), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

1. С появлением раннего капитализма центр культуры пе­ремещается из монастырей и деревень в города. Наука не могла развиваться среди духовенства и рыцарства, так как ее дух светский и невоенный. Поэтому она могла развиваться только среди горожан.

2. Конец средневековья был периодом быстрого техноло­гического прогресса. В производстве и в военном деле стали использоваться машины, что, с одной стороны, ставило задачи для механиков и химиков, а с другой - способствовало формированию каузального мышления.

3. Капитализм с его духом предпринимательства и конку­ренции разрушил присущий средневековому образу жизни и мышления традиционализм и слепую веру в ав­торитеты. Индивидуализм, формирующийся в обще­стве, явился предпосылкой научного мышления. Дове­ряя только себе, освобождаясь от веры в авторитеты,

ученый развивает критический дух, без которого невоз­можна наука. Никакое предшествующее общество не знало критического духа, так как оно не знало экономи­ческой конкуренции.

4. Феодальное общество управлялось традицией и привыч­кой, тогда как в становящемся капитализме важную роль играют рациональные правила управления и веде­ния хозяйства. А возникновение экономической раци­ональности способствовало развитию рациональных научных методов. Появление количественного метода, фактически не существовавшего ранее, неотделимо от духа расчетов и вычислений, присущих капиталистичес­кой экономике.

Рассматривая специфические условия, способствовавшие становлению экспериментального естествознания, Цильзель рассматривает три большие социальные группы: а) универси­тетских ученых-схоластов, б) гуманистов и в) ремесленников и их взаимоотношения на протяжении XV-XV вв.

Университетский дух до середины XV в. оставался по пре­имуществу средневековым и оказывал сильное сопротивление пониманию изменений внешнего мира.

Гуманисты - представители светской образованности - появились в итальянских городах в середине XTV в. Они не являлись учеными, а были секретарями знати, папы, служа­щими муниципалитетов. Многие из них становились литера­торами, другие наставниками детей знати. Но и университет­ские ученые, и гуманисты были приверженцами авторитетов, считает Цильзель.

Ремесленники, выходя из-под власти цеховых традиций и толкаемые к изобретательству экономической конкуренцией, были «пионерами эмпирического наблюдения, эксперимен­тирования». Среди них были привилегированные группы, получившие больше знаний по роду их деятельности. За все­стороннюю деятельность Цильзель называет их художниками-инженерами.

Попытку преодоления односторонностей интернализма и экстернализма предпринял американский ученый Т. Кун (1922-1995) в работе «Структура научных революций». Эк-стерналистская историография, считает он, необходима при изучении первоначального развития какой-либо области на­уки, обусловленной социальными потребностями общества. Для зрелой науки приемлема интерналистская историография. Обладая определенной автономией, оба подхода, по мнению Куна, дополняют друг друга.

В настоящее время сосуществуют (несмотря на то, что возникли в разное время) три модели исторической реконструкции наук:

1) история науки как кумулятивный, поступательный, прогрессивный процесс;

2) история науки как развитие через научные революции;

3) история науки как совокупность индивидуальных, час­тных ситуаций (кейс стадис).

Смысл исторически более ранней кумулятивистской модели может быть выражен следующими положениями: каждый последующий шаг в науке может быть сделан, лишь опираясь на предыдущие достижения; новое знание совершеннее ста­рого, оно полнее, точнее, адекватнее отражает действитель­ность; предшествующее развитие науки - предыстория, подготовка ее современного состояния; в прошлом знании значи­мы только те элементы, которые соответствуют современным научным теориям; все, что было отвергнуто современной на­укой, считается ошибочным, относится к заблуждениям.

Но прерывность может вторгнуться в науку актами творче­ства, возникновением нового знания, иногда в корне отлич­ного от старого. Как быть в такой ситуации, если стоять на точке зрения кумулятивизма?

Австрийский физик и философ конца XX - начала XX в. Э. Мах (1838-1916) решал эту проблему, формулируя принцип непрерывности, который заключается в том, что естествоиспы­татель должен уметь увидеть в явлениях природы единообразие, представить новые факты так, чтобы подвести их под уже из­вестные законы.

Французский физик и философ этого же периода П. Дюгем (1861-1916) отчетливо представлял, что в истории науки бывают крупные сдвиги, перевороты, но задачу истории на­уки он видел в том, чтобы включить их в такую историко-на-учную реконструкцию, которая ведет к постепенности, непре­рывности и обосновывает эти сдвиги, перевороты из предше­ствующего развития знания. Именно исходя из этой идеи мыслитель сумел показать значение развития средневекового знания для становления науки Нового времени. Дюгем писал: «В генезисе научной доктрины нет абсолютного начала; как бы далеко в прошлое ни прослеживали цепочку мыслей, ко­торые подготовляли, подсказывали, предвещали эту доктри­ну, всегда в конечном итоге приходят к мнениям, которые в свою очередь были подготовлены, подсказаны, предвещены; и если прекращают это прослеживание следующих друг за другом идей, то не потому, что нашли начальное звено, а по­тому, что цепочка исчезает и погружается в глубины бездон­ного прошлого».

Вторая модель понимает историю развития науки через научные революции. Но любое научное знание, полученное таким путем, должно быть доказано, т. е. выведено, систематизиро­вано, понято из предшествующего знания. Поэтому истори­ки науки, придерживающиеся эволюционистских взглядов, хотя и признавали революционные ситуации в истории науки, но считали, что понять их можно, лишь включив в непрерыв­ный ряд развития, сведя к эволюционному процессу. Различа­ются эволюционные концепции тем, как они понимают это сведение: это или понимание научных революций как убыс­трения эволюционного развития, когда в короткий промежу­ток времени происходит большое количество научных открытий, или анализ революционной ситуации проводится так, что истоки новых идей находятся все в более и более ранних работах предшественников.

Другие исследователи, в частности представители постпо­зитивизма (вторая половина XX в.), утверждают, что научная революция приводит к фундаментальной ломке старой теории, или парадигмы, или научно-исследовательской программы, ко­торые принципиально не сводимы к предшествующим теориям, парадигмам, исследовательским программам. Так, Т. Кун, на­пример, считал, что в ходе научной революции возникает новая теория, уже завершенная и вполне оформленная, в то время как И. Лакатос утверждал, что победившая в результа­те научной революции научно-исследовательская программа должна развиваться, совершенствоваться до «пункта насыще­ния», после чего начинается ее регресс. При этом существует возможность определять проблемы, подлежащие обсужде­нию, предвидеть аномалии.

В 60-70-х гг. XX в. делались попытки переписать истории отдельных наук по куновской схеме: периоды, в которых про­исходит накопление знаний, (причем здесь могут появляться и аномалии, не вписывающиеся в существующую парадигму факты) - нормальная наука, сменяются коренной ломкой па­радигмы - научной революцией, после чего опять идет про­цесс накопления знаний в рамках новой парадигмы. Но пред­посылка, из которой исходили авторы, оставалась в принци­пе старая: наука развивается поступательно, непрерывность нарушается только в периоды научных революций.

Третья модель реконструкции науки, которая зарождается в историографии науки, получила название кейс-стадис (case-studes) - ситуационных исследований. «Кейс-стадис - это как бы перекресток всех возможных анализов науки, сформу­лированных в одной точке с целью обрисовать, реконструиро­вать одно событие из истории науки в его цельности, уникаль­ности и невоспроизводимости».

Научное открытие при использовании такой реконструк­ции изображается как историческое событие, в котором сме­шались идеи, содержание, цели предшествующей науки, куль­туры, условий жизни научного сообщества этого периода. Полученный научный результат не берется изолированно для включения его в цепочку развития научных идей, а рассмат­ривается в соотнесении с имеющими место в этой ситуации научными гипотезами, теориями, в контексте социокультурных, психологических обстоятельств, при которых он был получен. Но может ли изучение локальных (фокусных) точек привести к выявлению всеобщих характеристик изучаемого периода? Анализ работ авторов, которые используют этот ме­тод реконструкции, показывает, что реально очень сложно выявить эти характеристики, поэтому в ходе ситуационного исследования чаще всего создается фрагментарная историчес­кая картина.

В перспективе, ситуационные исследования должны занять свое место в историко-научных изысканиях. Но уже сегодня можно выделить их методологи­чески значимые особенности:

1. Эти исследования сосредоточены не на готовом факте, итоге научного открытия, а на самом событии, по воз­можности целостном и неповторимом. Это событие, даже представляющееся частным и незначительным, несет в себе симптомы переломных, переворотных со­бытий в истории науки. Оно оказывается перекрестком разных направлений историко-научных поисков. Ситу­ационные исследования сочетают в себе синтетичность, универсальность и локальность, точечность, легко обо­зримую предметность анализируемого события.

2. Неправильно представлять кейс-стадис только как ре­конструкцию творческих актов, стоящих где-то рядом с научным текстом, объясняющим его предысторию. В основном речь идет о текстах, отобранных с целью как можно более полного воспроизведения ситуации.

3. Кейс-стадис характеризуется как некоторая воронка, в которую стягиваются и предшествующие и последую­щие события, хотя осуществляется анализ настоящего науки, «теперь», даже если это «теперь» и отстоит хроно­логически во времени от настоящего состояния науки.

4. Важно, что в качестве целостного и уникального берет­ся событие, малое по объему.

5. Внутри ситуационных исследований трансформируются обычные для историографии науки понятия, такие как непрерывность и дискретность, критерии научности, индивидуальное творчество и готовая научная теория, научное сообщество и т. д.

6. Характерным для ситуационных исследований являет­ся включение науки в контекст культуры, что и застав­ляет перестраивать типичные для исторической рекон­струкции понятия. При этом ситуационные исследова­ния можно подразделять на два рода: а) предметом изучения берутся некоторые мутационные точки, в кото­рых меняется тип культуры, тип мышления (диалоги Гали­лея, первые статьи Эйнштейна и т. д.); б) более рядовое со­бытие в истории науки, которое не выводит за рамки на­учного мышления данной культуры, но сосредоточивает в себе, фокусирует его основные особенности.

Если прибегнуть к графической модели истории науки, то традиционная кумулятивная историография науки может быть представлена прямой однонаправленной линией, в то время как историческая реконструкция на базе кейс-стадис будет представлять собой нечто вроде плоскости с возвыша­ющимися на ней холмами и пиками, которые изображают события большей и меньшей значимости. Между события­ми (а ими могут быть и конкурирующие теории) устанавли­ваются диалогические отношения, что на графической моде­ли можно показать как линии, соединяющие различные хол­мы и пики.

Опыт известных историко-научных работ, выполненных по методу ситуационных исследований, показывает, что ре­конструкция прошлого события как уникального предполагает сложную теоретическую работу по обобщению при построении целостного, «объемного» события, что достаточно сложно и представляется делом будущего. Все больше в исследования по истории науки проникает идея взаимодополняемости суще­ствующих методов.

Известный ученый, естествоиспытатель и мысли­тель В. И. Вернадский (1863-1945) предложил идею рассмот­рения истории науки как становления и развития научного мировоззрения. Опираясь на идеи социокультурной обуслов­ленности научного познания, большой вклад в исследование истории науки внесли ученые П. П. Гайденко, Е. А. Мамчур, Л. А. Маркова, С. Р. Микулинский, Л. М. Ко-сарева, И. Д. Рожанский и др.

Вопрос о периодизации истории науки в историографи­ческой литературе является дискуссионным. Воспользуемся получающей все большее признание периодизацией, соглас­но которой науке как таковой предшествует преднаука, где зарождаются элементы (предпосылки) науки, затем следует классическая наука, неклассическая и постнеклассическая (см. работы В. С. Степина, В. В. Ильина и др.).

Три функции науки. Биография науки - это ее жизнеописание, и о жизни науки мы с полным правом говорим потому, что жизнь науки - это часть жизни человека.

Как уже говорилось выше, душа человека требует от интеллекта завершенных знаний о мире, иначе она будет находиться в состоянии тревоги и страха. Интеллект, движимый природным любопытством, жаждой познания поставляет человеку все но­вые и новые знания. Поскольку душевная составляющая чело­века сильнее интеллектуальной, интеллект оказывается в слож­ном положении: угождать себе - значит непрестанно находиться в познавательном процессе и обновлении знаний о мире; угож­дать душе - правдами и неправдами обосновывать достоверность наличного знания.

Характеристики

Список файлов книги