118202 (592567), страница 8
Текст из файла (страница 8)
В соответствии с избранным методом автор относительно автономно рассматривает все четыре региона; при этом, однако, трудно избавиться от впечатления, что наибольшие сложности вызывает у него осмысление взаимоотношений не с Азией, Ближним Востоком или Африкой, а со странами, отнесенными к первой группе - к той, где наиболее «убедительно демонстрирует себя идеалистическое представление о мире, основанном на принципах демократии и экономического прогресса». На наш взгляд, это зримо свидетельствует о некоторой ограниченности представлений Г.Киссинджера о закономерностях развития современного глобализированного мира.
Хотя Г.Киссинджер и признает европейскую интеграцию впечатляющим политическим опытом, он считает ее проявлением тенденции, в русле которой «исторически сформировавшиеся национальные государства, сознающие, что их масштаб не позволяет им играть роль мировых лидеров, стремятся к интеграции в более крупные образования». В данном случае, однако, автор невольно (или умышленно) уклоняется от оценки более глубинных источников европейского единства - исторических, культурных и интеллектуальных. Возникает впечатление будто европейская интеграция есть реакция на расширение влияния США, статус которых как «доминирующей державы автоматически порождает в других странах стремление к большей независимости в сфере принятия решений и желание ослабить ее позицию».
В книге отмечается, что между двумя сторонами Атлантического океана обнаружились настолько серьезные разногласия в экономической сфере, а ослабление человеческих контактов стало столь значительным, что «сегодня под вопрос поставлено само понятие совместной безопасности и даже общих целей». Иными словами, Г.Киссинджер признает, что не борьба за политическое влияние (что было бы понятно, если бы европейская интеграция была реакцией на американскую гегемонию) становится причиной утраты культурной и человеческой близости двух составных элементов западного мира, а наоборот. Во-вторых, из рассуждений автора более или менее явно следует, что политические союзы, единожды заключенные, должны существовать если не вечно, то неопределенно долго. С иных позиций трудно объяснить его недоумение по поводу того, что, будучи обязанной Америке своим спасением - сначала от экономического краха посредством плана Маршалла, а затем и от советской опасности путем заключения Североатлантического договора, Европа оставляет в прошлом то время, когда «Соединенные Штаты взаимодействовали с каждой из европейских стран в отдельности, а мнение США учитывалось до принятия решений», и сегодня «в отношениях с Европейским Союзом США, напротив, исключены из процесса принятия решений и могут вмешиваться лишь post factum». В-третьих, несмотря на произошедшие за последние десятилетия фундаментальные изменения в мировой экономике и политике, автор по существу отказывается признать Европейский Союз равным Соединенным Штатам по экономическому и политическому потенциалу.
Иная картина открывается перед читателем, как только автор переходит к анализу ситуации в Азии, на Ближнем Востоке и в Африке - в регионах, где политические противоречия напоминают проблемы западной цивилизации в прошлые столетия. В данном случае задачи, намечаемые бывшим государственным секретарем, оказываются диаметрально противоположными тем, что стоят перед американской дипломатией в Европе и Латинской Америке: если здесь, как мы видели, Г.Киссинджер считает необходимым добиваться максимально возможного сплочения демократических стран вокруг США, то в Азии целью Соединенных Штатов оказывается, скорее, разделение государств региона; «геополитической целью Америки должно оставаться предотвращение объединения азиатских государств в недружественный США блок, которое может оказаться весьма вероятным, если этот процесс возглавит одна из ведущих держав региона». На Ближнем Востоке ситуация еще более драматична: там религиозные и идеологические противоречия приводят к возникновению «огромной прямой угрозы безопасности Америки и ее благополучию», исходящей не столько от блоков и союзов государств, сколько от малопредсказуемых политических режимов. Однако, несмотря на все отличия Восточной и Южной Азии от региона Персидского залива, любое развитие событий на этих пространствах планеты может вылиться для Соединенных Штатов лишь в очередную проблему безопасности, но не в вызов доминирующему положению Америки в мире. Парадокс современной ситуации, не отмечаемый Г.Киссинджером непосредственно, но неявно присутствующий в его книге, заключается в том, что в XXI столетии лишь развитые демократические государства, прежде считавшиеся естественными союзниками Соединенных Штатов, одни только и могут оспорить американскую гегемонию.
Поэтому предлагаемый автором анализ ситуации в Азии представляется гораздо менее спорным, нежели его оценка отношений США со странами Европы и Латинской Америки. Большинство выдвигаемых им тезисов способно существенно обогатить наши представления о сути и формах азиатской политики. Хотя эта политика и основана, как отмечает доктор Киссинджер, на традиционной концепции силового баланса, она гораздо более комплексна, чем, например, европейская политика XIX века, причем по ряду причин. Во-первых, «в Азии не существует единого для континента равновесия... сами роли, которые играют азиатские государства, непрерывно меняются» в силу разных темпов экономического развития и эволюции различных внутриполитических моделей. Во-вторых, «страны Азии никогда не приходили к осознанию общей для них всех опасности, обладая разными представлениями о потенциальных угрозах»; поэтому союзы и коалиции в регионе кратковременны, легко возникают и столь же быстро распадаются. И, наконец, в-третьих, «в региональных спорах страны Азии обнаруживают намного большую готовность прибегнуть к силе, чем европейцы, отрезвленные опытом двух мировых войн»; поэтому политика Соединенных Штатов, как и политика других великих держав в этом регионе, должна отличаться особой ответственностью.
В частности, политика США в Азии должна, по мнению автора, предполагать активное взаимодействие практически со всеми готовыми к этому странами, но в условиях отсутствия четко формализованных принципов такого взаимодействия. Следует признать, что Соединенные Штаты демонстрируют эффективное использование подобной стратегии; так, договор о взаимной безопасности между США и Японией, на протяжении более чем полувека являющийся важным элементом стабильности в Азии, не имеет никаких формальных механизмов исполнения; США долгое время имели военные базы на Филиппинах в отсутствие формального соглашения с этой страной, что позволяло филиппинскому правительству, например, активно участвовать в Движении неприсоединения; Соединенные Штаты позволяют себе выдвигать боевые корабли в Тайваньский пролив в ответ на демарши КНР несмотря на то, что они признают пекинское руководство законным правительством единого Китая, составной частью которого считается и Тайвань. Таким образом, задачей США было и остается присутствовать в азиатской политике и давать почувствовать это присутствие азиатским странам. Такой подход основывается на том, что баланс сил в Азии окончательно не сложился, а «в геополитическом плане для каждой крупной азиатской державы ... проблема состоит не столько в том, чтобы завоевать соседей, сколько в том, как помешать, соседям объединиться против нее».
Особое внимание уделяет автор двум обстоятельствам, принципиально важным для его анализа ситуации в Азии.
С одной стороны, это необходимость выступать в этом регионе, как и повсюду в мире, не только доминирующей геополитической силой, но и носителем американских ценностей, важнейшей из которых является приверженность соблюдению прав человека. Данный тезис звучит в книге предельно определенно и жестко. «Ни один серьезный диалог с азиатскими странами, пишет Г.Киссинджер, - не может не затрагивать проблему прав человека. Даже самая "реалистичная" американская администрация должна преследовать подобные цели, причем не для того, чтобы раздражать противоположную сторону, но в силу того, что такой подход отражает важнейшие нравственные ценности и устои Америки. Ни одна администрация, отказавшаяся учитывать этот фактор, не сможет рассчитывать на общественную поддержку ... Поэтому ни одно азиатское государство, которое понимает американские интересы, не должно свысока относиться к этой проблеме». Автор подчеркивает, что внимание к проблемам прав человека, было, есть и будет неотъемлемой частью американской политики; анализируя, в частности, обострение отношений с Китаем после подавления его властями народных выступлений на площади Тяньаньмынь, он указывает, что в этот момент «все остальные вопросы американо-китайских отношений отошли на второй план, уступив место обеспокоенности внутренними порядками Китая, поскольку разногласия, которые прежде считались обычными издержками отношений между великими державами, стали рассматриваться большей частью американского общества как продукт противостояния тоталитарному злу».
С другой стороны, американское присутствие в Азии не должно быть только латентным; поэтому непереоценима роль военного контингента, расположенного в Южной Корее, а следовательно, и корейской проблемы как таковой, коль скоро она вызвала размещение этих войск вдоль знаменитой 38-й параллели. Автор последовательно подчеркивает, что появление американцев в Корее было обусловлено тем, что США и их союзники стремились предотвратить захват южной части полуострова северокорейскими коммунистами, действуя при этом на основании резолюций ООН. Сегодня, когда «Северная Корея превратилась в карикатурное сталинистское государство, став, по-видимому, наиболее полицейским государством в мире» и «шантажирует Америку, Японию и Южную Корею возможностью распространения имеющихся у нее технологий создания ядерного оружия и ракет дальнего радиуса действия», Соединенные Штаты оказались в весьма щекотливом положении, так как, хотя у них «нет причин препятствовать воссоединению Кореи и есть веские основания его поддерживать,., в данном случае для Америки на карту ставится гораздо больше, чем судьба Кореи, ибо будущее всей Азии во многом зависит от того, что случится с американскими вооруженными силами, расположенными вдоль 38-й параллели». При этом уверен Г.Киссинджер, «с уходом этих войск окажется неопределенным будущее американских баз в Японии, а если американские войска оставят всю эту часть Азии, на континенте в целом возникнет новая система безопасности и, более того, новая политическая ситуация».
Таким образом, политика США в Азии отличается некоторой двойственностью: стремясь укреплять ценности демократии, Соединенные Штаты вынуждены балансировать между интересами отдельных стран, порой предпочитая ориентироваться на сотрудничество с теми из них, которые никак не могут быть отнесены к категории демократических; будучи привержены сохранению мира и стабильности в регионе, американцы, тем не менее, серьезно опасаются исчезновения наиболее опасного очага противостояния, помня о том, насколько ослабли их позиции в Европе после достижения, казалось бы, самой заветной цели - победы в «холодной войне». «Соединенные Штаты, - отмечает автор, - должны присутствовать в Азии, но не создавать впечатления доминирования; им надлежит играть решающую роль в преодолении различных опасностей, не ставя себя в центр каждого возникающего конфликта». Тем не менее, подчеркнем еще раз, американская политика в Азии относительно легко прогнозируема и преследует вполне достижимые цели.
Работа Г.Киссинджера четко отражает сдвиги во внешнеполитическом курсе Соединенных Штатов, представляя взгляды вернувшейся к власти политической элиты. Постановка острых вопросов и пересмотр многих элементов клинтоновской внешней политики может действительно оказаться актуальным и необходимым. В конце концов, демократическая смена либеральных периодов истории США консервативными отражает не недостатки политической системы, а ее достоинства. Проблема, однако, заключается в том, что если и следует возвращаться к традиционной внешней политике, то скорее к ее духу, чем к ее формам. Надо не реставрировать старое, а искать и создавать новое. Величие Америки в восприятии ее граждан всегда базировалось на естественно складывавшемся в американском обществе духе сплоченности и солидарности. Нередко доводится слышать об иллюзорном характере этого духа, о том, что он искусственным образом поддерживается средствами внутренней политики; это не имеет значения, пока на данной основе достигаются впечатляющие результаты. Это же можно утверждать, говоря о величии Америки на международной арене. Обеспечение сплоченности и солидарности мира демократий является сегодня наиболее важной задачей, особенно на фоне той сегментированности современной цивилизации, которая столь ясно и убедительно представлена в книге Г.Киссинджера. И если Соединенные Штаты окажутся неспособными справиться с этой задачей, то, как подчеркивает и сам автор, «очевидно проявляющееся намерение доминировать постепенно объединит мир против США и заставит их ограничить свои претензии, что в конечном итоге приведет их к изоляции и истощению».
2.5 Немецкая геополитика
В первые послевоенные годы развитие геополитической науки в Германии, потерпевшей сокрушительное поражение, было серьезно затруднено: геополитика как часть официальной идеологии Третьего рейха относилась к идеологическим инструментам тоталитарной государственной машины. Многие геополитики после войны подпали под действие закона о денацификации, запрещавший им занятие научной деятельностью. Их главные усилия были направлены отчасти на собственную реабилитацию, отчасти же на восстановление доброго имени геополитики и превращение ее вновь в академическую науку. Работа К. Хаусхофера «Апология немецкой геополитики» полностью отвечала задачам реанимации этого научного направления и освобождения его от нацистского клейма. Главный акцент этой работы заключается в обосновании важности применения геополитики для выработки внешнеполитической стратегии США и использовании полезного опыта немецкой научной школы.
В защиту «истинной» немецкой геополитики и ее теоретических основ выступили в то время такие американские геополитики, как Николас Спикмен, Эдмунд Уолш, Страус-Хюпе, Томас Гринвуд и др. Многие из них отстаивали основные положения немецкой геополитики, высказывали о заслугах немцев в развитии геополитических идей, считая тем самым, что именно немцы впервые открыли и научно разработали формы географического детерминизма и геополитики, которые лежат в основе реалистической политики государства.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
