42601 (588243), страница 6
Текст из файла (страница 6)
Как сказал мистер Хейл: “ He was a friend of both parties, and it hit him very hard - besides being the kind of country gentleman who shrinks from notoriety and being in the public eye”.50
[Он дружил с представителями обеих сторон судебного процесса, и на него это сильно повлияло; кроме того, он не привык к жизни в городе и старался избегать известности и пристального внимания общественности.]
Пуаро не только осознает это, но и умело пользуется своим знанием для установления контакта. Сыщик выступает в роли инициатора диалога.
Условно можно разделить рассматриваемую нами часть дискурса на три смысловые группы: рассказ Мередиту Блейку о якобы редакторской деятельности Пуаро (1), негативный отклик у его собеседника на это (2) и выдвижение сыщиком преследуемой им цели, которую, судя по всему, может одобрить мистер Блейк (3).
Пуаро на основе ставших ему известными сведений о характере Мередита Блейка выстраивает свою линию поведения: действует “gracefully, insidiously”. Сыщик готов к негативной реакции собеседника, считает ее неизбежной. Инициирующая реплика предстает в виде описания ее автором, а не речи самого героя произведения.
Как и в разговоре с Филипом Блейком, Эркюль Пуаро максимально дистанцируется от тех, кто интересуется подобной литературой, подчеркивает, что он тоже против подобного, но “this book, alas, was going to be written”. Эти факты – достояние общественности. И Эркюль Пуаро бессилен это изменить: “alas” повторяет он не единожды.
Сыщик говорит, что выступает на стороне Карлы Лемаршан, по ее просьбе он ворошит прошлое. Пуаро скромно (“murmured”) упоминает, что у него уже был опыт в подобных делах.
Мередит Блейк негодует (“flushed”, “his hand shake”, “a slight stammer in his voice”). Однако его возмущение обращается, как и задумывал Пуаро, не против сыщика, а против тех людей, кто “dig these things up”. Эркюль Пуаро вербальными (“But what will you?”) и невербальными (“shrugged his shoulders”) средствами подчеркивает, что не в состоянии изменить общество. Накал возмущения мистера Блейка спадает, поскольку в душе он не может не признать правоту собеседника, но все равно отстаивает свою позицию, основанную на этических принципах.
В третьей смысловой группе, завершении, подводится определенный итог того, что сыщик хотел донести до Мередита Блейка. Эркюль Пуаро обращает его внимание, прежде всего, на то, что он, являясь единомышленником своего собеседника, выступает защитником мисс Крейл, в прошлом семьи которой собираются «копаться» (“dig up”) самым неделикатным образом.
She was greeting him in a level, rather monotonous voice. "I am so interested, M. Poirot! Sit down and tell me what you want me to do."
He thought: "But she isn't interested. Nothing interests her."
Big gray eyes - like dead lakes.
Poirot became, as was his way, a little obviously foreign. He exclaimed, "I am confused, madame, veritably I am confused."
"Oh, no; why?"
"Because I realize that this - this reconstruction of a past drama must be excessively painful to you."
She looked amused. Yes, it was amusement. Quite genuine amusement. She said: "I suppose my husband put that idea into your head. He saw you when you arrived. Of course, he doesn't understand in the least. He never has. I'm not at all the sensitive sort of person he imagines I am."51
Она приветствовала его ровно и довольно монотонно:
- Мне так интересно, мистер Пуаро! Присаживайтесь и скажите, чем я могу быть вам полезной.
Он подумал: «Но ей совсем не интересно. Ничто ее не интересует».
Большие серые глаза как мертвые озера.
Пуаро по привычке заговорил подчеркнуто не по-английски. Он воскликнул:
- Я смущен, мадам, положительно, я смущен.
- Но чем же?
- Тем, что осознаю, что это – эта реконструкция драмы прошлого, должно быть, в высшей степени болезненна для вас.
Это, похоже, ее заинтересовало. И позабавило. Ей, и правда, было забавно.
- Полагаю, мой муж внушил вам эту мысль. Он встретил вас, когда вы прибыли. Конечно, ничего он не понимает. Никогда не понимал. Я вовсе не такая чувствительная особа, какой он меня представляет.
Этот отрывок текста был взят для рассмотрения, потому что представляет несомненный интерес, ведь это первая встреча Пуаро и читателя с убийцей.
Здесь можно выделить две смысловые группы.
В первой смысловой группе Эльза Грир, теперь уже леди Диттишем, предстает человеком, которого не просто ничто не интересует, но у которого внутри все умерло. Тем не менее, на правах хозяйки, следуя обычаям своей культуры, она инициирует диалог. На основании интонации ее голоса понятно, что ей неинтересно общаться с сыщиком (“level, rather monotonous voice”). Пуаро сразу почувствовал, что интонация его собеседницы противоречит ее же словам: “But she isn’t interested”. Союз “but” отражает недоумение, вызванное ее высказыванием, ведь если неинтересно, то зачем вообще она допустила возможность их встречи. Она вполне могла отказаться. Это несколько подозрительно. Ее поведение играет важную роль в фабуле расследования.
Сыщик сделал и соответствующий вывод: “Nothing interests her”. Не только голос выдает ее, но и глаза, подобные мертвым озерам.
Во второй смысловой группе Пуаро удалось вызвать у своей собеседницы эмоции. Привычно он выбирает стиль поведения, “a little obvious foreign”. С помощью этого он надеется вызвать покровительственно-снисходительное отношение собеседницы. Это нужно, чтоб она не принимала его всерьез, расслабилась и, возможно, легче выдала бы детали, касающиеся расследования, которые могли бы помочь.
Высказывание-отклик Пуаро “I am confused, madame, veritably I am confused” не вписывается в ожидания леди Диттишем. Она не понимает причины его смущения и ее “oh, no” показывает, что леди Диттишем даже странно слышать такое. Своим высказыванием она осуществила вербальную поддержку в диалоге.
Когда Пуаро поясняет, чем было вызвано его смущение, это ее забавляет, потому что предположение о том, что она может быть ранима, странно для нее. Сыщик отмечает, что это было “amusement”, даже “quite genuine amusement”, т.е. она и мысли не допускала об этом. “Quite” указывает на то, что наверняка сказать об искренности ее поведении нельзя, поскольку еще секунду назад она была человеком, в котором, как казалось, умерли все эмоции.
Явное отрицание ранимости также вызывает некоторые подозрения у того, кто пытается определить преступника, потому что неранимый человек обычно не проявляет сильные эмоции. Так почему же она, по рассказам свидетелей, устроила безобразную сцену при обнаружении тела Эймиаса Крейла, обвиняя Кэролайн Крейл в его смерти?
Она все же находит свое объяснение смущению сыщика, не учитывая возможности того, что Пуаро действовал в рамках приличий, из вежливости. Почему она не подумала об этом? Волновалась в душе? Почему? Ее поведение вызывает вопросы.
Леди Диттишем, основываясь на своих «фоновых» знаниях о уже состоявшейся встрече сыщика с ее мужем, приходит к выводу, что Пуаро считает ее ранимой оттого, что так сказал ему лорд Диттишем. Читатели, как и ЭркюльПуаро, знают: это не так. Леди Диттишем утверждает, что ее муж ничего не понимает. Однако он в разговоре с Пуаро на предположение о “delicate and nervous temperament” леди Диттишем сказал: “Elsa’s as strong as a horse”52. Напрашивается вывод, что либо Эльза Грир не знает своего мужа, либо предпосылки ее поведения не вполне ясны.
Рассмотрим конкретный пример, показывающий возможности дискурс-анализа в применении к переводам текстов.
"That daughter believes firmly in her mother's innocence."
The bushy eyebrows of Mr Edmunds rose.
"That's the way of it, is it?"
Poirot asked, "Is there anything you can tell me to support that belief?"
Edmunds reflected. Then, slowly, he shook his head.
"I could not conscientiously say there was. I admired Mrs Crale. Whatever else she was, she was a lady! Not like the other. A hussy - no more, no less. Bold as brass! Jumped-up trash - that's what she was - and showed it! Mrs Crale was quality."
"But none the less a murderess?"
Edmunds frowned. He said, with more spontaneity than he had yet shown, "That's what I used to ask myself, day after day. Sitting there in the dock so calm and gentle. 'I'll not believe it,' I used to say to myself. But, if you take my meaning, Mr Poirot, there wasn't anything else to believe. That hemlock didn't get into Mr Crale's beer by accident. It was put there. And if Mrs Crale didn't put it there, who did?"53
- Дочь твердо уверена в невиновности своей матери.
Кустистые брови мистера Эдмундса поползли вверх:
- Вот как?
- Можете ли вы сказать мне что-нибудь в подтверждение этой точки зрения? – спросил Пуаро.
Эдмундс задумался. Затем медленно покачал головой.
- Честно говоря, нет. Я проникся уважением к миссис Крейл. В любом случае, прежде всего она была леди! Не то, что та, другая. Девка – именно так. Дерзкая! Выскочка – вот она кто, и вела себя соответственно! Миссис Крейл же – благородная дама.
- И, тем не менее, убийца?
Эдмундс нахмурился и ответил внезапно более охотно, чем прежде:
- Я задавал себе этот вопрос день за днем. Она сидела на скамье подсудимых такая спокойная и кроткая. «Не верю», - говорю я себе. Но поймите, мистер Пуаро, не было других правдоподобных версий. Яд из болиголова не попал в пиво мистера Крейла случайно. Его подлили. И если не миссис Крейл, то кто?
В приведенном примере частью обмена информацией становятся не только слова, но и в некоторой степени выражение лица, жесты одного из собеседников.
Данный отрывок текста можно условно разделить на три смысловые группы.
В первой Эркюль Пуаро задает тему разговора, объясняя, почему ему приходится ворошить прошлое: “That daughter believes firmly in her mother’s innocence”. Реакция мистера Эдмундса – удивление, выражающееся мимически поднятием бровей и вербально – вопросом, указывающим на то, что человек недоумевает, т.к. информация для него неожиданна. Инициатором в диалоге выступает сыщик. Также в этой смысловой группе Пуаро интересуется мнением собеседника относительно уже озвученной информации. Таким образом, мы видим, что обращение с вопросом происходит не сразу: в инициирующем коммуникативном ходе сначала дается объяснение ситуации. Этот речевой акт С. К. Гураль называет «пускателем, после которого следует главная часть… намерения» говорящего.54
Во второй смысловой группе раскрывается противоречие, которое тревожило Эдмундса. С одной стороны, его субъективное положительное восприятие человека, с другой стороны, обвинения, выдвинутые против него.
Для Эдмундса дать однозначный ответ сыщику сложно, и он задумывается, вернее, продолжает размышлять, но уже в другом направлении. “Then, slowly, he shook his head.” Расположение обстоятельства “slowly” в начале предложения указывает на то, что автор хотел подчеркнуть коннотацию неуверенности в ответе, нежелание давать его таким, каким приходится, т.е. отрицательным. И сразу же Эдмундс в своем высказывании объясняет причины своей реакции: субъективное отношение к двум главным фигурам судебного процесса (он противопоставляет “lady” Кэролайн Крейл “hussy” Эльзе Грир).
Далее следует отклик со стороны Эркюля Пуаро. Поскольку его ироничный вопрос был отражением внутренних терзаний Эдмундса, то он ответил “with more spontaneity than he had yet shown”. И когда он эксплицитно выражает свои сомнения, это незамедлительно приводит к постановке ключевого вопроса произведения – третьей смысловой группе данного диалога. Здесь озвучивается главная загадка детектива: “And if Mrs. Crale didn’t put it there, who did it?”
В этом диалоге Пуаро – ведущий, а Эдмундс – ведомый. Грамотное сочетание требуемых ситуацией коммуникативных ходов приводит к получению относительно целостной картины мнения опрашиваемого.
Рассмотрим также два перевода этой части текста, сделанные С. С. Никоненко в разные годы.
- …И дочь твердо убеждена, что ее мать невиновна.
Густые брови мистера Эдмундса поднялись.
– Вот в чем дело!
Пуаро спросил:
– Возможно, есть что-то такое, что вы могли бы мне сообщить и что подкрепило бы эту уверенность девушки?
Эдмундс долго раздумывал, потом покачал головой:
– Честно говоря, не могу утверждать, что есть. Я восхищался миссис Крейл. Кем бы она ни была, она, прежде всего, была леди. Не то, что та, другая, – всего-навсего шлюха. Бесстыдная. Она из тех, что бросаются на шею мужчинам. И не стыдилась показывать это! А миссис Крейл была дамой из высшего общества.
– Что не помешало ей стать убийцей?
Эдмундс нахмурил брови, сказал взволнованно:
– Этот вопрос я ставлю перед собой ежедневно. Она сидела на скамье подсудимых такая спокойная, такая кроткая! «Не могу поверить», – твердил я себе все время. Но… Не знаю, сумеете ли вы меня понять, мсье Пуаро… К сожалению, ни во что иное невозможно было поверить. Яд не мог попасть в пиво мистера Крейла случайно. Его кто-то влил туда. Если это была не миссис Крейл, то кто же?55
— Дочь убеждена в невиновности матери, — сказал Пуаро.
— Вот как? — кустистые брови мистера Эдмундса взмыли вверх.
— Можете ли вы сказать что-либо в защиту ее убеждения?
Эдмундс задумался. Затем медленно покачал головой.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
