32602 (587432), страница 25
Текст из файла (страница 25)
Закрепление в ст. 2 ГК добросовестности и разумности поведения участников гражданских правоотношений в числе основных начал гражданского законодательства ставит перед наукой гражданского права ряд проблем, связанных с анализом понятия, правовой природы и содержания данного принципа.
Согласно ст. 2 ГК, добросовестность и разумность участников гражданских правоотношений предполагается, поскольку не установлено иное. Таким образом, ГК 1998 г. закрепил презумпцию добросовестности и разумности поведения участников гражданских правоотношений в числе основных начал гражданского законодательства. При этом п. 4. ст. 9 ГК предусматривает, что «в случаях, когда законодательство ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права добросовестно и разумно, добросовестность и разумность участников гражданских правоотношений предполагается» [88]. Анализ ст. 2 ГК позволяет сделать вывод, что в ней закреплена именно презумпция, а не принцип. При этом возникает вопрос о том, может ли принцип права быть сформулирован в виде презумптивной нормы.
Слово «презумпция» происходит от латинского «praesumptio» – предположение. «Презумпция – предположение, которое считается истинным, пока правильность его не опровергнута» [447, с. 1239]. В основе презумпции находится повторяемость жизненных ситуаций: поскольку нечто систематически происходит, то можно предположить, что при аналогичных условиях оно повторилось и на этот раз. Такой вывод не достоверный, а вероятный. Следовательно, презумпции носят предположительный, прогностический характер. Тем не менее они служат важным дополнительным инструментом познания окружающей действительности. Презумпции выступают в качестве средства, помогающего установлению истины. В этом состоит их научная и практическая ценность.
В законодательстве отсутствует определение презумпции, а имеется лишь указание на то, что это «специализированное нормативное положение» (ч. 2 ст. 29 Закона Республики Беларусь «О нормативных правовых актах Республики Беларусь») [264]. Это дает нам основание обратиться к положениям правовой доктрины. В юридической науке под презумпцией принято понимать предположение, косвенно или прямо закрепленное в правовой норме, в соответствии с которым определенный порядок вещей в области общественных отношений признается обычным, нормальным и в силу этого, не требующим доказывания. В.К. Бабаев понимает под правовой презумпцией «предположение о наличии или отсутствии предметов, связей, явлений, основанное на связи между ними, и предметом, связями, явлениями наличными, подтвержденными жизненной практикой [130, с. 326].
Несмотря на то что презумпции и принципы права имеют много общего, принципиальная разница между ними очевидна. Она заключается в том, что презумпция – лишь вероятное предположение, которое может быть опровергнуто, в то время как принцип права представляет собой неопровержимое, основополагающее, универсальное руководящее начало, характеризующее сущность и назначение права. Принципы не могут быть нарушены, равно как не могут быть отменены или опровергнуты в ходе разрешения юридического дела. Таким образом, правовые презумпции и принципы права – самостоятельные правовые явления, которые недопустимо смешивать. Ошибочно, на наш взгляд, полагает В.К. Бабаев утверждая, что «так называемая презумпция невиновности – это не презумпция в общепринятом смысле, а принцип невиновности обвиняемого» [130, с. 326]. Если следовать логике ученого, лицо виновным признано быть не может, поскольку такое признание повлечет нарушение принципа права.
Кроме того, как следует из смысла п. 4 ст. 9 ГК, добросовестность как презумпция предназначена для тех случаев, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно. И в этом своем качестве добросовестность распространяется только на определенные правовые ситуации и не носит универсального для отрасли характера. Принцип же имеет более широкий спектр действия, будучи адресованным не только законодательным и исполнительным органам государства, которые должны руководствоваться им в нормотворческой и правоприменительной деятельности, но и всем субъектам гражданского оборота. Именно с такой позиции сформулированы нормы гражданского законодательства, содержащие адресованные участникам гражданских правоотношений требования добросовестного и разумного поведения.
Так, в ХПК Республики Беларусь принцип добросовестности закреплен наряду с презумпцией добросовестности. «В споре между собой стороны обязаны добросовестно пользоваться принадлежащими им процессуальными правами и исполнять процессуальные обязанности. Каждый участник судопроизводства в хозяйственном суде признается добросовестным, пока не доказано обратное» (п. 4 ст. 18) [464].
Аналогичным образом трактуется принцип добросовестности и разумности и судебными органами.
Хозяйственный суд Минской области в вынесенном им 20 февраля 2006 г. частном определении по делам № 513-10/5, № 539-10/05 и № 540-10/05 указал следующее. «Действующее гражданское законодательство (ст. 2 ГК Республики Беларусь) закрепляет принцип верховенства права, согласно которому все участники гражданских правоотношений действуют в пределах Конституции Республики Беларусь и принятых в соответствии с ней актов законодательства, а также принцип добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений: осуществление гражданских прав не должно ущемлять права и защищаемые законом интересы других лиц» [469].
Согласно ст. 53 Конституции Республики Беларусь каждый обязан уважать достоинство, права, свободы, законные интересы других лиц [182]. Основанный на этом конституционном положении принцип добросовестности участников гражданских правоотношений пронизывает все гражданское законодательство, а равно уголовное, трудовое, семейное, жилищное, налоговое и др., что не позволяет говорить об исключительно отраслевой принадлежности данного принципа. Вместе с тем следует признать, что именно в нормах гражданского законодательства это основное начало проявляется и востребовано наиболее полно.
Современное гражданское законодательство отличается от прежнего широким использованием понятий «добросовестность» и «разумность». Названные понятия содержатся во всех подотраслях и институтах гражданского права. О добросовестности и разумности идет речь в п. 3 ст. 49 ГК: «Лицо, которое в силу акта законодательства или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно». В п. 3 ст. 573 ГК содержится адресованное суду требование при разрешении спора между сторонами об объеме содержания, которое предоставляется или должно предоставляться гражданину, руководствоваться принципом добросовестности и разумности. Нормой ст. 633 ГК предусмотрена возможность освобождения арендодателя предприятия от обязанности возмещения арендатору стоимости неотделимых улучшений арендованного имущества, если при осуществлении таких улучшений был нарушен принцип добросовестности и разумности. Добросовестность является важным условием для вынесения решения о виндикации имущества. У добросовестного приобретателя собственник вправе истребовать свое имущество только в случаях, когда оно выбыло из его владения помимо его воли (ст. 283 ГК), а у недобросовестного приобретателя – во всех случаях. Добросовестность владения имуществом является необходимым условием для приобретения права собственности в силу приобретательской давности (ст. 235 ГК).
Большое значение в ГК отводится и принципу разумности. Данный принцип используется при расторжении договоров присоединения, заключенных на явно обременительных для присоединившейся стороны условиях (п. 2 ст. 398 ГК), изменении и расторжении договора в связи с существенным изменением обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора (ст. 421 ГК), при определении сроков исполнения обязательств, когда они обязательством не предусмотрены (п. 2 ст. 295, 434, п. 2 ст. 436, п. 4 ст. 438, 440, 445, п. 2 ст. 447 и другие статьи ГК) [104, с. 32]. Используются ГК и другие конструкции, включающие термин «разумность»: «разумная цена товара» (ст. 524, 693 ГК), «разумные расходы» (ст. 490, 500 ГК), «разумные меры» (ст. 375, 705, 850 ГК), «разумное ведение дел» (ст. 69 ГК), «разумная замена места передачи товара» (ст. 494 ГК).
Требования добросовестного и разумного поведения, а также другие нравственно-правовые требования содержатся не только в ГК, но и в других актах гражданского законодательства. Так, согласно Закону Республики Беларусь «О хозяйственных обществах» члены органов хозяйственного общества при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей должны действовать в интересах этого общества добросовестно и разумно (ч. 6 ст. 33) [309]. В абз. 2 п. 3 ст. 933 ГК закреплно положение, согласно которому «в возмещении вреда может быть отказано, если вред причинен по просьбе или с согласия потерпевшего, а действия причинителя не нарушают нравственных принципов общества. При осуществлении прав не допускается жестокое обращение с животными, противоречащее принципам гуманности (п. 2 ст. 137 ГК). В п. 3 и 4 ст. 186 Кодекса торгового мореплавания Республики Беларусь, определяющей обязанности сторон, предусмотрено: «Буксировка должна осуществляться с проявлением мастерства, как того требуют обстоятельства, без перерыва и задержек, не вызванных необходимостью, и в соответствии с принципами хорошей морской практики. Судно или иное сооружение, способное осуществлять плавание, которые находятся под управлением капитана другого судна или иного сооружения, способного осуществлять плавание, должны также проявлять заботу о безопасном плавании буксирного каравана» [169]. В соответствии с ч. 3 ст. 2 Закона Республики Беларусь от 16 декабря 2002 г. «О патентах на изобретения, полезные модели, промышленные образцы» не признаются патентоспособными изобретения, противоречащие общественным интересам, принципам гуманности и морали [265]. Закон Республики Беларусь от 5 февраля 1993 г. «О товарных знаках и знаках обслуживания» содержит абсолютный запрет на регистрацию в качестве товарных знаков обозначений, противоречащих публичному порядку, принципам гуманности и морали (п. 5.3 ст. 4) [305].
Наряду с категорией добросовестности в гражданском законодательстве используется и категория «недобросовестности». В частности, в институте кондикции: недобросовестный неосновательный приобретатель отвечает «за всякие, в том числе и за всякие случайные, недостачу или ухудшение неосновательно приобретенного или сбереженного имущества» (п. 2 ст. 973 ГК), он отвечает за «убытки, вызванные последующим изменением стоимости имущества» (п. 1 ст. 974 ГК), «на сумму неосновательного денежного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужими средствами» (п. 2 ст. 976 ГК). Согласно ст. 1029 и 1030 ГК недобросовестная конкуренция не допускается, а лицо, допустившее недобросовестную конкуренцию, обязано прекратить противоправные действия, опубликовать опровержение распространенных сведений и действий, составляющих содержание недобросовестной конкуренции, а также возместить причиненные убытки.
Принцип добросовестности участников гражданских правоотношений также имеет в гражданском законодательстве двухвекторную направленность. Во-первых, он адресован частным лицам, выступающим в роли участников гражданских правоотношений, и в этом качестве он является «сдержкой» эгоизма в гражданском обороте, во-вторых, – законодательным и исполнительным органам государства, которые «должны быть максимально добросовестны при создании как отдельных гражданско-правовых норм, так и всего здания гражданско-правового нормативного регулирования» [487, с. 120]. Наличие же в гражданском законодательстве презумпции добросовестности предполагает, что указанные органы должны исходить из ее положений при оценке поведения всех субъектов гражданско-правовых отношений, в том числе предпринимателей и налогоплательщиков. Как справедливо подчеркивал Г.А. Гаджиев, государство не имеет права создавать юридическую, налоговую систему, руководствуясь соображениями, что субъекты экономических отношений – недобросовестные и незаконопослушные граждане [78, с. 54].
Необходимо отметить, что добросовестность и разумность в гражданском праве не следует олицетворять с альтруизмом. Участники гражданских правоотношений приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своих интересах (ст. 2 ГК), а также по своему усмотрению (ст. 8 ГК), когда же речь идет об осуществлении предпринимательской деятельности, то ее основная цель – получение прибыли, что также в полной мере находится в пределах конституционных координат.
Как указано выше, критерий «добрых нравов» впервые на законодательном уровне был закреплен в ГГУ (§ 242 ГГУ), затем – в Швейцарском гражданском уложении, а позднее был воспринят и японским законодателем. [45, с. 245]. Однако ни в одном из вышеупомянутых источников законодательства не содержится точного определения этих понятий. В качестве легального определения добросовестности можно привести определение, содержащееся в ст. 1-201 (19) Единообразного торгового кодекса США: добросовестность означает фактическую честность в поведении или сделке, о которой идет речь. Это определение дополняется в ст. 2-103 (b) требованием «соблюдения разумных коммерческих критериев честного ведения торговых дел». Критерием недобросовестности является наличие умысла и сознательное неисполнение гарантом условий обязательства. Грубая небрежность (culpa lata) имеет место в случаях, когда должник не проявляет меру заботливости, которую можно требовать от всякого [36, с. 613]. Понятие «добросовестности (good faith)» достаточно широко применяется и в международной практике [283; 352].
Следует признать, что проблема включения моральных норм в регулирование товарно-денежных отношений отличается исключительной сложностью и противоречивостью. Критерии добросовестности и разумности, безусловно, являются оценочными критериями, предназначенными для оценки, главным образом, психологической стороны поведения участников гражданских правоотношений. Именно поэтому многие ученые полагают, что «использование оценочных категорий для законодательного закрепления содержания принципов права должно сопровождаться их однозначной законодательной расшифровкой» [353, с. 57]. Согласно толковому словарю добросовестный субъект – это то же, что и «честный, выполняющий свои обязательства» [186, с. 867]. Разумным поведением признается поведение, «оправдываемое разумом, основанное на разуме, обладающее положительным смыслом» [447, с. 867].
Так, А.А. Малиновский рассматривает добросовестность как «стремление субъекта к правомерности своего предстоящего правового поведения, юридической безупречности способа достижения поставленной цели, а также отказ от использования пробелов и противоречий действующего законодательства в ущерб правопорядку» [211, с. 103]. А.А. Чукреев предлагает закрепить в гражданском законодательстве следующее определение: «Принцип добросовестности – это обязанность участника гражданских правоотношений при использовании своих прав и исполнении своих обязанностей заботиться о соблюдении прав и законных интересов других участников имущественного оборота». Соответственно «недобросовестность как условие применения к субъекту юридической санкции – это отсутствие в противоправном деянии или недостаточное воплощение намерения соблюсти чужие права и законные интересы» [480, с. 103].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
