Vadim_Panov_Tagansky_Perekrestok (522910), страница 33
Текст из файла (страница 33)
– Чего непонятного? – огрызнулась девушка. – Пусть Ленка по ночному лесу шастает, раз ей нравится. А мне тут страшно.
Борода огляделся.
– В лагере?
Привыкший к походам парень не понимал, как может быть страшно у костра.
– Какая, к чертям, разница: лагерь или нет? Лес вокруг!
– А Женька где?
– В палатке дрыхнет, не добудишься.
– До сих пор спит?!
– Так он не такой крутой, как вы с Гариком. Вы вон прочихались и как огурчики. А этот… – Света скривилась. – Отрубился как маленький. Наверняка до самого утра продрыхнет.
– А Гарик с Сашкой где?
– Угадай с трех раз.
– Еще не вернулись?
– А чего им возвращаться? Им весело.
Андрей провел рукой по лбу. И вновь легкая зависть при упоминании о Гарике: понятно, чем он сейчас занимается. Подумал. Протянул:
– Купаться ночью – это надолго.
– Вот и я о том же.
Борода внимательно посмотрел на девушку:
– Получается, Светка, мы с тобой одни? Ночью. У костра.
– Какой ты быстрый, – усмехнулась она. – У костра…
– А что не так?
– У костра не буду. В палатке.
– В твоей?
– В моей Женька спит.
– Точно! А я и забыл о нем.
– Я тоже.
Они рассмеялись. Поцеловались. А потом Борода помог Свете подняться на ноги и, обняв девушку за талию, повел к своей палатке.
Странно, но зла не было. Ненависть, что душила Лену еще двадцать минут назад, исчезла. Испарилась, уступив место опустошенности. Горькой опустошенности. Понимание, какой видят ее окружающие, безжалостное понимание, давным‑давно загнанное в самый дальний уголок души, вдруг всплыло с пугающей отчетливостью. Вынырнуло, словно утопленник из черной воды, повернуло к девушке разлагающееся лицо, усмехнулось безгубым ртом. Протянуло корявые руки. Холодные, жадные руки. Похожие на те, что тискали ее тело несколько минут назад.
Стало тошно.
Кто она? Шлюха, раздвигающая ноги перед богатыми мужиками. Девочка без комплексов, которую можно пригласить «на природу» и там же, «на природе», впервые трахнуть. Без ухаживаний и цветов, наспех прошептав пару‑тройку комплиментов, налив стакан водки. А что церемонии разводить? Раз пошла, значит, согласна.
«Первого ее помните? На „Мерседесе“ за ней приезжал, по ночным кабакам водил, брюлики дарил…»
«А чего ушел? Посадили?»
«Говорят, она как‑то напилась в сауне и всех его дружков удовлетворила. Прямо при нем».
«Шлюха!»
«Ага. Да и не первым он у нее был. Девчонки рассказывали, она хвасталась, что еще в школе с физруком переспала…»
Забавные все‑таки звери – люди.
Раз Сергей на «Мерседесе» приезжал, значит, бандит. А есть, между прочим, еще одно слово на букву «б» – бизнесмен. Удачливый бизнесмен. Но чтобы таким стать, надо не пиво по вечерам в парке жрать, а книжки умные читать. Два высших образования получить, два языка в совершенстве знать и работать по двенадцать часов в сутки. И ушел он потому, что за два года, которые они прожили вместе, Лена так и не забеременела. Как ни старалась. Сергей на одних только врачей больше тридцати тысяч баксов потратил, а еще к знахаркам ее водил, к «ведьмам», к экстрасенсам. Все без толку. А потом, на корпоративной вечеринке, он по пьяной лавочке переспал с собственной секретаршей, и она тут же залетела. А ребенок для Сергея – святое. Вот и вся история. Глупая. Как всегда.
Он предлагал сохранить отношения. Умолял остаться с ним. Как раз в положении содержанки. Но ведь это совсем не то, о чем мечтала Лена.
– Горько тебе, доченька? Девушка вскрикнула и обернулась.
– Напугала? Извини, доченька, не подумала я, что ты шагов моих не услышишь. Извини.
– Ни‑ичего, – пробормотала Лена. – Я… да, я не услышала. Испугалась.
Пальцы слегка дрожали, но девушка уже пришла в себя. Успокоилась и даже рассмотрела неожиданную гостью. Женщине за пятьдесят, но осанку еще не потеряла, фигура крепкая, статная. Одежда темная, сливается с лесными тенями. Юбка до пят, закрытая кофта с длинными рукавами, на голове платок. И черная полоса на глазах. В первый момент Лене показалось, что на женщине солнцезащитные очки, – едва не рассмеялась, но уже через мгновение девушка поняла: не очки – повязка. Именно повязка.
Гостья оказалось слепой.
– Вы…
– Да, доченька, да. Как летучая мышь.
– Но как же вы по лесу?
– Привыкла. Да и лес мне этот родной. Каждое деревце, почитай, знаю. На слух здесь хожу, на ощупь, сердцем смотрю. К тебе вот сердце привело. Горечь твою услышало и привело.
Лене стало стыдно. Неужели она что‑то произнесла вслух?
– Нет, ты молчала, всхлипывала только.
– Тогда откуда вы знаете?
– А я, доченька, калека. – Женщина присела рядом и дотронулась пальцами до повязки. – Я, доченька, не вижу ничего, во тьме живу. И господь меня за это другим наделил. Чтобы, значит, не пропала я в темноте, понимаешь?
– Что же вы обо мне знаете?
– Я, доченька, много о тебе знаю. Но хочу, чтобы ты сама мне все сказала.
– Что сказала?
– Что захочешь. А ничего не захочешь – и ладно. Молча посидим.
– Я не знаю, что рассказывать, – после длительной паузы произнесла девушка.
Лена вытащила из кармана пачку сигарет, но передумала, поняла, что женщине вряд ли понравится, если она закурит. Спрятала пачку обратно, но зажигалку оставила – в пальцах вертеть.
–Я…
– Начни с главного, – предложила слепая. – Главное скажи, а остальное само вспомнится.
С главного? А что главное? Что ушел Сергей? Что рассыпалась похожая на сказку жизнь? Что завистливые взгляды за спиной сменились на торжествующие? Рассказать, как поступил с ней Борода? Какие истории рассказывают о ней прыщавые однокурсники? Что главное?
Лена поднесла к губам руку, сильно, очень сильно, так, что пошла кровь, укусила себя за запястье и. чувствуя, что вот‑вот разрыдается, прошептала:
– Я ненавижу себя.
Ноги по щиколотку утонули в дне. К счастью, под слоем скользкого, неприятного ила оказалась твердая земля, и Гарику не составляло труда удерживать равновесие, поддерживая Сашку за бедра.
– Как хорошо…
Тонкие руки девушки скользили по шее Гарика, горячее дыхание обжигало ухо, а упругие груди с твердыми капельками сосков то и дело скользили по лицу, горяча и без того возбужденного парня. С каждым мгновением Сашкины движения становились все более и более резкими, жадными. Она ощущала приближение восхитительного финала, чарующего взрыва и действовала все требовательнее и требовательнее.
И не сдержала длинный стон, водомеркой помчавшийся по гладкой поверхности Оки.
И несколько коротких выдохов, что издал Гарик, не смогли соперничать с ее возгласом ни в громкости, ни в протяженности.
– Как же хорошо…
Сашка прильнула к нему всем телом, Гарик ощутил торопливое биение сердца девушки, затем повернула голову и наградила друга долгим, очень нежным поцелуем.
– Ты – лучший, Гарик!
– Я знаю.
Девушка рассмеялась, разжала объятия, откинулась назад.
– Ты самый лучший!
– Самая лучшая на свете – это ты. Я просто рядом.
– И звезду достанешь?
– У меня уже есть.
Сашка счастливо улыбнулась, мягко освободилась от объятий и отплыла к середине реки. Перевернулась на спину и обратила довольный, умиротворенный взгляд в звездное небо.
Гарик вытащил ноги из илистого дна, несколько секунд руками стирал ил со ступней, вновь перевел взгляд на подругу и неожиданно для самого себя улыбнулся.
«Моя!»
Девушка оказалась прямо на лунной дорожке, и мягкий свет аккуратно подчеркивал высокие скулы, тонкую шею и линию груди, изредка показывающуюся из воды.
Парень подплыл к Сашке и нежно поцеловал подругу в щеку.
– Какая же ты красавица!
Она улыбнулась, но не оторвалась от созерцания звезд. Гарик помялся.
– Саша… я хотел спросить…
– О чем?
– Давай жить вместе, а? Девушка помолчала.
– Просто жить?
– Ну… да.
– Где?
– Можно у меня. Можно у тебя. Какая разница? Мы и так почти… Ну… Мы много времени вместе проводим. Как бы…
– И что?
– Я сказал что, – буркнул Гарик.
– Просто так я жить вместе не буду, – спокойно произнесла Сашка. – Ни с тобой, ни с кем‑нибудь другим.
– А как будешь?
– Догадайся. – Она перевернулась на живот, улыбнулась и поплыла к берегу: – Я замерзла!
Гарик вздохнул.
«Просто так жить не буду!» А ночевать у меня оставалась. И дома оставалась, и на даче! На даче у нас вообще жила неделю! И на море вместе ездили! И я у нее ночевать оставался! Блин, тетя Надя меня…
«Просто так жить не буду!»
Понятное дело, чего она хочет. – Парень медленно поплыл за подругой. – А если не просто так?..»
Но вспомнились слова Бороды: «В нашем возрасте женятся только по залету». А это образованным ребятам не грозит. Во‑первых, презервативы – таблетки Сашка глотать отказывалась. Во‑вторых, анонимные и вполне доступные по деньгам медицинские услуги. Весной, когда они вернулись с Эльбруса. Сашке пришлось делать аборт. То ли резинка порвалась в неподходящий момент, то ли еще чего, но… Короче, один день, и все в порядке. Правда, Сашка какая‑то задумчивая ходила почти месяц, да и сам Гарик, говоря откровенно, чувствовал себя неуютно. Все‑таки одно дело презерватив, и совсем другое – операция. Пусть даже «мини». Все равно ощущение не из приятных. При воспоминании до сих пор царапало в душе. И лозунг этот, про узаконенное убийство… В свое время Гарик не обращал на плакаты социальной рекламы никакого внимания. Но потом вспомнил. Когда Сашкины глаза после операции увидел – вспомнил. Когда она целый месяц не улыбалась – помнил. Они не винили друг друга, не выясняли, кто «не успел», а кто «не предупредил», но Гарик чувствовал: что‑то изменилось. И вот сейчас снова царапнуло. Хотя казалось бы: такой вечер классный, луна, звезды…
– Блин, а где луна?
Огромный диск, только что висевший едва ли не над самой головой, неожиданно исчез, пропал, и тьма стала непроглядной.
«Тучи?»
И тут тишину разрезал истошный Сашкин вопль.
– Что? Кто?! Что за крик? Взлохмаченный Женька выскочил из палатки,
замер, соображая, где находится, прикидывая, откуда кричали, и вдруг издал невнятный возглас.
На шум выскочил не только он.
Света. В распахнутой рубашке. На ходу застегивает джинсы. За ней Борода. Полуголый. Оба босиком.
– Кто кричал? – это Андрей. Он еще не сообразил, что перед палаткой стоит Женька. – Вроде женский голос?
– Женский, – угрюмо подтвердил Женька и изо всех сил ударил приятеля ногой.
Света, разумеется, растащить мужиков в одиночку не могла.
Впрочем, не женское это дело – дерущихся мужиков растаскивать. Женщина способна не дать драке начаться. Одним словом, ледяным взглядом, высокомерием, презрением остудить самых разгоряченных мужчин. Заставить их почувствовать себя маленькими детьми, опустить глаза и разжать кулаки. Но когда драка началась, когда соперники стараются даже не ударить – убить друг друга, тогда женщина может только наблюдать. Или визжать.
Что, собственно, Света и делала.
– Андрей! Женя! Не надо! Помогите! Помогите нам!!
Первой из чаши вынырнула Лена. Увидела дерущихся парней, вскрикнула.
– Светка, что случилось?
– Они убьют друг друга!
К счастью, топор Гарик оставил на куче дров в противоположном конце лагеря, ножи девчонки помыли и убрали, так что парням оставалось выяснять отношения на кулаках. Но бой все равно выглядел страшно. Не по‑детски – по‑взрослому. Женька боксер, Борода занимался карате. И оба охвачены бешеной ненавистью, оба не помнят себя.
Более массивный Андрей сумел повалить Женьку на землю, прижал своим телом, принялся молотить кулаками по голове. За мгновение до этого на поляну вышел Гарик, хотел рвануться разнимать, но понявшая, что происходит, Сашка повисла на руке:
– Стой! Не лезь!
– Сашка, опомнись!
– Не лезь!
– Гарик, разними их!
Это Света и Лена, в унисон. А как разнять? Надо сначала Сашку отцепить…
Выручил Михаил.
Невысокий, но быстрый и, как оказалось, действительно сильный. Вылетел на поляну, схватил Бороду за шкирку и одним движением отбросил на пару метров от соперника. Гаркнул попытавшемуся подняться Женьке:
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
