Диссертация (1173846), страница 6
Текст из файла (страница 6)
Тем самым подлог документов отграничивался отмошенничества по предмету преступления и признакам объективной стороны.В случае обмана, совершенного с целью причинения вреда, без внешнего39См.: Königreich-Württemberg Strafgesetzbuch, 1839.:http://books.google.de/books?id=bYlIAAAAYAAJ&pg=PA1&hl=de&source=gbs_toc_r&cad=3#v=onepage&q&f=false (последнее посещение – 01.08.2015).40См.: Prechtel D.
Указ. соч. S.19.41Там же. S. 19.28изменения документа, содеянное рассматривалось как мошенничество. Вслучае же обмана материального речь шла уже о подлоге.Прусское партикулярное уголовное право подвергалось изменениям впроектах 1828, 1830, 1833, 1843, 1845, 1846, 1847, 1850/51, 1856 годов.Доктрина подлога документов получила в них свое существенное развитие.Так, в Проекте АРL 1828 г. подделка официальных документов включена во 2й титул 12-го раздела – «Преступления против общественного доверия», приэтом под объектом этого деяния понималось «нарушение в общественнойжизни и, в особенности, в государственном управлении, правдивости какправиланормальногоповедения,илипричинениевредасредству,опосредующему гражданский оборот» 42 .
Вместе с тем, подлог публичныхдокументов упомянут во второй раз в § 97 11-го раздела АРL - «Преступленияпротив собственности», при этом в нём речь шла о таком деянии, которое вдействующем немецком УК понимается как сокрытие документов (§ 274StGB), современное российское законодательство схожей нормы не имеет.Подлог частных документов понимался в § 91 раздела 11-го АРL как«обманное причинение имущественного вреда, совершенное лицом ксобственной выгоде, путем придания лицам или предметам свойств, им непринадлежащих, или сокрытия их действительных свойств»43. Проект АРL1830 г. понимал под подлогом частных документов действия, заключавшиесяв «использовании подложного письменного документа, которое способнопричинить ущерб другому лицу»44. Проект АРL 1833 г.
не содержал такогораздела как «Преступления против общественного доверия», а подлог частныхдокументов упомянут в нем, как способ «совершения обмана путем подделкичастных писем или свидетельств»45. В Проекте APL 1843 г. под свойствомдокумента, как предметом подлога, стала пониматься его доказательственнаяфункция, то есть свойство удостоверять его происхождение от лица,поименованного в документе. Важным дополнением к доктрине подлога42Цит. по Prechtel D. Указан.
соч. S. 22.43См.: Prechtel D. Указ. соч. S. 23.44Там же. S. 25.45Там же. S. 27.29документовсталоположениеэтогоПроекта,согласнокоторому«использование подложного документа налицо даже в случае, если никто небыл введен в заблуждение таким документом»46.Проект АРL 1846 г.
существенно развил доктрину мошенничества,определяя его в § 289 следующим образом: «кто c корыстным намерениемпричиняет вред имуществу другого, вводя его в заблуждение посредствомсообщения ложных или посредством искажения верных фактов, тот совершаетобман…»47.Тем самым впервые доктринальное понятие мошенничества связывалосьпообъективнойсторонесизвлечениемимущественнойвыгодыипричинением имущественного вреда путем введения другого лица взаблуждение, а с субъективной стороны характеризовалось корыстныммотивом: «кто вводит другого в заблуждение только с намерением навредить,наказывается, как за обман, однако, деяние следует считать повреждениемимущества…»48.Проект АРL 1846 г. связывал мошенничество и подлог документов посубъективнойсторонепреступления,посколькуподлогдокументоврассматривался в §§ 293, 306 Проекта как преступление, совершаемое нетолько с намерением причинить вред, но и с корыстным мотивом: «кто снамерением извлечь выгоду или причинить вред…»49.Проект АРL 1847 г.
практически дословно повторял нормы предыдущегопроекта в отношении мошенничества и подлога документов, сохранивдополнение их субъективной стороны намерением обмануть.Дальнейшая разработка доктрины подлога документов в Германиипроисходила в виде проектов к Прусскому Уголовному уложению 1850/51 гг.(Preussischen Strafgesetzbuch, PrStGB), а также к закону от 14 апреля 1856 г.Развитию научных представлений о подлоге документов способствовалодоктринальное толкование объекта мошенничества. Под мошенничеством46См.: Prechtel D. Указ.
соч. S. 29.47Там же. S. 3148Там же. S. 3249Там же. S. 32.30стало пониматься не всякое нарушение прав лица, вызванное обманом, атолько причинение вреда его имущественным интересам, совершенное скорыстныммотивом.Темсамымотказуистическоготолкованиямошенничества как различных случаев обмана был проложен путь к понятиюмошенничества как имущественного преступления. Стало понятно, что другиеправовые блага, которым посредством обмана мог быть причинен вред,должны охраняться посредством иных норм, нежели норма о мошенничестве.Исходя из этого, в субъективную сторону подлога документов немецкийзаконодатель XIX века включил намерение причинить вред как альтернативукорысти.
Указанное в свою очередь повлекло за собой вывод о том, что подлогобразуют как собственно фальсификация документа, так и использованиефальшивого документа. Публичные документы отграничивались от частных,при этом под объектом подлога публичных документов понималосьобщественное доверие. В Прусском Уголовном уложении 1850/51 гг.законодательрассматривалсокрытиепубличногодокумента,какквалифицированный случай мошенничества, а не как подлог документов.Таким образом в доктрине немецкого уголовного права к середине XIXвека было намечено самостоятельное значение подлога документов путемотграничения его от мошенничества по объекту и субъективной стороне.Политические события 1866 г. на территории немецких государствпривели к созданию Северогерманского Союза c руководящей рольюПруссии.
В апреле 1868 г. было принято решение выработать единоеуголовное законодательство для союзного государства, работы над которымбыли поручены Прусскому министерству юстиции. Проект нового уголовногокодекса ориентировался на Прусское уголовное уложение 1851 г., а его авторыруководствовались практическими соображениями. Так, по мнению одного изних – Рихарда Э.
Йона, «Прусское Уголовное уложение уже потому лучше,что является наиболее кратким, его краткость – это результат отсутствия31вредной и чрезмерной казуистики. Уложение ясно, точно, без излишнихмелочей определяет деяния»50.Вместе с тем, указанный автор считал необходимым вычислить«наиболее общую формулу» того, что собственно является документом –предметом подлога, поскольку в ином случае невозможно правильно описатьсостав данного преступления. Следует отметить, что используемый внемецком языке термин «Urkunde» не полностью совпадает с понятием«документ» в русском разговорном и литературном языке.
Под документом врусском языке того времени понимался письменный акт, служащийсвидетельством какого-либо решения, сделки или действия; деловая бумага,относящаяся к канцелярскому производству51. В немецком же языке, Urkunde– это вообще некое свидетельство, удостоверение и, в том числе, письменныеакт, документ, знак. В проекте уголовного кодекса, разработанном в 1869 г.комиссией Федерального Совета Северогерманского Союза в отношениипредмета подлога был сделан вывод, согласно которому «не следуетограничивать понятие «Urkunde» только письменным актом, поскольку вправовом обороте в качестве доказательств наличия прав и правоотношенийчасто используются иные предметы, которые, не будучи письменными актами,тем не менее допущены в юридических исследованиях и используются судомпри принятии решения»52.
Русское уголовное право не давало собственногоопределения понятию «документ», используя имеющееся в словарях, хотявопрос об особенном понимании этого термина уже ставился. Так, А.А.Жижиленко указывал на замечания составителей объяснительной записки вУголовному уложению 1903 г., что «документом в общежитии называютвсякий материальный предмет, который свидетельствует, напоминает илиуказывает на какое-либо событие» и, вместе с тем, «слово документупотребляется в смысле письменного доказательства, так что другиематериальные предметы, хотя по законам процессуальным и могут быть50Цит. по Prechtel D.
Указ. соч. S. 44.51См.: Малый энциклопедический словарь: в 4 т. Т. 2/Репринтное воспроизведение издания БрокгаузаЕфрона. – М.: ТЕРРА, 1997. С. 1559.52См.: Prechtel D. Указ. соч. S. 5032принимаемывзначениидоказательства,нонекакдокументы,топредставляется целесообразным усвоить в проекте выражению «документ»значение письменного акта»53.Существенным шагом вперед стало изменение отношения к римскомуправу как к единственному возможному источнику доктрины о подлоге.«Прежнее увлечение римским правом как единственным и исключительнымисточником положительного права исчезло – римское право было низведенона степень простого материала исследования, имеющего значение не больше,чем и всякое другое позитивное законодательство»54.
В начале XIX столетиядоктрина о подлоге освободилась от представления, что имущественные праваявляются правовым благом, защищаемым нормами о подлоге. На переднийпланвыдвинулисьсоображенияобохраняемомправенаправду,общественном доверии (publica fides). Широкое понятие подлога вообще(falsum) стало заменяться подлогом документов. Ко второй половине XIX векаобъект подлога документов в виде общественного доверия стал, в своюочередь, предметом дискуссий. Так, немецкий юрист Карл Биндингсомневался в наличии общественного доверия к официальному документу,только на том основании, что он правдив; он полагал невозможнымприписывать такое же общественное доверие ещё и частному документу,межевому или товарному знаку и задавался вопросом: означает ли publica fides– доверие к правдивости или доверие к подлинности документа, отвечая нанего, что теория об этом благоразумно умалчивает, а публика едва ли сможетсамостоятельно сделать различие между ними: для неё всё зависит отправильности документа, тем самым связав подлог с подлинностьюдокумента, а не с истиной 55.
Изложенное мнение стало шагом к пониманиюдокумента как гарантийной (удостоверительной) формы. На первый планвыдвигалось53авторстводокумента.ДокументудостоверяетподлинноеЖижиленко А.А. Указ. соч. С. 539.54Там же. С. 416.55Цит. по Prechtel D. Указ. соч. S. 63-64.33суждение его автора. Документ гарантирует, что исходит от лица, чейдокументальный знак на нём проставлен.Следующий шаг к современному понятию объекта подлога документовсделал в 1867 г. немецкий юрист Адольф Меркель, высказав мысль о том, чтопонятиеобщественногодоверия(publicafides)идентично«доказательственной силе известных форм удостоверения юридическизначимых фактов» 56 .
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
