автореферат (1169472), страница 5
Текст из файла (страница 5)
Лиотар, Ж. Бодрийяр,Ф. Джеймсон, Ж. Деррида, Л.Г. Ионин). В параграфе рассматриваются двачастных пространственных концепта – «гетеротопия» (М. Фуко, А. Лефевр,Э. Сойя) и «ризома» (Ж. Делёз, Ф. Гваттари), – которые, по мнению автора,демонстрируютосновныечертыпространствасовременности–антииерархичность и открытость для новой мифологизации.Автор приходит к выводу о том, что идеи регионализма возникают в эпохуПостмодерна и являются результатом развития пространственных представленийот древнейших обществ до настоящего времени, обладают выраженнойпостмодернистской природой.
По мнению диссертанта, регионализм может22рассматриваться как одна из территориальныхконцепций Постмодерна,новейший способ пространственного и «постсекулярного» восприятия мира какна глобальном, так и на локальном уровне. Основными чертами регионализмаявляются ценностная полицентричность (каждый регион свободно создаётуникальныедискурсы)имифологичность(усилениеролимифавконструировании региональной социокультурной реальности).Втретьемрегионалистскогопараграфедискурса:«Мифкактеоретическиесемиотическийаспекты»элементраскрываютсяактуальные характеристики мифа как семиотической системы, предложенныеавторами второй половины XX века, а также предлагается подход, согласнокоторому теория мифа и мифологических систем используется для болееглубокого понимания действия регионалистского дискурса.Если ещё в XIX веке миф нередко трактовался как донаучный способпознания мира, то в XX веке с сильнейшими историческими и культурнымиизменениями понятие «миф» переходит в разряд научных понятий и становитсяодной из важнейших категорий многих областей философского и общественнополитического знания (Ф.
Боас, Б. Малиновский, Л. Леви-Брюль, Э. Кассирер,К. Леви-Стросс, М. Элиаде, А. Ф. Лосев и другие). В это время миф всё чащерассматривается с функциональных позиций – как семиотическая система (язык),в которой отражаются принципы человеческого мышления.Особый вклад в развитие теории мифа внёс французский структурализм,предложивший рассматривать миф как язык второго порядка, используялингвистические методы, что позволило с научных позиций применять механизмдемифологизациидополнительныйразличныхявлений«мифологический»жизни.смысл,Чертыхарактернымифа,длятоестьбольшинствасоциокультурных явлений современного мира. Основным методом мифа является«деформация» старой формы под воздействием дополнительного и нетипичногосмысла.
В параграфе также анализируется другая важная семиотическая функциямифа, направленная на постоянное преодоление смысловых и ценностных«конфликтов» и «разрывов».23При этом структуралистский подход к мифу, его дешифрование и дажедеконструкция не мешают по-прежнему рассматривать миф как самостоятельныйи цельный элемент, присущий культуре как таковой.
Миф может различаться посвоему содержанию и иметь соответствующие разновидности (религиозный исекулярный, общенациональный и регионалистский), при этом сохраняя схожиефункциональные характеристики.Учитываяданныеположения,автордиссертацииприходиткпромежуточному заключению о том, что регионалистский дискурс способениспользовать мифологический язык, то есть интерпретировать региональныесоциокультурные явления на языке собственных мифов.Совокупностьэтихфакторовоткрываетвозможностьиспользоватьдемифологизацию как один из методов анализа современных регионалистскихдискурсов.Глава 2 «Проецирование мифологической матрицы на современныйрегионалистский дискурс: от архетипа мифа к структуре дискурса»посвящена сопоставлению регионалистского дискурса в локальном измерении спроцессом мифологической космогонии на примере Калининградской области.В первом параграфе «Архетипы axis mundi и imago mundi как базовыеэлементы оформления пространства в мифологическом сознании» диссертантпроводит связь между регионалистским дискурсом и классической мифологией(чаще всего – религиозной), которая заключается как в их мифологизме (обадискурса основываются на мифе), так и в специфической роли феноменапространства.
Как в традиционном (религиозном), так и в регионалистскомвосприятии социокультурное пространство приобретает скрытые мифологическиекоординаты, превращаясь из обезличенной «территории» в пригодную для жизниземлю, в социальный космос. В обоих случаях в сознании жителей возникаетособое восприятие окружающей действительности, которое в религиознойфеноменологииобозначаетсятермином«иерофания»,аврамкахрегионалистского дискурса может быть названо мифологизацией пространства.24Для дальнейшего осмысления проблем мифологизации региональногопространства и анализа функций мифа в регионалистском дискурсе в работепредложено использовать накопленный исследовательский опыт антропологии,культурологииирелигиоведения,атакжефеноменологическийметод,применявшийся в этих областях науки.
Данный метод позволяет анализироватьраспространённые сюжеты мировой культуры для выявления базовых элементовмышления и поведения человека, а также универсальных принципов восприятиярегионального пространства, включая социокультурное и географическое. Одиниз основателей данного метода М. Элиаде вслед за К. Г.
Юнгом обозначалподобные элементы как «архетипы», то есть глубокие и универсальные мотивыпереживаний человека, повторяющиеся в большинстве известных культур илежащие в основе мифов. Выявление и анализ универсальных архетиповвосприятия регионального пространства позволяет обозначить узловые точки, накоторых строится современный регионалистский дискурс.В параграфе даётся характеристика двум базовым архетипам, отражающимотношение человека к окружающему пространству, – axis mundi («ось мира») иimago mundi («образ мира»). Axis mundi – это один из базовых архетиповчеловеческого сознания, проявляющийся в различных культурах и формах,который отражает географический, мистический или политический центрсоциального мира, окружающего человека, является своеобразной точкой отсчётафизического и культурного пространства, социального космоса.Логическим продолжением axis mundi является второй универсальныйархетип восприятия пространства, который в антропологических исследованияхпринято обозначать словосочетанием imago mundi.
Определяя центр мира насвоей земле, человек религиозный берёт эту точку в качестве основымифологической, географической и политической системы координат, на базекоторой выстраивает образ мира. Это своеобразная карта и система ориентиров,которая выполняет универсальную мифологическую функцию – структурируетфизическое и социальное пространство вокруг человека, превращая его изчуждого ему «хаоса» в родной «космос».25Во втором параграфе «Влияние космогонических архетипов наоформление пространства в мифологическом сознании («победа над хаосом»,«золотой век», genius loci)» автором продолжена линия анализа важнейшихархетипов восприятия и структурирования регионального пространства.Одним из важнейших архетипических сюжетов, лежащих в основемифологического оформления пространства, является миф о произошедшей внезапамятные времена триумфальной победе сил порядка над силами хаоса.Автор перечисляет примеры из различных мифологий (Древней Греции,Междуречья, Египта, Индии, Китая, Ветхого Завета), в которых данный мифнаходит отражение, в частности в повторяющемся сюжете победы надхтоническим существом.
Диссертант приходит к выводу, что анализируемыйсюжет «победы над хаосом» можно охарактеризовать следующим образом:творение нового происходит через преодоление или принесение в жертву некойсущности, зачастую имеющей враждебные свойства по отношению к субъекту иобъекту творения. В рамках регионалистского дискурса данный архетип можетвыражаться в мифах о существовании некой помехи для достижения региономблагополучия.К архетипическим сюжетам также был отнесён «золотой век» –доисторическое время, на протяжении которого существование людей в лучшуюсторону отличалось от присущего им актуального способа бытия.
Данныйархетип также встречается в различных религиозных системах, мифологическихсюжетах и фольклоре. Он широко распространён в литературе и художественнойкультуре как метафора «потерянного рая». Указанный сюжет приобретаетзначимость и в регионалистском контексте, поскольку отражает универсальноестремлениечеловекаидеализироватьвмифологическомключенекийисторический отрезок времени, возвращение или стремление к которомустановится важным элементом региональной космогонии, а также создать образидеального региона.В параграфе также анализируется архетип genius loci («гений места»).
Авторсо ссылками на ряд российских и зарубежных исследователей (В. Ли,26К. Ноберг-Шульц, К. Тилли, М. Недденс, Ф. Циммерман, Н. П. Анциферов идругие) анализирует происхождение данного термина, его значение и способыупотребления. Также отмечается архетипическое значение genius loci какфеномена, используемого многими авторами для обозначения личной связимежду человеком и местом.
В рамках анализа мифологической структурырегионалистского дискурса genius loci может трактоваться как универсальныйархетип структурирования регионального пространства, выражающий стремлениечеловека к персонификации локуса.В третьем параграфе «Архетипические элементы в современномрегионалистскомдискурсе:локальноеизмерение(напримереКалининградской области)» осуществлено наложение мифологической матрицына регионалистский дискурс в Калининградской области путём проецированиябазовых архетипов восприятия пространства на явления региональной жизни.Географическое и историческое положение этого субъекта Российской Федерацииобостряет и делает предметом оживлённой дискуссии (преимущественно в кругахместной интеллигенции) переживаемые в нём проблемы регионализации, поискасобственной идентичности, взаимоотношений области с «большой Россией» истранами ЕС, вследствие чего местные социокультурные процессы приобретаютрельефные черты и могут служить ярким иллюстративным материалом висследованиимифологическихоснованийсовременногорегионалистскогодискурса.АвторпоследовательноанализируетрегионалистскийдискурсКалининградской области и выделяет в нём архетипические структурныеэлементы.
Axis mundi воплощается в образе Королевской горы, которая являетсясимволическим центром города и области, а также региональным символом«града на холме». Вокруг этой точки возникает архитектура региональногокосмоса – imago mundi, в создании которой участвует топонимика, а также новаякартография, включающая, например, такие образования, как «сердце города» и«кантовский треугольник». Имя философа И. Канта стало основой дляперсонифицированноговыраженияgenius27lociгорода,оказывающегозначительное влияние на оформление местной дискурсивной архитектуры.
Imagomundi Калининграда также в значительной степени формируется под влияниеммемориально-исторического наследия (памятники, архитектура, рукотворныеландшафты). При этом в параграфе отмечается, что в imago mundi Калининграданаблюдаютсяразрывы,элементы«непреодолённогохаоса»,которыерегионалистский дискурс пытается преодолеть, усложняя свою архитектуру.«Хаос» воплощается в таких сюжетах, как «маргинальность», «советскость»,«неевропейскость». Остаточные проявления «хаоса» не позволяют завершитьпроцесс космогонии, оформить imago mundi, преодолеть мифологические точкиразрывов, что приводит к появлению ряда устойчивых социальных комплексов:«исторической вины», «комплекса чужаков». Кроме того, точки разрывов imagomundi усиливаются под воздействием архетипа безвозвратно «потерянного рая»(«золотого века»), который в калининградской действительности воплощается вдекорациях сюжета «утраченного немецкого наследия».Логика возникающего дискурса формирует свои механизмы преодоленияэтих конфликтов («хаоса») и восстановления (конструирования) полноценногоimago mundi – противоречивые с исторической точки зрения, но «логичные» врамках мифологического подхода.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
